Подарочек

  Вещица была изящная, тонкой работы, любовно вырезанная из нефрита рукой отличного юнмэньского мастера. Все, начиная от выбора материала и кончая идеально-гладкой полировкой, говорило, что такая безделушка обошлась заказчику весьма недешево. Цзинь Гуань Яо поднял глаза от лежащего в шкатулке нефритового бутона лотоса с плотно-плотно сжатыми лепестками и чуть насмешливо глянул на главу Юн Мэн Цзян. — Многоуважаемый Цзян Вань Инь решил задобрить этого недостойного подарком? — Вроде того, — буркнул Цзян Чен. Ситуация была… смущающая. Он в самом деле ведь хотел сделать как лучше. — Ах, как нехорошо, — беззлобно рассмеялся Яо. У глаз легли едва заметные морщинки, хотя из-за этого смешка он вдруг показался каким-то юным и свободным. — Ты упрекаешь меня в том, что я дарю подарки людям, чье отношение к себе или ордену хочу смягчить, но сам делаешь то же самое не моргнув глазом. И как тебя понять, глава Цзян? В этом упреке не было злобы, скорее что-то шутливое и мягкое. Цзян Чен с облегчением понял, что, кажется, в их с Яо отношениях все не так уж и плохо, как он опасался. — Тебе не понравилось что ли? — Отчего же? — Цзинь Гуань Яо извлек из шкатулки подарок. Резчик повторил бутон почти в натуральную величину, снабдив его прямым стеблем примерно с мизинец длиной и небольшим листочком снизу, означающим кромку воды. На самом бутоне были обозначены контуры лепестков, на стебле — такая типичная для лотосового стебля гладкость. Изящно изогнутый небольшой лист украшала натуралистичная капля росы. — Я не меньше второго господина Не ценю изящные вещи, не тебе ли этого не знать, глава Цзян? — Цзинь Гуань Яо говорил вкрадчиво, явно наблюдая за собеседником. — В этом подарке ведь есть некий тайный смысл, верно? — Ну вроде того… — Цзян Чен мысленно проклинал свое хорошее воспитание, надеясь, что Яо не маленький и сам все поймет. — Намекаешь, что я подобен лотосу, который вырос из грязи сквозь толщу воды и тянется к солнцу? А сомкнутые лепестки — это намек на мой титул? — Цзинь Гуань Яо определенно забавлялся, и Цзян Чен не очень понимал, к чему все идет. Вещица, конечно, была со смыслом, но немного в другом плане. — Вы слишком льстите мне, Саньду Шеншоу! Слишком… — Яо обольстительно, но с долей озорства улыбнулся. Знает, как Цзян Чен теряется от это улыбки и делает. — И все же, это очень красивая вещь. Я поставлю ее на полку среди других предметов искусства. Хотя нет, лучше на стол. Полагаю, глава Лань очень оценит… — Никакого главы Лань! — Цзян Чен не выдержал. Еще и эта чертова ревность! А если Яо в самом деле с названным братом не только дружит?! Этот разговор был уже между ними раз двадцать. Цзинь Гуань Яо признавал, что он не святой и сорвать свою хризантему позволил задолго до встречи с главой Юм Мэн Цзян, но уверял, что не водит никаких отношений на стороне. — Хорошо. Но все же это слишком красивая вещица, чтоб прятать ее, — хитрая улыбка, противоречащая словам, все не сходила с лица главы Лань Лин Цзинь. И в подтверждение своей речи Цзинь Гуань Яо попытался поставить статуэтку на стол рядом с тушечницей и подставкой для кистей. Цзян Чену сейчас очень хотелось самыми простонародными словами таки объяснить, что это такое и куда это надо поставить. Бутончик, однако, стоять не желал. Крошечный листик оказался ненадежной опорой. Цзян Чен уже ожидал, что его подарок сейчас бездарно разобьется, но Цзинь Гуань Яо ловко подхватил бутончик в ладонь, не дав статуэтке упасть. — Кажется, мастер сделавший эту прелестную фигурку, ошибся… — в голосе звучало разочарование. — Да ничего он не ошибся! — Цзян Чен таки не выдержал. — Это не для стола, а чтоб тебе в следующий раз не было больно! — это признание будто выжало все силы. Цзян Чен готов был залиться краской от этой откровенности, как юнец, в первый раз решивший заговорить с понравившейся девушкой. Цзинь Гуань Яо напоминал довольную лису, которая обнесла курятник. Он весело рассмеялся и перевернул бутон лотоса листком вверх. На другой стороне листка был вырезан герб Юн Мэн Цзян. — Вы неисправимы, глава Цзян! — Цзинь Гуань Яо не смеялся, не упрекал, скорее был доволен. — Хотите и тут отметить вашу территорию? — Так ты попробуешь или нет? — эти насмешки смущали и раздражали. — И вы предлагаете мне спрятать такую красоту на заднем дворе? — совершенно серьезно на первый взгляд уточнил Яо. — Ну