Куинн застаёт Рейчел за действиями, крайне свойственными Эмме Пиллсбери, и от этого её тошнит.
Перед ней пустой кабинет. То есть пустой, если не считать Рейчел Берри в передней части помещения: она склонилась над точилкой и без труда, но с особой яростью вращает ручку. На парте около неё лежит ряд карандашей — все наточены идеально.
Вообще-то Куинн пора бы уходить. Ей нужно выкрикнуть имя Рейчел и сбежать, ведь Куинн Фабрей — первая стерва школы — поступает именно так.
Но Рейчел выглядит так жалко со своей сгорбленной спиной и опущенной головой... Что вообще она творит с этими карандашами? Любопытство берёт верх, и Куинн подходит к Рейчел со спины. Тёмно-синее платье в горошек на её теле оставляет открытыми гладкие плечи и оголяет часть спины — Куинн пробегает взглядом по чужой коже.
Потом она скрещивает руки на груди.
— Эм... что ты делаешь? — спрашивает она, держа голову у затылка Рейчел.
Та тут же разворачивается. Рейчел выпрямляется, когда замечает Куинн, и отводит плечи назад и грудь вперёд, пытаясь выглядеть выше своих 157 сантиметров.
— Точу карандаши. — Она бросает взгляд на парту. — Разве не видно?
Куинн вскидывает бровь:
— И зачем ты это делаешь?
Игнорируя этот вопрос, Рейчел делает шаг вперёд.
— Куинн, можно тебя кое о чём спросить?
Куинн поднимает подбородок и смотрит на Рейчел сверху вниз.
— Ты уже спросила.
— Это важно, — настаивает Рейчел.
Куинн наклоняет голову, слегка кивая, и расцепляет руки.
— Про Финна.
В груди у Куинн не просыпается отвращение — там рождается ревность. Она не осознаёт этого, но всё равно меняется в лице и говорит:
— Мне неинтересно.
Но Рейчел не отступает.
— Я только…
— Нет.
— Куинн, я понимаю твоё нежелание обсуждать Финна, зная вашу историю, но, прошу, выслушай меня. Просто... я никогда не стану такой красивой, как ты.
На лице Рейчел проступает печаль, и Куинн борется с порывом уверить её в обратном. Она до сих пор помнит это чувство, до сих пор ощущает его, даже под вновь обретённой формой чирлидерш. Чувствует себя неидеальной, неполноценной, неуверенной. Она узнаёт свои страхи в Рейчел.
— Я должна убедиться, — объясняет Рейчел, — что он забыл тебя.
Куинн не даёт сочувствию завладеть собой.
— И каким образом это касается меня?
— Скажи, когда вы были вместе... тебе разве не хотелось, чтобы кто-то убедил тебя, что Финн не уйдёт?
Воспоминания об их вымученных отношениях пронеслись перед глазами Куинн. Столько недосказанного. Столько непрозвучавших извинений. Столько остывших чувств, что лежат на плечах Куинн тяжким грузом. Ей кажется, что тяжести слишком много для её лет.
Она смотрит на Рейчел и видит девушку, которой сложно жить в этом огромном и страшном мире. Возможно впервые в своей жизни, Куинн видит в ней самую обычную девушку. Не надоедливую коротышку, с головой погружённую в свои мечты и не замечающую чужих; не раздражающую певицу, капризно топающую ногами и болтающую о вещах, которые совершенно не интересны Куинн, а просто... девушку.
Рейчел — самая обычная девушка. Девушка, которая хочет всё, но не получает ничего.
Куинн медленно кивает.
— Что я должна сделать?
Ей любопытно отчасти. Видит ли Финн в ней капитанку чирлидерш как раньше. Прощают ли люди так легко, как забывают.
Отчасти она уже знает ответ Финна. В этом, наверное, корень всех проблем: на самом деле она просто помогает Рейчел.
***
— Я сказала всё, как ты просила, и он меня отшил. Так что поздравляю. Видимо, он правда тебя любит.
Куинн закатывает глаза и старается добавить безразличия в голос. Она старается не проявлять сочувствие, ведь по сути она и не должна. Она действительно больше не хочет встречаться с Финном, и никто никогда не узнает об их разговоре. Она уговаривает себя, что лишь хочет видеть поменьше мыльной оперы в хоре.
Дома эти доводы звучали очень убедительно. Но, уходя, Куинн не может сдержаться и в последний раз бросает взгляд через плечо. Она видит улыбку облегчения на губах Рейчел, и сердце внезапно сжимается.
Так же внезапно Куинн настигает боль, когда Рейчел поёт The Only Exception, когда Рейчел смотрит на Финна и плачет.
***
Куинн видит Сантану и Бриттани на трибунах перед тренировкой чирлидерш, они смеются о чём-то своём. Когда Куинн подходит ближе, Сантана выпрямляет спину и натягивает стервозную ухмылку. Бриттани, видимо всё ещё не отошедшая от похода к стоматологу, повторяет движения Сантаны.
Год назад Куинн сидела между ними и оживлённо рассказывала им о том, что комплексов Рейчел Берри хватит, чтобы заполнить весь Атлантический океан, а Бриттани и Сантана шутили, что в таком прикиде Рейчел похожа на карликовую мартышку.
А сейчас Сантана просто-напросто не хочет иметь с ней ничего общего. Сначала ей хотелось отомстить Сантане за все осуждающие взгляды во время беременности Куинн, но сейчас Фабрей просто хотела дружить как раньше. Сантана ведь осуждает всех, а смотреть на её несчастное лицо внизу пирамиды не так приятно, как Куинн думала.
— Чего ты хочешь? — спрашивает Сантана прямо, не церемонясь.
Куинн кладёт руки на бёдра.
— Идите на тренировку, — приказывает она, не говоря ничего из того, что у неё на уме.
Сантана закатывает глаза и поднимается.
— Какая же ты тупая стерва, — выпаливает она в сторону Куинн и уходит.
Бриттани остаётся сидеть на месте.
— Почему ты злишься, Куинн?
Куинн не сдаётся.
— Потому что за ваши опоздания тренерка наказывает меня. Иди уже.
— Дело не в этом. — Бриттани какое-то время изучает её глазами. — Сантана на самом деле не злится на тебя, знаешь. У тебя какая-то слишком большая лошадь. Она хочет, чтобы ты спустилась.
— Она на самом деле не злится? — спрашивает Куинн, не подумав.
Бриттани улыбается:
— Ну как, она хочет пару раз ударить тебя, но... она не ненавидит тебя.
Куинн оборачивается и смотрит за плечо. Сантана стоит слишком далеко, чтобы их слышать. Скрестив руки, она нетерпеливо топает ногой по траве. А когда замечает, что Куинн смотрит на неё, она показывает средний палец.
— Да, — саркастично отзывается Куинн. — Я смотрю, она меня обожает.
— Я не говорила, что обожает, Куинн, — объясняет Бриттани неутомимо и жмёт плечами. — Но я знаю Сантану. Её не так уж сложно разгадать.
Куинн ненадолго задумывается о том, как девушка, время от времени забывающая своё второе имя, может заявлять, что разгадать Сантану Лопез «не так уж сложно». Но губы Бриттани растягиваются в ошеломляющей улыбке.
— Может, когда ты найдёшь ту, кого будешь понимать так же, как я Сантану, ты не будешь такой грустной, Куинн.
Куинн с трудом сглатывает, внезапно замечая комок в горле. Она хочет рассказать Бриттани о её разговоре с Финном, о безразличном ей отказе и далеко не безразличной ей улыбке облегчения; очень хочет. Она хочет рассказать Бриттани об этом, но боится услышать ответ. Боится этого знающего взгляда Бриттани, когда она уверена в своей правоте, даже если это неоправданно. Боится слов «Просто поцелуй её и узнаешь. Я так и поступила с Сантаной».
