Крупные дождевые капли звонко разбивались о крышу ползущего по дороге такси. Людей на улицах почти не было. Изредка звук рассекаемой колёсами воды прерывался раскатистым громом, заставлявшим сонного пассажира вздрогнуть. Михаил Жабин возвращался с ночной смены. Он работал хирургом в городской больнице и всего себя посвящал помощи людям. Сейчас он изо всех сил старался не уснуть и мечтал как можно скорее оказаться дома, перекусить и наконец-то лечь спать.
Под неутихающим дождём машина остановилась перед нужным домом. Рассчитавшись с водителем, Михаил направился к входной двери, на ходу доставая ключи из глубоких карманов и промочив ноги в широких лужах. Пронизывающие до костей порывы ветра заставили его плотнее укутаться в плащ, несмотря на то, что до крыльца оставалось несколько метров.
Михаил с женой и семилетней дочерью жил в частном секторе. Восемь лет назад, сразу после свадьбы, они купили здесь недорогой двухэтажный дом. Новое жильё, по сравнению с соседними домами, несколько лет простояло заброшенным и выглядело совсем не привлекательным, но после ремонта стало довольно уютным местом. Мороки, правда, в первое время было много, но оно того стоило.
Зайдя в дом, Михаил вздохнул и принялся стягивать с себя вымокший плащ. Ботинки бросил рядом с ковриком, всю стёкшую воду потом затрёт. Тишина, которой встретил его дом, показалась мужчине какой-то зловещей, но он не стал обращать на это внимание.
Тщательно вымыв руки, он отправился на кухню. Достал из холодильника пару ломтиков сыра и взял несколько кусков хлеба. Сидя на диване в гостиной и лениво жуя бутерброд, он смотрел, как тусклый осенний свет едва пробивается через тюль. Свет включать не хотелось, слишком яркий. Михаил сам не заметил, как погрузился в сон.
– Пап, – будто из-за закрытой двери донёсся до него звонкий детский голос. – Па-ап. Хватит спать! Вставай!
Открыв глаза, с трудом преодолев сонливость, Михаил сел и зевнул. Сфокусировал взгляд на бледном личике дочери. Казалось, что он даже часа не проспал.
– Рита, милая, вы давно вернулись? – что-то в девочке было не так. Любопытный огонёк, который постоянно горел в серых глазах ребёнка, исчез.
– Мы сегодня никуда не уходили, пап – безэмоционально ответила девочка, будто её спросили о чём-то очевидном.
– Что-то случилось в школе? С мамой поругалась? – спросил Михаил. Никогда его дочь не смотрела на него так безжизненно. Это настораживало. И почему она молчит, а не рассказывает о своём дне, как обычно?
Он притянул Риту к себе, собираясь проверить температуру. Холодная кожа девочки на миг обожгла пальцы.
– Ужас, ты же ледяная! Почему сразу не сказала, что замёрзла?
– Пап, мне не холодно, – всё так же равнодушно ответила девочка.
– Хочешь заболеть? Хочешь лежать с температурой? – делая вид, что злится, Михаил укутал девочку в плед. – Небось ещё и ноги промочила. Знаю я твою любовь по лужам в такую мерзкую погоду прыгать.
– Нет.
– Почему тогда ты такая холодная? Скажи честно, ругать не буду.
– Там холодно. И мокро, – в глазах Риты на миг вспыхнул проблеск страха, но тут же погас.
– Где там? – Михаилу всё больше и больше не нравилось неестественное поведение ребёнка. Это нервировало.
Неожиданный звук, будто по полу кто-то прошёл босиком, не на шутку напугал его. Зловещее молчание Риты нагнетало панику.
– Кстати, а где мама? – стараясь успокоиться, спросил Михаил. Обычно жена сразу зовёт его, чтобы вручить пакеты с продуктами. Но в этот раз даже не поздоровалась. Что-то точно было не так.
– Там.
– Где там? Солнышко, что происходит? – только сейчас Михаил заметил, что атмосфера в доме не такая, как была раньше. Не было ощущения, что это его дом, не было чувства безопасности. Только неясная давящая тревога и звук капающей воды.
– Там, - девочка указала в тёмный дверной проём.
– Почему же она не придёт сюда?
– Марта не пускает. Помоги маме.
– Я не понимаю. Кто такая Марта?
– Я провожу, пап, – Рита взяла его за рукав и повела в коридор. Михаил молча шёл за ней, чувствуя подступающий к горлу ком. Чем ближе они подходили к деревянной двери подвала, тем быстрее билось сердце мужчины.
– Они там, – Рита кивком указала на дверь.
– Кто такая Марта? – едва сдерживая волнение, спросил Михаил.
– Пап, я же много раз про неё рассказывала. Почему ты не слушал?
