Гирико терпеть не мог это место. Огромная тёмная обитель Королевы Пауков напоминала склеп. Холодный, бесконечно огромный, будто совершенно не предназначенный для жизни живых людей, склеп. Путанные коридоры никак не укладывались в голове, ощущение, что на него неотрывно смотрят из каждого угла, раздражало, а вечные нудные нотации Москито на любой его чих буквально выводили из себя. Из плюсов замка Бабы-Яги можно было назвать только запасы хорошего алкоголя и смешно трясущихся при виде него арахнофобов, которые против него и слова сказать не могли.
И всё же, это место было создано её руками и не проникнуться уважением было нельзя.
Кажется, он уже проходил этот поворот.
— Эй ты, — он схватил пробегавшего мимо арахнофоба за капюшон и заглянул в прорези маски, — в какой стороне главный зал?
В круглых дырках для глаз — ничего, кроме непроглядной черноты, и по спине пробежал холодок. Малец, что-то невнятно бормоча, махнул себе за спину, и этого было вполне достаточно. Ощутив свободу, он рванул так быстро, что уже через секунду темень коридора его проглотила.
Гирико бы уже давно начал проламывать стены и менять планировку под более человеческую, но Москито и без того ему всю кровь высосал за выбитые двери и импровизированное окно из дыры в стене в его комнате. Москито он, кстати, ненавидел, наверное, даже больше, чем замок. Напыщенный старикан вёл себя так, будто Гирико какой-то мальчишка с улицы, а не доверенный страж души ведьмы. Где он только был пока Гирико самолично рисковал собственной задницей, укрывая от Шибусена целую деревню?!
Со злости он пнул камешек и остановился. Очередная развилка. В прошлый раз Гирико, кажется, свернул налево.
— Да ты заебала со своими лабиринтами!
Он знал, что она его слышит, и почти наяву видел, как недовольно-презрительно поджимаются её губы. Это веселило и давало ощущение личной заинтересованности в нём. Смотри-смотри!
Гирико свернул направо, толкнул тяжёлую дверь и оказался на улице.