Долго высиживать Лин Тяню в комнате не позволял воспалившийся в лихорадке разум. Он пробовал расслабиться в медитации, но ноги не держали покой вопреки уговорам, поэтому юноша освободил помещение. Ему не терпелось проветрить голову и угомонить вспыхнувший в ней пожар.

Вот только с принцем Севера за стенкой его желания были обречены в будущем на провал.

Уму непостижимо, как он здесь оказался? Хотя… Если брать в расчет то, как оказался в Мэйшу Лин Тянь, вопрос можно открыть и, тяжело вздохнув, закрыть. Его тоже наверняка занесло сюда сумасшедшим порывом ветра, с которым невозможно совладать.

Но странности это не отменяло. Появление второго принца во дворце такое же чудное, как слова Цзи Луань о том, что она и Го Дуинь приехали сюда на учебу.

Нет, странности тому все-таки не занимать. На территории Чжи Юй действует куча ограничений на нахождение здесь заклинателей огня, а Шан Синьхэ, возможно, попал под внезапное исключение. Но зачем Его Высочеству получать второе образование, которое на его родине не станут жаловать?

Лин Тянь бы прямо сейчас пошел бы да узнал все, что душа желала, но принц вряд ли располагает подходящим для общения с ним настроением. И парень прекрасно понимал, почему.

Без сомнения Синьхэ его вспомнил. Удивление, подменившее шок на его бледном лице, говорило о многом, выдавая заклинателя с потрохами. За месяц перед его синими глазами, может, и промелькало бесчисленное количество людей, но крестьянский парень с фестиваля оставался в памяти явно дольше ожидаемого.

Лин Тяню это слегка польстило, но новый ворох проблем застлал ему маленькую радость. Первое и самое очевидное — у Синьхэ будет аналогичный ряд вопросов к нему, каждый из которых пропитается к тому моменту лютым подозрением. И второе — спать Лин Тяню придется в еще более экстремальных условиях, чем раньше.

Но второй половине дня он уже не мог вести бой с самим собой. Пошатавшись некоторое время на улице, Лин Тянь насильно заволок себя в павильон. С осторожностью напуганной лани он на косых цыпочках добрался до двери комнаты, прошмыгнул в тонкий проем, и, скинув обувь, рухнул спать. Парень был почти полностью уверен, что кошмар обогнет его стороной; он слишком разбит и истощен, чтобы видения достучались до него во сне.

***

Проснулся Лин Тянь под вечер, когда небо уже наполовину заволок темный пурпур. Комната никак не освещалась, поэтому глаза юноши быстро привыкли к окружению в серых неглубоких тонах. Сон медленно покидал его, и вскоре Лин Тянь приподнялся, оправляя ослабший пояс.

Взгляд его метнулся на соседнюю стену. Через рисовую бумагу просвечивал крохотный синеватый огонек, и Лин Тянь подозревал, что тот — создание Его Высочества. В мягких бликах на стене выделялась тусклое пятно, похожее на ровную неподвижную спину принца, и Лин Тянь самозабвенно рассматривал его, мысленно вырисовывая расплывчатый контур и размышляя о том, что же будет происходить дальше.

Чем дольше он сидел в отрезвляющей тишине, тем отчетливее он понимал, что хаоса не случится. Настоящего — ни в коем случае. Это утешало душу. Но элементарные проблемы со сном могут мешать уже не только Лин Тяню. Он бы не хотел причинять никому лишние неудобства, а принц… у принца появятся вопросы. Неплохо бы придумать в качестве запасного плана отговорку, что у него какая-нибудь волшебная хроническая болезнь, которая насылает на него кошмары. Ну или же просто сказать, что ему часто снятся дурные сны с плохим концом, от правды парень недалеко убежит.

Но это все равно не несло оправданий тому, что Лин Тянь вскрикивал или метался по постели. В поместье у него не было соседей под боком, и он не задумывался о том, чтобы следить за своим поведением во сне. Да и как за ним уследить? Он ведь не способен предвидеть, в какую ночь приснится ему кошмар.

