Ночь чёрным шёлковым лоскутом накрыла старый сельский домик. В доме зажёгся свет, пожилая хозяйка закрыла деревянные, пропускающие внутрь ночной холод окна изъеденными молью занавесками. Ключ повернулся в замке, заперев жилище до утра. Над крепким отремонтированным крыльцом жёлтым светом засияла лампочка.
После вечернего дождя вокруг пахло сырой землёй и подгнивающим сеном. Застрекотали сверчки, постепенно их пение слилось в плавный хор. С болота доносилось приглушённое кваканье лягушек. Изредка вскрикивали ночные птицы, вылетевшие на охоту.
Вскоре к горящей, словно маленькое солнце, лампочке начала слетаться ночная мошкара и крупные ночные мотыльки. Большая часть насекомых сидела на деревянной, покрытой пятнами жёлто-зелёного лишайника стене, оставшиеся бились о раскалённое стекло, заключавшее в себе притягательный свет.
Из-под козырька крыши, миновав толстого паука-крестовика, занятого установкой охотничьих сетей, выползла большая серо-белая бабочка. Паук давно привык к необычному соседу и не обратил на него внимания, продолжая свою работу. Мотылёк, слегка развернув хрупкие крылышки, полз на свет, в озарённый холодной желтизной круг, где собралась большая группа насекомых.
Мотылёк расправил широкие крылья, сделал несколько неуверенных взмахов и, оторвав цепкие лапки с крохотными коготочками от сырого дерева, взлетел. Его путь лежал к источнику света. Облетев вокруг лампочки, насекомое направилось прямо в центр, на защищённую стеклом огненно-красную спираль.
С едва слышным стуком мотылёк отлетел назад и с трудом выправил равновесие. Несколько его сородичей, не обратив на него никакого внимания, пытались повторить его подвиг, всё так же безуспешно. Кто-то упал вниз, в густую темноту, больше не поднявшись.
Мотылёк сделал несколько кругов вокруг лампочки, избегая столкновения с другими насекомыми, и приземлился на стену. Расправил крылья, поднял усики-антенны и застыл, изредка позволяя себе едва заметные движения.
Чем светлее становилось утреннее небо, тем тише становился шелест крыльев мотыльков. Насекомые оставляли попытки достигнуть центра лампочки и разлетались в поисках убежища. Мошкара оставалась сидеть на стене, некоторые из них забыли про осторожность и попали на липкие нити паутины.
Затих лягушачий концерт. Сверчки закончили свою песню. Ночные птицы вернулись в лес. Ночь постепенно затихала и уступала место раннему туманному утру.
Мотылёк пополз к лампочке. Встряхнул крылышками и взлетел. Пролетел мимо «солнца» и снова пополз по стене. Под крышу, в своё укрытие.
День был полон событий: сперва к хозяйке зашла соседка, обсудили жизнь в деревне, скотину, цены на товары в магазине, который находился в 20 километрах, в ближайшей деревне, огород, соседей, родственников. После её ухода хозяйка зарубила на ужин курицу. Зашёл племянник соседа, принёс рыбы, которую с утром наловил в близлежащей реке. Чей-то кот крутился около крыльца, почуяв птичью кровь и выпрашивая еду. Ближе к вечеру приехали родственники, и дом наполнился смехом, разговорами и пьяными песнями. Привычная тишина вернулась с ночной тьмой.
Паук равнодушно наблюдал за происходящим, отвлекаясь лишь на очередную угодившую в его ловушку муху. Медленно заворачивал жертву в кокон и позже выпивал её.
Мотыльку же не было до всего этого никакого дела. Его не волновала ни быт хозяйки дома, ни голодный бродячий кот, ни заходящие посплетничать соседи, ни приезжающие погостить родственники. Его не волновало ничего, кроме лампочки.
Выползая из своего логова, он думал о лампочке и мечтал как можно скорее её увидеть. Размял крылышки, выполз в круг света, облетел пару раз вокруг лампочки и устроился на стене, раскинув крылья. Обычный ритуал, исполняемый изо дня в день.
Мотылёк не помнил, откуда он прилетел сюда, и почему именно эта лампочка так привлекала его. Не помнил почему решил остаться здесь. Он знал только, что, кроме этого света, для него не существует ничего стоящего.
Каждую ночь он покидал своё логово ради краткого полёта вокруг лампочки и нескольких попыток добраться до раскалённой спирали. Каждый раз врезался в раскалённое стекло, откладывая очередную попытку до следующей ночи.
Мотылёк не замечал, как менялся состав его сородичей, кружащихся вокруг его лампочки. Кто-то задерживался на несколько дней, кто-то пролетал мимо. Но ни один из них не был таким же зацикленным, как мотылёк, для которого именно этот свет был центром мира.
Целое лето, не пропуская ни дня, мотылёк навещал своё «солнце». Вокруг нет ничего, всё бессмысленно. Есть только жёлтый свет пыльной лампочки, и смысл есть только в нём.
Паук скрашивал свои будни наблюдением за людьми, за их разговорами. Плетение паутины ― всего лишь способ охоты, способ добыть пищу и не умереть голодной смертью. Паук не боялся большого мира, был готов уйти когда угодно и куда угодно. Просто в данный момент ему было комфортно под козырьком старого дома.
Мотылёк не догадывался о сложности мира. Весь его мир состоял из лампочки, освещаемого куска стены и его убежища.
Ночь. Загорается лампочка. Мотылёк ползёт к ней, взлетает. Кружится. Садится на стену. Ждёт рассвета. Уползает домой.
Бесконечный цикл, который никогда не прерывается, в котором никогда не бывает лишних элементов.
Навязчивая идея, скрывающая под собой жизнь.
Жалкая песчинка под маской центра мира.
Одержимый этой песчинкой мотылёк.
Жизнь мотылька – жалкое, крохотное мгновение в потоке времени. Мгновение, посвящённое слепому поклонению.
В очередной раз мотылёк пытался подлететь прямо к раскрасневшейся проволоке. Едва насекомое врезалось в стеклянную преграду, лампочка вспыхнула в последний раз.
Мотылёк летел вниз, беспомощно шурша крылышками и перебирая лапками. Его мир взорвался яркими искрами и исчез.
Исчез центр его мира, смысл его жизни.
Мотылёк лежал на крыльце, не делая попыток подняться. Он не представлял жизни без своего «солнца». Ему не был нужен другой источник света. Для него другого не было, кроме умершей пару минут назад лампочки.
Расправив крылья, на крыльце лежал мотылёк и замерзал вместе с навсегда погасшей лампочкой.