— Аль, лети сюда, пожалуйста! — в усиленном магией голосе Кини слышится растерянность и беспокойство. — Всего на пару дуонов. 

Альдемар поворачивает голову в сторону берега, но не спешит подниматься. Кини же видела его и не стала бы звать просто так. Это должно быть что-то важное. И все равно невероятно сложно убедить себя подняться и полететь к друзьям. Больше всего хочется остаться здесь, притвориться, что он ничего не слышит. Но Кини зовет вновь, и Альдемар понимает, что она не остановится, пока он не прилетит, либо же решит сама долететь сюда. 

Он встает, медленно, неохотно взмахивает крыльями и отталкивается от земли. Стоит отпустить контроль над потоками воды, как они тут же объединяются, заполняют собой освободившееся пространство и обдают не успевшего высоко подняться Альдемара множеством брызг. Он хмурится, но не спешит сушить одежду или же крылья: на такой жаре они и сами высохнут очень быстро. 

— А ты не спешил, — дружелюбно хмыкает Лаурисс, едва Альдемар опускается на песок около шатра. Он в ответ лишь неопределенно дергает крыльями, — ушел среди ночи и, смотрю, даже одежду решил не восстанавливать, — Лаурисс указывает на дыры, оставшиеся от когтей и зубов существ с грани. 

— Лаур, полнолуние, — напоминает Кини, отдавая Альдемару его сумку. 

Восстановлением одежды и правда не помешает заняться. Чуть позже. 

— Да знаю я, — Лаурисс дергает крыльями. 

— Что ты хотела сказать? — садясь на песок, интересуется Альдемар прежде, чем Лаурисс скажет еще что-то. 

— Мама письмо прислала, — Кини берет в руки лежащий рядом с ней листок бумаги. — Помнишь, как вчера утром дар на время из-под контроля вышел? — Аль кивает не сразу: столкновение с существами затмило собой все события до этого. — Дома тоже это почувствовали. Как и изменившуюся связь. Никто не понимает, что происходит, — ее голос звучит все тише, — только говорят, что это связано с сердцем, что оно словно слабеет. Конечно, они постараются разобраться, что произошло, но родители волнуются…

— Они хотят, чтобы мы вернулись? — перебивает Лаурисс. 

— Про это мама не писала, — Кини качает головой, — скорее, она хочет знать, все ли у нас в порядке, как и Анарин, — она переводит взгляд на Альдемара, — от нее в письме всего пара строк, но, если хочешь, можешь прочитать.

Альдемар смотрит на лист, который протягивает Кини, но не спешит его брать. С одной стороны, ему хочется увидеть мамин почерк, почитать что-нибудь о доме, но с другой, он и так едва сдерживает желание достать артефакт и вернуться домой. 

— Лучше после полнолуния, — все же решает он. 

— Анарин тоже так подумала, — с блеклой улыбкой произносит Кини, — поэтому упомянула, что ответ может и подождать до конца полнолуния, но… я совершенно не понимаю, что писать, — она складывает крылья и плотно прижимает их к телу. Лаурисс двигается ближе и обнимает ее. — Ничего, из происходившего здесь, не нормально, и надо написать домой, рассказать о трещинах, существах, иллюзии, сердце и прочем, но родители же будут волноваться еще сильнее, особенно когда узнают, в какой опасности вы оказались из-за этих существ.

Она замолкает и тихо всхлипывает. Аль движется чуть ближе и вытягивает руку, накрывая ее ладонь своей. Пальцы Кини моментально и крепко вцепляются в запястье. 

— Давай дождемся конца полнолуния, — медленно произносит он, — твои силы восстановятся, и написать обо всем будет проще. 

— Ты прав, наверное, — выдыхает она, — просто это все так… выматывает. Быстрей бы отсюда улететь, но я даже не уверена, что смогу продержаться в воздухе больше анкая…

— Мы будем рядом, — тихо произносит Лаурисс и смотрит в сторону Альдемара, тот медленно кивает. 

— Знаю, — шепчет Кини, — и все равно, это так… непривычно, и надо убедиться, что трещин точно больше нет, а я так не хочу туда возвращаться! 

— Никто из нас не хочет, — хмыкает Лаурисс, — но одну тебя мы не оставим, — он вновь бросает выразительный взгляд в сторону Альдемара, но тот лишь недовольно дергает крыльями. Общаться с бескрылыми он не намерен. 

