Ребёнком Рензо был почти тихим. Тусил иногда один, книги какие-то листал, а потом носился за пределами храма, пока ноги болеть не начинали. И так каждый день, почти рутина.
В какого-то человека в один день врезался сильно, свалил его на землю и упал следом, смягчая себе удар.
Он мягкий, хоть и весь в натренированных мышцах. Он улыбается по-доброму, поднимает Рензо с земли и спрашивает, как пройти к храму. Смотрит с поднятой бровью, когда Рензо к служащим храма обращается как к братьям.
- Хэй, сестрёнка, - новый знакомый стучится к матери, разве что по имени её не называет, и машет ладонью в качестве приветствия. - Ты чего за ребёнком не следишь?
Мама ему не отвечает, мама щурится и склоняет голову набок, почти тянется за очками.
- Не узнаешь, что ли?
Мама кивает, а потом в её глазах Рензо видит осознание. Мама никогда не говорила, что у неё есть братья, между этим человеком и мамой мало схожести, но мама всё равно приветствует его, спрашивает, какими судьбами, и всё в таком духе.
Мама, налив "брату" чай, почти отправила Рензо на улицу, чтобы в разговоры не лез. Почти - "брат", помотав головой, предложил остаться.
- Старших я во дворе видел. Это уже, - щелчок пальцами, - третий твой ребёнок, да?
Мама закусывает губу, и Рензо предпочитает тут же перевести взгляд, чтобы не смущать её ещё сильнее.
- Ну как же? Ты же писала про своих старших сыновей. Такезо и Джузо-
- Таке-нии сейчас учится заграницей, а во дворе Джу-нии и Кин-нии.
Потом, когда "брат" уйдёт, мама обязательно треснет Рензо пыльевой тряпкой за лишнюю болтовню. Но сейчас, кажется, она даже забывает шикнуть на него.
"Брат" чуть не давится воздухом и прикладывает ладонь ко лбу, пару минут массируя.
Разговор с мамой у них не задаётся и, поблагодарив за гостеприимство, он уходит. А Рензо быстро, пока мама не хватилась, следом. Получить позже всяко лучше.
Новый знакомый падает вместе со своей дорожной сумкой на ближайшую скамейку и, даже не сразу заметив, смотрит с вопросом.
- А, мелкий. Тебя как звать-то?
- Рензо.
- Кейзо, - протягивает правую ладонь, - Кейзо Хакуджи.
Хакуджи оглядывает его, по макушке хлопает и спрашивает:
- Тебе лет-то сколько? Родители не боятся такого мелкого без присмотра оставлять?
Рензо мотает головой.
- Мне восемь.
Хакуджи почему-то цыкает языком.
- Мелковат.
Мелковат - даже слишком. Мелковат - как минимум.
Хакуджи подхватывает сумку, тянет Рензо в ближайшую чайную, хотя он и повторяет, что денег на это нет.
- Считай, я угощаю.
Они в основном молчат, иногда Хакуджи его о чём-то расспрашивает. На тему семьи в основном - наверное, из-за того, что он сговорчивее мамы.
Старшие братья в старом, почти проклятом, почти заброшенном храме, помогают вместе с семьёй Ходжо, отец там же. А в семье их (их - детей то есть) штук семь - Хакуджи на этих словах пытается прокашляться и что-то бормочет. Рензо разбирает только: "им бы гуманитарную помощь в виде контрацепции".
Хакуджи таскается с ним весь день, переводя тему, чтобы разговор совсем уж нудным не был. Хакуджи возвращает его семье в целости и сохранности и машет ладонью на прощание, говоря:
- Ещё увидимся.
На следующий день Хакуджи предпринимает ещё одну попытку разговора с мамой, но, видимо, такую же неудачную.
А потом - таскается вместе с Рензо и таскает его везде с собой.
Они гуляют долго, разговаривают до хриплого голоса и едят во всяких лавочках, торгующих дешёвыми вкусностями. Родители не выделяли и йены на всё это, нет, Хакуджи тратил на это свои.
А ещё семья не знала.
Рензо интересно, как долго они смогут не попадаться.
***
- Не хочешь пожить у меня?
Рензо чудом не выплёвывает чай в кружку и смотрит с недопониманием.
Хакуджи - приезжающий вот уже третий год Хакуджи - успевает умыкнуть с его тарелки палочку с данго и смотрит, ожидая ответа.
- Типа, серьёзно, пожить?
- Конечно. Сейчас же каникулы, проблем со школой нет.
Родители это не одобрят. Мама со своим отношением к Хакуджи так точно, а отец, при каждой встрече с Хакуджи выглядящий так, словно ему лицо вот-вот судорогой сведёт, так и подавно.
- Если ты сможешь уломать моих старших.
Из этого ведь всё равно ничего, кроме подпорченных нервов, не выйдет.
Из чайной они уходят, как всегда, ближе к одиннадцати, и расходятся в разных направлениях. И когда Хакуджи, сверкая улыбкой, встречает его следующим утром, Рензо кажется, что где-то подвох.
Подвох в том, что им всё равно.
Подвох в том, что они даже не провожают его.
Это, на самом деле, уже вторая его вылазка из Киото под присмотром Хакуджи. В прошлый раз, правда, родители разрешили уехать только на день, и они с Хакуджи в конце дня чуть не опоздали на последний поезд.
А сейчас - неделя.
Рензо, честно говоря, всё ещё не верит.
***
Хакуджи за эту неделю успевает протащить его по некоторым достопримечательностям, отвести на каток и в последний день, заметив задержавшийся на витрине взгляд, купить классную шмотку - украшенную принтом какого-то аниме толстовку. Семье потом говорит, что это действительно подарок и что ничего возвращать не нужно.
И, засыпая в обнимку с этой толстовкой, Рензо не раз вспоминает, что ему часто приходилось донашивать вещи за старшими братьями. Выглядело всё более-менее, но он знал - ношеное много раз. Тут заплатка, тут дырка зашита, тут аккуратнее, иначе нитки не выдержат, а здесь лучше не клади ничего в карманы, оторвутся же.
Хакуджи иногда похож на такого стандартного взрослого - морали читает, к деталям придирается, но, в отличие от родителей, он не забивает на Рензо, он честно, чёрт возьми, интересуется им и приезжает.
Вообще, с Хакуджи клёво. И пофиг, что он иногда - скучный химик. Он домашку один раз до поздней ночи по телефону объяснял. Выйти на улицу пришлось, чтобы не мешать никому. Недосып на утро был, зато после учебного дня высший балл по химии. Впервые за всё время учёбы. Ну и что, что под красными глазами круги панды.
Семье похуй, Хакуджи - нет.
***
После конца младшей школы Рензо пытается угадать, в какую из средних школ в округе его отдаст семья, как рано придётся вставать, чтобы пешком дойти до неё, как это было с младшей, и много других аспектов.
Из-за монотонных мыслей и почти бессонной ночи Рензо засыпает за завтраком, чуть не упав лицом в тарелку. Будят его хорошо знакомый жест и голоса родителей.
И Хакуджи.
Тот ещё раз треплет Рензо по волосам и, похоже, пытается на чём-то настоять.
- Да ладно тебе, сестрёнка. В Токио полно хороших школ.
- Запишешь его в свою? - это, похоже, мама. Говорит строго, явно не хочет на что-то соглашаться.
- Не совсем правильно называть её моей. Да и мест в среднем звене у нас пока нет.
Рензо поднимает голову от стола, щурясь, смотрит то на родителей, то на Хакуджи, пытается понять, о чём разговор.
- О, проснулся. - хмыкает Хакуджи, снова обращаясь к родителям: - К тому же, что с ним случится?
Дальнейший разговор Рензо слышит не полностью, урывками - родители выставляют его на улицу и пару раз гонят, чтобы не подслушивал.
Детали Рензо не слышит, но суть понимает - Хакуджи хочет повезти его в Токио на период учёбы в средней школе.
На целый день от этой новости Рензо выпадает и не реагирует ни на что, смотря в стену и иногда выдавая что-нибудь в духе "офигеть".
Учёба в Токио. Да, пока только средняя школа, но всё ещё в Токио.
И без семьи. Целых три года.
У Рензо нет подходящих слов для описания своих эмоций - но, наверное, что-то из той части лексикона, которую Хакуджи просил не запоминать, отлично подходит.
***
Рензо, на самом деле, дико неуютно в такой пустой, будто безжизненной, будто чужой комнате в квартире Хакуджи. В этой комнате постоянно появляется ощущение какого-то холода, жажды оглядеть её два или более раз и передёрнуть плечами.
Комната на фоне такой яркой и красочной квартиры Хакуджи выглядит чужой. Такой же чужой, как и сам Рензо. Эта комната не выглядит, как гостевая, скорее, как просто необставленная, крайне нейтральная, чтобы можно было добавить в неё чего-то своего, этим самым сделав её "своей".
Комната останется такой же пустой и чужой. Эта комната не станет "его".
Он снова мотает головой и пытается сосредоточиться на домашке, дёргая рукава свитера ниже запястья.
Вряд ли он пробудет тут три года. Хакуджи наверняка надоест полноценно с ним возиться и с тихим "до свидания, мелкий" Хакуджи посадит его на ближайший поезд до Киото.
Рензо очень хочется сломать карандаш.
В голове всплывает пара выражений из "запретного" лексикона Хакуджи.
***
- Мелкий. - Хакуджи стучит по дверному косяку, проходит в комнату, заставляя оторваться от учебника. - Есть планы на выходные?
- А были идеи?
Хакуджи проводит ладонью по пустой полке, оглядывает стены и кивает.
- Не хочешь добавить чего-нибудь в эту комнату?
- Например?
Хакуджи пожимает плечами.
- Не знаю. Плакат какой-нибудь например, или книги с комиксами. Твоя же комната, тебе решать.
У Рензо в Киото было очень размытое понятие "твоя комната". Рензо смотрит на него и не верит. По крайней мере, не верит до самого выходного, пока Хакуджи, не притаскивает всякую мелочь типа журналов с мангой, пары статуэток и пока пустых фоторамок.
Рензо довольно поднимает уголки губ.
