Купив четыре нарцисса для сестры и четыре хризантемы для матери, Эрхан отправился на кладбище, чтобы навестить могилы родных. Он не знал, чем для него закончится возвращение в ад, из которого он и его брат вышли единственными не тронутыми древним злом людьми. В памяти ещё живы воспоминания о кошмарном детстве в деревне неподалёку от города, где он и его брат сейчас живут. По дороге к кладбищу ему показалось, что кто-то за ним наблюдает, он даже почувствовал слабую вонь, и машинально схватился за пистолет, после чего остановился на полпути и огляделся.

     «Показалось», — подумал Эрхан и успокоился.

     После того как он увидел альгуля Мать цветов и её богомерзкий облик, этот гуль надолго запал ему в голову, и Эрхан пытался выкинуть образ из памяти. Ему казалось, что гуль следует за ним и изучает его со стороны. Говорят, что джинны не ощущаются ни одним из чувств человека. Вот поэтому первого гуля он и не увидел, когда спасал девушку, наверное, из-за того, что почувствовал трупный запах от давно мёртвого тела.

     Дойдя до кладбища, он начал искать могилы своей сестры и матери, их похоронили рядом. Могилы отца на кладбище не было, сказали, что он умер в психбольнице и где-то за ней его и похоронили. Это и хорошо, Эрхан помнил окровавленные ступни мамы, помнил, как она мучилась с гангреной и после умерла. Если сестра была слаба и джинны легко подчинили её, то отец был сильным человеком, но с червоточиной, вот зло в него и проникло. Даже то, что он после стал бить себя молотком по руке, не избавило его от зла. В памяти даже всплыла картина из прошлого, когда отец ударил мать по лицу.

     Придя к могилам любимых людей, Эрхан был приятно удивлён, увидев возле могил своего брата Ризана. Тот уже положил цветы и молча смотрел на могилу матери.

     — Риз, — тихо обратился к нему брат.

     — А, Эрхан, — так же тихо ответил Ризан.

     — Тоже пришёл навестить?

     — Да. Знаешь, она мне приснилась.

     — Кто? Мама?

     — Нет, сестра.

     — Что?! — удивился Эрхан.

     Ризан редко вспоминал сестру, только тогда, когда надо было её помянуть, ну и в прошедший день рождения. Обычно он часто вспоминал мать, необычную по меркам Турции женщину, верующую и любящую. Когда бабушка забрала братьев к себе, Ризан часто вспоминал маму и спрашивал, когда она приедет.

     — Тебе она тоже приснилась? — неожиданно спросил он у брата.

     Эрхан не знал, что ответить, он видел сестру вчера вечером, когда из дома выходил, точнее, он видел её призрак. А Ризан вдруг спросил, помнит ли он её и как она выглядела.

     — Маленькая невинная девочка.

     — Как она погибла? Мне она являлась в огне.

     — Несчастный случай, вот что ты должен знать, — приврал Эрхан.

     — А почему ты про неё мало вспоминаешь? — вдруг обвинил Риз брата.

     — С чего ты взял? Я её вспоминаю вместе с мамой, как и положено.

     Ризан уже слишком большой, начинает задавать вопросы о прошлом, и Эрхану не хотелось, чтобы он вспомнил травмирующее прошлое. Врать нехорошо, но для спасения души брата можно и соврать.

     Получив неутвердительный ответ от брата, Ризан успокоился и больше не приставал с вопросами. Побыв с братом на могиле родных, Эрхан проводил Риза до дома, после чего вернулся к себе домой и стал ждать, когда ему позвонят из полиции.

***

     Вот и настал тот момент, когда полиция Ардана собралась в участке, чтобы начать штурмовать деревню Ассану. Кроме того, последнее слово сказали пришедшие в себя освобождённые девушки, сказав, что их собирались везти именно в эту деревню. Один из похитителей с издёвкой рассказал пленницам, чем им придётся заниматься в деревне. Всё то же самое, о чём говорил мулла. Полицейские понимали, с чем им придётся столкнуться, поэтому мысленно себя подбадривали. Эрхан тоже понимал, он надеялся на то, что он там не встретит самого ифрита, ну или Мать цветов, а обычных гулей можно из автомата расстрелять.

     Сев в свои машины, полицейские двинулись в сторону Ассануфа. Всю дорогу Эрхан сидел тихо. Он мысленно готовился к тому, что будет ожидать его в деревне. Другие полицейские тоже ехали молча.

     — Ну ты как? — спросил Мустафа у Эрхана.

     — Держусь, — ответил он, перебирая чётки.

     — Ты что? Верующим заделался?

     — После увиденного станешь, — проговорил Эрхан.

     — Надеюсь, наши враги не откроют по нам огонь, хотя джинны и не то могут.

     — Для нас опасность представляют культисты, а не джинны, избавимся от них, и джинны не смогут проникнуть в наш мир.

     — А как быть с гулями?

     — Приманим и сожжём, скажем, что была вероятность распространения опасной инфекции, — сказал Эрхан.

     — В это вряд ли поверят, будут проверять, но надеюсь, что удастся всю нечисть истребить на месте, — сказал Мустафа.

     Чем ближе машина подъезжала к Ассануф, чем сильнее Эрхан ощущал присутствие нечисти. В какой-то момент он потерял связь с реальностью. Снова он очутился в прошлом, видел семью, друзей, а потом сквозь раздумья он услышал голос Арифы: «Я должна отчистить всех от скверны». Минута, и он снова у дома вдовы, только теперь она зовёт Эрхана к себе и спрашивает, не видел ли он её игрушку.

     — Одумайтесь, вы одержимы!

     — Где моя игрушка, где Ризан? — искривив лицо, сказала она.

     — Нет.

     Эрхан моментально проснулся и понял, что кричал наяву.

     — С тобой всё в порядке? — спросил один из полицейских.

     — Да, просто кошмар.

     — Понимаю, с момента последней операции мы сами не спали.

     — Я не спал, это… это невозможно объяснить, — замотал головой Эрхан, ещё крепче схватившись за чётки и повторяя «Помилуй, Аллах», «Дай сил для борьбы со злом».

     — Для тебя это слишком травматично, надо было остаться в участке, — понял Мустафа.

     — Я должен сам разобраться со своим прошлым, — сказал Эрхан