Тёмная пустая улочка не внушала ни грамма доверия, деревья своими ветвями, казалось, так и зацепятся за край одежды и утащат в мир тьмы и кошмаров, но для той, что живёт здесь с рождения было всё равно на мелькающие тени, что пугали своими кривыми очертаниями, и странных типов, которые могли и присвистнуть вслед. Она живёт в кошмаре, выживает каким-то незримым чудом.
Она терпеть не может этот мир, ненавидит всё живое вокруг, ненавидит себя за слабость. Школа, контрольные, унижение со стороны одноклассников да и прочие проблемы, которые подарило учебное заведение — стресс, груз на плечи и голову, что аж выть хочется. Но жизнь любит сильных, а шатенке ох как не хочется остаться за бортом, приходится надевать маски, дабы выжить в этом лживом мире, где мало кто захочет протянуть руку помощи. Но все маски срываются как от урагана, когда люди прикасаются к ней, страх всплывает и хочется спрятаться. Но это реальная жизнь, она тебя везде найдёт и достанет.
Дойдя до калитки под лай соседских собак, Алья открыла её и прошла во двор. Уличный фонарь делал это место мрачнее, чем саму улицу. Корявое дерево напоминало своей тенью старуху, а скрипящие качели заставили б мурашки пробежаться по спине. Но разве это сможет напугать?
Войдя в дом и сообщив об этом, Ал стала снимать свои тяжёлые чёрные сапоги на шнуровке и вешать куртку. Наконец-то она дома, хотя, повод ли это для радости, когда в этом самом доме вечно кричат и чуть ли не дерутся.
Снова она выходит с недовольным лицом. Это ей явно передалось от матери. Женщиной она была суровой как внешне, так и внутренне, что её не сильно красило. По крайней мере так считала Алья.
— Дочь, как дела на кружке? — Мама кареглазой положила руку на плечо, отчего Ливитт младшая отдёрнула руку, сжав зубы. — Что ты ведёшь со мной, как не родная?!
— Потому что я просила не трогать меня. — Спокойно ответила Алья, ведь знала, начнёт кричать в ответ, это продлиться на полчаса так точно, а сейчас хотелось поесть и отдохнуть.
— Гляньте на неё, какая неприкосновенная! — Лика Ливитт грозно сверкнула очами на дочь, но Алье уже было всё равно. Ей либо жить надоело, либо давно потеряла страх, в отличие от брата и сестры. Выпорют? Ничего страшного, как-нибудь переживёт этот позор. «Лишь бы не прикасалась» — пронеслось в голове и тут же чужие руки сжали её плечо.
— Да чего же ты снова орёшь? — Из-под лобья спросила Алья, вырываясь и стараясь сдержать писк. Резким рывком она отстранилась, сделав два шага назад, и направилась к себе в комнату.
— Ты как с матерью разговариваешь, неблагодарная ты…
— … дрянь. Да-да, я в курсе. — За сей дерзкие слова, девушка получила по затылку тряпкой, не успев скрыться в свою обитель. — На «кружке» всё замечательно. — Решила ответить на ранее заданный вопрос Алья. Конечно, никакого кружка и не было, девушка просто пряталась в библиотеке. Не то, чтобы она до умопомрачения любила читать, просто не хотелось возвращаться сюда, потому что знала, что начнется очередной семейный концерт.
Вот только куда ей деваться, не знает: дома — плохо, вне дома — плохо. Кажется, её окружают одни звери, а не люди, которые норовятся сломать, истощить, уничтожить, стерев с лица земли. А она, наглёжь, держится, не даётся, не поддаётся. Желание жить? Возможно, но больше желание быть сильной, или казаться таковой.
Оказавшись в комнате, тяжёлый воздух не дал свободно вздохнуть. Даже комната не дала ощущения покоя. На своей кровати лежала Аметист, что переписывалась с каким-то парнем, если верить аватарке, хотя, трудно сказать чему верить, а чему нет. Услышав хлопок двери, девушка глянула на сестру. Цокнув языком и закатив глаза, она продолжила переписку.