***
Хакуджи не забивает на него ни через месяц, ни через три. Хакуджи собирает ему бэнто в школу, объясняет некоторые непонятные штуки из школьной программы, которые не дошли во время уроков. Хакуджи посвящает ему почти всё своё свободное время. Хакуджи иногда выглядит жутко уставшим, Рензо приносит ему чай с чем-нибудь вкусным.
Рензо правда хочется думать, что он не забирает у Хакуджи все силы.
Они меняются местами.
Рензо тянет его гулять, когда позволяет погода. Рензо приносит ему кофе, когда видит, что стопка работ для проверки слишком большая. Рензо укрывает Хакуджи пледом, когда тот засыпает за столом, так и не проверив всё до конца. Хакуджи в экстренном порядке будет проверять всё это утром, наверняка забудет поесть - Рензо встаёт пораньше и наливает ему кофе в термос, подкладывает в сумку контейнер с едой.
От Хакуджи вечером летит благодарность.
Хакуджи даже через полгода не сажает его на поезд, Хакуджи мотает головой на вопросы об усталости и улыбается так ярко-ярко. Рензо редко видит у него именно такую [искреннюю] улыбку.
***
Рензо слушает всё, что говорит Хакуджи - по крайней мере, когда Хакуджи серьёзен. В последнее время такое случается редко, поэтому надо ловить момент.
Хакуджи учит хорошо относиться к девушкам, не решать конфликты насилием и много чему ещё. Хакуджи быстро ведёт его подальше, когда они на улице натыкаются на курящих людей. У Рензо глаза от дыма слезятся и кашель появляется. Хакуджи треплет его по волосам и цыкает языком.
- Я тебе как химик говорю - дрянь та ещё.
Рензо кивает. Рензо верит.
Рензо ищет в карманах куртки Хакуджи запасные ключи от квартиры и удивлённо присвистывает, когда вытягивает пачку пахнущих чем-то фруктовым сигарет. Во внутреннем кармане какая-то странная штука, но Рензо понимает, что это такое.
Да-да, Хакуджи, курение - та ещё дрянь.
***
Время летит быстро, Рензо приходится на каникулы с Хакуджи поехать в Киото к семье. Рензо ради эксперимента, ради шутки, ради всего вместе решается на одну мелочь. Смотрит на Кин-нии, губы в усмешке кривит.
Заводит разговор о девушках.
И снова.
И ещё разок.
Вполне в духе "любимого" нии-сана.
Тональность ломающегося голоса меняется для схожести.
Но
_Никто_ничего_не_замечает._
Хакуджи смотрит как-то странно, но ничего не говорит.
И Рензо, ухмыляясь только сильнее, ударяется во всё бòльшие крайности, просто решая проверить, когда и кто вообще хоть что-нибудь заметит.
Разговоры становятся всё более бессмысленными, к девушкам - даже неважно, какого возраста, какой внешности, лишь бы была девушка - Рензо подходит всё чаще. Предлагает всякую ерунду, _всячески пытается привлечь к себе внимание._
_И всем абсолютно н а п л е в а т ь._
Рензо обсуждает девчонок с одноклассниками, отпускает комментарии насчёт чужой внешности и мысленно хочет дать себе по лбу, потому что Хакуджи говорил, что это крайне мерзко, что девушек надо любить не только за красивое личико и всё в таком духе, но одноклассники, скорее всего, смеяться будут, если Рензо внезапно перейдёт на другую точку зрения и начнёт говорить всё то, что говорил Хакуджи.
Рензо на самом деле очень противно первое время листать хентай, но он упрямо таскается с чёртовым томиком, подаренным одноклассником, буквально везде.
Рензо по приколу на сомнительном сайте читает какую-то книгу про сопливые отношения с кучей сомнительного секса и чуть не выкидывает телефон в окно. И перечитывает, чтобы потом минимум неделю трепаться об этой книге с другими.
Жанры в хентае сложные, смотреть всё ещё неприятно, но уже терпимо. Глаз замыливается на многие детали, появляется лишняя тема для разговора в школе.
Этого со временем становится слишком много, одноклассники уходят от разговора с ним, а Рензо остановиться уже не может.
Потому что всем, даже, чёрт возьми, Хакуджи, оказалось _всё_равно._
***
Рензо вновь подкатывается к какой-то девушке и вовлекает её в разговор, из вежливости предлагает понести её пакеты с продуктами. Рензо бы и её саму подхватил, если бы был немного [много] сильнее - настолько эта девушка кажется хрупкой и худой.
Девушка так и не говорит своего имени, зато Рензо её провожает, отдаёт ей пакеты и кивает на прощание.
Девушка переводит взгляд правее него, тут же радостно улыбается и машет кому-то.
- Здравствуй, Хакуджи-сан!
Хакуджи своим любимым, почти привычным жестом опирается одной рукой о макушку Рензо, заставляя проклинать свой рост, и кивает.
- Рад встрече, Коюки-сан.
Вот оно что. Коюки-сан.
Коюки-сан смотрит то на Хакуджи, то на Рензо и всё никак не решается задать вопрос.
Рензо указывает на Хакуджи, решая облегчить задачу Коюки-сан и избавить её от надобности что-либо говорить.
- Он мой дядя.
Коюки-сан склоняет голову набок и кивает.
- Хакуджи-сан, ты не говорил, что у тебя есть племянник.
Хакуджи даже не сразу реагирует на её слова. Хакуджи молча кивает, только через пару минут отвечая:
- Я собирался вас познакомить.
И Хакуджи действительно, чёрт возьми, их знакомит.
У Хакуджи, оказывается, есть девушка, к которой Рензо полтора часа неудачно подкатывал. Рензо на самом деле чертовски стыдно, но он не хочет признавать это.
И когда Коюки-сан уходит, Хакуджи смотрит на Рензо с вопросом.
- Дядя?
Рензо пожимает плечом.
- Ты же брат моей матери.
Судя по виду Хакуджи, у него только больше вопросов.
- Ты же называл мою маму сестрёнкой.
Хакуджи хлопает себя ладонью по лбу.
- Ну типа. А теперь пойдём домой, племяш.
***
Коюки-сан часто бывает у дяди, Коюки-сан часто заходит и болтает с Рензо обо всяких мелочах. Коюки-сан дарит частичку тепла. Рензо бы сам в неё влюбился, будь она моложе лет на десять минимум.
Рензо на время её приходов даже откладывает хентай, ведёт себе как-то более нормально, так, как вёл себя раньше, пока не осознал, что всем вокруг н а п л е в а т ь.
Хакуджи действительно, чёрт возьми, ничего не замечает, ничего не говорит, Рензо даже во взгляде изменений не видит.
Рензо решает смириться.
У Рензо уголки губ от улыбки болят, он устаёт щуриться и подходить к девчонкам, каждый день похож на пытку. Каждый день похож на день сурка.
Рензо уже устал от этого.
Рензо молча тонет дальше, потому что его руки больше не могут ворошить болотную топь в попытке выбраться.
Рензо сидит в одиночестве за своей партой, Рензо гуляет после школы в таком же одиночестве, Рензо ловит блядское дежавю и его тянет блевать.
Рензо таскает из местной библиотеки книжки, цепляет на них обложку от хентая и читает в своё удовольствие что-то нормальное. И дома, и в школе всем уже тупо _н а п л е в а т ь._
Рензо не отрывается от "Мастер и Маргарита", почти ноготь от напряжения покусывает и всё скользит взглядом по страницам, чтобы узнать, что же будет дальше.
- Это что? - слышит он за спиной.
- Ершалаимские главы.
Осознание приходит только через несколько секунд. Рензо захлопывает книгу и поворачивается к Хакуджи, нервно сглатывая.
- Хентай с тентаклями. Жёсткий.
Хакуджи, усмехнувшись, протягивает:
- Да-да.
Во взгляде Хакуджи точно что-то меняется, но Рензо отчаянно не хочет это замечать.
***
Рензо болтает с проходившей мимо девушкой и всё пытается выпытать у неё номер телефона. Об этой самой девушке он знает ровно нифига, у неё огромные глаза непонятного цвета и длинные волосы.
Хакуджи, извинившись перед этой девушкой, за шкирку оттаскивает Рензо, после чего слабо щёлкает по лбу.
- Это уже пятая девушка за неделю, мелкий. А сегодня только вторник. Понимаешь, вторник.
Рензо трёт лоб, фыркает, взгляд недовольно отводя, и складывает руки на груди.
- Я просто хотел познакомиться, ничего такого.
Хакуджи трёт переносицу и устало вздыхает.
- Девушки тебе не игрушка. Уважай их личное пространство и не будь таким навязчивым.
- Ещё скажи, что мне надо с тебя пример брать.
- И говорю, тебе-
Речь обрывается после тихого покашливания со стороны Коюки-сан.
- Прости, что прерываю тебя Хакуджи-сан. Да, Рензо-куну надо быть чуточку сдержаннее, - она бросает короткий взгляд на Рензо и усмехается уголком губ, возвращаясь к Хакуджи, - но, думаю, полностью копировать твоё поведение тоже не нужно. В самом начале наших отношений ты был жутко стеснительным и даже подойти ко мне боялся.
У Рензо в голове не остаётся ничего. Появляется лишь пустота и на её фоне лаконичное:
"Что?"
От взгляда на становящееся сначала розоватым, а потом и пунцовым лицо Хакуджи ему хочется смеяться. Подхватив Коюки-сан под локоть, Рензо усмехается.
- Не могли бы Вы рассказать мне несколько чудесных историй об этом?
И под возмущение Хакуджи Рензо уводит Коюки-сан, чтобы успеть услышать как можно больше компромата.
***
Хакуджи, видимо, слишком серьёзно и ответственно подходит к задаче подтянуть его по некоторым предметам к концу средней школы. Хакуджи помогает с некоторыми предметами, заставляя мысленно задаваться вопросом "как ты, чёрт возьми, вообще понимаешь это месиво из цифр и букв?"
И, конечно же, свою любимую химию Хакуджи не оставляет без внимания. К ней он подходит с наглядными примерами, хоть и очень простыми.
- Смотри, - Хакуджи ставит перед ним две колбы и стучит по одной ногтем, - жижка.
"Жижку, дядя, ты скоро покупать будешь, раз тебя на электронки потянуло" - думает Рензо, но в ответ лишь кивает и смотрит на вторую колбу.
