— Эй, Куроо-сан, да ты сегодня крепче всех стен, какие у нас были! — воскликнул Инуока. — Прям в ударе!
— Я вообще-то всегда такой! — весело ответил ему Куроо, уже в который раз остановив атаку доигровщика. — Расслабляться не приходится, а то так можно и Бокуто однажды продуть! Так что продолжаем! Кто там на подаче?..
— Твоё соперничество с Бокуто-саном нам только на руку, — тотчас подхватил Ямамото, проигнорировав вопрос. — Интересно, а если бы вы играли в одной команде, кто был бы капитаном? — спросил он, уже предвкушая целый монолог от Куроо.
— Что за вопрос — я, конечно! — ткнул себя в грудь Куроо. И, как верно рассчитал Ямамото, тут же принялся вспоминать об играх с Бокуто, когда он мастерски блокировал атаки аса Академии Фукуродани.
— Зацепили тему, — усмехнувшись, тихо молвил Кай. — Хитрец Ямамото: знал, как отвлечь нашего неутомимого Куроо.
— Ага, — ответил Кенма, безошибочно разгадав план Ямамото, который уже подавал умоляющие знаки, чтоб Кенма принял на себя роль слушателя Куроо, пока выдохшиеся парни по-тихому сходят перевести дух на лавках.
— Можно и водички попить пойти, — кинул взгляд на увлечённого рассказом капитана Кай.
— Сходи, — согласился Кенма, перемещаясь ближе к Куроо и какой-то короткой репликой полностью перенимая его внимание на себя.
Некоторые из ребят потихоньку отходили к скамейкам, кто-то брал воду и возвращался на площадку, а кто и вовсе садился в изнеможении: Куроо сегодня славно их погонял на тренировке, никого не отпускал даже на пять минут передышки, не считая коротких положенных тайм-аутов. Парни вздыхали, но слушались и продолжали играть уже больше полутора часа в довольно быстром темпе. Близились отборочные, тренер Некомата и сам обычно был строг с волейболистами, но сегодня он отсутствовал, а вместо него командовал Куроо как капитан. А ему лишь дай бразды управления: все соки из тебя выжмет, выпьет и не поморщится. Ещё и на круг подбора заставит пойти. Нет, не пойти: после выматывающих тренировок круг подбора делался уже в прямом смысле ползком.
Так и сегодня капитан Куроо Тецуро не давал никому спуску. «Вот же выносливость», — недовольно ворчал Фукунага, но громко не осмеливался выразить протест. Стоило лишь увидеть этот слегка циничный взгляд из-под приподнятых бровей, так и пропадало всякое желание заикаться об отдыхе. «Кенма, скажи Куроо-сану, что нам нужен небольшой тайм-аут», — тихо говорил Теширо.
«Куро, дай ребятам передохнуть», — передавал Кенма, на что в ответ получал: «Кому так сильно хочется на привал, так сначала три круга подбора, а потом можно и на скамейку». На этом просьбы обычно и заканчивались. Кенма снова следил за игрой, а бурчание сразу утихало.
Именно поэтому сегодня Ямамото пошёл на небольшую уловку, намеренно спросив Куроо про их с Бокуто соревновательные распри. И после минут десяти живописаний Куроо о том, как он блокировал в прошлом году в тренировочном лагере Бокуто все шесть игр, он, наконец, закончил повествование, с удивлением заметив, что половина волейболистов сидят на скамейках, а Кенма по-прежнему стоит рядом под сеткой.
— А чего это все там? — показал он рукой в их сторону. — Я разве давал команду отдыхать?
— Куро, ты немного отвлёкся, — ответил Кенма, скосив глаза на сидящих.
— Ах, вот оно что… Ну да, наверное. А ты, что же, не хотел пойти? — спросил Куроо.
— Не особо, — безразлично молвил Кенма.
— Давай сходи и ты тоже, водички попей, присядь на минуту, — милостиво усмехнулся Куроо. — Потом продолжим игру.
— Не хочется, спасибо, Куро.
— Как это не хочется? Всем хотелось, а тебе нет? — удивился Куроо.
— Наверное, да, — пожал плечами Кенма.
— Всё-таки пойди, а то я буду чувствовать себя тираном, — не отступал Куроо.
— Я правда не хочу.
— Нам ещё долго играть, а ну быстро на скамейку на пять минут отдыха! — скомандовал Куроо. — Не то сейчас буду толкать в спину, — рассмеялся он и ступил на шаг ближе к Кенме.