тебя к гулевой бабушке!!! — Цзян Чен развернулся и вышел из кабинета. Надо было вернуться домой и остыть. Он хотел как лучше, а вышла опять какая-то ерунда! Почему это строгое воспитание наследника великого ордена порой вот так вылезало боком?! Понятно, что родители заботились о репутации семьи, но порой Цзян Чен ощущал себя стыдливой девицей, особенно на фоне Яо, который знал кучу шуточек и прибауточек на тему весенних игр и мог вполне свободно об этом поговорить. Для Цзян Чена же это было каторгой. Еще как на зло этот неуместный стыд очень ограничивал любовный опыт. Наверное, Цзинь Гуань Яо обладал каким-то очень тонким чутьем, раз опознал за вечной сердитостью желание. А уж как они добирались до постели Цзян Чен вспоминал с содроганием и благодарностью к невероятному терпению и мягкому характеру Яо. Цзинь Гуань Яо был с ним ласков, как с ребенком, сам положил руки главы Цзян на свой пояс, давая понять, что можно, извиняясь, что не может предугадать всех вопросов. Пока они обходись руками и губами все было неплохо. По крайней мере Цзян Чен не ощущал себя каждый раз облажавшимся. Пока в какой-то момент он не столкнулся на рынке с Хань Гуань Цзюнем и тот не обронил книгу. Цзян Чен учтиво указал ему на это, то Лань Ван Цзи так поспешно удалился, что его потеря осталась лежать в полуразвернувшемся платке. Цзян Чен книгу поднял и решил, что отправит ее в Облачные глубины, коль второй господин Лань так торопился, что не услышал его. Цзян Чен тогда хотел сделать все по правилам и согласно этикету. Даже письмо сопроводительное написал. Но какой-то демон дернул его в эту книгу заглянуть. Определенно, Лань Ван Цзи такое потерять не мог и, положа руку на сердце, глава Цзян искать хозяина этого тома так же не намеревался. Книга была неким сборником, только вовсе не премудростей или изречений великих людей, а картинок. Исполнено все было довольно грубо, словно специально подчеркивая весь похабный смысл иллюстраций. Цзян Чен не знал, куда деть глаза, и в то же время ему эти рисунки показались занятными. Он же примерно то же творил пару недель назад с Яо. Только двое нарисованных мужчин делали кое-что другое, от чего корень ян в штанах тяжелел и намекал, что не против попробовать и такое. Цзинь Гуань Яо немного удивился книге, закладке в ней, даже с каким-то уважением посмотрел на любовника и согласился. Дальше случилось то, что Яо назвал конфузом, а Цзян Чен посчитал провалом. Задние врата Яо оказались, как после выяснилось, тесноваты. Самому Цзян Чену такие ощущения были в новинку, он потерял разум от нахлынувшего удовольствия. Его так прекрасно сжимало и сдавливало вокруг! Лишь когда небеса перевернулись он осознал, что с Яо что-то не так, как бывало обычно во время их весенних игр. Тот был бледен, даже не пытался улыбаться через силу как в начале, а в уголках глаз дрожали готовые вот-вот пролиться слезы. Его корень ян вовсе не намекал на возбуждение. Цзинь Гуань Яо хорошо не было. Цзян Чену это страшно не понравилось. Для него отдельным видом удовольствия было доводить до сверкающих пиков любовника, видеть, как Яо хорошо от его рук и губ, ловить эти вздохи и частое дыхание, видеть поволоку удовольствия в карих глазах. Это как-то дополнительно стимулировало. А сейчас Яо спешил освободиться и отдохнуть. Цзян Чен попытался выяснить причину произошедшего. В силу своего маленького опыта он не понимал, в чем же дело. Яо вполне добровольно согласился, они были распалены страстью оба, но удовольствие получился только один. К тому же Яо морщился пытаясь повернуться, а на платке, которым он обтерся и попытался незаметно спрятать, Цзян Чен заметил и красноватый потек. Яо в своей обычной манере попытался утешить любовника, словно тот был пострадавшей в этом действе стороной. По словам господина Цзиня у него давненько не было таких соитий и надо было всего-то десяток раз повторить такое действо, чтоб пошло на лад. Или пережить некоторые подготовительные процедуры, о которых Яо почему-то промолчал. Через некоторое время они попробовали еще раз и все вышло не сильно лучше. Цзян Чена в самом деле сжигала страсть, терпения чтоб хоть немного выждать не хватало. Яо был слишком соблазнителен в своих почти прозрачных шелковых одеждах и с распущенными волосами. Сверкающие пики в процессе соития опять удалось посетить лишь главе Цзян. Цзинь Гуань Яо не