- Если добавить немного отсюда, то жижка окрасится в синий. Давай, попробуй. Никакой опасности.
Руки у Рензо почти не трясутся, он наливает в колбу пару капель и вздрагивает в следующую секунду. Эта "жижка" к чертям взрывается, вызывая сначала порыв закрыть глаза, чтобы не пострадали, а потом и голову, чтобы получать было не так больно.
Хакуджи смотрит непонимающе то на оставшуюся чудом целой колбу, то на брызги жижи, то на самого Рензо.
- Ты как это сделал?
- Без понятия. Правда.
Рензо тараторит с едва заметным заиканием и готовится в любую секунду действительно закрывать голову.
Страшно на самом деле, хотя он даже при всём желании, наверное, не смог бы ничего сделать, чтобы избежать этого.
Но Хакуджи, вопреки всем страхам, не повышает голос, не хмурится даже, лишь удивлённо присвистывает.
- Пожалуй, химию я тебе буду объяснять менее наглядно. А чудить в старшей школе на лабораторных будешь.
***
Руки у Рензо от напряжения почти не дрожат. Жажды переминаться с ноги на ногу почти нет. Почти, потому что на него накатывает, как это всегда случается, перед выходом в новую школу. В старшую школу, в которой работает дядя.
Он даже не помнит, как происходил процесс зачисления в школу, не помнит от волнения почти ничего, кажется, даже собственного имени.
Нервное напряжение его любимый досуг.
Дядя хлопает его между лопаток, по волосам треплет.
- Нормально всё пройдёт. Приживёшься, обещаю. Только-
- Никому ни слова, что мы с тобой родственники.
Лучше избежать лишних слухов, да и дяде, похоже, так будет спокойнее. Рензо ведь, в конце концов, совмем не сложно.
Дядя всё объясняет и уходит за своей сумкой, оставляя Рензо наедине со своими мыслями и заёбами.
Под руку будто сама собой попадается новая книжка, которую Рензо не успел дочитать. С книжки почти сползает обложка хентая, и в голову приходит быстрая мысль:
Может, ну его, это всё? Может, вести себя «нормально»?
Но ведь всем будет плевать.
Щёлк.
Всемплеватьвсемплеватьвсемплеватьвсемплевать.
Всемплеватьвсемплеватьвсемплеватьплевать.
Всемплеватьвсемплеватьвсемплеватьвсемплевать.
В висках начинает неприятно пульсировать. Рензо массирует висок двумя пальцами и кидает книжку в сумку, выдыхая тихое:
- Пофиг.
Какая разница? Он захочет оторваться в школе, он оторвётся - как следует оторвётся, ведь три года просто тухнуть ему хватило в средней школе. Никто ничего не скажет, потому что это только его дело. Главное, чтобы ему было весело, а на остальное _наплевать_.
В школе тремор не сходит, зато голова перестаёт болеть. Некоторые ученики уверенно снуют туда-сюда. Рензо видит несколько будто смущённых, словно совсем не знающих, куда ткнуться, и успокаивается. Всё-таки, он тут не один новенький.
Волнение сходит на нет около кабинета за несколько минут до урока. Первым уроком химия, которую ведёт дядя, и это дарит некоторое спокойствие.
До поры до времени.
От улыбки болят уголки губ, голос против воли срывается на тон выше, чем нужно. Все эти ученики с любопытством смотрят, словно стараются что-то разглядеть. Дядя представляет его классу, остаётся только сказать уже привычное:
- Пожалуйста, позаботьтесь обо мне. - и поклониться.
Что-то Рензо напрягает, только он всё никак не может понять, что именно. Наверное, тон Хакуджи. Да, точно. Более весёлый, чем обычно.
На него самого Рензо не смотрит, быстро проходит к своей парте и достаёт всё необходимое.
И в этот момент до него что-то доходит.
Хакуджи улыбается, как маньяк, при взгляде на его глаза создаётся ощущение, словно он обторчался кофеином, и говорит он, хлопнув ладонью по своему столу, так же - громко и чересчур весело.
- Итак, дети, что мы будем делать сегодня?
Почти все одноклассники поднимают руки и хором, словно тренировали это пару месяцев, отвечают:
- То же, что и всегда - попробуем завоевать мир!
Урок химии проходит мимо, потому что чего-то Рензо не понимает. Чего-то - поведения Хакуджи, который вмиг стал другим человеком, словно возведённой в абсолют версией себя самого.
Очень интересно.
Прийти в себя после химии сложно, голова всё ещё кипит, а надобность быстро освоиться на новом месте заставляет чувствовать себя жутко неуютно. Лица незнакомые, он не запоминает ни одного, не знает, куда пойти и за кем.
Чёрт.
Перед лицом раздаётся щелчок. Кто-то за плечи дёргает его вверх.
- С добрым утром, - звучит без доли насмешки от какого-то парня, который любезно пытается привести его в чувство. - Я могу провести тебе сегодня быструю экскурсию.
- С чего ты взял, что мне это нужно? - как можно более небрежно бросает Рензо, перекидывая сумку через плечо.
- Ты выглядел достаточно растерянно. - пожимает тот плечами.
- Окумура, Шима! - звучит за их спинами голос Хакуджи, и приходится обернуться. - Будьте столь любезны, покиньте кабинет и не опаздывайте на следующий урок.
- Именно это мы и собирались сделать, Кейзо-сенсей. - кивает новый знакомый, подхватывая Рензо под локоть. - Заодно во время перемены я объясню всё новенькому.
Во взгляде Хакуджи Рензо видит недоверие. Настолько сильное, словно тому предложили доверить чью-то жизнь кому-то максимально ненадёжному.
Не дожидаясь ответа или разрешения, новый знакомый уводит Рензо из кабинета.
- Не удивляйся, - бросает он, чуть понизив голос, когда они выходят в коридор, - сенсей всегда такой на своих занятиях. К этому быстро привыкаешь.
Хотелось бы поверить.
- Кстати, - щёлкает он пальцами, после протягивая правую ладонь, - Окумура Рин.
Рензо вздыхает. Первое знакомство ему хотелось завести с какой-нибудь классной девчонкой, а этот день провести тихо, но этот парень, похоже, решил порушить планы.
Свою ладонь в ответ не протягивает, лишь представляется:
- Шима Рензо.
- Приятно познакомиться.
Через три урока Рензо понимает, почему Хакуджи не хотел отдавать его этому парню. Голова от переизбытка информации болит, а Окумура всё говорит, объясняет и не думает затыкаться.
- И самое главное, - Окумура оглядывается и понижает голос, - лучше тебе не нарушать правил, чтобы не загреметь в кабинет к Майклу Джексону.
Веко дёргается. Рензо очень хочется думать, что он сошёл с ума. Или что новый знакомый поехал.
В ответ на это он молча поднимает бровь.
- Ну Майкл Джексон, - тянет Окумура. - Ты вообще мимо кабинета директора про-
- Окумура, - звучит за их спинами холодный, строгий голос с тихим покашливанием.
Окумура выпрямляется по струнке и, натянув на лицо улыбку, смотрит на окликнувшего.
У Рензо от одного взгляда этого человека появляется желание передёрнуть плечами и куда-нибудь уйти. Взгляд красных глаз холодный, с презрением, будто свысока.
- Доброго утречка. А я как раз показывал новенькому школу, - с этими словами Окумура чуть притягивает Рензо к себе и усмехается, словно от нервов. И тут же, пока никто не успел что-либо сказать, добавляет: - Окно на третьем этаже разбил не я, а когда реагенты пропали из лаборатории, я был с ним.
Звучит, как ужасная попытка оправдаться, но ему верят. Мужчина, развернувшись на пятках и не удостоив их даже словом, уходит в сторону кабинета директора.
Окумура, выдохнув, шепчет:
- Директор наш, про него я говорил. Вопросы?
- Почему Майкл Джексон?
Окумура вновь усмехается.
- В шляпе один в один.
Окумура тянет его дальше, видимо, чтобы не сболтнуть лишнего, когда директор выйдет из кабинета.
- Оправдываешься, кстати, так себе.
Окумура пожимает плечами.
- Правда всегда звучит неубедительно. Но я действительно этого не делал.
- Но сразу бросился оправдываться?
- Репутация у меня такая, но сейчас я исправляюсь. Многие учителя, правда, в это не верят. Приходится быть в курсе всех происшествий и помогать с ними. Но от походов в кабинет директора это не спасает.
Н-да, не лучшая ситуация. Ему даже не до шуток про лунную походку. Не хотелось бы ему остаться с "этим" один на один.
- Я надеюсь, тут не все такие?
Окумура дёргает плечом.
- Ещё есть Кокушибо, но он в последнее время не такой стрёмный.
- Коку-
Окумура тут же зажимает ему рот ладонью и утягивает за угол, после указывая на мужчину, вышедшего из кабинета биологии.
- Не произноси это прозвище при нём - съест и не подавится.
Остаётся лишь устало вздохнуть. Не школа, а сборище демонов.
И это ведь только первый день...
- Ты привыкнешь, - подбадривает его Окумура после уроков, когда они стоят около шкафчиков с обувью.
Дядя тоже так говорил. Но Рензо, почему-то, поверить не может ни одному, ни второму.
***
В школе, если честно, Рензо первое время (не)много некомфортно. Наверное, с непривычки. Наверное, из-за поведения дяди на химии, о котором они так и не поговорили, потому что Рензо стрёмно.
Наверное, из-за доёбистого одноклассника, который лезет и лезет, словно в школе больше ничего интересного нет.
Рензо честно старается не обращать на это внимание, но Окумура просто, чёрт возьми, невозможен.
Окумура голодный до тактильного контакта и нарушения всяческой дистанции вместе с личным пространством, поэтому иногда Рензо обнаруживает Окумуру буквально в нескольких сантиметрах от себя.
Спасибо, что на их лица это не распространяется, [и gay panic Рензо не ловит].
Окумура странный, Окумура лезет на каждой перемене и каждый раз, словно до этого не считается, спрашивает, что Рензо читает. Рензо раз на десятый даже не реагирует, не отрываясь от новой книги. У дяди свистнул и по старой схеме хентайной обложкой обернул, чтобы от образа не отходить. Не отходит, от книги не отрываясь - интересно до дрожи.