Бриттани улыбается куда-то в небо, сощурив глаза из-за слепящего солнца.
— Как думаешь, тренерка позволит мне спеть на Национальных, как Курт в том году? Я пою лучше Курта.
— Иди на тренировку, Бриттани, — говорит Куинн уже более мягким тоном, чем раньше.
Она смотрит на уходящую Бриттани, смотрит на улыбку Сантаны, когда Бриттани кидается в её объятия, смотрит на их соединённые мизинцы и лбы. Смотрит, как две лучшие подруги спокойно идут по полю, забыв обо всём вокруг.
В последнее время Куинн всё чаще наблюдает за чужим счастьем.
***
— Подруга, ты же сейчас шутишь, да?
— Мерседес...
— Ты глупо повела себя с Сантаной, — отмечает Мерседес, качая головой и осматривая оставшееся в контейнере мороженое, — но это уже никуда не годится. Пранки это профиль Пака. Можно быть доброй капитанкой чирлидерш, знаешь.
— Я не заставляла Сантану делать себе грудь, — сердито отвечает Куинн, скребя ложкой по своему контейнеру. — Так или иначе всё бы всплыло.
Мерседес одаривает подругу своим фирменным взглядом.
— Помнишь, как Сантана рассказала тренерке Сильвестр о твоей беременности, чтобы тебя выгнали из команды? Ах точно. — Мерседес поджимает губы. — Она так не делала.
— Я просто хотела снова быть на вершине, — объясняет Куинн, как ей кажется, в сотый раз.
— Мы это уже проходили, Куинн. Я не стану с тобой соглашаться. Ты моя семья, и я люблю тебя, даже когда ты полная дура, но это совсем не круто. Пусть Сантана и издевается над всеми.
— Кроме Бриттани, — замечает Куинн.
— Да, эти две дамочки нашли общий язык. — Мерседес останавливается, задумавшись, и держит ложку с мороженым у рта. — Мне кажется, в хоре они — ближе всего к любви.
Куинн хмурится:
— Они же спят с парнями.
Мерседес пожимает плечами.
— Для них это рабочая схема. Чёрта с два я бы согласилась на такое, но они, видимо, вполне довольны. Они хотя бы не ранят подруга подругу. Если ты не заметила, у подростков это редкость.
Куинн думает о себе и Финне, о себе и Паке. Она думает о Рейчел и Финне, и Паке, и Джесси, и снова Финне. Думает о Тине и Арти. Думает обо всех, кто ранит любимых и через секунду говорит, что для любви достаточно забронировать столик в «Хлебных палочках».
Куинн откладывает своё мороженое.
— Я говорила тебе, что предложила Финну снова сойтись и он отказал?
Мерседес в ответ изумлённо смотрит на неё.
— И зачем ты сделала такую глупость?
Куинн пожимает плечами:
— Рейчел попросила.
— Рейчел?! Зачем ей... — Понимание внезапно озаряет Мерседес. — Оу. Вот почему она с таким видом пела ему песню на репетиции.
Куинн опускает взгляд, борясь с чувством одиночества в груди, которое она не ощущала уже очень давно.
Мерседес приближается к ней.
— Только не говори, что ты всё ещё сохнешь по Финну.
Куинн не отрывает взгляд от своего мороженого.
— Не по Финну, — произносит она сквозь зубы. Она бы не стала этого говорить, если бы перед ней был кто-то другой. Но с Мерседес они каким-то образом подружились, и, возможно, это первые здоровые отношения в жизни Куинн.
От осознания у Мерседес округляются глаза.
— Подруга...
— Я не знаю, — стонет Куинн, закрывая лицо руками. — Мерседес, я не знаю, серьёзно это или нет.
Она правда не знает. Она не знает, что чувствует, и не знает, правильно она поступила, когда отдала Бет женщине, неспособной полюбить собственную кровь и плоть. Стоило ли переезжать к матери, которая её не защищала, или возвращаться в церковь, которая осуждала её выбор.
И хотя Мерседес, кажется, всё ещё удивлена, она тянется к подруге через стол, берёт её за руку и говорит, что Куинн остаётся сегодня на ночь.
***
Как и ожидалось, футбольную команду «Титаны МакКинли» просто-напросто уничтожают в первой домашней игре сезона.
Счёт удалений Финна переваливает за двузначные числа, и попытка использовать Арти в качестве тарана не помогает. На лице тренерки Бист написана злость, но также и решительность — а это уже намного больше, чем мог предложить тренер Танака.
Сантана каким-то образом уговорила Сью поставить её на один уровень выше в пирамиде — теперь колено Бриттани упирается ей в спину, и обеим это явно по душе. Куинн замечает, как Бриттани нежно массажирует шею Сантаны во время перерыва, и чувствует мурашки на спине, представляя вместо сильных и жёстких рук маленькие и мягкие.
Игра заканчивается, и чирлидерши возвращаются в раздевалку, чтобы помыться и переодеться. Пока Куинн отсутствовала, Сантана и Бриттани, видимо, взяли в привычку мыться вместе после матчей и тренировок, и никто из команды никак это не комментирует. Сначала Куинн не по себе, но никаких непристойных звуков из душа не доносится, и ей даже становится любопытно. Несмотря на свою власть, она решает не трогать их.
Куинн наблюдает за тем, как Сантана застёгивает лифчик Бриттани — как-то раз Сантана объяснила, что делает это не потому, что Бриттани не может сама, а потому, что Бриттани нравится, когда Сантана касается её спины, — и вдруг спрашивает:
— Почему вы это делаете?
Вопрос Куинн адресован обеим, но взгляд поднимает только Бриттани.
— Делаем что?
— Вместе моетесь, — уточняет Куинн.
Бриттани улыбается.
— Потому что Сантана суперсекси. Ну, мы там не занимаемся сексом. Конечно нет. Сантана очень громкая во время секса, это было бы неудобно. Мы просто...
— Бритт, — предупреждает Сантана, кладя руки Бриттани на плечи.
— Это же правда, — настаивает Бриттани, улыбаясь Сантане через плечо. — Короче, я люблю смотреть на её тело, а она — на моё. Тебе тоже стоит попробовать, Куинн. Выбери девушку, которую очень хочешь увидеть голой и...
— Не говори ей этого, — обрывает её Сантана. — Она спустит на тебя отряд роботов-почитателей Библии.
Бриттани и Сантана начинают разговаривать о своём — что-то про Трансформеров и других роботов, — а Куинн, краснея, разворачивается к своему шкафчику. Она понимает, что никто кроме ближайших родственников не видел её полностью обнажённой, что она никогда не любила чьё-то тело так, как Бриттани или Сантана. От этих мыслей её передёргивает. Она дала жизнь ребёнку, но её тело никто не любил.
Куинн быстро одевается, тихо прощается с девочками и уходит.
Она так погружается в собственные мысли, что чуть не сбивает с ног Рейчел, которая, судя по всему, наматывала круги вокруг женской раздевалки. Большие карие глаза Рейчел покраснели и распухли — в груди Куинн теплеет от нежности.
— Куинн, — говорит Рейчел ровным голосом.
Куинн напрягает мышцы, не выказывая слабости.
— Больше никаких просьб, Рейчел.
Та качает головой.
— Я пришла не чтобы просить.
Куинн поджимает губы.
— Ты пришла за Финном.
Рейчел отводит взгляд.
— Да, но он убежал.
— Вот это новость, — чуть усмехается Куинн.
Рейчел тут же отшатывается.
— Я... забудь, плохая была идея. — Она начинает отступать. — Увидимся в понедельник.