— Что-то не нравится, можешь свалить, я не держу. — Съязвила Ал, кинув портфель на кровать, снимая с себя одежду на выход. Аметист стала наблюдать за сестрой и когда Ал стала стягивать с себя водолазку, она решила прокомментировать насчёт внешности младшей. Красотой Алья не блистала: бледная кожа из-за проблем с гемоглобином. Волосы пушились, а болезненные глаза смотрели на всё с презрением, кое-где виднелись синяки.
- Бледная, как спирохета.
— Завидно, завидуй молча. — Грубо ответила Алья, схватив свою излюбленную толстовку и накинув её поверх майки. — Глянула б на себя, обдолбыш.
— Как ты меня назвала?
— О, наша овечка в добавок и глухая. Весь свой героин в уши запихала небось.
— Слышь, мелкая дрянь. — Аметист, покачиваясь, встала с кровати и снизу вверх смотрела на Ал, что вскинула брови от удивления. — Будешь много умничать, расскажу родителям по каким барам шляешься, понятно?
— Давай будем честны, от члена к члену шляешься ты, а я иду культурно выпивать. — Тихо и с нажимом говорила кареглазая, широко открывая глаза с каждым словом, отчего Аметист чувствовала себя некомфортно каждый раз, когда она так делала. — Да и тем более, я могу сказать родителям, что это ты покупаешь мне алкоголь, ведь я ещё не достигла нужного возраста. Шах и мат, сучка, если ты вообще знаешь, что такое шахматы. — Закончив, Алья хотела уйти, но получила пощечину, отчего она прикусила губу. Схватив телефон, она вышла из комнаты.
Игнорируя приветствие отца, кареглазая двинулась в комнату брата, что, если судить по звуку, играл в какую-то игру. Хоть он её доставать не будет. Залетев в тёмное помещение, Алья кинула краткое «привет» и упала на кровать Алексея.
Повернув на сестру голову, Алексей слегка улыбнулся. Ему нравилось, что он единственный, к кому младшая из детей Ливитт не утеряла доверие, или ему так хочется казаться. Он знал о всех проблемах в семье, он сам тонул в них. Единственное что спасало его — игры. Он играет сутками напролёт, общается с игроками, отрываясь от реальности. Ему нравится, когда кто-то рассказывает хорошие новости и радуется с человеком вместе. Лёше жаль, что в его семье всё так перевернулось: родители на гране развода, Аметист лечится от наркозависимости, а Алья подвергается унижениям и побоям. Самого Алексея никто почти не замечает и шатен не знал: хорошо это или плохо.
***
Сколько это может продолжаться? Почему возвращение домой кажется какой-то пыткой? И не было страха вернуться сюда, было лишь неприятное ощущение, знание того, что стоит ей переступить за порог, как начинается шоу. Даже сейчас, через громкую музыку в наушниках, она слышит, как мама в очередной раз кричит на отца. Почему у них не может быть как во всех нормальных семьях. Хотя, понятие «нормально» растяжимое, потому что крики и ругань в этом доме стало нормой.
Томно и грустно выдохнув, Ал отвернулась к стенке и сжалась, накрыв себя пледом. Как же хочется уехать отсюда в какую-нибудь заоблачную даль и не слышать этой нервотрёпки. Дом — это место, где тебе хорошо, но в доме у Альи, кажется, плохо всем, даже Лёше, который сейчас играл на компьютере и выглядел более-менее расслабленным. Бросив краткий взгляд на него, шатенка вернулась к своей музыке. Она не успокаивала, даже наоборот, своим звучанием заставляла проваливаться куда-то в бездну, которая утянет в горе, отчаянье, страх и боль. Хотелось скулить и скрипеть зубами, но щелчок перед глазами заставил девушку подскочить.
— Всё хорошо? — Спросил Алексей, присев рядом с сестрой. Его темные глаза смотрели на шатенку обеспокоенно. Да, Лексу тоже здесь не было сладко, но ему казалось, что только Алья у него и есть в этом доме, хотя сама девушка была как-то нейтральна к брату. Видимо, чувство долга и любви заставляло его оберегать младшую сестрёнку.