Громкий стук из-за двери, тут же задрожавшей и скрипнувшей, заставил Михаила отскочить к стене. Из подвала доносилось капание воды и беспокойные шорохи.
– Открывай! – дверь едва не развалилась от столь мощного удара.
– Пап, ты должен открыть, - с пустыми глазами обернулась к мужчине Рита.
Стук повторился. Михаилу показалось, что хлипкая дверь сейчас слетит с петель, и он столкнётся лицом к лицу с чем-то неведомым. Тем, что жаждало вырваться наружу.
– Открой!
– Пап, ты должен идти, – услышав бесцветный голос дочери, Михаил закрыл уши. Не хотелось слышать ни Риту, ни приказы открыть дверь. Он зажмурился, отчаянно желая, чтобы этот кошмар закончился.
Михаил в холодном поту подскочил на диване. Руки мелко дрожали, дыхание участилось, сердце бешено колотилось, во рту пересохло. Давно ему подобные ужасы не снились. В комнате стемнело. За окном ветер гнёт ветки молодых деревьев. Дождь закончился. Стараясь отогнать остаточные обрывки сна, мужчина не сразу заметил, что в дверь кто-то колотил.
Нехотя он поднялся и вышел в коридор, догадываясь, кто к нему пожаловал. Открыл дверь и, не скрывая раздражения, смерил стоявшую перед ним старуху недовольным взглядом.
– Лидия Петровна, – начал он, закрыв собой проход. Уже не в первый раз эта женщина пытается залезть к нему домой, и пускать её сейчас Михаил совершенно не собирался. – Я могу вам как-то помочь.
– Она вернулась! Она снова здесь! – прокричала женщина, запуская крючковатые пальцы в седые засаленные волосы, обрамлявшие измученное лицо. – Она здесь! В доме!
Вздохнув, Михаил призвал всё спокойствие, на какое был сейчас способен, и принялся успокаивать нежданную гостью.
– Нет! – продолжила старуха. – Я знаю свою сестру! Она получает то, что хочет! Она заберёт их! Она вернулась и собирается забрать их!
– Лидия Петровна, мы же с вами не раз это обсуждали. Я понимаю, что вам до сих пор тяжело смириться со смертью близкого человека, но поймите, прошу. Её уже много лет нет. Она не вернётся. Я провожу вас домой, – он приобнял старуху за плечи.
Лидия Петровна жила на другом конце улице со своей дальней родственницей, получившей в наследство ветхий деревянный дом. Много лет Лидия жила со своей сестрой и её мужем в доме, теперь принадлежавшим Михаилу. И уже тогда, наверно, умом старуха и тронулась. Сестра у неё тяжело болела, и врачи никак не могли ей помочь. Лидия о ней заботилась и крайне редко выходила из дома.
Однажды соседи заметили, что никто из их семьи давно не показывался, и забеспокоились. Зашли в дом и обнаружили исхудавшую Лидию, забившуюся в угол и шепчущую молитвы. Сестру с мужем нашли в подвале. Он в петле висел, а от жены его только обгоревшее тело осталось.
Шуму тогда было много. Лидию в местную психбольницу отправили; через несколько лет женщину забрала к себе родственница. Время от времени Лидия, когда ей удавалось выбраться из дома, бродила по улицам и говорила о своей сестре.
Соседи сразу рассказали Михаилу об этой истории, когда он приезжал смотреть дом. Каждый в свою версию добавлял то демонов, то жертвоприношения. Кто-то даже поговаривал, что Лидия была ведьмой. Нескольких предыдущих покупателей Лидия отпугнула своими криками и неадекватным поведением.
Михаил подобные заявления считал бредом. Лидия просто умалишённая старуха. Может, и сестру сама убила. Может, муж сам от больной жены решил избавиться, а Лидия, увидев это, сошла с ума. Жутко, конечно. Да и слава у дома некоторое время гуляла нехорошая. Но уж больно привлекательной была цена, чтобы отказываться.
Пока они шли, женщина не прерываясь ни на минуту, бубнила себе под нос. Это монотонное бормотание раздражало, но Михаил никак не реагировал.
– Мы почти пришли, – изредка перебивал он её.
– Он говорил, то она вернётся. Он говорил, она снова будет здорова, – Лидия залилась слезами. – Моя дорогая Марта.
– Кто? – вздрогнув, переспросил мужчина. Тут же вспомнил сон.
– Марта. Старше меня на два года была. Всегда меня поддерживала и заботилась. Моя сестра. Моя Марта, – закрыв лицо руками, покрытыми обвисшей кожей, едва не завыла Лидия.