Да и, как только Кини отпустит его руку, он собирается взять еду и найти себе уединенное местечко среди воды, или, раз уж друзья намереваются улететь, останется в лагере, в своем шатре. 

Вот только у бескрылых, похоже, иное мнение. 

— Кажется, к нам гости, — Лаурисс крылом указывает в сторону и рисует рядом с собой магический круг. 

Альдемар поворачивает голову: по песку движется бескрылый, оглядывается порой по сторонам, но явно направляется к шатрам. Аль тихо вздыхает, хочет убрать руку и улететь, но Кини лишь сильнее сжимает его запястье, оставляя на коже следы от пальцев. Она переводит на него взгляд и слегка ослабляет хватку, молчаливо прося подождать еще немного. 

— Добрый день, уважаемые крылатые, — подойдя достаточно близко, бескрылый кланяется, — мне велели передать вам, что Великая Княжна Морэнэлл Шаттерская желает вас видеть. 

— Что еще ей нужно? — едва слышно произносит Кини. 

— Простите, но госпожа не посвятила меня в детали, лишь велела передать приглашение, — отзывается бескрылый, каким-то образом расслышавший ее слова.

— Мы ведь все равно хотели убедиться, что трещин нет, — пробует подбодрить ее Лаурисс, — заодно и с Морэнэлл можем поболтать. 

— Не хочется мне там задерживаться, — Кини плотнее прижимает крылья к телу, — но ладно, может, удастся уговорить ее отдать нам пластину и оставить себе копию. Аль, она же у тебя?

— Должна быть в сумке, — кивает он, запуская туда руку. 

Под пальцы попадается мешочек с артефактами. Альдемар отодвигает его в сторону и продолжает искать, но быстро натыкается на другой. Видимо, когда он вчера искал исцеляющие артефакты, передвинул и остальные поближе. Или же Кини что-то понадобилось, возможно, тот же исцеляющий артефакт. Не так уж важно. Надо найти копию пластины. 

— Держи, — он протягивает Кини тонкую, едва заметно светящуюся пластину. Кини в первый момент слегка дергает крыльями, задевая Лаурисса, но потом с явной неохотой берет копию. — И возьми еще их на время полнолуния, пожалуйста. 

Альдемар достает из сумки мешочек с артефактами для перемещения и передает его Кини. Вполне возможно, где-то там валяется еще несколько камней, каким-то образом выпавших из мешка, хоть Аль никогда не понимал, как артефактам удается перемешаться, но их хотя бы будет сложнее найти.

— Аль… — догадавшись, о каких артефактах идет речь, Кини пристально смотрит на него, — хорошо, но только пока полнолуние не закончится. — Она убирает мешочек в свою сумку и поднимается с песка. — Идем? — оборачивается она к Лауриссу. 

— Ага, — протягивает он и тоже встает. — Аль, ты с нами?

— Не думаю, что это хорошая идея, — Альдемар качает головой. — Расскажите потом, как все прошло. 

— Ну да, полнолуние — хорошая отговорка, чтобы не возвращаться туда, — хмыкает Лаурисс. 

Аль чувствует, как внутри нарастает раздражение, и как приподнимаются мелкие перышки у основания крыльев.

— Сейчас его влияние сильнее, — медленно, стараясь, чтобы голос звучал ровно, произносит Альдемар, — не хочу поссориться из-за какой-то мелочи. Особенно сейчас. 

А с бескрылыми, их непонятными правилами и прочим таких мелочей может быть много. И хотя бы Кини это понимает. Она берет Лаурисса за руку и подходит к бескрылому. 

— Мы постараемся не задерживаться, — оборачивается она к Альдемару, который лишь слегка кивает в ответ. 

Он бы, наоборот, предпочел, чтобы они не спешили. Даже недолгое общение усиливает тягу к одиночеству. Хорошо, что в ближайшее время его никто не побеспокоит. 

Альдемар находит оставленный у погасшего костра завтрак: пара сэндвичей и овощной салат и с удовольствием утоляет голод. Теперь можно заняться чем-то еще, чем-то, что отвлечет от мыслей о существах и грани. Вот только чем?

Аль проходит по песку, заходит в шатер, стремясь скрыться от начинающих палить солнц, опускается на кровать. Под сводом шатра пока еще свежо, но скоро это изменится. Надо найти папин артефакт с прохладным ветерком. Аль запускает руку в сумку, но замирает, стоит только пальцам коснуться ткани. В сознании всплывают слова Кини, что дома тоже ощутили, что со связью что-то не так. 

