В комнате в этот момент было тихо и напряжённо, только нечастые стоны Астории нарушали тишину. Казалось, жизнь вытекает из неё с невиданной скоростью. Мадам Розмерта в это время подготавливала всё для приёма младенца: поставила кипятить воду и отыскала несколько чистых простыней. Джинни с Гермионой выступали в роли повитух. Одна — уже опытная мама, вторая — только волонтёр при госпитале. Они представляли собой странную компанию, связанную воедино одной целью — помочь этой молодой женщине и ещё не родившемуся малышу. В этот момент абсолютно всё равно, кто его отец, и какие у них были отношения в школьное время.

— Мне кажется, я не справлюсь, — с этим словами Гринграсс прикрыла глаза и издала протяжный стон. — Мне не хватит сил.

Она вымученно посмотрела на девушек. Они молчали, просто не зная, что сказать. Они не были хорошо знакомы, младшая из сестер Гринграсс училась на пару курсов младше. Что в этой ситуации было бы уместно сказать? Поддержка или, быть может, утешение? Девушки делали всё, что могли. Джинни волшебной палочкой призвала к себе вещи первой необходимости. Гермиона уже стояла у ног роженицы, готовая принять младенца. Но что-то точно было не так. Малыш не хотел появляться на свет или мать была не в состоянии в полной мере помочь ему в этом. Но, скорее всего, оба варианта были верны. Астория выглядела измождённой, худой и очень болезненной, совершенно обессиленной, даже для криков. Она издавала лишь негромкие стоны. Удивительно то, что она вообще смогла дойти до этого срока.

— Миленькая, вам нужно нам помочь. Вы должны быть сильной и родить славного малыша, — мадам Розмерта не теряла надежды на благоприятный исход.

Астория посмотрела на неё, как на сумасшедшую.

— Я не могу. Мне слишком больно. Я так устала. Ещё слишком рано. Мне нельзя рожать. Мне нужен Драко, — её глаза наполнились страхом и стали осматривать комнату. — ДРАКО!

Это всё продолжалось на протяжении последних двадцати минут. С каждым новым стоном, с каждой прошедшей минутой, девушка становилась всё тише, свет в её глазах ослабевал.

— Мне кажется, нам действительно стоит позвать Малфоя. У неё не осталось времени, — Гермиона посмотрела на Асторию с тоской в глазах. Она уже видела этот взгляд. Не здесь, в госпитале. Взгляд человека, который понимает, что это конец. Она видела десятки смертей, каждую по-новому. Кто-то сопротивляется до последнего, кто-то принимает её как лучшего друга и спокойно уходит. На её глазах уходили старики, люди в рассвете сил, подростки, но ни одной беременной, и ни одного младенца. Сейчас её изрядно трусило от бессилия и, если честно, от страха. Она не была знакома с магической беременностью и понятия не имела, какие заклинания могут помочь, каким зельем облегчить процесс. Всё, на что она могла надеяться — это скорейший приход лекаря. Джинни легко и быстро родила своего первенца, ей явно передались гены матери. Она была крепка духом и полна здоровья, да и в случае необходимости, рядом с ней была Молли. Подруги понимали, что здесь помощи от них было не очень много.

После после очередного крика — ДРАКО — в комнату зашёл Малфой. Со стороны казалось, что ничего страшного здесь не происходит. У него было то, чего так не хватало трём женщинам — спокойствие. Когда блондинка увидела мужа, это немного придало ей сил.

— Драко! Милый, мне так жаль. Я правда очень хотела этого...

— Лекарь скоро прибудет. Тебе нужно немного потерпеть, — он осмотрел тело жены. — Всё будет хорошо.

Он кинул подозрительный взгляд на гриффиндорок, но, видимо, не разглядев в них опасности и злого умысла, немного расслабился. На секунду Гермионе показалось, что она увидела на его лице смущение и тень страха. Но ровно на секунду. Он присел на край кушетки и начал спокойно гладить Асторию по волосам. Таким жестом обычно успокаивают детей, когда они чем-либо напуганы. В его руках девушка совсем притихла, ей стало немного спокойнее.