Куинн тянется к ней, беря её за запястье.
— Рейчел, стой. Моя мама не ночует дома по субботам... не хочешь пойти ко мне?
Она спрашивает, потому что Рейчел очевидно расстроена; потому что Финн скорее всего сделал что-то глупое, хотя совсем не хотел и утром он пожалеет; потому что из всех людей именно Рейчел стоит здесь, просит понять её и предлагает понимание в ответ.
Взгляд Рейчел устремляется к глазам Куинн, ища там искренность. Куинн кажется, что та искренне ждёт атаки. Конца очередной шутки. Рейчел держит голову высоко, её плечи напряжены — она готова.
Куинн лишь сжимает её запястье.
— Пойдём.
***
— Не могу не похвалить вкус твоей матери в интерьере.
Куинн мягко улыбается.
— Я обязательно ей передам.
Они лежат валетом на огромном диване в гостиной дома Фабрей и рассматривают потолок. Носки Рейчел перекрещены под боком у Куинн, а её пальцы ног в свою очередь достают до рёбер брюнетки.
Куинн внезапно одёргивает ногу.
— Что сегодня случилось? — спрашивает, наклоняя голову и смотря на Рейчел.
— Финн расстроился из-за матча, — объясняет Рейчел, не отрывая взгляда от найденной на потолке точки. — Я пыталась его поддержать, но он отверг мою помощь.
В груди Куинн просыпается незнакомое желание — укрыть, защитить.
— Он мудак.
Рейчел наконец смотрит ей в глаза.
— Ты встречалась с ним почти полгода, — замечает она.
Куинн кивает головой, лежащей на подлокотнике.
— Значит, мне ли не знать.
— Ради него ты вступила в хор.
— Я вступила в хор, потому что думала, что он сбежит к тебе, — парирует Куинн более резко, чем хотела.
— Я не... — Рейчел останавливается, а потом начинает другую мысль. — Я не чувствую уверенности. Никогда. И я просто... мне всегда хочется знать точно, и мне не нравится, какой я становлюсь.
— Ты ему доверяешь?
Рейчел, возможно впервые в жизни, замолкает. Нога Куинн касается бедра Рейчел, делясь теплом, и та словно пробуждается.
— Для доверия нужно время, — заключает она. — Я не ожидаю полного доверия в начале отношений с кем-то. Для того и нужны ухаживания.
Куинн позволяет тишине заполнить паузу, пока она вспоминает, что доверие значило в её предыдущих отношениях. Ответом становится «вообще ничего».
— Я слышала о твоей стычке с Сантаной. — Рейчел вновь рассматривает потолок. — Не такие уж мы и разные.
— Ты, на секундочку, послала новенькую в притон, — возмущённо отвечает Куинн, выделяя последнее слово. — Я лишь сказала тренерке то, о чём и так все знали.
— Но мотив один, — спокойно объясняет Рейчел, — избавиться от угрозы.
Куинн сглатывает комок в горле.
— Ты останешься ночевать?
Рейчел меняет положение, из-за чего её гольфы трутся о ногу Куинн.
— А ты предлагаешь?
— Если хочешь. — Необъяснимая тревога закрадывается в сердце Куинн. — Мама не вернётся до обеда.
— Ладно. — Уголки губ Рейчел поднимаются. — Надеюсь, у тебя есть дополнительная щётка. После похода к стоматологу на той неделе я пересмотрела свой план гигиены рта и добавила длительную чистку каждого зуба. И ещё значительно улучшила технику работы щёткой. Генетика не встанет на моём пути к идеальной улыбке.
Куинн закатывает глаза и встаёт, чтобы найти для Рейчел дополнительную щётку, зубную нить и ополаскиватель для рта.
***
Финн извиняется за то, что повёл себя как осел, и в понедельник они с Рейчел снова вместе.
И всё хорошо. Куинн ведь не хочет встречаться с Рейчел. Она просто приглядывает за ней. Когда дело касается Финна, у неё есть ценный опыт, вот и всё. И если Рейчел лишний раз не хандрит, от этого лучше всем.
Только вот она всё равно иногда хандрит, потому что Финн — шестнадцатилетка со своими комплексами и гормонами, а ещё, как известно Куинн, непростым характером. Большую часть времени он симпатяга, а потом что-то перещёлкивает, он бросает стул на пол и выбегает из комнаты.
«Ну, ладно, в тот момент он просто узнал, что его девушка носит под сердцем ребёнка его лучшего друга, — отмечает Куинн с иронией, — может, это не лучший пример». И всё же. Факт остаётся фактом. Шестнадцатилетки — ужасные кандидаты в бойфренды.
Рейчел нельзя назвать совершенно несчастной, но Куинн достаточно долго играет роль наблюдательницы и понимает, что та совсем не счастлива. А Рейчел безусловно заслуживает счастья — Куинн задумывается, когда её начало это заботить.
***
Из всех людей первой замечает Бриттани.
Они идут к шкафчикам после особенно изнурительной тренировки, и Бриттани спрашивает, наклоняя голову:
— Ты любишь Рейчел?
Куинн отмахивается, потому что чаще всего, когда Бриттани говорит о любви, она имеет в виду то, как она любит единорогов, пони и сахарную вату. Сантана, идущая рядом с Бриттани, кажется одновременно заинтригованной и разочарованной.
— Что? Нет, Бритт, конечно нет.
Бриттани прикусывает губу.
— Просто каждый раз, когда она с Финном, ты становишься грустной. Ты даже на них не смотришь, когда они поют друг подруге.
Сантана ухмыляется.
— Кью, ты ничего не хочешь нам рассказать?
Куинн бросает на них грозный взгляд.
— Меня не тянет к Рейчел Берри.
— Поцелуй её и узнаешь, — говорит Бриттани серьёзно, широко раскрыв глаза. — Я с Сантаной так и сделала.
Вместо стыда на лице Сантаны появляется гордая улыбка, и она притягивает Бриттани к себе, резко сталкивая их губы. Куинн закатывает глаза и отворачивается, пытаясь скрыть быстро краснеющую шею.
***
Футбольная команда продолжает проигрывать, и каждую субботу Рейчел — уверенная в себе девушка полузащитника с утра и жилетка капитанки чирлидерш вечером.
Потому что о некоторых вещах Куинн никогда не рассказывала, но всегда хотела. Терапия её матери состояла из чтения Библии и молитв, и это конечно замечательно, но иногда ей просто хочется поплакать в родных объятиях от того, как она скучает по малышке Бет. Но некоторые вещи не подлежат изменениям: пусть их больше не притесняет отец, её мать всё равно задвигает негативные эмоции в дальний угол и делает вид, что Куинн сразу из пятнадцати- стала семнадцатилетней. Посыл её матери прост — год потрачен впустую.
Но Рейчел... Рейчел, на удивление, слушает столько же, сколько болтает. Это уже должно о чём-то говорить.
Поэтому Куинн рассказывает. Она рассказывает о людях, которых потеряла за последний год: подруг, родственников и недоразумений, слабо сыгравших роль возлюблённых. Она рассказывает о том, как сложно ей любить себя и прощать себя за ошибки. О том, что ей страшно вспоминать при остальных, а порой и наедине с самой собой. Она рассказывает о том, как отдала Бет, как скучает по Бет, как боится с ней увидеться, хотя ей предлагали.
Рейчел слегка меняется в лице, стоит ей упомянуть приёмную мать Бет, и Куинн вдруг понимает, что они теперь связаны навсегда.
В ответ Рейчел делится накопившейся болью из-за того, как Шелби от неё отказалась, как Джесси её использовал, как отцы постоянно работают. Она объясняет, что карандаши — это техника для снятия стресса, о которой она узнала на новомодном йога-отдыхе летом.