- О, у неё уже вторая часть вышла. Скоро третья должна, - слышит Рензо голос Окумуры над своим ухом. Этот чёртов Окумура уже успел зайти ему за спину и через плечо заглянуть в "мангу".
Рензо поворачивает голову и поднимает бровь.
- Да ладно?
Окумура на это кивает.
- Скажи, как дочитаешь - принесу тебе вторую книгу. Она у меня, правда, немного потрёпанная, но не разваливается.
И Окумура действительно приносит ему потом книгу. Просит прощения за кучу закладок и состояние книги, но приносит. Не смеётся, не осуждает, ничего не растрепливает одноклассникам.
Окумура странный.
И когда Окумура подсаживается, спрашивая, как там книга, Рензо еле удерживает восторг, сдержанно показывая знак "окей".
Окумура странный, но некоторые его странности Рензо нравятся.
***
- Аказа сегодня просто бешеный, - слышит Рензо раз в третий за один только день.
- Аказа совсем с цепи сорвался, - слышит Рензо от ребят с параллели.
- Сочувствую другому классу. У них скоро самостоялка - Аказа их с потрохами сожрёт и не подавится.
Рензо массирует виски от наступающей головной боли и поправляет съехавшую с плеча сумку, заглядывая в кабинет химии. Почти все собрались.
- Нам сегодня конец, - без "здрасьте" и "до свидания" от приземлившегося на соседнюю парту Окумуры.
Рензо смотрит на него с немым "поясни?"
- Аказа из нас все соки выпьет.
Вот опять. Рензо рискует не дожить до конца учебного дня и словить мощную мигрень.
Манит Окумуру к себе ладонью, чтобы нагнулся, и закрывает мангой их головы от посторонних зрителей.
- Кто такой "Аказа"?
Окумура хлопает глазами, только через несколько секунд выдыхая тянущееся понимающее "а".
- Ты же у нас недавно, всех прозвищ и прочих вещей не знаешь.
- Про "Аказу" ты мне не рассказывал.
- Аказа наверняка влепит вам, если услышит, как вы тут шепчетесь, - летит от какой-то девчонки.
Они с Окумурой одновременно поворачивают головы в её сторону - приходится убрать мангу. Окумура смотрит чуть левее неё и выдыхает:
- Вот дура.
И с всего секундным опозданием летит со стороны двери:
- Аказа всё слышал.
Это Хакуджи. Это, чёрт возьми, Хакуджи.
Рензо быстро кивает в его сторону и одними губами спрашивает у Окумуры "он?" Окумура кивает и спешит ретироваться к своей парте.
На этом уроке химии у них действительно сложная самостоятельная. А на следующем Хакуджи их песочит. А перед уходом в раздевалку Рензо вылавливает Окумуру и уводит его подальше от лишних слушателей.
- Давно Кейзо-сенсея так называют?
Окумура пожимает плечами.
- Года три минимум. Я в этой школе ещё со среднего звена, и тогда Аказу уже-
Рензо мотает головой и обрывает его, смотря в глаза.
- Если ты ещё раз так назовёшь его, то я ударю тебя, даю слово.
***
Хакуджи почти пинает ногой дверь своего кабинета, всё поглядывая на Рензо, будто проверяя, не сбегает ли. Ему хочется, даже очень, потому что пересдача по химии, на которую они идут, ему хороших эмоций не внушает.
В кабинете горит свет, Рензо замечает тёмную макушку Окумуры.
Хакуджи проходит, наклоняется, опираясь одной рукой о парту, второй хватая Рина за галстук и чуть подтягивая к себе.
- Ну что, моя маленькая церковная бэйба, ты готов к очередному интеллектуальному изнасилованию?
Рин даже бровью не ведёт, не пытается отстраниться от Хакуджи. Рензо, тихо проскальзывая к своей парте, дико завидует его выдержке.
- А у меня есть выбор?
Хакуджи, видимо, удовлетворённый таким ответом, улыбается и довольно тянет:
- Нет.
После он слишком быстро разворачивается и проделывает тот же жест с Рензо, только, за неимением галстука, хватает сразу за подбородок.
- А что насчёт тебя?
Рензо, кажется, впервые становится как-то странно - не страшно, но очень близко к этому состоянию.
- У тебя тоже нет выбора, - констатирует Хакуджи и отходит к своему столу. Опирается о поверхность ладонями, смотрит с хитрым прищуром. - Сегодня, детки, у нас будет тест, под который, я надеюсь, ваше серое вещество адаптировано. А если нет - поставлю на вас пару опытов.
Рин молча, с всё таким же спокойным выражением лица, опускает голову и начинает вчитываться в вопросы на тестовом бланке.
"Как, чёрт возьми, ты это делаешь?" - думает Рензо и тоже опускает взгляд на свой тест, понимая ровно ничерта. От нервов руки дрожат, дыхание вот-вот собьётся.
Выйти, всё-таки, Хакуджи ему разрешает. У самой двери Рензо чувствует подставу.
- Извини, всё чисто в рабочих целях, - слышит он за спиной. В следующую секунду он чувствует ладони на боках, в районе таза, почти на бёдрах.
Вдох. Выдох.
Развернувшись и чуть не вписавшись лицом в плечо Хакуджи, Рензо быстро делает несколько шагов до двери, пока не натыкается на неё спиной.
Хакуджи хмыкает.
- Что ж ты, фраер, сдал назад? Не по масти я тебе?
У Рензо, кажется, больше нет сил на всё это.
- Я передумал выходить.
Под чётким надзором он возвращается обратно за парту и наугад отмечает варианты ответов, потому что из головы вышибает последнее.
После сдачи теста первые несколько минут он даже не понимает, что вокруг происходит. Кабинет химии остаётся далеко позади, а перед глазами медленно ходит туда-сюда мутное пятно. Пятно оказывается ладонью Рина, который заботливо всё это время вёл его под руку и не дал упасть на лестнице. Рин протягивает ему бенто с молчаливым вопросом во взгляде, по плечу осторожно гладит.
Рензо не сразу понимает, что надо что-то сделать. Рензо не сразу отстраняется от него и фыркает.
- Я тебе не девчонка.
Со своей всё ещё такой непривычной для Рензо заботой Рин идёт к чёрту.
***
Пересдача провалена - узнаёт Рензо на следующий день, когда получает тестовые бланки, цыкает языком. Бланки летят в мусор на следующей перемене, а в голове уже появляется неприятная картина того, как дядя, когда они оба придут домой, сначала посмотрит на него неодобрительно, а потом несколько вечеров не будет выпускать из-за стола, принося книжки по химии и прогоняя по материалу.
Отвратительно.
Хотя, первый пункт может случиться раньше, если они до конца уроков столкнутся в безлюдном коридоре.
Рензо решает пойти по любимой дорожке "лучше позже, чем сейчас" и, завидев в конце коридора Хакуджи, идущего прямо в его сторону, быстро заворачивает в пустой кабинет.
Хакуджи, кажется, его не замечает.
Хакуджи почти подкрадывается к вышедшему из-за угла Рину, хлопает его по макушке и приобнимает за плечо, наклоняясь. Говорит таким тоном, словно предлагает что-то запрещённое:
- Пойдём в мой научный клуб?
Рин дёргает плечом и отвечает слишком спокойно:
- Нет.
- Ты же знаешь, что я на это отвечу.
- А Вы, сенсей, так хотите воспользоваться тем, что я не смогу ничего сказать Вам в ответ, да?
Хакуджи усмехается и выглядит так, словно хочет что-то ответить. Наверняка, что-нибудь в рифму.
Рин на это лишь устало вздыхает.
- У меня её нет.
Хакуджи поднимает бровь.
- Окумура-кун, что за пошлости ты говоришь? Как не стыдно?
- А как, сенсей, Вам не стыдно? Посреди бела дня подходите к ученикам, нарушаете их личное пространство и предлагаете всякие... сомнительные вещи.
- Ещё пожалуйся директору, что я тебя совращаю, - новая усмешка.
- И пожалуюсь.
- Ну кому ты нужен? У меня, вообще-то, девушка есть.
Вообще-то, Коюки-сан Хакуджи уже недели две как бросила, из-за чего тот вне школы ходит темнее тучи и с максимально кислым видом.
Вообще-то, Рензо стоит усилий, чтобы не засмеяться от нервного напряжения и не выдать себя. Подглядывать в замочную скважину нехорошо, но выйти сейчас кажется не лучшей идеей.
Рин и Хакуджи, всё-таки, расходятся.
Рин какое-то время стоит неподвижно, словно ждёт чего-то и, когда Хакуджи скрывается на лестнице за поворотом, а его шаги по ступеням начинают эхом отлетать от стен, стучит в дверь кабинета.
Того самого кабинета, в котором за этим цирком наблюдал Рензо.
- Выходи, я знаю, что ты там.
- Что это было?
Рин поднимает бровь, отряхивает с волос Рензо подхваченную в кабинете пыль.
- Кейзо-сенсей, научный клуб, - пытается тот подтолкнуть к догадке.
- А, это уже что-то вроде полушутливой традиции.
Теперь недопонимание строит уже Рензо. И Рин, что удивительно, прекрасно без слов его понимает.
- Из научного клуба, который курирует Кейзо-сенсей, ещё со второго года средней школы ушло не то три, не то четыре человека. Вот с тех пор он и зовёт меня к себе, пока клуб из-за недостатка людей не закрылся. В общем, каждые две недели мы проделываем одно и то же: сенсей придумывает всё более жалостливые истории, чтобы посмотреть на мою реакцию, а я стараюсь как можно красивее, конечно же, с юмором, отказаться.
Вот оно что. В этой школе всё более странно.
***
Окумура за руку тянет его подальше от класса, когда начинается обеденная перемена. Рензо не понимает, что однокласснику стукнуло в голову в этот раз, но предпочитает не возникать.
Окумура садится на пол под лестницей и достаёт свой бенто. Рензо честно ожидал чего-то более интересного, но так тоже неплохо.
- Я тут сижу, когда в классной комнате или коридорах становится слишком шумно.
- Что-то типа тайного места?
Окумура пожимает плечами.
- Не такое уж и тайное, но наедине с собой, если захочется, тут побыть можно - почти никто сюда не суётся.
- Типа, - тянет Рензо, пытаясь понять его логику, - делишься со мной хорошим местом и позволяешь сюда приходить?
