лучший вечер

Темнота подчинила себе город, правя на жалкое количество часов. Люди идут домой, чтобы уснуть, а потом пойти снова на работу или учебу. Замкнутый круг, разбавляемый песчинками разнообразия в виде поцелуев, просмотров телика на диване, ссор, смены обоев и многое прочее.

Первая капля дождя скользит по воздуху, разбиваясь на частицы об асфальт. За ней идут другие; летят, чувствуя легкость, свободу, пока не разбиваются об землю под конец. Магазины уже все закрыты, половина от какого-то числа спит, другая же – занимается незначимыми вещами, которые в большинстве случаев забудутся на утро.

Некоторые окна в домах светятся теплым или холодным светом. Шумят машины, что редко проезжают по дороге, несясь куда-то со скоростью явно выше допустимой.

– Эй, Шаст, печенье будешь? – с кухни брюнет ласково зовет любимого.

– Да, давай, – переключая канал на чуть менее занудный соглашается Антон из другой комнаты.

Арсений приходит с тарелкой печенья и ставит на маленький черный стол, садится и приобнимает шатена, заводя руку за плечо. Они сидят и смеются с глупых шуток, доносящихся из вещающих пикселей. Неужели пробки стали смешными? Они с момента появления машин на рынке начали появляться. Сейчас бы в тысяча семьсот семидесятый выйти на сцену с материалом про «Слишком много машин на дороге».

Да, прямо во время Русско-турецкой войны, когда Россия отказала Турции вывести войска из Польши. По итогу в июле тысяча семьсот семьдесят четвертого «в лагере при деревне Кючук-Кайнарджи» был заключен мирный договор между Россией и Османской империей.

Шутки от комиков, обыденные, повседневные. Слишком глупые, и кто вообще над ними смеется? Хотя, это явно лучше шуток про застрявшее говно в узком очке. На этом фоне слов, Антон ведет рукой по бедру парня.

– Шаст, – предупреждающе говорит и смотрит Арс. – Давай хотя бы этот стендап досмотрим? – чуть улыбаясь, просит брюнет, на что его парень хитро стреляет глазками и тянется за поцелуем, как такому отказать? Сначала Антон просто медленно двигает губами, проверяя есть ли протест, но когда он его не нашел, углубляет и устраивается на коленях брюнета. Тот откидывается назад, предоставляя свободу любимому, отдаваясь полностью. Шаст постепенно углубляет поцелуй, проникая языком и вылизывая чужой рот. Шатен переходит губами к скулам, оставляя почти неощутимые следы на них; шея – отдельное лакомство: тонкая кожа и сбитое дыхание полностью сносят крышу. А как на ней красиво смотрятся его отметки на почти белом холсте.

Первый стон на выдохе, когда Шаст проходится своим языком вдоль трахеи. Он улыбается и идет ниже, переходя к чуть выпирающим ключицам, вбирая нежную кожу и зализывая, оставляя бледные следы, которые проявятся чуть позже, но ярче. Арс начинает поскуливать, прося большего. Антон лишь усмехается, глядя на полностью пассивного Арсения. Окольцованные пальцы проникают под футболку, морозя и доставляя особое удовольствие. Услышав громкий выдох, Шаст резко срывает футболку, припадая к груди и терзая ее короткими ногтями и губами с зубами. Брюнет тянется к концу ткани толстовки, зная, что там нет ничего, это же домашняя одежда. Антон слегка прогибается в спине, прося снять уже мешающую вещь, на это Попов только хмыкает, но срывает и откидывает на пару со своей футболкой на пол, целуя сгиб шеи и плеч.

Комики о чем-то говорят; это что, снова пробки и как отказала девушка? Арс приподнимает пальцам Антонов подбородок и смотрит в глаза. А там дикое желание и животное удовольствие. Целует напористо и языком прорывается сразу глубоко; пальцами левой руки забираются в задние карманы, правой удерживая и ведя головой. Шаст приподнимается на коленях, Арс ведет правой по груди, и губами переходя к ней же, рукой останавливаясь на ширинке и чуть замедляясь, безмолвно спрашивая разрешения.