Иногда Рейчел рассказывает о Финне. В груди у Куинн тяжелеет каждый раз, но они теперь подруги, и она должна её поддерживать. Поэтому она слушает, как Рейчел рассказывает о пустяках — Финну не понравился испечённый ею пирог, — а порой и серьёзных вещах — Финн считает, что им пора заниматься сексом.
— Я девственница, — шепчет Рейчел однажды, когда в комнате царит темнота и они укрыты общим одеялом. — Финн думает, что у меня был секс с Джесси.
Куинн не хватает смелости рассказать Рейчел правду о Финне и Сантане.
— Лучше всё ему рассказать, — говорит она, не упуская иронии ситуации.
Рейчел на секунду останавливается, а затем признаётся:
— Я знаю про него и Сантану.
Куинн с трудом сгладывает, не понимая, что это за боль в груди.
— Сочувствую.
— Не стоит, — отвечает Рейчел. — Я знаю, что это ничего не значило.
Отпечатки ладоней Пака на бёдрах Куинн жгут кожу, и она закрывает глаза, прогоняя воспоминания.
— Не делай этого, Рейчел. — Она крепче сжимает глаза, пока ресницы не влажнеют. — Если не уверена, что он о тебе позаботится. Поверь мне. Я наступала на эти грабли.
Куинн вспоминает Бриттани и Сантану, взаимное восхищение телами подруга подруги. Она знает, что это не её дело, но ей не хочется, чтобы первый раз Рейчел прошёл с тем, кто не может себя сдержать даже в горячей ванне. Она хочет, чтобы Рейчел ощутила всё, что она сама потеряла из-за Пака.
Рейчел признательно касается ступнёй бедренной косточки Куинн.
— Спокойной ночи, Куинн.
— Ночи, Рейчел.
У них нет ничего общего, кроме хора и общего стремления быть замеченными, нужными и любимыми. Всё это они дают подруга подруге и, может быть, задумывается Куинн, может быть, именно этого все в жизни и хотят.
Но стоит наступить утру воскресенья, как Рейчел улыбается, касается её запястья и уходит.
А Куинн не чувствует пустоты. Не знает, смогла бы она выносить Рейчел чаще, чем два дня в неделю.
Настоящую пустоту она ощущает те пять дней недели, когда ей приходится наблюдать за Рейчел и Финном.
***
Мерседес растягивается на кровати Куинн и так спрашивает, всё ли в порядке, будто у той умерла собака.
— Я не влюбилась в Рейчел Берри, — язвит Куинн, режет воздух острыми словами, — если ты на это намекаешь.
Мерседес закатывает глаза.
— Ну что-то ты к ней чувствуешь в любом случае.
— Я не разлучница, — парирует Куинн, — и мне вообще не нравятся девушки.
— Ты знаешь, что я думаю о ярлыках, — жмёт плечами Мерседес. — Я просто забочусь о тебе. Иногда, Куинн, нам нужен такой человек, который влепит нам хорошую пощёчину.
Куинн драматично закатывает глаза.
— Спасибо, что не забываешь это делать, Мерседес, — сухо отвечает она, но вообще-то говорит искренне.
У неё в ванной лежит сумка с чужими банными принадлежностями, а в шкафу — розовая ночнушка. Свитер с ромбиками висит на спинке её кресла. Куинн не понимает, как всё это здесь оказалось, учитывая, что спали они только на том огромном диване внизу.
Но даже если Мерседес что-то замечает — давайте признаем, таких свитеров ни у кого больше нет, — она ничего не говорит.
***
К середине октября Сантана выбивает себе прежнее место: по левую сторону от Куинн. Потому что, несмотря на грудь, Сантана прыгает лучше всех в команде, за исключением Бриттани, и даже тренерка понимает, что такой талант нельзя закапывать в землю, при этом рискуя чужими разбитыми коленями и ноющей спиной.
Куинн остаётся капитанкой, что, кажется, уже не так смущает Сантану, вернувшуюся на своё место. Вообще-то, Куинн почти уверена, что они снова дружат. Бриттани их объединяет.
Наступает Хэллоуин, и Куинн вдруг обсуждает интимные вещи с Суперкрошкой.
Стоит пояснить, что они все Суперкрошки. Это идея Бриттани. Сантану было уговорить не так сложно (и Куинн не желает знать каким образом), а раз та согласилась, все три девушки автоматически оказались в деле. Не суть. Костюмы в итоге получились достаточно сексуальными, и хотя большой красный бант на голове весит чёртову тону, Куинн в хорошем расположении духа и довольна своей жизнью.
Сантана лежит на диване Пака, а её ноги покоятся на коленях Куинн. Бриттани в другом углу комнаты обжимается с каким-то полузащитником.
Куинн поворачивается к Сантане.
— Я не понимаю вас с Бриттани, — она кивает в сторону подруги и футболиста рядом с ней. — Я думала, ты её любишь и всё такое.
Сантана отвечает не сразу.
— Я правда её люблю.
Куинн качает головой:
— Тогда я не понимаю...
— Посмотри на неё, — обрывает её Сантана, пожав плечами. — Она довольна. А я и сама сплю с другими.
Куинн думает о Рейчел, о тех чувствах, что вызывают у неё поцелуи Рейчел и Финна.
— А тебе не хочется, чтобы она, ну, этого не делала?
— Эксклюзивность переоценена. Посмотри, до чего она тебя довела. — Сантана тяжко вздыхает, смотря в потолок. — Бриттани не дура, понимаешь? Она знает что делает. Ей даже не особо нравится секс, когда он не со мной. Но у неё очень чувствительные губы, ей нравится обниматься, вот.
Куинн скрещивает ноги.
— И ты не ревнуешь?
— Ты же знаешь, что я отвечаю на твои дурацкие вопросы только потому, что в косяке Пака была реально крутая трава? — Сантана окидывает Куинн помутнённым взглядом. — Наши отношения, они не для всех. Люди называют меня шлюхой, потому что не понимают нас. Паку сходит с рук то, что он трахает всё, что движется на двух бритых ногах, но если девушка спит больше чем с одним парнем? «Гори в аду, шлюха». Да пофиг. Мне на это плевать. Секс слишком хорош, чтобы от него отказываться. Эта схема работает для нас с Бритт. Хейтеров не спрашивали.
— Получается, ты бисексуалка? — спрашивает Куинн, ёрзая на диване.
Сантана красноречиво молчит, а потом отвечает:
— Ты прогуляла секспросвет в четвёртом классе, что ли? Спорю, родители не подписали согласие, а? Да и неважно, дело не в словах лесбиянка, бисексуалка и так далее. Из девушек я сплю только с Бритт. Я только с ней и хочу спать.
— Но ты спишь и с парнями, а Бриттани... — Куинн замолкает и вновь смотрит на противоположный угол комнаты.
Сантана скрещивает руки на груди.
— Ну да. Просто у меня есть гормоны, и я им подчиняюсь. Что с того? Лучше так, чем быть загнанной ханжой. — Сантана выразительно смотрит на Куинн. — Я счастлива с Бриттани, ок? Все думают, что мы ласкаемся, чтобы парней завести, но мне на них плевать. Когда я её целую и трогаю, она счастлива, а мне нужно только это. Всё остальное неважно.
Куинн думает, что возможно, если вычесть секс и поцелуи, Сантана только что описала её собственные отношения с Рейчел.
Но в той части она тоже немного заинтересована, что немного беспокоит.
***
В конце ноября «Титаны» выигрывают первый матч за год. Это предпоследняя игра сезона, и Арти — представьте, Арти — принёс решающий тачдаун. Финн и Пак достают его из коляски, поднимают и несут по всему полю. Рейчел кричит громче всех чирлидерш, хлопая, улюлюкая и смеясь.
