— Семейное древо, семейное древо…
Хэви битый час повторял эти простые слова, но ничего не мог придумать чтобы хоть как-то выполнить домашнее задание. Что он собственно знал о своей семье? Отец с шестнадцатилетнего возраста играл в металл-группе вместе с дядей Чесом. Как он жил до этого папа никогда не рассказывал. О родне мамы информации ненамного больше.
И что прикажете писать? А задание сдавать завтра. К тому же, если Хэви ничего толком не напишет его ждёт очередная двойка, не просто в журнале, но и в полугодии, а тогда… Лучше об этом не думать.
Хэви наконец решился и сдвинулся с места. Первым делом он пошел к отцу. Виктория ещё в обед предупредила, что будет занята в гараже и её не стоит беспокоить.
Глэм нашелся в кабинете. Лампочка «занятости» не горела, по этому Хэви осмелился постучать и войти. Папа сидел за пианино *я без понятия, что это за клавишный инструмент у него в кабинете, поэтому пусть будет электронное пианино* и наигрывал какую-то мелодию.
— Можно? — всё-таки переспросил Хэви, а вдруг отец на самом деле очень занят.
— Да. Ты что-то хотел? — с привычной улыбкой ответил Глэм.
— Я не могу домашку сделать. Все откладывал, думал, что будет просто, а сейчас понял, что не знаю о чем писать.
— Сколько раз я тебе говорил, что уроки надо делать сразу, а не в дедлайн. Что там у тебя? — Глэм отвернулся от инструмента и посмотрел на сына.
— Надо описать семейное дерево. О маминых родителях я кое-как написал, а о твоих ничего не знаю.
Глэм поменялся в лице, привычная улыбка на миг исчезла, но потом появилась вновь:
— Странно, у Ди не было такого задания. По крайней мере он никогда об этом не расспрашивал. Ну давай, какие там вопросы.
— Эм… имя твоих родителей, — неуверенно произнес Хэви.
— Густав и Мэри.
— Где они живут?
— Жили, — поправил Глэм. — Они уже умерли. А жили они в нашем городе, в другом районе.
— Какие у вас с ними отношения?
— Кхм, никакие. Это ты и сам мог написать.
— Почему? Это такой вопрос, а не я интересуюсь, — Хэви внезапно захотелось уточнить этот пункт.
— Скажем так: не сошлись в семейных ценностях, — Глэм вроде отвечал, как обычно, но что-то в его лице изменилось. Улыбка стала ещё более натянутой, и брови сдвинулись сильнее образовав глубокую морщину на переносице.
— Хорошо. А где они работали?
— Ну, моя мама была домохозяйкой, а отец имел собственный бизнес.
— Можешь что-то о них ещё рассказать?
Глэм на минуту задумался, а потом коротко ответил: «Нет».
— Братья, сестры у тебя есть?
— Есть. Старшая сестра. Она сейчас управляет отцовской фирмой. Есть ли у нее семья я не знаю. Мы практически не общаемся, — было видно, что Глэма немного напрягает этот разговор. — Там ещё много вопросов.
Хэви посмотрел в свою тетрадь и обрадовался:
— Всего два: твоя фамилия и воспоминания о том, как ты с родителями впервые пошел в парк аттракционов. Это надо для того, чтобы сравнить в чем разница между моим поколением и твоим. Свои впечатления я уже написал. Остались только твои и мамины.
Глэм вздохнул:
— Боюсь с этим пунктом тебе не помогу. Я никогда в детстве там не был. Мои родители считали это слишком… дурацким способом проводить время. Первый раз в парк я попал в достаточно взрослом возрасте вместе с друзьями. А фамилия по отцу Шваген-Вагенс. Надеюсь понимаешь почему я ее сменил?
Хэви хохотнул и решил, что никогда и никому не скажет какая фамилия была раньше у его отца. Не надо чтобы с него в школе издевались из-за этих Швагенсов.
— Ок. Тогда все, спасибо, что помог.