— Драко... Мне очень жаль. Я надеялась, что смогу родить тебе наследника. Моя любовь... Я думала, она даст мне силы. — Астория прикрыла глаза.

— Тшшш. Тише, всё будет хорошо, — складывалось ощущение, что он и сам не верил в это "хорошо". Просто понимал, что нужно быть рядом, что нужно сказать.

— Нет, послушай. Я рада, что была твоей женой. Я знаю, что ты не любил меня. Наш брак построен по соглашению наших родителей, о какой любви может идти речь? — непонятно, откуда вдруг взявшиеся силы дали начало этого монолога. Она издала смешок. — Даа, вот так. Жизнь прожить — не поле перейти. Да, Грейнджер?

Та от неожиданности вздрогнула.

— Так ведь говорят в вашем мире?

— Это всего лишь пословица, не стоит глубоко копать. Тебе нужно немного отдохнуть до прихода лекаря, — Гермиона пыталась сохранять спокойствие.

— Лекарь, ну конечно, — Астория подняла голову и пристально взглянула на мужа. — Ты ведь женишься? Ты определенно женишься. Тебе нужен наследник, — её голос становился тише. — Я хочу, чтобы ты был счастлив, поэтому выбирай следующую жену по любви.

Малфой хотел что-то сказать, но она не дала ему это сделать. Вместо этого женщина обхватила руками его лицо и притянула к себе, зашептав на ухо, — Не порти момент. Я знаю, ты тоже любил меня, но только как друга. И я была счастлива с тобой. Надеюсь, что ты не будешь сильно на меня злиться. За мою слабость и бесполезность.

— Всё будет хорошо, — в этих словах можно было расслышать упрямство. Ему не хотелось верить, что её не станет, не станет нерождённого ребенка. И он никак не мог на это повлиять, не мог помочь.

— Я так устала, мне нужно отдохнуть... Я же могу отдохнуть? — проговорила девушка, осмотрев окружающих, словно, она действительно ждёт ответа на свой вопрос.

— Прости. Прости меня, — последние слова она говорила в никуда. Она обняла свой живот руками и с сожалением посмотрела на него, — Я хотела бы знать, мальчик ты или девочка. И какого цвета твои глаза. Конечно, папины глаза.

Она в последний раз взглянула на Малфоя, улыбнулась ему краем губ и закрыла свои глаза. Теперь уже закрыла их навсегда. Её тело обмякло в руках только что овдовевшего мужчины. На лице появилось состояние покоя и безмятежности. Ей уже не было больно.

В опустевшем пабе раздался треск аппарации. Люди разошлись сразу же после случившегося с молодой женщиной, в пабе было тихо. Остались только Рон и Гарри, они не могли уйти без Джинни и Гермионы. Последующие события отрезвили Рона лучше любого антипохмельного зелья. От скуки друзья листали старые выпуски "Пророка". И сейчас, практически в полной тишине, звук казался особенно громким.

Вдруг появился мужчина. Седовласый, в очках из роговой оправы, одетый в поношенную мантию. Казалось, в этой мантии жило семейство моли. Да и в целом его вид был очень плачевным. Бедность и старость — две подруги, которые не отходили от него ни на шаг. Но это лишь первое впечатление. У него были очень добрые глаза, лицо изрезано морщинами, но стоило ему улыбнуться, и оно преобразилось. Это был добрейшей души человек со строгим нравом.

В этот момент из комнаты вышли Мадам Розмерта и Джинни. Они выглядели поникшими и очень уставшими.

— Вы опоздали, — женщина говорила с явным укором. — Бедная малютка. Упаси Господь её душу.

На лице новоприбывшего мужчины показались печаль и тень сожаления, он не успел. Но всё же, он без раздумий вошёл в комнату, из которой минутой ранее вышли две женщины. Ему нужно было во всём разобраться и осмотреть ту девушку, которая сегодня обрела покой.