- Получается, что так.
Как мило - хочет съязвить Рензо, но сдерживается.
Как интересно - понимает Рензо, и первой в нём просыпается не жажда выгоды.
Это действительно с какой-то стороны мило, но признает Рензо это в последнюю очередь. Сейчас у него задача поважнее - найти бенто и понадеяться, что до конца учебного дня он не упадёт от голода.
Дырявая голова. Идиот. Действительно забыл бенто.
Окумура смотрит на эти попытки с невольной улыбкой и протягивает свой бенто, тут же начиная говорить, чтобы предотвратить отнекивания:
- Съедим каждый по половине, я всё равно слишком много приготовил.
- Прямо-таки сам?
- Не веришь?
- Ни в коем случае.
Готовит Окумура действительно вкусно. Есть, правда, приходится одними палочками, потому что свои Рензо тоже благополучно забыл дома. Шутка про кормить друг друга Окумурой воспринимается плохо и доходит долго, а у Рензо плюс к фейспалмам за сегодня.
- Ты странный, - вдруг совершенно не в тему говорит Рензо и отдаёт пустой контейнер Окумуре.
- Ты не первый говоришь мне это.
- Так активно моего внимания и моей компании ещё никто не добивался.
- Но ты же классный, хоть и колючий.
Рензо дёргает плечом. Отвык он слышать в свой адрес что-то такое.
- А ты ведёшь себя странно. Держу пари, другие одноклассники этого не удостаиваются.
- С другими одноклассниками я не хочу подружиться.
Прямой, как рельса, но Рензо не лучше.
Склоняет голову набок.
"Скажи, что это шутка, пожалуйста."
- Не знаю, что у тебя там случилось, - пожимает Окумура плечами, - но ты правда классный.
- Ты бы не хотел быть моим другом.
- Кто знает?
Кто знает? Никто, потому что даже сам Рензо не знает, кто, кроме дяди, его выдержит (и сколько ещё выдержит дядя).
Рензо не знает, выдержит ли его Окумура, выдержит ли он чужие заскоки, но всё равно пожимает его руку в этаком жесте повторного знакомства и знака того, что они действительно, как два ребёнка, начинают дружбу.
Как же это всё странно. Эти человеческие взаимоотношения, эта дружба, этот Окумура и собственные мысли.
Это странно, но он всё равно общается с Окумурой. Даже со знанием того, что тот явно не нравится дяде.
Кстати о дяде.
- Ты свободен в выходные? Не в эти, а в принципе.
Хакуджи помешивает свой кофе и переводит взгляд с оставшихся со вчера тестов на Рензо.
- А что, у тебя какое-то дело?
Рензо кивает.
- Хочу познакомить тебя со своим другом.
Хакуджи, протянув понимающее "м", тут же усмехается.
- А он тебе точно друг? Может, он тебя поёбывает?
У Рензо чай не в то горло идёт. Он закашливается и прикладывает ладонь к губам, чуть не задыхаясь от возмущения.
- Дядя!
- Значит, да? И когда только успевает?
Отвратительно. Хакуджи, как всегда, в своём репертуаре.
- Впрочем, твоё дело, мелкий. Love is love.
Рензо на это лишь пфыкает.
- Я приведу в дом самую красивую девчонку, которую только смогу найти.
- А если она будет тебе плохо подходить? Имею ввиду, если ваши характеры или взгляды на жизнь не сойдутся?
- Красивые девушки не могут не подходить.
- Ты ещё такой глупый.
Перейти от шуток к столь серьёзным темам - в этом, к сожалению, весь Хакуджи. За столько лет Рензо так и не смог понять, что у него в голове.
***
Наверное, прогуливать дополнительные, на которые их обоих оставили, затея так себе. Наверное, не убираться сразу по домам, идея тоже не из лучших. На худой конец можно было посидеть в тихом месте и не высовываться, уменьшая риск попасться.
Но это в теории.
Рензо смотрит на Хакуджи, хватая край рукава Рина, губу прикусывает. Думает, что делать в этой ситуации. Хакуджи, даже если сейчас свалить, всыпет дома по самое не хочу. Но лучше получить потом.
Домой, в конце концов, можно попросту не приходить. С семьёй это иногда срабатывало.
Подтягивает Рина к себе и шепчет ему на ухо:
- Ты его отвлеки, а я попытаюсь сбежать.
Рин даже ни слова не говорит про то, что это так, немножечко, самую малость, не по-дружески. Рин цыкает языком и дёргает рукой, намекая "отцепись".
- Чем, молитвой? О, - щёлкнув пальцами, Рин разворачивается к Хакуджи, подходит к нему и нервно усмехается. Говорит с лёгким заиканием, со слабой дрожью: - анекдот. Лежат как-то два мужика в кровати и-
- И один из них дрочит? - сложив руки на груди, продолжает за Рина Хакуджи, смотря с таким видом, словно вот-вот засмеётся, как охотник, у жертвы которого пропал последний шанс на побег.
- Он его слышал!
Рин хватает Рензо за запястье и быстро припускает в противоположную от Хакуджи сторону.
Рензо одновременно хочет и побежать быстрее, и остановиться так, чтобы с места нельзя было сдвинуть.
- Окумура, мы отхватим!
- Рождённый бегать люлей не получает! - звучит в ответ.
В теории, если очень быстро бежать и оставить обувь с куртками, то они могут сбежать.
Они бегут по коридорам, перепрыгивают ступеньки и едва не падают в пролетё.
У Рензо сердце, кажется, под самым кадыком стучит. У Рензо ладони мокрые и писк в ушах. Рензо выпускает ладонь Рина и останавливается. Рин по инерции бежит дальше. Вышедший из-за угла Хакуджи - спустился, наверное, по второй лестнице и подкараулил их - хватает Рина за запястье, ударяет с колена в диафрагму, чтобы точно остановить, и заламывает руку - должно быть, чтобы не вырывался. Происходит всё буквально за несколько секунд, Рензо толком не успевает что-либо понять. Только смотрит на Рина, у которого на лице все оттенки удивления сменяются за секунду, и руки в жесте "сдаюсь" поднимает.
- Ну что, сразу к директору или так всё решим?
- Не надо директора. - мотает Рензо головой.
Рин лишь шипит, но явно разделяет вариант без директора и просит отпустить руку. В кабинет нужных учителей они идут молча, только Рин, чуть согнувшись - должно быть, Хакуджи немного не рассчитал силу - тихо шикает, но отказывается от помощи и принципиально не идёт по стенке.
Прощения у прождавших их учителей они просят под присмотром Хакуджи, после получая от него каждый по хорошему подзатыльнику.
- Ну, - спрашивает Хакуджи, пока они собираются домой, - даже не пойдёшь к директору с жалобой на то, что я избиваю учеников?
Рин дёргает плечом и убирает школьные ботинки в шкафчик.
- Только если Вы пообещаете не сдавать нас ему.
Рензо кивает и подхватывает сумку.
Дома ему даже не прилетает за этот прогул.
***
У Рензо дико болит горло, голова по ощущениям будто раскалывается и в целом жить как-то не особо хочется. Он смотрит в стол, жуёт безвкусный омлет и прикладывает ладонь к горлу, шипя от боли.
Хакуджи трогает его лоб тыльной стороной ладони и языком цыкает. В чай дольку лимона кидает, перерывает аптечку в поисках таблеток, всё повторяя, что одного никуда отпустить нельзя.
В школу Хакуджи идти запрещает, просит поберечь себя и не заражать других. Сам, к сожалению, Хакуджи остаться не может, кто бы, блять, сомневался, - Кибуцуджи в последнее время рвёт и мечет и пару отгулов точно не даст.
Рензо всё понимает, пытается заткнуть свой эгоизм и кивает, когда Хакуджи объясняет, какие таблетки и когда пить.
Хакуджи уходит, а Рензо остаётся наедине с загонами и тупыми мыслями, которые всё никак не получается заткнуть.
Через минут двадцать Рензо слышит звонок в дверь и думает, что Хакуджи забыл что-то нужное для работы вместе с ключами. Вместе со стопкой новеньких бланков - видимо, у какого-то класса сегодня тест - Рензо открывает дверь.
Тесты, кстати, падают на пол и разлетаются по всей лестничной клетке.
- Доброе утречко, - звучит удивлённо от Рина, пока Рензо читает в его взгляде шок. Рин делает шаг назад, смотрит на номер квартиры, после переводит взгляд обратно на Рензо. - Ты чего здесь делаешь?
У Рензо от такого же шока на несколько секунд даже голос прорезается:
- Живу.
Рин протягивает понимающее "а", хотя по нему видно, что понимания не прибавилось ни на йоту.
- А что с голосом?
Горло тут же начинает болеть, и Рензо тихо кашляет в ладонь, отвечая хриплое:
- Догадайся.
Рин молча присаживается, собирает тесты и протягивает их.
- Если хочешь, я могу твою домашку учителям занести.
Рензо мотает головой и принимает тесты. Хакуджи уже захватил его тетрадки, поэтому отдавать другу попросту нечего.
- Ладно, я ещё зайду. До вечера.
Зачем Рин вообще приходил, Рензо так и не понимает. Думать не хочется, как тот мог понять всю эту ситуацию, поэтому Рензо решает идти по своей любимой тактике: забить.
Вечером Рин действительно приходит. Потрёпанный, с таким видом, будто ему пришлось удирать от наряда полиции, но дико довольный.
- От всего сердца и почек. Дарю.
В руках у Рина перевязанные лентой ветки сакуры.
Рензо, кивнув, но не до конца поняв, принимает их и на всякий случай тычет, будто проверяя, нет ли какого-то подвоха. Подвоха нет, Рин клянётся в этом.
Допустим.
Рензо не приглашает его зайти, Рин в свою очередь не навязывается и, пожелав быстрее выздороветь, убегает.
Подвох есть - это Рензо узнаёт позже.
Хакуджи, как вихрь, толком не сняв верхнюю одежду, врывается в его комнату и срывается на крик:
- Ты знаешь, что сделал твой чокнутый друг? Он залез на растущую около школы сакуру и наломал несколько её веток. Нет, я его, конечно, с сакуры спустил и этими ветками всыпал, чтобы неповадно было. Так знаешь, что он ещё вытворил? Он после уроков нарвал новых.