Он расправляет крылья, на которые привычно опирался, и ложится на спину, вглядываясь в голубую ткань шатра и пытаясь понять, что происходит. В момент, когда дар ненадолго вышел из-под контроля, Аль как раз нашел подсказку, где искать пластину. Но как события прошлого могли повлиять на связь? И ладно бы это коснулось лишь его, может, какие-то чары действуют несмотря на то, что они были наложены когда-то в прошлом, но Кини тоже почувствовала. И крылатые дома. И это самое странное. А может, это изменение никак не связано с прошлым, существами и трещинами? Просто так совпало. И сердце действительно слабеет — Аль неосознанно тянется к связи, стремясь почувствовать ее тепло и энергию сердца мира. Если это так, им нужно найти его как можно скорее. 

Он вскакивает с кровати, достает из сумки карты, раскладывает их на песке и смотрит невидящим взглядом. И что он рассчитывает здесь найти? На них нет ничего нового. Только мелкие точки, в которых где-то в событиях прошлого можно найти появления этого странного существа. Но этого мало! Из иллюзий нельзя понять, что это за существо, откуда оно приходит и куда уходит потом. Нужно что-то еще. Вот только Альдемар понятия не имеет, что. 

Оставив карты на земле, он выходит из шатра, взмахивает крыльями и поднимается в воздух. Так себе способ отвлечься. Скорее еще один повод для беспокойства. Нужно что-то другое, не связанное ни с поисками, ни с чем-либо еще. 

Аль летит над поверхностью воды так быстро, как только может, не замечая, как удаляется от берега. Неважно. Ему хочется лишь выбросить из головы все мысли, найти место, где ничто не будет тревожить, и просто провести там ближайшие три дня. Вот только после письма даже дом не кажется таким местом: скорее всего, там сейчас все разговоры о сердце и связи. Так что он просто летит, не зная, куда, пока крылья и мышцы спины не начинают уставать. 

Альдемар оборачивается и не видит берега, от которого улетал. Да и никакого другого тоже. Вокруг лишь вода, отражающая фиолетовое небо. Аль крутит головой, тянется к сумке, но вспоминает, что отдал Кини мешочек с артефактами для перемещения. Беспокойство становится сильнее. Аль выдыхает, стараясь унять подрагивающие крылья. Спокойнее. Он ведь может просто развернуться и полететь назад, или подняться выше и увидеть берег. Не стоит реагировать так сильно. Это все — влияние полнолуния. Нужно прийти в себя. 

Он создает рядом с собой иллюзорную стрелку, указывающую, откуда примерно он прилетел, и раздвигает воду под собой. Ее оказывается неожиданно много. Пара десятков размахов крыльев уж точно, скорее даже больше. Море действительно огромное. Во всех направлениях. Но хотя бы контроль собственных чар не дает думать о чем-то другом. Аль направляется ко дну. Он посидит тут не много, а затем полетит назад. Кини и Лаурисс ведь будут искать, как вернутся. А он даже не знает, как долго сюда летел и сколько времени потребуется, чтобы добраться до берега. 

— Аль, где ты был?! — Альдемар не успевает даже приблизиться к берегу, как к нему устремляется Кини. — Мы тебя не меньше анкая ищем, — встревоженно продолжает она, — я уже начала думать, что тут где-то оказались другие трещины или существа.  

— Прости, — тихо выдыхает он, замедляясь и направляясь к берегу, — я решил немного полетать и не заметил, как улетел куда-то далеко. Это море, — он обводит ее рукой, — ему, кажется, конца нет, там дальше куда ни глянь сплошная вода, нет даже намека на землю. 

Кини смотрит на него пару мгновений и тихо интересуется:

— Все хорошо?

Альдемар слегка качает головой.

— Полнолуние. Мысли, — коротко объясняет он. 

Полет хоть и прояснил немного сознание, но Аль догадывается, что стоит немного расслабиться, как все вернется. Как ночью или же недавно, когда он сидел на песке и пытался отвлечься на что-то другое. Ему нужно чем-то занимать себя, полетом, чарами, чем угодно, на чем можно сосредоточится, иначе мысли о существах, трещинах, слабеющем сердце так и будут крутиться в голове. 

Кини лишь кивает в ответ. 

— Лаур, он здесь! — кричит она, и небольшие крылышки около ушей Альдемара невольно вздрагивают от громкого звука. — Мы направляемся в лагерь. 

И пусть друга нигде не видно, Аль догадывается, что он прекрасно все слышит. Все же они не так далеко. 

