утро нового дня никогда не казалось этим юношам настолько тяжёлым, как сегодня. ожидания, тревога и внезапно вспыхнувшие когда-то давно угасшие практически полностью чувства будто перекрывали им обоим дыхание. оба были чересчур задумчивыми и абсолютно пустыми. казалось, волнению нет и не будет конца, но вот евгений вновь ударился в глубокие раздумья, ходя из одного угла комнаты в другой. ничего другого, кроме как идеи поехать к владимиру, в голову к юноше не приходило, а то, что он знал адрес ленского, поскольку он был указан на конверте сначала, а затем в конце письма самого, лишь усиливало желание бросить всё и отправиться в германию. к полудню было решено - евгений онегин отправляется в германию, и как можно скорее.

владимира всё никак не отпускали мысли о том, что письмо, написанное и отправленное им онегину, так и не было прочитано, а если и было, то вскоре отправилось прямиком в мусорное ведро. тревога постепенно полностью охватила парня, так что он, душевного здоровья ради, сел вновь писать, вот только заснул, так как до сих пор ни разу не сомкнул глаз дольше, чем на пару минут, за целых три дня.

проспал ленский почти целый день, а сны его не тревожили вообще никакие, что уж там говорить о кошмарах. к вечеру, после пробуждения, ему очень долго казалось, что всё происходящее - всего лишь выдумка, и евгений онегин прямо сейчас не мчится к нему ( хотя об этом владимир не знал, несмотря на то, и надеялся ), что будто бы самого евгения онегина этого никогда и не существовало. но быть такого не может, ведь кто тогда прямо сейчас сидит в поезде и пишет, пишет, пишет? кто рассматривает письмо, полученное днём ранее, виня себя в нескольких пятнах, красующихся на бумаге? онегин и сам был растерян и абсолютно потерян, потому что в жизни своей никогда таких абсурдных и импульсивных поступков не совершал, а если и совершал, то они влияли на его жизнь совсем чуть-чуть, он даже не замечал этого. но вот он, растрёпанный и влюблённый, едет в германию, потому что там его, возможно, ждут, а кому плохо будет в месте, где их любят и ждут? особенно, когда это место одно, ведь другим ты не нужны.

близилась ночь, ленский вновь сел за поэзию. писал он спокойно в этот раз, сжимая рубашку свою в районе груди. он писал, писал вот что:

"мне не нравится слово любовь.

оно глупо и грубо, не так ли?

в этом слове и боль, и удары, и кровь,

в этом слове ветры и закаты.

это слово символично:

в нём вокзал и шестой путь.

моё сердце, как синичка,

умирать - словно заснуть.

мне не нравится слово, оно будто ты.

оно ранит и гложет забористо.

оно веет туманы, разрывает цветы,

но что в корне слова кроется?

в этом слове поцелуи,

в нём разбитость, тёмный лес.

поясни-ка мне о слове,

твоя любовь - мой интерес".

владимир ещё долго смотрел куда-то вдаль, сидя у окна. он вспоминал о том, как они с евгением однажды пошли вместо театра на поляну и полночи провели, считая звёзды. онегин тогда так искренне улыбался и обещал, что всё будет в порядке, а затем целовал руки юного поэта. вскоре владимира одолела тоска, и он вновь отправился спать, будто забыв о том, что для него это практически невозможно.

онегин же ещё долго перечитывал письмо, после чего заснул снова с листком в руках.

так, час за часом, минута за минутой, евгений онегин прибыл в германию. он торопливо перечитывал свой словарь и повторял одни и те же фразы, поскольку из-за волнений у парня всё вылетело из головы, и остался только лишь адрес давнего близкого. он всё так же торопливо пытался узнать дорогу до нужной ему улицы и благодарил каждых, кто ему помогали, словно ребёнок, которому подарили мешок его любимых конфет. он всё так же торопливо бежал до нужного ему дома и всё так же забегал в подъезд, после чего внезапно остановился прям перед дверью, к которой лежал его путь. стук, ещё один. слышатся шаги.

владимир ленский, со слишком уродливыми кругами под глазами, кудрями цвета тьмы, которые он расчёсывает раз в несколько дней, трясущимися руками открывает дверь. он видит причину: причину всех его кошмаров, причину всех его стихотворений, написанных за последние два года, причину, по которой его руки доходили до хоть какой-никакой, но заботы о себе. он опять сжимает свою рубашку в районе груди и, кажется, не дышит. евгений, абсолютно ошеломлённый, бросается обнимать ленского. ему тепло. он скучал.

они целуются нежно, как пару лет назад. начинает это всё владимир, он тянется губами к шее возлюбленного и вскоре оставляет там небольшой след. улыбается. впервые за два года. ему спокойно, руки больше не дрожат. онегин зацеловывает всё лицо юного поэта и после осторожно кусает его за губу. слышится негромкий стон. юноши отстраняются друг от друга и смотрят друг другу в глаза. тихо. родная, комфортная для них обоих тишина - возвращение домой. они, не произнося ни слова, заходят в квартиру, всё так же молча пьют чай и всё так же молча обнимают друг друга ещё очень долго.

они наконец-то дома, они наконец-то влюблённые и родные.