Хакуджи опирается о стену и хватает воздух губами. Рензо же смотрит то на него, то на ветки, стоящие в вазе, и одними губами шепчет:
- Е-барий-титан.
Кажется, сейчас что-то будет.
Даже секунды отсчитывать не нужно, Хакуджи в следующий миг смотрит на ветки и, указывая на них, спрашивает лаконичное:
- Откуда?
У Рензо, кажется, от удивления снова прорезается голос.
- Допустим, предысторию того, как они ко мне попали, ты мне, дядя, сейчас рассказал.
- То есть, этот придурок сюда приходил. И ты ему открыл? Принял ветки?
Рензо очень хочется оглохнуть. Или в окно. Потому что ему кажется, что сейчас Хакуджи начнёт кричать.
Кивает.
Хакуджи лишь складывает руки на груди и хмыкает.
- А дальше что будет? Я найду его в твоей постели?
Сил и голоса у Рензо хватает на лаконичное:
- Фу.
Хакуджи говорит что-то ещё. Рензо не слушает, предпочитая с прикрытыми глазами абстрагироваться и делать вид, что это - играющий на фоне белый шум.
Отвратительно.
***
Рензо хочется выплюнуть этот мерзкий сироп, хочется не полоскать горло этой гадостью. Рензо хочется пропасть, чтобы Хакуджи не смотрел на него <i>таким</i> взглядом.
Хакуджи недоволен, недоволен сильно, Рензо почти выкидывает эти чёртовы ветки, когда остаётся один. Почти - сил не хватает.
Рин, всё-таки, старался, по шее получил.
Рин чертовски странный, идёт на сомнительные авантюры и, получая в свой адрес посылы, продолжает делать хорошее.
Рин странный. Рензо даже немного стыдно за то, что первое время он так относился к этому человеку.
Вспомни солнце - вот и лучик.
Рин снова приходит вечером, сверкает улыбкой и протягивает коробку, пахнущую чем-то сладковатым.
- Это чай. С твоим больным горлом как раз только его и пить.
Какая прелесть.
Рензо ничего не отвечает и кивком приглашает его зайти.
Рензо, на самом деле, уже второй день делает вид, что у него почти нет голоса, чтобы Хакуджи с ним не разговаривал. Рензо хочется что-то исправить, но он не понимает, что, чёрт возьми, ему надо сделать.
Они с Рином сидят в его комнате, решают домашку и тихо болтают. Так хорошо, спокойно, Рензо на какое-то время забывается и поднимает уголки губ. По залипшему Рину понимает - зря.
Щёлк.
В замке поворачивается ключ, у Рензо с губ слетает ругательство.
- Быстро собирай вещи и сваливай по пожарной лестнице, а я его отвлеку.
Рензо не понимает, зачем делает это. Наверное, чтобы не быть должным Рину за случай, когда тот согласился отвлечь Хакуджи. Наверное, чтобы... Рензо не знает, зачем, но всё равно что-то шепчет Хакуджи, кажется, просит объяснить непонятную тему по химии, и тот верит.
Тот спустя десять минут уговоров тащит Рензо в комнату. В абсолютно пустую комнату, в которой нет ни следа чужого пребывания. Почти.
Рензо, пока Хакуджи не видит, быстро пинает ногой под кровать забытую Рином сумку. Ничего, завтра отдаст.
- У меня такое ощущение, что кроме тебя тут ещё кто-то был. Хотя я не вижу ни чужую одежду, ни использованные средства контрацепции.
У Рензо краснеют кончики ушей.
Как всегда, дядя в своём репертуаре.
- Ты угадал. У меня в шкафу любовник.
Рензо подходит к шкафу, открывает дверцу. В ту же секунду из шкафа вместе с вещами что-то выпадает. Что-то должно было вместе с вещами через окно свалить.
Рензо хлопает себя по лбу.
Рин неловко усмехается и убирает с головы футболку.
- Здрасьте.
- Хуём по пасти, - отвечает Хакуджи и переводит взгляд на Рензо. - Что, почти дошли до постели?
- Дважды фу.
Всё ещё отвратительно.
Но они с Рином хотя бы не получают. Хакуджи смотрит на них обоих, наверняка мысленно много как называет и за плечи выталкивает Рина из квартиры. Босого и без сумки.
Рензо снова притворяется, что не может говорить, на всякий случай изображает обморок.
***
На следующий же день после возвращения в школу Рензо извиняется перед Рином несколько раз, чтобы наверняка, и пытается объяснить, что Хакуджи не хотел ничего плохого. Рин мотает головой и пытается остановить поток слов.
- Всё нормально, я понимаю.
- Нет, _не_ нормально. Ты как до дома по снегу дошёл?
- Не без некоторого дискомфорта. - усмехается Окумура. - Но ведь Кейзо-сенсей вернул мне ботинки с сумкой на следующий же день. А тебе как, сильно досталось?
Рензо отмахивается.
- Жить можно.
- Вот и порешали. Да и с сенсеем мы уже всё обсудили.
Ничего они не обсуждали, а просто наговорили друг другу приправленных сарказмом гадостей - думает Рензо.
Ничего они не решили, кроме того, что терпеть друг друга не могут.
Ничего они не решили, кроме того, что надо обсуждать что-то, чего Рензо не понимает. Наверняка.
***
Рензо, если честно, хочет послать кого-нибудь к чёрту. Себя, например. Свои загоны тоже можно, но это в идеале, потому что присасываются они крепко, намертво, и с мясом их не вырвать - страшно что-то для этого делать.
Желание послать кого-нибудь из семьи у него давно прошло и теперь неприятно скребло мозг мерзким шёпотом:
Эгоист.
Чсв.
Блядство до внимания.
К чёрту, на самом деле, Рензо готов идти сам, готов ползти по битому стеклу. Готов вести себя, как сборник стереотипов, которому всё чего-то не хватает, всё чего-то мало, но вспомнить теперь не получается, потому что попыток не думать об этом, забыть, вырвать из памяти и заглушить слишком много, ему от себя, /блять/, противно.
Он снова сидит с семьёй за одним столом, снова ест с ними одну еду и всё даже не по причине Хакуджи затрахался, потому что Хакуджи не затрахался или просто решил не говорить об этом.
Опирается лбом о ладонь и откладывает палочки, чувствуя, как к горлу подкатывает горечь.
До зимних каникул ещё есть время, просто Бон с Конэко решили поехать к семьям, вот и его прихватили, так, за компанию, только его мнения, как обычно, никто не спрашивал, как привычно.
Вот Джу-нии рассказывает о подготовке к своей свадьбе с Ходжо-сан - Рензо сейчас вывернет, пожалуйста, нии-сан, замолчи - следом Кин-нии, цыкнув языком, привычно высказывает на это своё "фи".
До Рензо очередь доходит в далеко не сразу, даже не через час и не полтора, и он надеется, что отстанут от него быстро. Спрашивают у него про школу, про Токио в целом, обходя всего одну тему.
Сопровождающий их мелкую братию Х а к у д ж и, потому что в этой семье к нему не принято нормально относиться, насколько Рензо понимает.
Рензо от мыслей о дяде становится более погано, снова дрянь всякая в голову лезет, и приходится, извинившись, выйти на улицу, чтобы остудиться.
Рензо, чёрт возьми, слишком хорошо знает, что он проблемный, что доставляет неприятности всем, что выпивает из Хакуджи своим поведением все соки, но остановиться уже просто <i>н е м о ж е т,</i> потому что - ха, вот ирония, спишите с этого травму главного героя новой популярной манги - ему даже не не-комфортно, ему ужасно, ему ужасно при любом раскладе, что бы он ни делал, он не понимает, как изменить это всё, в какую сторону, с каких пор он вообще стал _этим_?
Он приносит Хакуджи проблемы, он приносит себе проблемы, он приносит семье проблемы, он скоро и Рина в это втянет, начнёт больше загоняться и круг замкнётся.
Спасибо, что Такезо - светлый нии-чан, которого Рензо плохо помнит, но которому хотя бы какое-то время до отъезда было не похуй - сейчас даже не вспоминал о нём, иначе круг бы замкнулся несколько раз.
Рензо сползает по стене на землю и зарывается пальцами в волосы, пытаясь глубоко дышать.
Это болото его топит и топит, это отвратительно. Рензо так устал вариться в этом.
Кажется, где-то он проебался - и с этого момента всё пошло не по плану.
***
Хакуджи так и не говорит, затрахался ли он, никак не показывает это, только ароматизированным табаком от него пахнет в разы сильнее, и выводы Рензо - какой хороший, умный мальчик - делает сам.
Хакуджи никак не показывает, затрахался ли он конкретно от Рензо, зато показывает то же самое относительно своей работы.
Хакуджи любит свою работу, даже обожает, Рензо знает, но возню с бумажками Хакуджи терпеть ненавидит. Но запары перед каникулами у Хакуджи поперёк горла встают.
У Рензо тоже - он чуть не седеет от нервов и для своего же успокоения ввязывается в глупый спор с парнем с параллели.
Парень верит в его силы больше, чем сам Рензо, потому что спорят они по-идиотски.
Рензо настаивает на том, что завалит половину предметов, парень же - что тот напишет всё более чем на семьдесят плюс. Спасибо, но нет.
Спасибо, но да, рифмы не будет, дядя по губам даст и за ухо к директору.
Рензо смотрит на свои тестовые бланки и цыкает языком, не особо понимая, что должен сейчас испытывать. Действительно, половина предметов - та, где полегче, та, которую дядя когда-то подтягивал - на семьдесят плюс, и парень с параллели издаёт пародию на популярный звук проигрыша.
- В случае проигрыша ты покрасишь волосы.
К своим волосам Рензо не притрагивается все каникулы, которые проводит в комнате за созерцанием стены и скучного пейзажа за окном.
В последний день, спустив все карманные на дешёвую краску с таким же осветлителем, чтобы всё легло нормально, Рензо выдыхает тихое:
- Была ни была.
Несёт от всего этого сильнейшей химией, пробивающей до слёз и головокружения. Краску он мешает, пока осветлитель на голове выжигает волосы. Идея была идиотская, но думать Рензо не умеет.