Куинн фокусируется на собственных кричалках и делает вид, что ей всё равно.
Рейчел нет в коридоре, когда Куинн выходит из раздевалки, и разочарование быстро превращается в раздражение. Ну конечно. Конечно она была всего лишь временной заменой в жизни Рейчел, пока тренерка Бист постепенно создавала команду победителей и восстанавливала самоуверенность Финна.
В ней кипит злость. Злость и обида, потому что она представляла себя и Рейчел на месте Бриттани и Сантаны. А Рейчел просто ждала, когда вернётся её ненаглядный защитник.
Куинн садится в машину и хлопает дверью. Она берётся за руль, впиваясь ногтями в мягкий пластик. Она Куинн Фабрей, чёрт побери, а не влюблённая собачонка. Уж точно не для Рейчел Берри.
Рейчел, которая слишком много болтает. Рейчел, которая всеми командует, смотрит свысока и не уступает. Рейчел, которая иногда манипулирует и врёт, чтобы добиться своего.
Такой Рейчел видят почти все. Такую Рейчел видела Куинн, такую девушку она презирала и травила.
Но есть и другая. Другая девушка, которую Куинн увидела точащей карандаши до идеального состояния, потому что только этот процесс ей действительно подвластен. Обычная девушка, которая хочет того же, что и Куинн.
Рейчел, которая идёт по жизни с определённой целью и стремлением, а также свирепой решимостью добиться успеха. Рейчел, которая поёт от всей души каждый раз, когда открывает рот. Рейчел, которая вновь и вновь показывает себя миру и в ответ слышит смех. Однажды Рейчел рассказала, что дело не в храбрости. Это страх. Страх, что она не станет звездой. Страх, что она сдастся и бросит то, что любит и во что верит, из-за кучки лузеров из Лаймы. «Может, это и сила, — объяснила она, — но не храбрость».
Рейчел, которая лежит на диване Куинн каждую субботу и говорит о мечтах и амбициях, никак не связанных со сценой. О любви и семье. О друзьях, потому что, боже, ей нужен хотя бы один человек, который будет любить её такой.
Эту Рейчел узнала Куинн за последнее время.
И эта Рейчел сейчас со своим парнем, звёздным защитником Финном Хадсоном.
Ей не нужно это дерьмо, решает Куинн. Она лучшая чирлидерша. Она может заполучить любого парня, какого захочет, да и девушку наверное тоже, не будь этот город таким озлоблённым захолустьем.
Она едет домой и на этот раз слушает радио, а не болтовню Рейчел.
***
Куинн слышит звонок в дверь, хотя уже давно за полночь — сердце начинает болезненно биться о грудную клетку. Она дожидается второго звонка, третьего, и только тогда поднимается и открывает.
Конечно же, это Рейчел. Только вот Куинн не ожидала увидеть стиснутую челюсть и распахнутые глаза, будто гостья пыталась не заплакать. Куинн борется с ноющей болью в груди.
— Я рассталась с Финном, — говорит Рейчел тихо, глазами умоляя о чём-то.
Куинн сдерживает порыв втянуть Рейчел внутрь и обнять так крепко, чтобы вся её печаль прошла.
Глаза Рейчел всё ещё что-то ищут.
— Можно мне войти?
Куинн хмурится.
— Он выиграл, и... ты ушла с ним. — Ей больно, но на этот раз не за себя. — Почему ты с ним рассталась?
Глаза Рейчел загораются.
— Мой парень хотел видеть меня только тогда, когда был уверен в себе, — объясняет она, будто защищаясь. — Куинн...
Куинн опирается боком на дверной проём.
— Это не мои проблемы. — Она говорит это не со злобой, аисключительно искренне.
Рейчел тушуется.
— Мы... я разговариваю с тобой о таком. Я не понимаю, что изменилось.
Изменилось то, что Рейчел стоит здесь, теперь абсолютно свободная, и у Куинн больше нет отговорок. Она паникует.
— Просто поточи карандаши и оставь меня в покое. — Куинн сразу морщится, как и Рейчел. — Я... не знаю, зачем я это сказала. Я не хотела. Не надо... не надо точить карандаши.
На чужих губах появляется улыбка.
Куинн подаётся вперёд и берёт Рейчел за запястье, затягивая в дом. Она закрывает за ними дверь и тянется к телу Рейчел. Её дыхание греет шею Куинн, чужая щека касается плеча. Руки Куинн перестают трястись, устроившись на спине Рейчел.
— Сожалею по поводу Финна, — бормочет Куинн куда-то в волосы Рейчел.
Она вздыхает.
— Я знаю.
— И про карандаши, я...
Рейчел смеётся в плечо Куинн.
— Я знаю, Куинн. Я всё понимаю. Всё хорошо.
Кажется, что Рейчел говорит не просто о карандашах, а о метафоре, обозначающей всё, что Куинн не может выразить. Но момент ускользает, и спрашивать уже поздно, так что слова Рейчел просто оседают в груди Куинн.
Она ведёт Рейчел к дивану и накрывает её одеялом.
— Мне нужно почистить зубы, — протестует Рейчел.
Куинн залезает под одеяло следом притягивает Рейчел к себе, обвивая миниатюрное тело. Куинн кладёт одну руку на собственное бедро, а вторую держит под головой. Куинн чувствует тепло в районе груди, живота и таза — тепло Рейчел.
Куинн прижимается лбом к затылку Рейчел и вдыхает аромат ванили и печали.
Они ничего не произносят до самого утра.
***
Перемены не наступают внезапно.
В школе Финн несколько дней кажется слегка опечаленным, поёт парочку эмо-песен в хоре, а потом, как и все парни, обо всём забывает.
Рейчел идёт на последнюю игру сезона, но уже не поддерживает команду так громко, как раньше, — и от этого немного приятно. После игры, окончившейся очередной победой «Титанов», Куинн возвращается в раздевалку и почти успевает помыться, но вдруг слышит злой смех где-то у шкафчиков.
— Кто тебя пригласил, Мужские руки?
Куинн тут же холодеет. Она моментально выключает воду, оборачивает полотенце вокруг тела и надевает шлёпки. Рейчел стоит в раздевалке, окружённая чирлидершами.
— Что тут происходит? — настойчиво спрашивает Куинн, хотя она уже, в общем-то, всё поняла.
Перед глазами всё плывёт. Но, что важнее, внезапно вспоминаются её собственные издевательства над другими, и эта параллель выводит из себя.
— Вот ты где, Куинн, — говорит одна из девушек в кольце, оборачиваясь. — Хочешь придумать наказание для страшилы, которая переступила черту?
— Ага, — поддакивает другая, подходя очень близко к Рейчел. — Это священное место. Толстухам и уродинам сюда нельзя, усекла?
Куинн подходит к этим девушкам с багровым от ярости лицом.
— Вам обеим сейчас лучше просто заткнуться.
— Какого чёрта, Куинн? У тебя конъюнктивит, что ли?
— Я сказала, — кипит она, — свали с глаз долой, оставь её, иначе я превращу твою жизнь в этой команде в сущий Ад. Усекла?
Одна из чирлидерш мямлит что-то неприличное. Но Куинн капитанка и все в курсе её возможностей, поэтому толпа быстро рассасывается.
Куинн скрещивает руки на груди, стыдясь своего вида в этом полотенце.
— Тебе не стоило сюда заходить, Рейчел, — говорит она мягко.
Рейчел кивает.
— Я могла лучше спланировать этот ход. Не помешало бы знать, что здесь меня ждёт такой приём.
Куинн вздыхает, на секунду касаясь рукой запястья Рейчел.