Аль опускается на песок и расслабляет крылья. Хоть с последнего долгого полета прошло дней пять, мышцы все же устали. Кини тянет к нему руку, явно желая, как раньше, избавить от усталости, но на середине движения замирает, отступает на шаг и садится на песок.

— Силы все еще не восстановились, прости, — прижимая крылья к телу, произносит она. 

— Все в порядке, — он вспоминает, как сам не хотел прибегать к чарам после развеивания иллюзии с помощью пластины, — солнца еще светят. — Он подставляет лицо солнечным лучам, впитывая их энергию. — Как слетали? 

Нужно чем-то занять мысли, и рассказ выглядит неплохим вариантом.

— Трещин нет, а остальное… пусть Лаур расскажет. 

Лаурисс опускается на песок несколько дуонов спустя и с легким недовольством в голосе интересуется, где же Альдемар пропадал. Он вновь извиняется и объясняет, пока еще спокойно. Все же ему действительно не стоило улетать так далеко. Не сейчас. В любое другое полнолуние это едва ли вызвало бы вопросы. 

— Так что хотела Морэнэлл? — интересуется Альдемар, 

— Поговорить, — хмыкает Лаурисс, — бескрылые очень любят это дело, как я заметил. Она сказала, что вчера днем проснулась в своих… как же она их назвала? Покоях! Вот. И это, какая неожиданность, показалось странным, ведь она точно помнила, что до этого была на кладбище вместе с нами, и последнее, что она запомнила перед тем, как проснуться, это появление существа. Так что теперь бескрылые, даже Влэдимирэ, верят в рассказы про трещины, и хотели больше о них узнать. Кини рассказала и даже сумела убедить их отдать пластину, — он достает из сумки серебряный прямоугольник, — сама брать не захотела, попросила пока оставить у себя. — Кини бросает взгляд на пластину и сильнее прижимает крылья к телу. — Они, правда, очень не хотели нам ее отдавать, даже когда увидели копию, которую мы им оставили, так что уговаривать пришлось долго, по-моему, больше всего помогла фраза, что она может нам понадобиться, если где-то еще будут такие трещины. Но я очень надеюсь, что их не будет, мне и этих хватило. Бескрылые спрашивали еще, могут ли они и дальше свои ритуалы проводить, поскольку для них это важно. Кини ответила, что ритуалы вроде как не должны сильно повлиять, но лучше, если их будет меньше, и если в них не будут участвовать те, у кого сильный магический дар, поскольку магию бескрылых сложно понять и определить, чей дар связан с гранью, а чей нет. Влэдимирэ это сильно не понравилось, — хмыкает Лаурисс, — оказалось, она любит читать про различные чары и пробовать их самостоятельно, так что не удивлюсь, если какие-то из рун, которые она рисовала, оставшись одна в этом их святилище, случайно поспособствовали появлению существ. Она об этом, конечно, ничего не сказала, но кто ее знает. А еще мы встретили Билэна, он интересовался, где ты, уж очень ему понравились твои иллюзии, так что мы отдали ему артефакт с одной из иллюзорных постановок, пусть там и не твои чары, но, думаю, ему тоже понравится. 

— Спасибо, — с легкой, вымученной улыбкой произносит Альдемар. 

С этими трещинами и существами он совсем забыл, что обещал Билэну показать какую-нибудь иллюзию. Как закончится полнолуние, возможно, стоит попробовать отправить ему письмо с артефактом с собственными чарами. 

— Всегда пожалуйста, — хмыкает Лаурисс, — и, пожалуй, это все интересное, что мы там услышали, что трещин и правда нет Кини, наверное, уже сказала, — она кивает, подтверждая его слова. — Так что мы можем отсюда улетать, — в его голосе явно слышна радость. — Куда направимся? 

— Аль, что думаешь? — интересуется Кини, и в ее тоне заметно облегчение. — Это тебе карты изучать нравится. Ты их сегодня изучал? 

— Ага, — поджав крылья, произносит он, — но влияние полнолуния не дает нормально рассуждать. Давайте просто полетим вдоль берега, пока оно не закончится? А потом решим. 

— Меня устроит, — кивает Лаурисс. 

— Меня тоже, как и любое место подальше от этого города, — соглашается Кини. 

Значит, надо собрать вещи и сложить шатер. Аль поднимается с песка. Это не займет много времени, и они наконец-то отсюда улетят. Все будет так же спокойно, как и раньше. Особенно когда полнолуние закончится. 