Запираться, кстати, тоже, потому что от отражения Хакуджи в зеркале над раковиной и от его громких выражений, мало смахивающих на цензурные, миска с краской чуть из рук не выпадает.
Хакуджи на него смотрит - на отражение в зеркале или именно на него, не столь важно - и хлопает губами в попытке сказать что-нибудь. Получается только короткое, лаконичное:
- Чтоб тебя...
После этого Хакуджи отбрасывает на пол всё, что было у него в руках, скидывает пальто и закатывает рукава, переступая порог ванной. Тянет руки к Рензо. Рензо вжимает голову в плечи, жмурясь, и на рефлексах выдаёт:
- Не бей!
Хакуджи хватает его за шкирку, крепко-крепко, заставляет наклониться. Через несколько секунд Рензо чувствует воду, понимает - пихнули головой под кран. Хакуджи водит пятернёй по его волосам, зарывается в них, вновь и вновь, словно смывает этот чёртов осветлитель. Может, именно это и делает.
Рензо отплёвывается от воды, упирается руками в раковину, чувствуя, что теряет опору, и не сразу понимает, когда его пытаются заставить перейти в другое положение, - выпрямиться.
Хакуджи втирает что-то ему в волосы, после усаживает на край ванны и впихивает в руки полотенце.
Рензо промаргивается, видит, как Хакуджи выливает краску, как трёт миску из-под неё и как ставит на раковину что-то со своей полки
- Волосы бы отвалились на раз-два. Насыщенный цвет не обещаю, но этим ты их себе хотя бы не испортишь.
Чем-то с полки Хакуджи оказывается краска для волос, нормальная, дорогая, такого же, чёрт возьми, оттенка, в какой хотел Рензо.
- Никогда не осветляйся на высоких оксидах, только на низких.
Они с дядей возятся долго с этими оксидами, зато волосы спасены - хотя Рензо вообще не принципиально.
И на следующий день Рензо светит по всей школе своими розовыми вихрями. И попадает к директору, этот исход был ожидаем.
Хакуджи, чёрт бы всё это побрал, даже пытается выгородить его перед Кибуцуджи.
Рензо просто не заслужил себе такого родственника.
Рензо, кажется, впервые за всю свою сознательную жизнь захотелось покурить.
***
Рензо ненавидит ночной город, потому что у него стойкие ассоциации с прошлого. Рензо ненавидит ночной город, но по закону жанра по пожарной лестнице сваливает из дома ночью, прихватив пачку сигарет, которую Хакуджи на днях якобы потерял.
Рензо долго ходит, нарезает круги вокруг дома, по улице, пробегает мимо магазинов и чувствует, как сердце колотится под сто двадцать.
Хакуджи всыпет, если узнаёт. Хакуджи будет волноваться, если узнает. Хакуджи не одобрит.
Хакуджи, Хакуджи, Хакуджи, Хакуджи, Ха-
Дышать становится тяжело.
Рензо ногтями скребёт горло, хрипит, хочет зайтись в приступе надрывающего глотку кашля, но не может. Лезет в карман, нашаривает пачку, готовится давиться дымом.
Пачку прячет обратно, накидывая капюшон на голову и ускоряя шаг. Зажигалки нет, сколько ни хлопай по карманам, так ещё и дождь. Зимой. Отвратительно.
Прячется Рензо под каким-то навесом и хочет выругаться.
Да ладно. Почти нос к носу с дядей.
Дядя стоит, шариком зажигалки щёлкает и всё шарит рукой в кармане.
- Мелкий?
Иронично.
Достаёт пачку и протягивает её.
- Не это ищешь?
Хакуджи ничего не отвечает, лишь захватывает одну сигарету и поджигает. У Рензо от запаха даже глаза не слезятся. Рензо, не боясь получить - пусть дядя, всё-таки, разочаруется в нём - достаёт вторую и забирает из дядиных рук зажигалку.
Дядя даже ничего не говорит. Дядя даже выдыхает не с разочарованием, как-то странно усмехнувшись.
- Где-то я явно не доглядел.
- Я всегда таким был. - пожимает Рензо плечами.
Хакуджи в ответ на это мотает головой.
- Что-то в тебе начало меняться. Кажется, когда тебе было не то тринадцать, не то четырнадцать.
Рензо словно слышит щелчок, а потом хруст расползающихся по стеклу трещин. Истина, всегда бывшая под носом, вдруг оказывается понятой, словно его ткнули носом во что-то очевидное.
Ну конечно. Его "эксперимент" для привлечения внимания семьи.
- Сначала я подумал, что это твой характер меняется, но потом до меня дошло, что это нечто иное. Я бы очень хотел что-нибудь тогда сделать, понять, чего тебе не хватило.
- Не хватило?
- Чего я тебе не смог дать, - продолжает Хакуджи, - раз ты начал так резко и радикально буквально перекраивать свой характер в угоду... я не знаю чего. Я пытался понять, анализировал, а потом стало слишком поздно, этот твой образ прирос к тебе и ты словно забыл своё настоящее поведение. Даже если что-то от него и проскальзывало, то ты давил в себе это. - Хакуджи поворачивается к нему и выдыхает облако пара. - Мелкий, я не лучший опекун, у меня нет примера идеальной семьи, я тянул достаточно много, и, всё-таки, теперь, с сильным опозданием, я хочу понять, что не так сделал.
Рензо, словно в вакууме, пытается расслышать Хакуджи. Пытается понять.
И смеётся. Так нервно, истерично, от осознания, от этого чёртова чувства, которое никогда не понимал.
Блять.
- Я идиот, дядя, ты идиот, мы идиоты, чтоб это всё, потому что у нас в головах нет ничего, кроме загонов. - Рензо всё смеётся и смеётся, кашляет от дыма и вновь затягивается, опираясь одной рукой о стену. - Блядь, я такой идиот, я-
Хакуджи наклоняется к нему, смотрит в глаза.
- Рензо.
Только одно его имя - но Рензо понимает, что от него требуется.
- Я никогда не получал столько внимания, сколько даёшь мне ты. Никогда. Я думал, что ты устанешь. Что я недостоин. Что я всё порчу. Что семья тоже заметит меня, если я изменюсь. - выдыхает облако дыма. - А нихера. Ещё и ты ничего не сказал. Ничегошеньки. Смотрел, но не говорил. Вывод прост, всё элементарнее, чем спросить напрямую, - я нафиг не сдался, все устали, финита ля комедия.
Рензо хочет снова засмеяться, закашляться, разодрать себе горло, но он утыкается лбом в плечо Хакуджи и кричит, кричит, колотит воздух, бьётся, ему так плохо, он терзал себя и дядю столько времени просто потому что они оба не умеют говорить, чёрт возьми!
Хакуджи опускает ладонь ему на макушку, ласково гладит и обнимает второй рукой, откинув сигарету в мусор.
Блядь. Блядь. Блядь...
Рензо хочет заплакать, зарыдать, как дитя, но он, похоже, слишком устал ото всего этого.
Он не помнит того момента, когда дядя уводит его домой. Он приходит в себя с сухими глазами, морально выпитый и смотрящий в одну точку.
Ладонь Хакуджи, такая непривычно лёгкая, осторожно и мягко похлопывает его по макушке, а сам Хакуджи что-то говорит.
- Извини, - сипло выдыхает Рензо, - я отключился и ничего не слышал.
Хакуджи не повторяет сказанного, протягивает стопку конвертов.
- Что это?
- Я к онэ-чан заходил во время твоего визита в Киото, забрал это.
Рензо пробегается взглядом по верхнему конверту и едва не выругивается.
- Твой самый старший, Такезо, не знал о твоём отъезде в Токио, вот и писал в Киото. Есть и более ранние письма, просто их вечно теряли или пересылали не на те адреса- Хэй, мелкий!
Мелкий дальше не слушает, мелкий наконец-то, чёрт подери, позорно плачет, потому что "нии-чан" о нём вспоминает, потому что "нии-чану", которого Рензо до сих пор любит, хотя очень хотел ненавидеть, _н е п о х у й_.
И Рензо наконец-то не чувствует фантомную удавку на шее.
***
Рензо с утречка пораньше колотит подушку, высовывается в окно почти наполовину и хватает воздух губами, как задыхающийся, просто от нового, странного, не поддающегося описанию чувства, которое такое классное, что ему дышится легче, ходится легче, словно сдавливающие его ниточки обрезали.
Он идиот, но теперь он идиот, хотя бы примерно знающий, что делать дальше. Он идиот, который смотрит на дядю с простым "спасибо, что ты есть, что ты действительно такой, что ты делаешь всё это для меня, что ты-"
Рензо его не заслуживает. Дать бы себе по затылку.
В школе Рензо даже не плюётся с тактильности Рина, который вновь сияет улыбкой во все свои чуть островатые зубы.
- Сверкаешь, как новогодняя ёлка. Что-то случилось?
Рензо отмахивается, проглатывая привычную отмазку, связанную с девчонками.
- Долгая история.
- Расскажешь, если захочешь.
Рин, чёрт возьми, классный, Рензо только сейчас понимает это. Рин, чёрт возьми, не лезет в душу, когда не надо, и Рензо готов расцеловать его. То есть, нет. То есть да, но без этого всего. Рин тянет его за собой на урок, и Рензо думает: "спасибо".
Просто "спасибо", потому что в нём впервые за кучу времени говорит нормальная сторона.
***
Рензо, на самом деле, от дерьма отходит быстро, просто иногда что-то идёт не так. Рензо, на самом деле, человек не злопамятный, просто некоторых аспектов это не касается.
Просто Рензо слишком уважает и любит дядю и не любит всяких идиотов, распускающих о нём слухи.
Рензо нормально с чем-то справляться не умеет, если честно. И успокаивать себя в редкие моменты - тоже.
И сейчас, не долго [вообще не] думая, он с сумкой наперевес идёт на кучку давно бесящих его идиотов.
Рензо один, их трое. Рензо слабый, они тоже, но их всё ещё трое. Рензо тупой, а их трое. Рензо-
А их трое.
Рензо получает, хочет ударить в ответ, просто потому что никому, ни-ко-му нельзя распространять гадости о Хакуджи.
Рензо не думает, вообще, он лишь замахивается и вырывается, когда его кто-то подхватывает поперёк талии, утягивая назад.