— Ладно, — согласился тот и развернулся в направлении лавки. А Куроо вдруг ка-а-ак шлёпнет его по заднице вдогонку! Аж, кажись, ладошка на миг прилипла к красным шортам.
В спортзале стало тихо-тихо. Кенма так и замер на месте, а затем медленно повернулся к Куроо, который и сам остолбенел. С минуту они стояли и просто таращились друг на друга, равно как и ребята со скамеек на них.
— Кенма… Это… — первым опомнился Куроо. Он и сам не понял, что, чёрт возьми, произошло, но нужно было что-то сказать, объяснить свой поступок. — Извини, я как-то… машинально. Наверное, просто настроение хорошее, — сказал Куроо, тут же мысленно отвесив себе пощёчину за столь несуразное оправдание. Конечно, именно хорошее настроение побудило его припечатать Кенму по ягодице, словно какую-то девчонку, ага. Глупее не придумаешь.
— Ничего, Куро, бывает, — внезапно согласился Кенма и отвернулся. — Не бери в голову, — кинул из-за плеча.
Он ушёл к скамейкам, а Куроо так и остался стоять.
***
Дни сменяли друг друга, тренировки по волейболу проходили в привычном режиме, а о маленьком происшествии между Куроо и Кенмой никто даже и не вспоминал. Нет, конечно, пару дней на тренировках сокомандники немного косились, но Кенма вёл себя как обычно, да и Куроо тоже не давал никакого повода для вопросов и пересудов. Так вскоре и забыли все о том шлепке.
Не мог забыть только Куроо. Сначала он думал о том, как же объяснить случившуюся вольность Кенме, сочинял причины и байки, выгадывал место и время, когда сможет сказать это якобы невзначай — чтоб Кенма не вычислил долгие подготовки. Но дальше размышлений дело не продвигалось. Сначала Куроо решил, что скажет Кенме, будто это был розыгрыш: «Эй, Мозг, ну ты ведь знаешь меня с детства, я любитель подшутить, когда в настроении!». Или же: «Кенма, а классно я тогда тебя, а? Ты так удивился, а-ха-ха! Видел бы ты своё лицо!..»
А как вспоминалось своё оторопелое лицо, так и отваливалась подобная шутка.
Но все фразы так и оставались несказанными. Куроо по-прежнему ходил в школу и домой с Кенмой, они, как всегда, болтали об уроках, о тренировках. Болтал, конечно, в основном Куроо. И в основном для того, чтобы не было той неловкой атмосферы, которая теперь витала в их маленькой тесной компании, порой так плотно окутывая обоих, что Куроо готов был взять ножницы и начать её разрезать. И казалось ему, что лишь он один ощущал то стеснение: Кенме словно и вовсе было плевать на случившееся в спортзале: не обмолвился Куроо ни словом. Даже намёка не было, ни одного подозрительного взгляда.
А Куроо часто вспоминал тогдашнее выражение лица Кенмы: на нём хорошо читалось искреннее изумление. Но чем больше Куроо представлял, тем яснее ему казалось, что было там что-то ещё. Что-то, мелькнувшее размытой тенью на всегда безучастной мордашке и тут же скрывшееся. Тень… надежды?.. Но Куроо даже головой мотал, отмахиваясь от подобных мыслей и порицая себя за богатую фантазию: ничего, кроме удивления, его мелкое рукоприкладство не могло вызвать у друга. Ничего. Просто не могло и всё.
Уговаривать себя можно сколько угодно, но к концу второй недели Куроо уже так извёлся от предположений и догадок, что аж слегка похудел. На тренировках в волейбольном клубе он выкладывался по-полной, погружаясь в игру, но в учёбе стал невнимателен, да и настроение взяло привычку меняться, как только в школьных коридорах на горизонте маячил Кенма. Хотелось одновременно и общаться, и спрятаться.
И Куроо в один день решил: будь что будет, но он поговорит с Кенмой и выяснит всё раз и навсегда.
— Кенма, пойдём сегодня в парк после школы, мороженого поедим, — предложил он на перемене.
— Хорошо, — ответил Кенма.
— Отлично, тогда, как обычно, на входе.
— Хорошо, Куро, — согласился Кенма, не поднимая глаз от PSP.
Последний урок закончился, тренировка в этот день отсутствовала. Куроо стоял на школьных ступеньках, ожидая Кенму, у которого было небольшое классное собрание после шестого урока. На улице стояла поздняя весна — довольно жаркая погода даже для этой поры. Куроо снял блейзер и полностью ослабил галстук, стянув узел практически до середины груди, а Кенмы всё не было видно. Через минут пятнадцать ожидания входная дверь открылась, и в этот раз в проёме показался не очередной бегущий школьник, а светловолосый связующий с приставкой в руке.