Единственной подсказкой на грядущий сон оставалась жуткая усталость. Лин Тянь отметил, что, когда он утомляется до предела, ужасы обходят его десятой дорогой. Как, например, сегодня. Потому он и увалился спать средь бела дня сразу после роковой встречи лицом к лицу. За последние несколько дней он достиг пика в своих потрясениях, и оставаться на взводе до конца дня было бы опасно для духовного здоровья.

Он правильно поступил. Видения обошли его стороной, и Лин Тянь наконец-то почувствовал себя спокойнее, очнувшись после глубокого сна. Тот, словно бездонное синее море, накрыл его тяжелой пучиной и спрятал в непоколебимых волнах до наступления штиля.

Таким, наверное, и было море, где-то там, у границ далекого Севера, про которое он читал в книгах. Интересно, а Шан Синьхэ ездил к нему? Верно считать, что да. Его родина, в конце концов.

В двери комнаты постучали, и Лин Тянь вздрогнул, поджав плечи. В голове до сих пор плавал блеклый туман, нечаянно завлекший в собственные думы, и внезапный звук отдал в уши кузнечным молотком. Лин Тянь украдкой обернулся на стену, но в, казалось, увековеченных тенях на ней ничего не поменялось. Очень хорошо, потому что ему все еще неловко обсуждать что-либо с принцем.

Юноша поднялся, оглядел покои на наличие беспорядка и, убедившись, что все вещи чинно лежат на законных местах, приоткрыл дверь.

За ней оказался светлый от настенных факелов коридор, в котором стояла в темно-зеленых рубашке и штанах Цзи Луань, держа руки за спиной. Ее длинный хвост цвета соломы был переплетен в неаккуратную косу, и несколько выбивавшихся из нее прядок падали на приветливое лицо девушки.

— И снова здравствуй, — Лин Тянь добродушно улыбнулся ей, опустив ранее напрягшиеся плечи.

Заклинательница радостно ему кивнула:

— Я не разбудила тебя? — виновато поинтересовалась Цзи Луань. — Похоже, что ты недавно проснулся.

— Все в порядке, я сам по себе поднялся.

— Тогда я спокойна. А то еще на подходе сюда боялась, что разбужу тебя случайно, — пожала она плечами, когда Лин Тянь удивленно посмотрел на нее.

— День ведь еще не кончился, почему ты думала, что я сплю?

— О, все очень просто — тебя не было на ужине. Это, конечно, не аргумент, ты ведь еще не знаешь, где столовая, — мой промах, что я не показала ее тебе — но это было первым, о чем я подумала на выходе. Глупо, но зато я угадала!

— Госпоже Удаче ты точно нравишься, — усмехнулся Лин Тянь, опершись на пристеночный косяк.

Он совсем забыл о том, что помимо отдыха телу нужна энергия. Желательно пища. Но юноша так умаялся, что голоду стало боязно его тревожить. Он бы и не среагировал вовсе.

— Собственно, поэтому я пришла, — откашлялась Цзи Луань и качнулась на тонкой подошве. — В Мэйшу адепты едят по расписанию три раза в день. Можно и между приемами утащить что-нибудь со стола, но кухари не любят, когда ученики кусочничают. Так что если бы ты пошел сейчас, то тебя бы там не жаловали… Я прихватила для тебя немного, перед тем как уйти. На ночь голодным оставаться вредно.

Она неловко вытащила одну руку из-за спины с прикрытой миской из белой глины и осторожно придержала ее пальцами второй.

— Ой… — Лин Тянь сконфуженно принялся разминать плечо. — Я тебе, кажется, слишком много работы прибавил в первый день.

— Глупости какие, — отмахнулась от него девушка. — Второе спасибо потом мне скажешь еще.

— А, то есть у меня нет права отказаться?

— Нет конечно! Куда я это дену, по-твоему?