Тех парней трое, но они не лезут, потому что Рин бешеный. Тех парней трое, но репутация Рина, о которой он рассказывает подробнее, пока обрабатывает Рензо, заставляет не лезть.
- Ты идиот, - констатирует Рин, прилепляя последний пластырь на нос и растрепливая волосы Рензо. - Из-за чего такая резкая жажда крови?
Рензо шмыгает носом, глаза в пол тупит.
- Гадости о Кейзо-сенсее.
Рин тянет долгое "а".
- Ещё больше слухов, только уже про тебя поползёт.
- Пофиг. Лишь бы от сенсея отстали.
- Странный ты, - не к месту говорит Рин и выглядывает из "укрытия". - К Майклу Джексону ведь загрести могли.
- Не столь важно. - пожимает плечами.
- Твоё дело. Ну, всё чисто. - Рин разворачивается к нему и показывает жест "я слежу за тобой". - Чтоб без таких вот глупостей.
Рензо на такие глупости больше не нарывается. Глупости сами нарываются на него. Какой пафос. Отвратительно.
Слухи действительно ползут, но Рензо старается не реагировать. Плохо получается.
Чтоб это всё.
***
В школе тихо и совсем чуть-чуть безлюдно. Наверное, потому что Рензо пришёл слишком рано. Наверное, потому что дядя тоже ушёл слишком рано, и без него стало... скучно? В ванной только горел свет, да какой-то химией несло.
А сейчас школа. Почти пустая.
Почти, потому что снова проблемы.
Рензо видит тех самых парней и хочет в окно.
- О, наш защитник, глядите.
Началось.
Дядя всегда говорил, что такой фигнёй страдают только идиоты, поэтому не надо реагировать.
Но Рензо всё равно немного, чуть-чуть совсем, погано, когда некоторые идиоты шутят свои тупые шутки про его якобы влюблённость. В Хакуджи. В Хакуджи блять.
Рензо делает вид, что ему безумно интересно смотреть на свои ботинки, и старается абстрагироваться от этого, как от белого шума.
А парни всё говорят и говорят.
Рина рядом нет, к Кибуцуджи на мозгополоскание не хочется, хочется куда-нибудь подальше отсюда.
И с губ слетает неосторожное:
- Расскажу всё дяде...
- Ха? - раздаётся от одного из парней. - Кто же твой дядя?
В следующую секунду эта компания отходит на несколько шагов, а Рензо чувствует, как ему кладут ладонь на плечо.
И холодным, строгим голосом у него над ухом звучит:
- Я его дядя. Вопросы?
Компания валит быстро, словно увидев привидение. Рензо, когда поворачивает голову, хочет припустить за ними - это Хакуджи и выглядит он так, словно готов голыми руками сворачивать шеи. И только потом, через пару минут, Рензо замечает одну деталь.
- Ты покрасил волосы?
- Поддерживаю твоё самовыражение.
- Это было на спор.
Это было на спор, но теперь ещё и Хакуджи будет светить розовыми волосами. Это было на спор, но теперь они одинаковые.
- Не парься насчёт слухов, они быстро забываются. Да и им никто не поверит.
- Надеюсь.
***
Всё налаживается, медленно возвращаясь на круги своя. Рензо перестаёт реагировать на слухи, перестаёт бояться того, что вот-вот из-за угла выскочит Кибуцуджи и утянет в свой кабинет, и много чего ещё.
И, всё-таки, Рензо привыкает к тому, что ждать от одной личности можно многого.
Ветки той сакуры давно отцвели, но выкинуть их жалко. Память о мемном поступке, не более, - убеждает себя Рензо.
Рин двинутый - знает Рензо, потому что нет того, что бы он не мог - подтвердит любой человек из школы.
И сейчас, когда Рин стоял на пороге квартиры с цветком в руках, Рензо уже не удивлялся.
- Ты его из кабинета биологии стащил?
Рин мотает головой и сияет улыбкой во все тридцать два.
- Из цветочного?
- Купил на свои кровные.
Рензо не понимает, чего тот хочет добиться. Рензо чувствует, что что-то тут не так.
- Слушай, Рин, - пытается мягко начать Рензо, - ты же, вроде, парень неглупый. И симпатичный.
Рин склоняет голову набок, а Рензо понимает, что у него самого по щекам и ушам идут красноватые пятна от неловкости.
- Я говорю это исключительно как твой друг, - спешит он поправить себя, чтобы не возникло недопониманий. - Я уверен, любая девчонка начнёт бегать за тобой, если ты начнёшь такие жесты в её сторону делать.
- Ну спасибо. - усмехается Рин. - И, если объективно, ты тоже ничего так.
Рензо наигранно тянет довольное:
- Братан.
И принимает этот несчастный комнатный цветок в горшке, который ставит к веткам.
- Откуда зелень? Ухажёры притащили?
Чего у Хакуджи не отнять, так это подобных шуток.
- Рин принёс.
- Я был прав.
Рензо даже не отрывает взгляда от книги, выдавая привычное:
- Фу.
***
У Хакуджи болит голова. Он готов ругаться химическими формулами и названиями элементов. Он тянет Окумуру за ухо в свой кабинет и, не жалея, зашвыривает внутрь, после заходя и закрывая дверь.
У Окумуры в руках баллончик, пальцы в аэрозольной краске и вид потерянный.
Хакуджи присаживается на край своего стола и, сложив руки на груди, выдыхает уставшее:
- Ну и?
- Что - "ну и"?
Хакуджи массирует переносицу и глубоко дышит.
- Я поймал тебя с поличным. Отвести к директору?
- А, - доходит до Окумуры, и он прячет баллончик за спину, - рисунки не мои, как и гадости про директора, хотя я очень хотел рядом с ними поставить восклицательный знак.
- Тогда что твоё?
- Стихи, - вдруг выдаёт Окумура. - Я написал на стене стихи для человека, который мне нравится. Вы не знаете эту девушку.
- Дорогой мой концептуальный вандал, я живу с Рензо почти шесть лет. Это не девушка.
На лице Окумуры тут же застывает выражение крайнего удивления. Кончики ушей почти пунцовые.
- Так палевно?
- Для него - нет. - спрыгивает со стола и подходит к Окумуре, хватая его за подбородок. - Сделаешь ему плохо - прибью.
Окумура кивает и с пинка летит прочь из кабинета. Конечно же, его там дожидается Рензо. Конечно же, они говорят про этот акт концептуального вандализма.
- Жалко мне ту девушку, которую ты любишь, - выдаёт Рензо и усмехается.
Окумура ничего не отвечает и, должно быть, кивает.
Рензо иногда не понимает элементарного - и, наверное, это к лучшему. И, наверное, хорошо, что Хакуджи ничего ему не рассказал.
- Выглядите уставшим, Кейзо-сан, - летит от зашедшего в кабинет Ренгоку-сана. Наверняка хочет поговорить насчёт своего класса.
Хакуджи на это лишь выдыхает уставшее:
- Сейчас бы по пиву.
Ренгоку-сан отвечает на это более громким:
- Сейчас бы по кофе.
Они переводят взгляд друг на друга, смотрят, не моргая, несколько секунд.
- Впрочем, - Ренгоку-сан поднимает уголок губ, - можно совместить.
- Как химик я бы не советовал это делать. Но как экспериментатор я только за.
Ему слишком нужно кому-нибудь выговориться. И Ренгоку-сан, который любезно морально подлатал его после разрыва с Коюки-сан, сейчас был очень кстати.
***
Хакуджи чувствует, как ещё чуть-чуть и у него задёргается веко. Ещё чуть-чуть - и он захлопнет дверь.
- Дядя, - тихо начинает Рензо, - пожалуйста, пропусти его.
Хакуджи смотрит на стоящего рядом с Рензо Окумуру и отступает, позволяя им пройти.
- Ну и что это значит?
Рензо наливает чай, ставит кружку перед Окумурой.
- Я хотел "официально" вас познакомить.
- Он же не твой парень, чтобы так запариваться.
Окумура чуть не выплёвывает чай и смотрит на Хакуджи с всего одним, читающимся во взгляде:
"Не нужно."
Хакуджи не собирается что-либо рассказывать, просто привычно шутит, и подцепляет дольку шоколада.
- Рин, это Хакуджи, мой-
- Извини, что перебиваю, - вклинивается Рин, - похож на старшего брата.
- Я троюродный брат его матери. - пожимает Хакуджи плечом. - Но мы с подачки Рензо решили упростить до дяди и племянника.
Рензо, кажется, не выкупает прикола, и Хакуджи усмехается. Интересное обновление информации спустя много лет, он знает.
Рензо больше ничего не говорит, поэтому Хакуджи протягивает правую ладонь.
- А ты, Окумура - моя головная боль вот уже четвёртый год.
- Постарайтесь найти общий язык, пожалуйста.
Это невозможно, потому что они привыкли так общаться. Это невозможно, потому что они уже нашли, свой особый, но Рензо этого слышать не захочет, поэтому Хакуджи ничего не отвечает, и они молчат ещё долгие несколько минут.
Рензо печатает что-то, быстро отправляет - у Окумуры в ту же секунду вибрирует уведомление.
Мастера конспирации.
Ещё на пороге Рензо слишком громко шептал Окумуре, что Хакуджи любит и не любит, чтобы тот знал, чем разрядить обстановку. И сейчас, похоже, Рензо решил напомнить, что Хакуджи обожает тупо шутить в напряжённые моменты. Чтобы Окумура пошутил сам.
- Однажды пупа и лупа пошли получать зарплату. Лупа получил за пупу, а пупа-
Рензо выплёвывает чай в кружку и затыкает Окумуре рот, второй ладонью ударяя себе по лбу.
- Идиот, ну не так же...
А вот Хакуджи смешно, очень даже. Он смотрит на этих двоих, чудом сошедшихся, и не может не смеяться.
- Так и буду вас теперь звать.
Рензо наигранно хнычет от всё большей неловкости и абсурдности момента, опуская взгляд в стол.
Что-то снова пошло не так, но вряд ли кто-то против этого. Что-то снова пошло не так - и потом всем будет стыдно.
Но сейчас Хакуджи позволяет себе подкалывать мелких и смеяться вместе с ними, когда они успокаиваются.
Им ещё далеко до идеала, например до идеальной семьи, но кого это волнует?
Всё хорошо. Теперь.