— Ну наконец-то, — с облегчением молвил Куроо, поднимаясь со ступенек. Кенма в ответ лишь равнодушно повёл плечом, и они двинулись в сторону парка. Куроо спросил о собрании, что-то вспомнил про сегодняшнюю самостоятельную работу по математике, а Кенма привычно коротко отвечал, не отрываясь от своей игры даже по дороге.
Через минут десять парни были уже в парке. Взяв по ягодному рожку, они нашли себе пустую лавку в конце аллеи, скрывшую их в прохладной тени густых крон деревьев, и принялись за мороженое. Куроо искоса поглядывал на Кенму и никак не мог отважиться на разговор. А мороженое в его руке помалу исчезало, что значило: вскорости они пойдут домой — надо поскорее собраться с духом.
Куроо вздохнул и уже в который раз скосился на Кенму. Тот как раз принялся за второй голубой шарик подтаявшего мороженого и чуть измазал себе щеку, откусив слишком большой кусок.
— Кенма, у тебя лицо испачкалось, — добродушно хмыкнул Куроо.
— Где? — спросил Кенма, наугад мазнув ладонью.
— Не там, слева, — показал на себе Куроо.
— Всё? — опять промазал Кенма, вопросительно моргая.
— Нет, — уже рассмеялся Куроо. Он потянулся к Кенме и стёр большим пальцем полупрозрачную голубоватую каплю, притаившуюся аккурат возле уголка носа с левой стороны. Стёр и тут же перестал улыбаться. Он внезапно всё понял. Понял, почему его до сих пор так волнует тот небольшой инцидент с тренировки, почему гложет и не даёт спокойно учиться, не даёт вести себя естественно, как раньше, в компании Кенмы. В момент прикосновения к тёплой щеке Куроо отчётливо осознал, что спонтанный шлепок вовсе не был таким уж спонтанным. Если бы на месте Кенмы был кто другой, то Куроо ни за какие коврижки не сделал бы подобного. Скорее, дал бы хорошего пенделя пререкающемуся. А с Кенмой было всё иначе. С Кенмой было… приятно. Куроо вспомнил ощущение на своей ладони от прикосновения к небольшой ягодице в красных шортах… Да, именно так, приятно.
И сейчас, глядя на бесстрастное лицо в обрамлении светлых волос, Куроо осенило: ему нравится Кенма. Всё оказалось просто.
— Кенма… — прошептал он, не в силах сказать большего, а лишь глядя на того во все глаза, будто видел впервые.
А Кенма вдруг подался вперёд, быстро чмокнул Куроо в губы и так же шустро отпрянул. Он принялся доедать своё мороженое, словно ничего и не произошло. Будто не он только что легко коснулся губ Куроо, как касаются кожи лепестки сакуры…
Куроо почувствовал, как его бросило в жар. Кажется, даже кончики пальцев запылали. Что это вообще было??
— Кенма, ты… — не мог он подобрать слов, тараща глаза на невозмутимо хрустящего вафлей Кенму. — Ты меня… поцеловал? — всё же понизил голос Куроо, лихорадочно скользнув взглядом вокруг: к счастью, людей поблизости не оказалось.
— Ну да, — спокойно ответил Кенма.
— Но почему? — вырвалось у Куроо.
— Потому что от тебя пока дождёшься, Куро, так и домой уже пора будет идти, — молвил Кенма. Он уже доел рожок и поднялся с лавки. — Пойдём? У меня много уроков на завтра задали, надо сделать, пока…
Не успел он договорить, как Куроо сгрёб его в объятия и сам поцеловал. Крепко, ненасытно, до боли прикусывая тонкие губы. Но Кенма почти сразу же требовательно упёрся кулачками в грудь Куроо, и тот, помедлив, нехотя отпустил.
— Совсем, что ли? — выдохнул Кенма. — А если увидит кто?
— Прости, я не сдержался, — виновато улыбнулся Куроо. Всю неловкость как рукой сняло.
— Думай головой, Куро, — сказал Кенма, закидывая сумку на плечо. — Пошли домой.
— Ага, — согласился Куроо, подхватывая и свои вещи со скамейки. — Знаешь, Кенма, есть у меня одна интересная идея насчёт сегодняшнего вечера…
— У меня много уроков.
— Да ты даже не дослушал…
— Уроков от этого не станет меньше.
— Какой ты жестокий, Кенма…