— Подожди там. — Она указывает на угол раздевалки. — Мне нужно закончить в душе и одеться.
Рейчел кивает и следует инструкциям Куинн. Та одёргивает полотенце и возвращается в душевую. Вскоре Куинн вытирается и натягивает вещи. Бриттани с Сантаной, возможно, спокойно разгуливают по раздевалке голышом, но не Куинн. Она на секунду задумывается, что бы сделала Рейчел, если бы она просто... сбросила полотенце. От одной мысли сердце начинает биться чаще.
Не то чтобы Куинн не в курсе, какое у него невероятное тело — поверьте, знает. Она следит за собой — как минимум тренерка не даёт ей иного выбора, — и даже беременность не испортила ей фигуру. Просто Куинн всю жизнь талдычили, что хорошие девушки не раздеваются. Возвращаясь к Рейчел, она думает о том, много ли хорошего ей дала эта установка.
Рейчел покорно сидит на скамейке перед шкафчиком Куинн, отбивая ступнёй какой-то ритм. Куинн присаживается рядом с ней.
— Ты готова идти? — спрашивает она.
Не успевает Рейчел ответить, как перед ними появляются Бриттани и Сантана в полотенцах. Вообще-то, Бриттани прикрывается одной лишь рукой, так что Куинн отворачивается. А Рейчел это, кажется, не беспокоит.
Сантана морщится, когда подходит к ним.
— Что она здесь делает?
Бриттани только улыбается и хлопает в ладоши:
— Ты стала чирлидершей, Рейчел?
— Думаю, она пришла к Куинн, — выдаёт Сантана, прищуриваясь. — Что происходит, Кью?
Куинн удивляется, почему они не заметили стычку, но вспоминает, что Бриттани большую часть времени проводит в облаках, а Сантана практикует искусство выборочного слуха.
— У нас с Куинн образовалась прочная связь за последние пару месяцев, — с гордостью отвечает Рейчел.
Сантана всё так же кривится, смотря на Рейчел.
— Фу, это кодовое название, что ли? А знаешь, плевать. Не хочу ничего знать.
— Я посоветовала Куинн поцеловать тебя, Рейчел, — начинает Бриттани и смотрит на Куинн, — ты ко мне прислушалась?
Куинн краснеет, думая: «Нет». И ещё: «Заткнись». Но это же Бриттани, это абсолютно искренний интерес, так что она не может злиться. Наблюдая за этим разговором, Сантана начинает ухмыляться. Куинн решается рискнуть и бросает взгляд на Рейчел, с удивлёнными глазами смотрящую на Бриттани.
Рейчел выпрямляет спину.
— Уверяю, поцелуев не было. — Она говорит ровно, словно вещает о прогнозе погоды. — Но раз уж об этом зашла речь, я пришла к выводу, что не нахожу эту идею такой уж неприятной.
Взгляд Куинн приклеивается к Рейчел, но та продолжает смотреть на Бриттани.
Сантана смеётся.
— Это твой шанс, красотка. Решайся.
Но Куинн ни за что в жизни не стала бы целовать Рейчел на глазах у Бриттани и Сантаны. Тем более, Сантана ведёт себя так, словно это всё большая шутка исключительно для её удовольствия, а Бриттани наверное начала бы давать им советы в процессе. Куинн берёт Рейчел за руку, поднимает и выводит из раздевалки.
Она успевает услышать, что Сантана делает ставки, когда они с Рейчел окажутся в постели.
Но когда они приезжают домой к Куинн, Рейчел занимает своё место на диване, а Куинн ложится поперёк, и всё как всегда. Они обсуждают свои новости, новости окружения и всё, что их связывает. Это комфортно, знакомо и приятно. В жизни Куинн давно не было чего-то приятного.
Той ночью Рейчел засыпает, устроив голову под подбородком Куинн, положив руку на её бедро и прижав рёбра к чужим.
***
— Мне нужен апдейт, — заявляет Мерседес, отодвигая в сторону эссе, над которым работала. — Давай.
Куинн поднимает глаза.
— О чём?
Мерседес выразительно на неё смотрит.
— Не делай из меня дуру. О вас с Рейчел.
Куинн закатывает глаза и возвращается к заданию по истории.
— Нет никаких апдейтов.
— Что-что, а слухи в нашей школе разлетаются быстро. — Мерседес останавливается и тянется к Куинн, мягко толкая её руку. — Давай начнём с того, как ты защитила Рейчел в раздевалке чирлидерш.
— И что? — спрашивает Куинн, постукивая ручкой.
На этот раз глаза закатывает Мерседес.
— Куинн, да брось. Ты забыла, с кем говоришь?
Куинн вздыхает и откладывает ручку.
— Мерседес, я не понимаю, что ты хочешь от меня услышать.
— Давай ты признаешь, что что-то к ней чувствуешь, а потом расскажешь, как они с Финном расстались и ты защитила её от своей же команды.
— Я капитанка, — небрежно отвечает Куинн. — Они мне ничего не сделают. Рейчел хватает издёвок.
— Ты была капитанкой и в прошлом году, — замечает Мерседес, — и тогда ты постоянно её задирала.
Куинн задирает подбородок.
— Что ж, всё меняется. Люди меняются.
— Ты же знаешь, что я совершенно не против, да? — Мерседес закусывает губу. — Ну, Курт djn на другом конце радуги, и я люблю его больше жизни.
От этих слов в груди Куинн зарождается тревога.
— Я думала, ты ненавидишь ярлыки.
— Ты что, хочешь, чтобы я накормила тебя сантиментами? — спрашивает Мерседес с мягкой улыбкой. — Куинн, послушай. Ты давненько не чувствовала себя счастливой. Не спорь. Это правда: мы общаемся достаточно долго, чтобы я знала наверняка. И, что бы у вас там с Рейчел ни было... ты ей улыбаешься, знаешь? У тебя всё лицо освещается.
Куинн качает головой.
— Ты говоришь так, словно я героиня мелодрамы, страдающая от школьной влюблённости.
Мерседес тепло улыбается. Куинн же тянется к ней и натягивает шляпу ей на глаза, вызывая у подруги смех.
***
Футбольный сезон кончается, но Рейчел продолжает ночевать у Куинн каждую вторую субботу.
Одним вечером в середине декабря они лежат на тонком покрывале снега. У куртки Куинн есть капюшон, а на голове Рейчел розовая вязаная шапка-ушанка. Джинсы Куинн промокли насквозь, а задница замёрзла, но между ней и Рейчел лежат их сцепленные ладони, и Куинн не хочет портить момент.
— Зимы в Нью-Йорке холоднее, чем здесь, — говорит Рейчел, рассматривая чистое ночное небо. — Интересно, как я буду справляться, когда наконец стану звездой Бродвея.
— Купишь толстенную куртку с искусственным мехом и будешь позировать папарацци, — без труда отвечает Куинн.
Рейчел тепло улыбается.
— Ты слишком хорошо меня знаешь.
Куинн закрывает глаза, потому что это действительно так. Иногда кажется, что она знает слишком много: Рейчел мечтает о ярких огнях большого города, а Куинн без понятия, что ждёт её в будущем.
— Тебе надо поехать со мной, Куинн, — говорит Рейчел, нарушая тишину. — Хорошо, когда рядом есть подруга.
— У меня есть свои мечты, — отвечает Куинн вместо «Ладно».
— Знаю, — голос Рейчел кажется безучастным. — Я хотела сказать... ну, мы же будем видеться после школы, да?
Осталось всего полтора года, и...
— Да, Рейчел.
Рейчел поворачивается, прижимаясь телом к груди Куинн. Рейчел приближается, и Куинн чувствует мягкое прикосновение робких губ к своим. Не проходит и секунды, как оно кончается. Куинн открывает глаза. Лицо Рейчел в паре сантиметров, и их дыхание смешивается в этом камерном мирке.