***

Первый день, хотя скорее вечер и ночь, пути выдаются особенно сложными: раз в пару анкаев крылатые останавливаются, дают крыльям и самим себе отдохнуть. И все же по мере отдаления от города становится немного спокойнее, по крайней мере Кини не говорит, что поблизости есть что-то или кто-то, способное навредить. 

Когда лететь становится невыносимо жарко, крылатые останавливаются на длинный привал. Аль пробует заснуть, но стоит лишь немного расслабить сознание, как оно вновь наполняется образами существ с грани, их когтей и клыков, и кажется, что эти образы даже страшнее и опаснее тех, что были в реальности. Так что Альдемар направляется к воде и замечает, что Кини тоже не спит, сидит на песке и вглядывается в небо. Должно быть, ей тоже снятся эти существа или же грань. И все же он заходит в воду и отходит от берега, не слишком далеко, чтобы друзья не потеряли. Влияние полнолуния все еще ощущается слишком ярко и отчетливо. 

Вторые сутки оказываются чуть проще: меньше привалов, больше спокойствия и понимания, что существ с грани здесь нет. Крылатые пролетают деревеньки бескрылых, но не спешат останавливаться в одной из них. Больше всего хочется улететь подальше от этих мест. 

Вот только заснуть днем все так же не удается. Аль продолжает подпитываться энергией солнц, но отсутствие полноценного сна все же утомляет. Особенно в сочетании с влиянием полнолуния. Хочется расслабиться и отдохнуть, но не выходит. 

К вечеру он чувствует, как влияние отступает, резко сменяется знакомой жаждой деятельности, и Аль выдыхает. Он знает, это продлится всего несколько анкаев, после чего полнолуние вернется еще на день, но даже так становится гораздо легче. Он поднимается над водой, смотрит в сторону лагеря, ничуть не удивляется, увидев сидящую чуть в стороне Кини, и устремляется к ней. Пусть это совсем ненадолго, но ему хочется быть рядом. 

— Как ты? — тихо интересуется он, садясь рядом и обнимая ее. 

Кини оборачивается с легкой подозрительностью во взгляде и крепко обнимает его в ответ. Цветы в ее волосах все еще наполовину черные из-за толстой каймы.

— Лучше, чем пару дней назад, но силы не слишком-то спешат восстанавливаться, — признается она. — Полнолуние закончилось? 

— Не совсем, — Аль качает головой, — через пару анкаев оно вернется еще на день. 

— Ясно, — не так бодро, как дуон назад, произносит она. 

Аль сильнее сжимает объятья. Обычно в эти переходные анкаи он также старается держаться в стороне, не желая, чтобы резкая смена настроения привела к ссоре, но в этот раз все иначе.

— Я бы очень хотел, чтобы оно не влияло на меня так сильно, — шепчет он, — это, пожалуй, худшее полнолуние, которое я помню. 

— Пожалуй? Ты еще сомневаешься? — едва слышно фыркает Кини. — Для меня так сомнений нет, да и ты ведь почти не спишь, да? Вчера улетал куда-то в сторону воды, даже анкая с начала привала не прошло, сегодня тоже. Это из-за тех существ?

Она складывает и прижимает крылья к телу.

— Ага, — он едва уловимо кивает, — стоит только немного расслабиться, как сознание про них вспоминает, и порой они кажутся даже более яркими, чем тогда. Пока мне хватает энергии, черпаемой из солнц, но, надеюсь, когда полнолуние закончится, станет проще. — Аль выдыхает, прикрывает глаза и молчит пару дуонов. — Ты ведь тоже не спала с той ночи?

— Не могу, — Кини качает головой, — боюсь, что, если засну, мне либо будет сниться грань, либо я окажусь на ней, а сейчас я к этому готова даже меньше, чем в детстве. Надеюсь, когда мы улетим еще дальше, я все же смогу расслабиться. Ну и полнолуние закончится. Когда ты рядом, мне спокойнее. 

— Осталось недолго, — произносит Альдемар, — завтра к вечеру оно должно закончиться, — он оборачивается к лагерю. — Как Лаур? 

— Говорит, что ему тоже снятся существа, но все же ему удается поспать дольше, чем нам. Я стараюсь восполнять его силы при помощи чар, но это гораздо сложнее, чем обычно, связь все еще ощущается слишком слабо. Аль, что тогда тебе помогло?

Он задумывается вспоминая. 