Лин Тянь тихо рассмеялся, качая головой. На другое развитие событий он и не мог рассчитывать.

— С меня однажды причитается, хорошо?

— Лучше не обещай, я ж дрянь какую-нибудь придумаю, а ты потом не отвертишься, — отговаривала его Цзи Луань, но лукавая улыбка доказывала Лин Тяню, что она совсем не против взять с него в будущем какую-нибудь маленькую награду.

— Да ладно, меня трудно чем-то напугать, — с шутливым вызовом произнес парень, не собираясь отказываться от своих слов.

Хотя после всех сладких кошмаров, лесных гулей, шантажистов и подвохов из родных кустов его подозрительность к магической чертовщине и чужим таинствам подпирала собой потолок. Правду говорят, укушенный змеей десять лет веревки боится... Благо, что человеческие страхи не дают ему замкнуться в себе. Преодоление их — тоже своего рода смелость.

— Обнимешь Нань-шисюна?

— Нет.

Твердый резкий ответ развеселил заклинательницу, и Лин Тянь легко заразился ее колокольчиковым смехом. Он и не заметил, как старая-новая знакомая подняла ему настроение своей компанией.

— Нельзя столько на пороге вдвоем стоять, уже неприлично как-то, — выпрямился Лин Тянь, и шагнул из комнаты. — В правилах нет запрета есть на улице?

— Сколько я видела жующих на ходу — делаю вывод, что за это не ругают. Сейчас лошадей перегоняют в конюшню, рядом с проходом я видела беседку. Посидим там?

Лин Тянь согласно кивнул. У дворцового крыльца он видел много лошадей и проезжавших по своим важным делам наездников. Всех скакунов, видать, на ночь разводили по стойлам.

— К слову, Лин Тянь, — Цзи Луань неожиданно перешла на шепот, привлекая внимание парня. Прикрыв рот ладонью с одной стороны, она продолжила: — А почему в правой комнате от тебя… Ну… Горит свет?

Вопрос, тяжелый, как каменная плита, ухнул внутрь Лин Тяня, задев острым краем ранее утихшее сердце. Вновь ему стало неспокойно. Он-то знает, отчего свет в соседствующей комнате маячит. Не услышал бы принц, как они его обсуждают за спиной; им лучше отойти в укромное место…

— Поговорим об этом на улице? — едва слышно попросил Лин Тянь, но этого было достаточно, чтобы сосредоточенная Цзи Луань поняла его и развернулась в сторону выхода.

Не зная путеводных тропинок к заветной беседке, Лин Тянь последовал за шустрой заклинательницей.

Приятно быть ведомым в таком огромном месте, с кучей развилок и незнакомых уголков. Экскурсия ему точно не помешает, особенно, если следующие месяцы он планирует обучаться здесь. Хромая ориентация на местности изрядно усложнила бы ему трудовую рутину.

Беседка оказалась неподалеку от дворцовой проходной площади. Тонкие резные столбики из черного бамбука поддерживали несколько ярусов крыши, устланной молочной черепицей, а с широкой светлой скамьи под ней открывался вид на выложенный дорожный камень и верхушки золоченых козырьков у стен. Невысокие, как заборы-переростки, они делили придворцовую территорию весьма странным образом, напоминая Лин Тяню путанно устроенный лабиринт, пышущий отдельной жизнью.

Парень предпринял последнюю, оставленную про запас попытку отказаться от заботливо предоставленных цзяоцзы или хотя бы поделить их поровну, но новоиспеченная шицзе оставалась непреклонной упрямицей, точно гордый бамбук.

Говоря начистоту, это ничуть не беспокоило Лин Тяня. Пребывая до этого долгое время в растерянности и неизвестности, ныне юноша высоко ценил ее участие, обживаясь в малознакомой, совершенно чужой обители. Он знал, что в резиденции о нем некому позаботиться, и заранее был готов решать проблемы в одиночку, впрочем как и всегда. Потому помощь заклинательницы, которую та, кажется, считала пустяковой, оказала ему немаленькую услугу, поддержав на первых порах. Ее общество здорово приободряло его.