Куинн кладёт руку на тыльную сторону шеи Рейчел, касаясь нежно, и та звучно выдыхает, приближается вновь. Пару мгновений они целуются мягко, узнавая подруга подругу. Куинн сжимает руку на шее Рейчел, и та раздвигает губы. Куинн углубляет поцелуй, чувствуя мяту, добрую порцию кофе и тихое отчаяние.
У Рейчел тёплые и самые мягкие губы на памяти Куинн. Жар идёт от лица, по шее и груди, оседая где-то в животе. Руки и ноги становятся мягкими.
Рейчел поднимает голову, задыхаясь, и касается губами подбородка Куинн, а потом прижимается щекой к её ключицам. Помпон шапки Рейчел щекочет шею Куинн: Рейчел устраивается поудобнее.
Куинн обнимает Рейчел, пока крошечные снежинки падают и тают на горячих щеках.
***
Им нелегко. Важные перемены никогда не начинаются легко.
Чирлидерши устраивают ополчение, но Бриттани и Сантана спешат устроить эротическое шоу посреди раздевалки, на глазах у всех. Последняя угрожает делать так после каждой тренировки, если команда не отстанет от Куинн и её пещерной девушки. Бриттани подмигивает Куинн перед уходом, не обращая внимание на двадцать шокированных лиц.
Финн злится и смущается: когда две твои бывшие девушки начинают встречаться, это потенциальная угроза твоей репутации. Рейчел печёт ему порцию печенья в качестве извинения. Только вот Финн скорее всего их выкинул, думает Куинн: Рейчел взяла и написала буквы «Р» и «К» вместе с розовыми сердечками и звёздочками.
Но на следующий день она видит, как парень дожёвывает одну из них, и... вообще-то она не хочет ничего об этом знать.
Что касается Пака, он большую часть времени ухмыляется им, как будто всё знает. Это не так. Куинн думает, что только неразрешённый вопрос с ребёнком останавливает Пака от того, чтобы озвучить все его грязные мысли.
Никто не понимает. Никто не понимает, как такие разные со стороны девушки могут делать подруга подругу счастливыми. Потому что под старыми видео Рейчел на MySpace всё ещё висят жестокие комментарии Куинн, непристойные картинки так и не стёрлись со стен туалета. Иногда Куинн сама этого не понимает.
Они правда разные. Они очень разные.
Они спорят о беконе, который ест Куинн. Рейчел морщит нос и читает лекцию о промышленном убийстве животных, но Куинн слишком сильно его любит. Рейчел называет её эгоисткой; Куинн едко замечает, что та её раздражает. Это уже удар под дых, и они обе вспоминают о болезненном прошлом.
И они спорят о реакции Рейчел на то, что соло ушло Мерседес. Куинн говорит, что Рейчел не умеет делиться привилегиями. Рейчел обвиняет её в том, что она на стороне лучшей подруги. Куинн же высказывает что-то о правильной и неправильной стороне — они переходят всякие границы.
Но примирение приходит быстро, и заключаются компромиссы. Они слишком юны, чтобы идеально развивать отношения, но всегда уважают свои различия.
Далеко не всё так плохо. Обычно всё спокойно.
Рейчел сидит у Куинн на коленях, пока они ждут начала репетиции, и ёрзает, как гиперактивная ребёнка, потому что очень хочет представить подготовленную песню. Только когда Куинн оставляет успокаивающий поцелуй на её шее, носом водя по мягкой коже, Рейчел утихает.
Рейчел прижимается к Куинн на диване, когда они смотрят «Дневник памяти» в десятый раз. Целует с придыханием и аккуратно приподнимает футболку, зажигая что-то внутри Куинн, — и фильм забывается.
Рейчел держит Куинн за руку, когда она набирает номер Шелби Коркоран и назначает встречу с Бет. Рейчел едет вместе с ней и, когда они звонят в дверь и ждут, напрягается по собственной причине. Рейчел берёт Бет на руки и улыбается Куинн, негласно принимая эти узы между ними.
Рейчел любит Куинн, несмотря ни на что, и Куинн любит её в ответ.
***
Их первый раз выпадает на субботу, что крайне символично.
Рейчел проводит канун Рождества в доме Фабрей, потому что мать Куинн уехала к семье её сестры. У них с Куинн всё ещё натянутые отношения, и никто не спорит, когда она отказывается от поездки.
Девушки отдыхают на диване, прижавшись подруга к подруге: рука Куинн лежит за спиной у Рейчел, и она лениво поглаживает ткань платья большим пальцем.
— В общем, — заканчивает бессвязную речь Рейчел, — изначально Рождество было языческим праздником, а в итоге превратилось в торжество капитализма и общества потребления.
Куинн уклончиво что-то бормочет, поднимая руку выше в надежде найти открытую кожу.
Рейчел поднимает голову, раньше лежавшую на груди Куинн.
— Ты меня не слушаешь.
— Слушаю, — парирует Куинн, приподнимаясь и убирая прядь волос Рейчел за ухо, — и твои тирады очень милые, но мы даже не празднуем Рождество сегодня, а...
Рейчел поднимается чуть выше и соединяет их с Куинн губы, сразу же затыкая её. Она расслабляется во время поцелуя, чувствуя прилив адреналина, когда Рейчел выдыхает ей в рот. Куинн инстинктивно прижимает тело своей девушки к себе.
Рейчел опускает губы на шею Куинн, оставляя поцелуи от горла до ключиц. Тёплые руки проникают под кофту и наконец начинают игриво танцевать на её рёбрах. Рейчел устраивает собственную ногу между бёдрами блондинки и чуть давит — та изгибается от наслаждения.
— Рейчел, — хрипло говорит Куинн.
Губы касаются ключиц Куинн. Она расслабляет руки.
— Прости, я не знала, обсудить это с тобой заблаговременно или ты предпочитаешь спонтанность.
Краснея, Куинн усмехается и отвечает:
— Я... просто продолжай.
Рейчел обводит её бока ладонями, поднимая топ. У неё мягкие и аккуратные, слегка неуверенные руки. Куинн приподнимается, чтобы снять топ через голову. Рейчел наклоняется ниже и тянется к спине Куинн, пальцами находя и расстёгивая лифчик, а затем снимает его. Куинн вновь ложится на спину.
— Эй... — мягко говорит она, касаясь чужого платья.
Но Рейчел наклоняется и оставляет дорожку из поцелуев на груди Куинн. Она чувствует жар внизу живота, когда Рейчел языком обводит мягкую кожу вокруг сосков.
Куинн делает рваный вдох.
— Рейчел...
Та нежно обхватывает рукой вторую половину, губами играя с соском, пока Куинн не начинает издавать хриплые стоны и выгибаться в такт языку брюнетки. Она ведёт бёдрами, и Куинн сдерживает стон, двигаясь навстречу.
— Раздевайся, — приказывает Куинн, хватаясь руками за платье Рейчел. Оно крепко сидит на талии.
Рейчел смеётся куда-то в грудь блондинки.
— Это тебе не тренировка чирлидерш, Куинн, — кокетничает она. — Ты не можешь мной командовать.
— Я серьёзно, Рейчел, — предупреждает Куинн, извиваясь под чужим телом. — Снимай или я его сорву.
Рейчел заводит руки за спину, чтобы расстегнуть платье, и позволяет Куинн стянуть его через голову. Её руки сразу же оказываются на бёдрах Рейчел, начинают гладить тёплую кожу и напряжённые мышцы. Рейчел вновь ложится, чтобы уделить внимание груди Куинн, а та расстёгивает её лифчик. Бретелек нет, он тут же спадает. Ладонями Куинн касается груди Рейчел, подушечками пальцев водит по соскам и чувствует, как они сморщиваются.