– Арс, мы не маленькие, – усмехается Антон и глубоко дышит, – можно, – откидывает голову, складывая брюнету руки на плечи, и закрывает глаза. Арсений медленно расстегивает пуговицу, продолжая выцеловывать любимую грудь. Холодными пальцами проходя по нежной коже, вызывая мурашки и громкий выдох. Шаст тянет на себя голову, целуя любимые губы, выдыхая в них; тянется к ширинке, также медленно растягивая ее.

– Стол, – сбивчиво говорит Арсений, хоть как-то пытаясь восстановить дыхание, Шаст только кивает и тянется к ящику, задевая тарелку с печеньем, доставая оттуда серебряную упаковку и клубничную смазку.

– Сегодня клубника со сливками? – усмехаясь, закрывая глаза, спрашивает брюнет, ведь сегодня покупал не он.

– Что? – очередная, вроде бы как понятная, вещь приводит парня в легкий ступор. Даже в такие моменты, Арс остается собой.

– Ну, типа клубника, а серебро как сливки… – тихо посмеивается Попов, уткнувшись лицом в грудь, вдыхая любимый запах. Антон, улыбаясь, целует в губы, позволяя снять с себя, уже ставшие тесными, джинсы. Шастун приподнимает его бедра, снимая лишнюю нижнюю одежду, все летит в одну кучу.

Остатки ткани летят на пол, два парня в забытье, ими правят инстинкты и бешеная любовь с полным доверием. Арсений берет тюбик с тонких подушек на диване и открывает, немного выдавливая на пальцы. Он начинает медленно растягивать, начиная с одного пальца, постепенно добавляя еще, Шаст шипит и брюнет впивается в его губы, отвлекая. Шатен перенимает в свои руки смазку и размазывает, параллельно стараясь не думать о легком дискомфорте.

Начинает медленно садиться, сначала привыкая к легкому холоду и размеру. Арс придерживает за талию, не торопя, а скорее придерживая. Слова на фоне сливаются, становясь просто звуками с интонацией произношения, смешиваемые стонами и громким дыханием. Шатен потихоньку начинает ускоряться, попутно терзая вкусные губы и глотая рваные вдохи. Арсений спускается руками вниз, обхватывая и начиная двигаться в такт. Им хватает нескольких секунд, чтобы голова закружилась и показалась заставка другого шоу на экране телевизора.

– Досмотрели, – тихо смеясь и начиная медленно слезать, проговорил Антон.

– Досмотрели, – повторил Арсений, фокусируя взгляд на экране и замечая новую программу.

Потребовалось полчаса, чтобы убрать одежду и отмыться, потому что кое-то кто яро не хотел заканчивать, получая в ответ неглубокие поцелуи.

Они улеглись в кровати, смотря на телике детский мультик. Телефон у Шастуна играет мелодией звонка и он, извиняясь, выходит из комнаты.

– Что? – спрашивает и разглядывает белую стену. Эти обои они выбрали с Арсом на прошлой неделе, решив, что белые с незаметным рисунком – лучший выбор.

– Ты скоро? – обеспокоенный голос на том конце. Арс делает звук потише, чтобы не мешать разговаривать, и Шаст от этого слегка улыбается.

– Слушай… – он глубоко вздыхает, – я еще в магазин зайду, возьму чего-нибудь вкусненького на завтра, – врет и поднимает уголки губ.

– Хорошо, я жду. Целую, – и вызов сбрасывается.

– Пока, Ир, – тихо в пустоту говорит и разворачивается, смотрит в комнату на улыбчивого парня и невольно любуется им. Идет к кровати, ложиться рядом и легонько целует в щеку. Арсений умный, он понимает. Они идут в прихожую, Арс молча смотрит, как его парень одевается. Смотрят друг на друга, когда шатену осталось только закрыть дверь, ведь он уже вышел. – Пока, – говорит и, наконец, закрывает.

Это уже пройдено – никакие ссоры не помогут, как и другие методы, кроме как закрыть глаза и насладиться лучшим вечером.