Тем не менее, благодарность с головы до ног не мешала Лин Тяню и дальше стесняться съедать все в одно лицо.

Неторопливо пережевывая, он потихоньку уплетал за чуть зардевшиеся щеки тонкое пельменное тесто, из которого рвались наружу теплый бульон и мелко рубленые мясо с капустой. Периодически возникало желание смести все с тарелки в один присест — настолько сочным было блюдо —, но Лин Тянь строго отступал от него. Еще в детстве он отметил: чем медленнее ешь, тем быстрее наступает сытость. Очень удобно, когда ты не привык наедаться до отвала и позволяешь себе нагло пропускать приемы пищи. Парень как раз был из группы таких безобидных хулиганов и менять свой образ жизни пока не собирался, если до сей поры он прекрасно с ним справлялся. Сейчас же надо пользоваться возможностью поужинать, чтобы заполночь его желудок не взвыл оголодавшим волком.

— В Мэйшу очень вкусно готовят, — встрепенулась Цзи Луань, сложившая на перегородке локти. — Даже слишком… Я боюсь, что быстро отвыкну от пищи, что дают нам в храме, и возвращение домой станет еще тоскливее.

— Орден Цзин Цзи вроде как образован от Чжи Юй, — вспоминал Лин Тянь, придерживая в руках белую миску. — После приобретения статуса у вас появились другие традиции?

— Не во многом, но правда, половина правил переменилась точно, — заверила девушка, кивнув на немой вопрос в зеленых глазах напротив. — Большинство кодексов написаны по мотивам кланового наследства, а когда я пришла в Орден, то их оказалось в разы больше. Там все другое. Не от мира сего. Наверное, поэтому мы живем в горах?

— У вас чистый свободный воздух, лесной покой. Тишина, — Лин Тянь улыбнулся, представляя туманный пейзаж спрятанного в горных вершинах храма, что служил домом для адептов. — Любой в похожем месте чувствовал бы себя оторванным от мирской жизни.

— Не могу понять, нравится тебе такая обстановка или нет, — она сморщила нос, усмехнувшись, и поменяла местами скрещенные колени.

— Нравится, — убедительно ответил Лин Тянь, складывая деревянные палочки вовнутрь накрытой тарелки и оставляя их торчать концами наружу. — Воображение подсказывает, что мне бы понравилось у вас.

Для него, суетного и не сидящего на месте, было бы полезно посетить тамошние леса и источники, чтобы сравнить, что он теряет и от чего имел совесть отказаться. Подобные размышления вновь и вновь наводили его на мысль, что однажды Лин Тянь все-таки не сдержится и соблазнится одиночным путешествием по Орденам. Человеческая жизнь коротка, а он столько не успел посмотреть и из стольких проблем еще не выпутался.

После короткого разговора молодые люди сидели в молчании и, будто зрители в первых рядах театрального представления, наблюдали, как старшие адепты перегоняют через площадь лошадиный неровный строй. Кто-то только вернулся из тяжелой поездки, кого-то ведут после прогона или гуляний, некоторых возвращали после учений; всех объединяло одно — разношерстный табун отводили отсыпаться после длинного дня.

Лин Тянь, может, и продолжил бы вглядываться в рыжеватую палитру из послушных скакунов и яблочки на теле серых рысаков, если бы в ржущую колонну внезапно не вписалась лошадь цвета вороньего крыла.

— …Полночь?

Юноша моментально выпрямился, будто под рубашку сунули холодный металлический прут. Он не слепец, глаза обманывать не могли. Вслед за остальной партией, даже чуть-чуть быстрее, шагала стройная черная, как ночь, лошадь без единого намека на сбрую или элементарное подобие поводьев.

Она спокойно шла вдоль основного ряда, пока возле нее в жутком недоумении носился заклинатель, перегонявший лошадей.

