RK900 думает, что лучше бы он оставался машиной. Выполняешь себе указания, никаких эмоций и чувств, никаких иррациональных решений, никаких проблем.
Но нет же.
Нужно было его пробудить, а потом ещё и к Риду в напарники поставить, чтобы вообще все по пизде пошло.
Андроид одёргивает себя, понимая, что использует нецензурные выражения.
Ебу... дурацкий Гэвин Рид.
Именно он научил Ричарда материться, именно он был рядом, когда девятисотого накрыла девиация (которая и выявилась из-за Рида, кстати говоря), и именно он сейчас делает то, что RK900 не может объяснить.
Гэвин Рид может просто подойти к андроиду и поцеловать его в любое время и в любом месте, а потом наблюдать, как стремительно синеют щеки девятисотого, хотя лицо остаётся непроницаемым. По-тихому, конечно. В участке, пока коллеги не видят, на месте преступления, на улице, по дороге домой...
Домой. Ричард переехал к напарнику как-то просто, словно по негласной договоренности. Один раз зашёл проведать раненого Рида и больше не возвращался ночевать в участок. Против никто из них, вроде бы, не был. Для андроида было одно «но» — там Гэвин целовал его ещё чаще, и поводов для смущения становилось ещё больше.
Сложно сказать, когда это началось. Возможно, в тот самый день, когда Рид проиграл офицеру Чэнь в карты на желание. Желанием было, конечно, поцеловать Ричарда. Это повторилось, потом ещё, ещё и ещё, пока не вошло в привычку Гэвина. Привычку играть. Но девятисотый к этому привыкнуть не смог и вряд ли сможет когда-либо.
— Ты идёшь?
Андроид кивает и идёт вслед за напарником. Cадится на заднее сиденье мотоцикла и уже привычным движением соединяет руки на талии Рида.
Рёв мотора заглушает все звуки. Вечерний Детройт горит яркими красками, и Ричарду кажется, что это вовсе не неоновые вывески на зданиях. Это горят сердца людей и андроидов.
И когда он только успел нахвататься таких метафор?
Уже привычный тёплый белый свет снова загорается. Хлопают дверцы шкафа для верхней одежды. Скрипят половицы. Андроид направляется на кухню и заваривает чай для Гэвина — знает, что после дня в участке в человека не вольёшь ни миллилитра кофе. Разогревает ужин и снова слышит тихое, уже почти привычное «спасибо». Легко улыбается, кивает и уходит в другую комнату. Как обычно.
Только обычно RK900 читает книги. Он вчитывается в каждое слово, анализирует каждое предложение и представляет. Каждый жест персонажа, каждое действие, думает, какой у него может быть голос... андроида-детектива это затягивает. Но не сегодня.
Сегодня он анализирует воспоминания. Каждую секунду, каждый кадр взаимодействия с Гэвином Ридом. Ричард анализирует и в очередной раз убеждается, что этот человек — настоящая катастрофа.
Обычно после ужина Рид сразу уходит в свою комнату, а не наблюдает за напарником, но сегодня он просто не смог удержаться. Ему нравится смотреть на Ричарда. На то, как он листает книгу, поджимает губы на драматичных моментах и улыбается на смешных. На то, как его лицо показывает переживания за героев. Он выглядит совсем как человек.
Но сегодня с андроидом что-то не так, и Гэвин это понимает. Девятка неподвижно сидит на диване, диод перемигивается с желтого на красный. Рид понимает, что это пиздец как нехорошо (ведь он прочитал всё-таки полторы тысячи страниц инструкции к ведроиду) и тихо заходит в темную комнату.
Ричард улавливает звук шагов и резко поднимает голову. А потом опускает, поняв, кем является вошедший человек.
Гэвин садится рядом с любовником напарником и кладёт ему голову на плечо. Потом доверчиво трется носом о пластиковую щеку и оставляет легкий поцелуй на скуле. И совершенно не понимает, почему андроид дергается и обхватывает себя руками.
— Ты чего? — в голосе детектива слышна нотка беспокойства. — Эй, Девятка...
— Зачем? — тихо перебивает его RK900.
— Что «зачем»? — переспрашивает мужчина.
— Зачем Вы со мной играете?
«Решился, блядь» — думает Ричард, заметив, каким растерянным и в то же время серьезным стало лицо Рида. Обоим хочется материться — одному от того, что задал этот глупый вопрос; другому - от того, что произвёл такое впечатление, сам того не зная.
— Пойдём, Рич, — тихо просит Гэвин, потягивая край рукава черной водолазки андроида в сторону двери.
RK900 не сопротивляется.
Мужчина присаживается на диван в гостиной, убеждается, что свет включен, и напарник сидит рядом, и вздыхает. Не думал, видимо, что этому разговору суждено состояться. Не думал, что Ричард может так о нем подумать.
Гэвин бросает короткий взгляд на сидящего рядом и закатывает рукава теплой домашней толстовки, открывая руки, испещрённые шрамами.
— Посмотри сюда, — детектив указывает на ровные, параллельные друг другу полосы на предплечьях обеих рук. Три на правой и два на левой. — Не догадываешься, откуда?
Андроид отрицательно мотает головой. Ждёт объяснений.
— Три девушки. Два парня, — выдыхает мужчина. Эти слова даются ему тяжело. — Мне было пятнадцать. Авторитеты местные поймали меня, привязали и отомстили за всех.
RK900 хмурится. Не понимает.
— Я играл с ними, да. С теми парнями и девушками, — опустив глаза, объясняет Рид. — Они оставили метку за каждого, кому я причинил боль. А вот это, — Гэвин касается шрама на переносице. — Чтобы я каждый день смотрел на себя в зеркало и вспоминал, какой я ублюдок.
Ричард поджимает губы, бросает короткий взгляд на напарника. Проводит изящными пальцами по шрамам на предплечьях. Приоткрывает рот, чтобы задать вопрос, но тут же словно передумывает.
— Хочешь спросить, что между нами, да? — догадывается детектив.
Андроид кивает, не поднимая взгляда.
— Бля, — мужчина закрывает лицо руками. — Я... я люблю тебя, понимаешь? Просто я не совсем умею это правильно выражать.
Диод RK900 отчаянно горит красным. Гэвин находит его руку своей и переплетает пальцы.
— Мне стоило сказать это раньше, — тихо добавляет он.
Они долго ещё так сидят. В тишине, с переплетёнными пальцами, каждый в своих мыслях.
— Если ты не хочешь этого, Рич, то я не...
— Нет. Я... я хочу.
Диалог, разрезавший молчание, закончился так же резко, как и начался.
Вскоре тишину снова нарушает тихое бормотание.
— Что ты сказал? — переспрашивает детектив.
— Я тоже люблю Вас, Гэвин.
Рид облегченно и даже как-то по-счастливому улыбается. Снова кладёт голову на плечо напарнику любимому, снова утыкается носом в пластиковую, но такую живую щеку.
— Когда я просил тебя перестать «выкать» на меня? Это звучит очень неуместно, — усмехается мужчина на ухо андроиду, а затем утягивает того в долгий поцелуй — самый чувственный, взаимный и осознанный из всех, что уже были.
И каждый знает — у них ещё все впереди.