В глубинах собственного сознания тихо и почти не тревожно. Сюда редко достают волнения, это место — если местом можно назвать разум — по ощущениям близко к уюту дома, которого у неё никогда не было, к накинутому на плечи тяжёлому тёплому пледу и к чувству заботы и нужности, коего Доктор не испытывала уже очень давно.
Потому что нельзя. Потому что она не должна показывать, как ей тяжело. Потому что за неё не нужно волноваться, она в порядке, она всегда в порядке, это она должна помогать другим, а не они ей. Она не смеет взваливать свою ношу на кого-то.
— Ты выполнила мою просьбу?
Окружающее пространство слабо звенит. Она не замечала этого прежде. Возможно, не слышала за бурными обсуждениями все предыдущие разы. Это место в глубинах сознания было не только очагом комфорта. Также оно было единственным, где можно поговорить с прошлыми воплощениями, не ломая временную линию.
Мы все меняемся. И это хорошо, это просто замечательно, пока ты помнишь всех, кем был когда-то. И Доктор помнила. И не раз обращалась за помощью к ним. Снаружи, в реальном времени проходило не более нескольких минут, в то время как здесь, исходя из собственных ощущений, Доктор могла находиться намного дольше, обдумывая планы и советуясь с предшественниками.
Кажется, о подобных возможностях рассказывали в Академии. Доктор же открыла их для себя в третьем воплощении.
Он садится рядом и она тихо выдыхает. Вместе с воздухом из Доктора улетучивается уверенность. Она поворачивает голову и улыбается так широко, как только может, играет искренность по привычке, не решаясь сбросить маску даже наедине с собой.
— Да.
Он смотрит на неё долгих несколько секунд, во время которых бескрайняя белёсая пустота вокруг звенит чуть громче и будто сжимает грудь тисками.
Он, конечно, тоже это чувствует. На каком-то другом уровне, наверное, но в общем сознании и эмоции разделяются на двоих, потому он даже если и не считывает по лицу, то ощущает ментально её напряжение.
— Ты врёшь?
И это почти не вопрос. Доктор чувствует, как её улыбка дрожит. Потому что она уже не выдерживает притворства. И потому что на самом деле, если посмотреть с другой стороны, правды в её ответе больше, чем лжи.
"Громко смейся. Быстро бегай. Будь доброй."
И она смеялась. Она радовалась каждой мелочи, смотрела с улыбкой на открывавшийся бескрайний мир, она почти отпустила прошлое и была полна надежды, чего не случалось очень, очень давно — кажется, ещё задолго до Войны.
Она бежала не от себя, а навстречу приключениям. В места, где спали моря и где рекам снились сны; боролась с несправедливостью и бросалась в омут с головой — иногда вполне буквально — потому что хотелось захлебнуться не в воде, а в ощущениях, утонуть в водовороте эмоций и азарта, а потом бежать дальше ещё быстрее, разбрызгав счастье повсюду. Она искренне заботилась обо всех, кого встречала, и сопереживала так сильно, как могли немногие её предшественники. Она очень-очень старалась быть доброй.
Но мир к ней добр не был.
А Доктор продолжала. Всё так же смеялась — и смех заглушал все страшные мысли, улыбка прятала множество раз разбитые, а теперь и раскрошеные в стеклянную пыль сердца; бежала наперегонки с ветром, с судьбою, со смертью — не разберёшь уже — только бы подальше от боли. И всё ещё пыталась быть доброй. Только сама не могла сказать, удавалось ли.
— Я же не могу обмануть себя, правда?
Её предшественник рядом хмыкает, и в этом звуке смешивается понимание, согласие и забота. Она больше не улыбается, а сидит сгорбившись и прячет лицо в ладонях. Пустота вокруг них звенит порваной струной.
Когда он её обнимает, она почти не удивлена. Может, потому что втайне на это надеялась. А может, потому что сил удивляться уже нет. Их хватает только на то, чтобы уткнуться в плечо, отбросить притворство насколько осмелится и раствориться в недолгом чувстве спокойствия, когда можно позволить себе быть слабой и когда собственная маленькость не чувствуется чем-то плохим.
***
Она всегда верила, что каждое существо — маленькая вселенная. Со своими мечтами и надеждами, страхами и болью, целями и убеждениями. Что каждая личность — отдельный мир, одновременно похожий на бесконечный космос и разительно от него отличающийся. И Доктор чувствовала, как её внутренняя вселенная, резонируя с внешней необъятной, утонув в Потоке боли, ломалась.