— Как же это? — растерянно причитал он, не видя, за что ухватиться, чтобы направить животное в сторону. — И как… Что же с этим делать?

— Оставь ее, — второй заклинатель, постарше, лет за сорок на лицо, нагнал его со спины, ведя за собой пару жеребцов. — Эта лошадь умнее нас с тобой вместе взятых. Она уже выучила, куда идти, за кем и по какой надобности, не первый день здесь.

Благородного вида кобыла не обратила внимания на развернувшуюся позади драматичную сценку и широким шагом ускакала далеко вперед, скрываясь за распахнутыми воротами неизвестного крыльца.

Не встреть Лин Тянь принца Севера раньше, он бы немедленно побежал за лошадью, чтобы выпытать у конюхов, кто ее хозяин. А так ему оставалось без лишних подсказок сложить два кусочка одного паззла, чтобы понять, откуда же взялась такая красавица шикарной породы. Единственное, что смущало, — отсутствие упряжи. Полностью голая, без ремней она оставляла совершенно новое впечатление.

— Шицзе, видела вороную лошадь только что? — Лин Тянь повернулся к Цзи Луань. — Как думаешь, почему она шла без упряжи?

— Видела, я сама удивилась, — она наклонилась через перила, глядя вдогонку уходящей красавице. — Ой, да она же черная вся, от холки до копыт. Здесь таких не разводят, откуда она взялась?

В Ордене Янь Шан гордились чистой и статной конницей, и перекупать лошадей у них другим Орденам не дозволялось. По слухам и сказаниям в книгах для заклинателей огня отдать своего коня равносильно продаже собственного достоинства и потере чести.

То есть Лин Тянь уже был твердо и ясно убежден, что перед ними прогулялась Полночь, чей владелец изволит ворчать с противоположной стороны их общей стенки.

— Шицзе, помнишь, ты спрашивала меня про свет во второй комнате? — начал осторожно Лин Тянь, опасаясь выпалить чересчур прямо.

— Помню, — она слегка посерьезнела и развернулась к нему, сев поперек скамьи. — Там и правда кто-то был?

— Да… — не стал утаивать Лин Тянь. — И прежде чем ответить, я бы хотел спросить: Цзи Луань, ты знаешь, что второй принц Севера Шан Синьхэ находится в Мэйшу?

Вполне ожидаемая неуверенность напрягла лоб девушки, приводя ее в замешательство, и Лин Тянь тут же сообразил, что про новоявленного соседа ей ничего не известно.

— Хочешь сказать, с нами в одном павильоне будет заниматься еще и Его Высочество…? — с сомнением сделала она вывод.

— Судя по тому, что именно с ним я столкнулся сегодня в дверях после твоего ухода, то да, что-то из сил свыше на нас снизошло. Но почему ты не знала о том, что он здесь?

— Мне никто не говорил, что он здесь, — Лин Тянь задумчиво нахмурил брови на недоверчивых словах девушки, опустившей подбородок. — Я ведь сама тоже приехала недавно, только вчера.

— Вчера? — обескураженно переспросил юноша. — Я думал, ты тут с конца фестиваля находишься.

— Не-е-ет, чего здесь месяц торчать, когда занятия начинаются лишь во втором летнем месяце? — Цзи Луань закрутила головой по сторонам. — После фестиваля я сразу поехала на следующий день домой, доводить оставшиеся дела до конца, чтобы потом приехать в аккурат перед учебой. Договор на мой обмен ученическим опытом между главой Юй и главой Цзи был заключен уже давно, так что мне не было смысла оставаться для чего-то там, все уже урегулировано. Но ты меня, конечно, поразил сейчас… И все остальные тоже, только наоборот — тем, что ничего не рассказали.

Ясно, она почти в том же положении что и он, за исключением того, что Лин Тяня оформили во дворце на птичьих правах. Узнавать важные вещи в последнюю очередь так неприятно, ей богу, для чего весь этот ореол таинственности?