отказался от извинительного поцелуя, но Цзян Чену очень сильно хотелось, чтоб удовольствие получали бы они оба и не через десять таких вот ужасных встреч. Цзян Чен уже немного осознал себя как любовника и понимал, что был порой напорист и нетерпелив. Яо пытался что-то там говорить про подготовку, но Цзян Чену хотелось как можно скорее овладеть им. Они не слишком-то часто могли позволить себе лечь вместе и потратить на это много времени. Цзян Чен думал, к кому обратиться за советом. Ответ нашелся во все той же книжке со скабрезными картинками. На одной из первых страниц, слипшихся из-за попавших брызг воды, было три картинки, на которых один мужчина засовывал в другого небольшой нефритовый стерженек. Подпись наверху гласила, что сие действо облегчает соитие, но требует времени. «Если б было столько времени!» — с тоской подумал Цзян Чен. Он бы с радостью потратил несколько часов на такую процедуру, лишь бы Яо опять так же трепетал под его руками и счастливо жмурился! Но где взять эти гулевы часы там, где все расписано по минутам? Если б можно было сделать это как-то незаметно! И опять помогла та самая книжка. Цзян Чен припомнил слова Учителя Ланя, который говаривал,что ответы на все вопросы можно найти в книгах. После страниц с парочками были страницы и с описанием того, что разнообразило бы любовные забавы. Кое-что из таких вещиц Цзян Чен видел в лавке у резчика по камню. Обычно мужья покупали подарочки женам, чтоб те не скучали и не искали утех на стороне. Цзян Чену казалось, что Яо достоин чего-то особенного, сделанного исключительно для него и ради него. Знал бы Цзинь Гуань Яо, каких усилий главе Цзян стоило заказать эту вещицу и объяснить мастеру, что любовник опытен, но встречаются они редко! Цзян Чен даже писать-то о таком мог с трудом, а уж сказать вслух. Неужели Яо не видел никогда ничего подобного, учитывая, где он вырос?! Гнев кипел как перегревшийся суп. Досталось слуге, который ни в чем не провинился, и двум адептам, что смотрели на главу слишком пристально. Успокоился Цзян Чен только к вечеру, уже вернувшись домой. Ладно, он извинится в следующую поездку. И найдет слова, чтоб объяснить свой подарок.

***

Через пару недель, придя как обычно в кабинет главы Цзинь, Цзян Чен не без удивления увидел уже знакомый бутон лотоса, стоящий на столе. Между плотно сжатыми лепестками появились отверстия, из которых поднимался ароматный дымок. Весь разговор глава Цзян не сводил глаз с новенькой курильницы для благовоний на столе главы Цзинь. — Я смотрю, ты все же решил оставить его на виду? — Цзинь Гуань Яо в ответ немного неловко встал из-за стола. Давнее падение с лестницы давало о себе знать, и Цзян Чен списал осторожные движения на затекшую спину. Яо порой жаловался на боль, и Цзян Чен даже пару раз разминал ему поясницу к обоюдному удовольствию. — Это слишком красивая работа, чтоб прятать ее в шкатулке. И мне приятно видеть твой подарок… — Я вообще-то заказывал его ради… — Цзинь Гуань Яо прижал кончики пальцев к своим губам, а после к его, словно перенося поцелуй. Цзян Чен любил этот милый жест. — Глава Цзян, прости меня. Мне хотелось лишь немного подразнить тебя, чтоб ты сам объяснил мне или лучше показал, как воспользоваться твоим подарком. Я глупец. Думал, что после той книги ты изжил свой стыд. — То есть ты знаешь, что это такое, но приказал переделать и держишь это у всех на виду? — Цзинь Гуань Яо порой казался Цзян Чену крайне странным. — Я попросил сделать курильницу. У твоего подарка очень хорошие пропорции и мне… — Цзян Чен видел такое в первый раз: Цзинь Гуань Яо был смущен. Человек, который знал почти полсотни названий для корня ян, который там интимно прижимался к нему сейчас вдруг зарделся. — Мне приятно смотреть напоминание о твоей заботе. Ты бы ведь просто мог подождать, пока я привыкну, но предпочел сделать мне дорогой подарок, который избавит меня от боли. — Но теперь-то нам или придется вовсе отказаться от такого? — Ни за что… — хитро улыбнулся Цзинь Гуань Яо. — Неужели тебе так хочется опять терпеть? — Я попросил сделать копию в виде курильницы. Твой подарок там, где ему и положено быть, — Цзинь Гуань Яо слегка прищурился и толкнул руку любовника ниже со свой талии. — И когда я запомню, какой же ты хитрец? — чуть усмехнулся Цзян Чен в ответ, поняв, что ему хотели показать. — Кто знает. Кто знает, глава Цзян…