Рейчел стонет, когда вновь тянется к Куинн за поцелуем и их обнажённые тела соприкасаются. Та опускает руки и проникает пальцами под трусики, оставляя ладони на заднице Рейчел. Она в ответ сжимает ляжку Куинн и вызывает у блондинки глухой рык.
Рейчел поднимает таз, чтобы можно было стянуть бельё с её ног, и оставляет дорожку мокрых поцелуев на теле Куинн, пока не доходит до талии. Проворные пальцы расстёгивают джинсы Куинн, и её бёдра моментально отрываются от дивана, давая Рейчел возможность снять всё. Куинн отбрасывает штаны с бельём и остаётся полностью голой. От чужого внимательного взгляда она съёживается.
Рейчел касается тазовой кости Куинн собственной ладонью.
— Куинн.
Она инстинктивно прикрывает руками грудь.
— Что, Рейчел?
— Расслабься, и... — Рейчел расцепляет руки Куинн. — Хотя красота — понятие субъективное, ты самая красивая девушка в мире.
Куинн краснеет каждой клеточкой кожи в ответ на комплимент.
— Ты восхитительна, — отвечает она и не понимает, почему так долго не замечала, что Рейчел великолепна. А теперь ничего другого она увидеть не может.
Рейчел улыбается, раздвигая ноги Куинн и закидывая её щиколотку на спинку дивана. Она оставляет поцелуй внизу живота Куинн, прямо под пупком, и спускается ниже, пока не оказывается у клитора. Рейчел языком проходится по чувствительной коже, а Куинн выгибается и стонет от удовольствия.
Рейчел принимает это за знак, что можно продолжать. Она нежно водит языком, а потом толкается внутрь — Куинн кричит, изгибаясь в сторону Рейчел. Решив удерживать неуёмные бёдра руками, она продолжает мучить Куинн.
Проходит пара мгновений, и она уже бормочет имя Рейчел: ей никогда ещё не было так хорошо. Кажется, что всё тело натянуто как струна. Куинн опускает глаза и встречается взглядом с Рейчел: румяной, хотя её щёки почти не видно. Куинн чувствует, как губы Рейчел изгибаются в улыбке и как выкручивается её язык, и блондинку бросает в дрожь. Рейчел подталкивает её к самой грани, даря удовольствие, какого она никогда не ощущала.
На пару мгновений Рейчел остаётся на том же месте, помогая Куинн пережить оргазм. Когда та наконец расслабляется, Рейчел отстраняется и облизывает губы, вытирая тыльной стороной ладони уголки, которые не может достать языком.
Рейчел поднимается к Куинн и валится на место около её груди.
— Как тебе моя техника?
Куинн смеётся и аккуратно переворачивает их, прижимая Рейчел к дивану и сдвигаясь вниз так, чтобы смотреть ей прямо в глаза. Она целует губы Рейчел, чувствуя собственный вкус, и удивляется, что ей совсем не противно. Она пробует ещё раз, разводя губы языком. Они целуются медленно, с неуловимым ощущением надёжности, и Куинн касается рукой живота Рейчел, водя пальцами по верхней части бедёр.
Затем она переходит к шее.
— Идеально, — шепчет Куинн, наконец давая ответ на вопрос. — Это было невероятно.
Дальше следуют слова о том, какой красивой она чувствует себя с Рейчел, как от их поцелуев и прикосновений исчезают все страхи. Они исчезают, даже когда Куинн просто находится рядом с Рейчел. Следуют слова о том, что ей, возможно впервые в жизни, комфортно быть обнажённой. Рейчел наполняет её любовью к самой себе, и может, только этого она всегда и хотела.
Пальцы Куинн скользят по стенкам влагалища, где горячо и мокро, и трут клитор Рейчел. Та выгибается и хватается руками за спину Куинн, рвано выдыхая от удовольствия.
— Прости, — шепчет Куинн, не успевая остановить поток слов. — Прости, что я вела себя так ужасно. Я...
Рейчел ладонью закрывает губы Куинн.
— Не надо, Куинн. Мы об этом уже говорили. Я простила тебя.
— Знаю, знаю, — мямлит Куинн сквозь ладонь своей девушки.
Рейчел улыбается, убирает руку и нежно обводит ею подборок Куинн.
— А теперь, умоляю, прости себя и продолжи меня ласкать, потому что получалось просто замечательно.
Куинн усмехается, оставляя поцелуй на горле Рейчел, переворачивает пальцы и касается ими мягкой кожи. Рейчел стонет, когда та проникает одним пальцем, несколько раз вводит и выводит его, готовясь добавить второй.
Рейчел напрягается.
— Я никогда...
— Я знаю, — отвечает Куинн, чуть меняя позу, чтобы поцеловать Рейчел в губы. — Я аккуратно. Хорошо?
Рейчел кивает с доверием в глазах и кладёт ладонь на чужую шею. Стоит ей притянуть свою девушку для очередного поцелуя, как та чувствует мурашки и задерживает язык Рейчел, проталкивая второй палец. Она чувствует, как тело Рейчел сразу напрягается, но вскоре сама ведёт бёдрами. Куинн подстраивается пальцами под ритм, большим пальцем уделяя внимание клитору и отвлекая от неприятных ощущений.
Рейчел натягивается всем телом и на удивление тихо кончает, продолжая целовать Куинн и держаться за её шею. Куинн делает ещё несколько движений пальцами, постепенно останавливаясь и нежно обводя клитор.
— Я предлагаю заниматься этим хотя бы раз в день, — выдыхает Рейчел прямо в губы Куинн.
Та смеётся, отодвигаясь, чтобы встретиться с глазами Рейчел.
— Я создала монстра, — подшучивает она, вынимая пальцы.
Рейчел довольно хмыкает.
— Ты любишь всё это.
Куинн касается губами щеки Рейчел.
— Я люблю тебя, — говорит она абсолютно серьёзно.
Рейчел сияет в ответ:
— Я люблю... твои пальцы. Они просто волшебные.
Куинн закатывает глаза и в последний раз дразнит пальцами клитор Рейчел, наблюдая за тем, как та изгибается. И Куинн, вообще-то, не нужно подтверждение, она знает по этому взгляду и по этой улыбке, что...
— Я тоже тебя люблю. — Рейчел закрепляет слова поцелуем. — С Рождеством, Куинн.
***
Что-то совсем не меняется.
Сантана периодически выдаёт едкие комментарии о стиле Рейчел, хотя та уже месяц экспериментирует с гардеробом Куинн. Та ведь всё равно носит униформу пять дней из семи.
Бриттани периодически забывает, что Куинн и Рейчел вместе, и удивлённо морщит нос, видя, как те держатся за руки. Или как Куинн кладёт руку на бедро Рейчел. Иногда Бриттани сама пробует касаться Рейчел, и Сантана аккуратно объясняет ей: «Милая, у них всё не совсем так, как у нас». И тогда Бриттани уходит искать Майка.
Мерседес реже приходится проверять Куинн, но она остаётся якорем Куинн и первой, кому та звонит, когда нужно с кем-то поговорить.
Если речь не идёт о Шелби, Бет или комплексах, которые есть у каждой девушки. Тогда Куинн позвонит Рейчел. Потому что Рейчел понимает её лучше, чем кто-либо ещё. Обычная девушка, самая обычная девушка.
Иногда Куинн вновь находит Рейчел в пустом классе, точащей карандаши, но теперь она знает, что нужно крепко обнять её за талию, оставить поцелуй на плече и спросить, кому надрать зад в этот раз.
Конец