— Не за что, обращайся, — Глэм проводил сына каким-то странным взглядом, потом тряхнул головой, как будто хотел отогнать неприятные мысли и опять повернулся к пианино.
У Хэви же возникла немного другая идея добычи информации. Он как-то сразу сообразил, что папа о своей семье многого не расскажет. Это было понятно по его виду и довольно холодным и простым ответам. Если отцу нравилась тема разговора, его трудно было остановить, он готов был говорить об этом часами, но если нет, тогда точно нет. Глэм в таких случаях отвечал односложно и давал интонацией понять, что лучше разговор прекратить. Сейчас папа вроде отвечал нормально, но напряжение в разговоре чувствовалось очень сильно. Значит стоило прибегнуть к другому способу написания домашки.
— Эй, Ди, я к тебе, — Хэви как можно сильнее постучал в дверь к брату.
Ди практически сразу открыл и недовольно произнес:
— Если ты решил расспросить меня о семейном древе, то ничего не получиться. Я болел когда мы это проходили и о дедушках и бабушках знаю не больше твоего.
— Зато я знаю папину фамилию, — гордо ответил Хэви.
— Не поверишь, но я тоже ее знаю, у нас она в документах записана.
— Да нет, не ту, что сейчас, — Хэви махнул своей тетрадью перед носом брата, — а старую. Когда он ещё ребенком был.
— А это уже интересно. Показывай что у тебя там записано, — Ди впустил брата в комнату и через пару минут они офигевали от вывалившейся на них информации.
С экрана монитора на братьев смотрел грозный старик общими чертами лица схожий с Глэмом и Ди. Возле него стояла строгая женщина. И тут уже не ошибёшься, если бы отец не сказал, что сестра старшая, то её можно было принять за близняшку. Заголовок гласил: «Лидия Шваген-Вагенс — наследница получившая в распоряжение целое состояние». Дальше шло подробное описание того, что досталось этой Лидии. Внизу оказалась пометка, что на оглашении завещания так же присутствовал единственный сын Густава: эпатажный мужчина, которому в наследство досталась загадочная коробка. Что находилось в коробке известно не было, так как открывать ее при всех Себастьян Шваген-Вагенс отказался. Фото «Себастьяна Шваген-Вагенса» отсутствовало не только на этом новостном сайте, но и вообще всюду. По запросу в интернете выпадали либо разные тёзки по имени, либо другие представители семейства «Швагенсов», как окрестил их Хэви. Если же набирали в поисковике Глэм Шваген-Вагенс, то либо попадали на рекламную страницу отца, либо опять же на представителей семейства.
— Ебать странно, — Хэви все ещё пребывал в состоянии «ни хрена себе». — Может у дяди Чеса спросить, что это значит, он отца ведь всю жизнь знает.
— Ух ты, светлая мысль в твоей тупой башке, — присвистнул Ди и быстро набрал Чеса.
В двух словах объяснив в чем дело братья прилипли к телефону надеясь услышать что-то интересное.
— Ух-ты бух-ты. Вы и это раскопали, — ответил Чес сонным голосом. — Только здесь я вам не помощник. Знаю только, что Глэм с отцом совершенно не ладил, и то ли его из дому прогнали, то ли он сам ушел и больше с родней не общался. Вы бы об этом забыли, ребятки, для вашего бати это очень больная тема. Не стоит бередить зажившие раны. И не стоит на него обижаться из-за того, что он об этом никогда не рассказывал. Если быть честным, то о своих родителях он не только вам не рассказывал, он вообще о них никогда не вспоминал после того как мы отправились с группой на наши первые «гастроли».
Поболтав ещё немного о жизни Чес пожелал ребятам спокойной ночи и положил трубку. А парни решили пофантазировать что бы можно было купить, если бы им досталось такое наследство. Только вот такие фантазии никак не помогали написать домашку. Так что вопрос о родне остался открытым и через некоторое время ребята решили вместе идти штурмовать отца, а если повезёт, то ещё и мать.