— Да, всё в порядке. — Тихо и с паузами, чтобы проглотить комки в горле, ответила Ливитт.
— А если честно? Когда у тебя действительно было всё в порядке? Что-то болит?
— Ничего, успокойся. Если сказала, что всё хорошо, значит так и есть. — Самая частая ложь вновь вырвалась у неё из уст. Ну как здесь может быть «хорошо», когда на душе скребут кошки, а мысли хотят разорвать всю душу, что осталась, если она осталась.
— Может хочешь чего-то?
— Я хочу домой. — Проскулила девушка, лёжа головой на подушке. Подняв карие глаза, она смотрела на старшего брата и ждала.
— Но ты и так дома.
— Дом — место, куда я могу отправиться, чтобы сбросить груз с души. — Была ли Алья действительно измученной или хорошо играла, неизвестно. — Я хочу домой, Лёш, я хочу найти свой дом.
— Твой дом там, где тебе хорошо. А где тебе хорошо?
— Где меня нет. — Ответила Алья, заглянув в зрачки брата. — Ты представляешь, я настолько противна себе, что мне плохо и тошно от себя самой, от того, что я такая мразь, дрянь и сука. Скажи, когда моя жизнь переломилась и началось это дерьмо? Мне очень трудно удерживать улыбку на лице, показывая, что я справлюсь сама, но в итоге ломаюсь, как игрушка. Думаю, приду домой, станет лучше, прихожу, меня лишь больше ломают. Здесь всё кажется чужим, понимаешь? Даже сейчас, я должна быть сильной, а выливаю всю боль тебе. Вот она тебе нужна? Нет.
— Мне очень жаль, что ты не можешь назвать это место своим домом. — Помолчав несколько секунд, обдумывая, Алексей покивал себе. — И я понимаю, почему.
Брат и сестра Ливитт окунулись в тишину, бегая глазами из угла в угол. Все хотели уехать отсюда и начать новую жизнь, оставив всю боль здесь. Но вот незадача, куда б они не убегали, хотя бы на короткое время, они всегда были сами с собой, со своей болью, от которой так просто не убежишь. У них будто нет дома. Не того дома, что здание, которое охраняет тебя и дарит тепло, а дома, в котором можно открыть свою душу.
— Все мы хотим разделиться, но сможем ли мы потом найти лекарство от одиночества? Мы ведь уже перестали доверять другим. Может, дом это не только состояние души, но и люди, что окружают тебя? А ведь только мы с тобой есть друг у друга. Может, мне и не нужна твоя боль, но мне нужна ты. — Промолчав ещё немного, Алексей глянул на Алью и сказал то, что до этого он считал глупым выражением. — Знаешь, я тоже хочу домой. Ал, зная как ты боишься чужих прикосновений, я хотел бы спросить: можно я обниму тебя?
Глянув на брата и осмотрев его внимательней, будто видела впервые, Алья не верила услышанному и хотела было переспросить. Впервые у неё кто-то спросил это, а не начал хватать и тянуть к себе. Положив осторожно руку на плечо брата, она скользнула ей по спине и прижалась сама, всё ещё боясь. Руки парня аккуратно легли на её спину.
— Обещаю, как только я смогу себя содержать, как только у меня будет своё жильё, я заберу тебя из этого ада и верну нам с тобой настоящий дом. — Прошептал Лёша, покачиваясь из стороны в сторону, словно убаюкивая сестру.
— Правда? — С надеждой спросила Алья. — Если так, я готова даже помочь тебе финансово. Да, я спускаю деньги на всякую чушь, но я и откладываю кое-какой процент от заработанного, только прошу, забери.
— Я обещаю. — Тепло улыбнулся шатен. — Мы сбежим из этого кошмара и сможем спокойно вздохнуть. Мы с тобой найдём наш дом. Найдем то место, где будет царить покой.