Волна тревоги окатила Михаила. Тогда, во сне, он не соображал, что происходит. А это имя ему доводилось слышать очень часто. Дома. От дочери. Как раз вчера девочка принесла ему жуткий рисунок женщины, чьё платье было зачирикано красным. Рита и раньше рисовала подобные картинки, указывала в угол и говорила, что там сидит страшная тётя. Ещё говорила, что эта тётя живёт на чердаке и в подвале. И всегда называла её Мартой.
Михаил стёр со лба выступивший пот и несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. Это просто недоразумение. Рита – всего лишь ребёнок, причём очень впечатлительный. Наслушалась страшилок от соседей, вот и выдумывает всякое теперь. Хочет привлечь к себе внимание. Да, так и есть. А Лидия Петровна просто всё никак произошедшее забыть не может. Вот и всё. Никакой мистики. Никакого повода для волнения.
– Она тогда… тогда… – Лидия остановилась.
– Что тогда произошло, Лидия Петровна? – Упавшим голосом спросил Михаил. Ему хотелось как можно скорее от неё отделаться.
– Марта умерла тем утром. Он сказал, что знает, как её вернуть. Он любил жену. Сказал, что она вернётся. Он… Он её в подвал отнёс. Он любил жену. Хотел, чтобы она не уходила.
Остаток пути Лидия молчала, чем удивила Михаила. Он довёл её до калитки, где их уже поджидала дородная женщина. Сухо поблагодарив Михаила, она взяла Лидию под руку и хотела завести в дом, но старуха с неожиданной для неё ловкостью вцепилась в плащ Михаила, глядя на него обезумевшими глазами.
– Она заберёт их! Заберёт! Марта! Она уже пришла! – кричала старуха, пока её не затащили в дом.
– Извините за доставленные неудобства, Михаил. Я уж и не знаю, как с ней быть. И мне хлопот много, и в лечебницу отправить жалко – родня всё-таки.
– Не беспокойтесь. Я понимаю, как вам с ней тяжело. Всего доброго, – михаил быстрыми шагами пошёл домой.
Заметно похолодало. Грязь вперемешку с гнилыми листьями хлюпала под ногами. Пахло сырой землёй. Где-то вдали протяжно завыла бродячая собака.
Свет в доме пропал. Покопавшись в щитке, Михаил не смог ничего исправить.
Жена с дочерью уже должны были вернуться. Странно, что им ещё нет. На звонки не отвечают. О том, что задержатся, не предупреждали.
Смутная тревога усилилась, когда он услышал шорох из-за двери подвала. Казалось, что темнота вокруг становится осязаемой, подбирается всё ближе. Михаил взял с полки фонарь и, не решаясь открыть дверь, молча стоял перед ней, пытаясь найти всему происходившему разумное оправдание. Вспомнил дневной сон в мельчайших подробностях, всё больше поддаваясь тревоге. Дыхание участилось. Михаил изо всех сил пытался подавить панику.
Пересилив леденящий душу страх, он дрожащими руками повернул ручку. Дверь со скрипом подалась вперёд. Луч света разрезал густую тьму подвала. Сырые, местами гниющие деревянные ступеньки, покрытые склизкой плесенью стены, несколько свисающих с потолка пыльных лампочек.
Медленно, шаг за шагом Михаил начал спускаться, стараясь аккуратно ступать на ступеньки, чтобы те не скрипели. Пахло сыростью, слышался тихий плеск воды. В подвал во время дождя постоянно стекала вода.
Снова послышались шорохи. Хотелось взбежать вверх по ступенькам, захлопнуть дверь и больше никогда её не открывать. Михаил продолжал спускаться, внушая себе, что ничего страшного там нет.
Спустившись, он с ужасом водил скачущим кружком света по стенам и залитому водой полу. В нос ударил запах железа. Горло сдавил спазм, не дав ему покричать. Колени задрожали, Михаил с трудом устоял на ногах.
Стены и пол покрыты липкой кровью. В петле висело частично выпотрошенное тело жены. Всё её суставы были вывернуты, из-под изорванной кожи торчали кости. Глаза выколоты, в глазницах ползали мухи. С ног, на которых отсутствовали пальцы, капала кровь. Грудная клетка вскрыта, сердце пробито осколками рёбер.
Обезглавленное тело дочери лежало около стены. Конечности изломаны. На стопах и ладонях содрана кожа.
В углу, рядом с головой дочери, Михаил краем глаза заметил скрюченный силуэт. Направив на него фонарь, Михаил увидел сидящую на коленях женщину. Когда-то белая сорочка заляпана кровью. Спутанные чёрные волосы закрывают лицо. Тонкими пальцами она мяла кусок кожи, содранный с тела жены.
Женщина подняла мутные глаза на Михаила. Из уголка рта, откуда виднелись гнилые зубы, потекла слюна. Женщина начала медленно подниматься.
Михаил, не отрывая взгляда от приближающейся фигуры, только и смог прошептать сдавленным голосом:
– Марта…