— Сон, думаю. Мне снился магический круг, как в нашем храме, я шел по нему, как во время ритуала, но без проявлений дара, просто в какой-то момент, в центре круга или после, накатывала невероятная усталость и сон либо завершался, либо мне все же удавалось закончить узор. Большая часть сил восстановилась после второго такого сна. Тебе не снилось ничего подобного сразу после использования пластины?

— Не знаю, — выдыхает Кини, — те сны были… очень смутными, может, из-за воздействия исцеляющих чар, может еще из-за чего, я помню лишь обрывки, но, может, среди них и был этот круг, но все равно я не буду засыпать, пока не закончится полнолуние, пока ты не сможешь быть рядом дольше, чем пару анкаев. Мне хватит сил.

— Не сомневаюсь, — тепло произносит Аль. 

Они сидят так, пока не просыпается Лаурисс, после чего, быстро позавтракав — или поужинав, если судить по времени суток — вновь собираются в путь. 

К следующей ночи влияние полнолуния окончательно утрачивает свою силу, и Аль облегченно выдыхает. В сознании продолжают крутиться десятки вопросов, но они уже не беспокоят так сильно, не вызывают желания не думать о них, умчаться куда-нибудь подальше, где никто его не найдет, и ночной перелет дается гораздо легче. Он вновь может спокойно общаться с друзьями, не боясь, что случайное слово поднимет волну раздражения, придумывает, чем можно попробовать разнообразить полет, и решает, что днем на привале стоит взглянуть на карты и решить, куда же они летят. Засыпать все еще не хочется. 

Во время рассвета Аль замечает, как близко друг к другу два показывающихся из-за горизонта солнца. До затмения всего пара-тройка дней. Нужно найти, где его переждать. Однако в голову закрадывается и другая мысль: не слишком ли ослабнет связь в этот раз, и не выйдет ли дар из-под контроля, как тогда на кладбище. Мысль, которую он старается загнать подальше и не делится ни с кем. Не стоит беспокоить друзей вопросами, на которые ни у кого из них нет ответа. 

Во время привала Аль опускается на песок рядом с Лауриссом и Кини и крепко обнимает друзей руками и обеими парами крыльев. 

— Рад, что тебе стало легче, — хмыкает Лаурисс, первым выбираясь из объятий. — Может, в таком случае приготовишь что-нибудь на ужин? 

— Конечно, — с легким смешком произносит Альдемар, — хотя мне будет проще это сделать, если Кини меня отпустит. 

— Не дождешься, — фыркает она и садится на песок, утягивая за собой Альдемара. Кайма на цветах в ее волосах все еще слишком заметна, но кажется чуть тоньше, чем вчера. 

Аль лишь слегка покачивает головой и запускает руку в сумку, собираясь достать что-нибудь из припасов. Готовить одной рукой не так удобно, но все же возможно, да и Кини вполне может помочь, если захочет. 

К концу ужина Аль вспоминает о письме и просит Кини дать его прочитать, что она делает с неохотой. Все же легкая беседа до этого нравилась ей заметно больше. Аль вглядывается в несколько коротких, написанных маминым почерком строк, и на губах проступает бледная улыбка. Он скучает по дому. И чем дольше они здесь, чем больше непонятного происходит вокруг, тем сильнее это чувство. Но, если сердце слабеет, найти его важнее, чем вернуться даже на пару дней. Улететь потом будет сложнее. 

— Надо написать ответ, — вполголоса произносит он, — рассказать, обо всем. — Крылья Кини, положившей голову на его плечо, прижимаются к телу. — Я могу днем написать все в общих чертах, положить артефакты с иллюзиями, а вы дополните, как проснетесь. 

Лаурисс кивает в ответ, Кини же приподнимает голову, подбородком упираясь в плечо, и смотрит с молчаливым вопросом во взгляде. 

— Тебе надо восстановить силы, — тихо и тепло произносит Аль, догадываясь, о чем она думает, — мне пока хватает энергии солнц, так что я буду рядом, пока ты спишь. А завтра можем поменяться местами, — улыбается он. Ему ведь тоже будет спокойнее спать, зная, что она рядом. 

— Уговорил, — фыркает Кини, перемещая голову ему на колени и закрывая глаза, словно она только этого и ждала. 

Хотя Аль бы этому ничуть не удивился. Стоит подумать над письмом и теми вопросами, ответы на которые можно поискать в библиотеках или у других крылатых. Возможно, кто-нибудь сможет ответить хотя бы на один.