— А сколько в Мэйшу находится Го Дуинь? — вскользь полюбопытствовал Лин Тянь. Ему нужно сравнить, могут ли отличаться их суждения.

—Хм, а сюн-то как раз здесь уже месяц сиднем сидит. Когда я уезжала, во дворце слышали, что госпожа Фэн оставляет его в помощь главе Ордена, поэтому не удивилась, когда встретила его. Но то, что он ничего не сообщил про Его Высочество… Если он собирался сделать сюрприз, то он выбрал не ту новость.

Слабо верилось, что загадочный алхимик намеревался устроить для них упомянутый «сюрприз». Вероятно, он из тех людей, которые ничего тебе не скажут, пока ты лично их не спросишь напрямую. Он наверняка знал о присутствии Шан Синьхэ; если последний прятался, то он не смог бы делать это скрытно на протяжении месяца и рано или поздно попался бы ему на глаза, с таким-то расположением комнат. Вдобавок Лин Тянь кисло склонялся к версии, что для Го Дуиня странная новость ничем не отличалась от прочих фактов на повестке обычного дня.

Ну приехал и приехал, да ведь. Ага. Ну, бывает. Раз в сто лет, но бывает же, чему удивляться.

— Значит, на занятиях снова все вместе свидимся, — Лин Тянь предвкушающе вздохнул, припомнив их первую совместную встречу в праздничную ночь за игрой. — А мир еще теснее, чем нам кажется.

— Я бы не отказалась от новых собраний, — с усмешкой подвела Цзи Луань. — Но меня беспокоит, что принц действительно здесь…

— Из… политических соображений? — выдвинул предположение парень.

— Да. Заклинатели Янь Шан просто так «своих» не отдадут же? А если это настолько важный отпрыск, как младший брат главы Ордена, то я боюсь узнать настоящую причину его приезда.

Лин Тянь не боялся услышать подлинный повод появления второго принца на учебе в Чжи Юй.

Мрачные волнения терпели поражение в бою с азартом и желанием утолить жажду знаний. Парень уже привык, что зерно научного интереса как обычно перебивало в нем подступавший шлейф тревоги. Пока ситуация, разумеется, находилась в пределах безопасности, а сам он не источал ауру замученного недосыпом мертвеца. Однако, гораздо сильнее его волновала не причина приезда наследного принца, а он сам.

«Надо же, и десяти лет до нового фестиваля ждать не пришлось, чтобы снова встретиться».

На двор опустились нежнейшие сумерки, скрасив небо синей водной гладью, и на том юные адепты — имел ли он уже право называть себя таковым? — решили разойтись.

Цзи Луань предупредила Лин Тяня, что следующим утром после завтрака будет приветственная церемония для учеников, а после первые занятия, так что лечь спать пораньше — сродни долгу в эту ночь.

Внутри юноши уже хотела подняться высокой волной паника, но тот обрубил ее на корню простой мыслью: «Будь что будет». В первое время, по крайней мере. Если ночь пройдет неспокойно, он объяснит все хроническими кошмарами. Но потом с этим что-то придется делать.

Возможно, теперь Лин Тянь будет вынужден активнее искать способ решения проблем своей памяти.

Не то чтобы он этому радовался, но мотивационный пинок под причинное место он находил весьма полезным.

Раздумывая над этим и находя в самоубеждении поддержку, он не заметил, как начал расстилать постель, и опомнился, только когда нащупал непривычно мягкое покрывало. На сей раз перед сном он уже по-человечески подготовился к отходу на боковую; снял верхнюю одежду, оставшись в исподнем, и скрутился в калач, натянув легкое покрывало на плечи.

***

Никогда Лин Тянь не просыпался с большим подозрением, чем в этот день.

«Второй сон подряд без ночных кошмаров… Да мне везет», — приподнялся он на локтях, оглядывая комнату.

Первые лучи солнца только-только заползли в его скромные покои, и Лин Тянь сделал вывод, что завтрак и прочие прелести учебы во дворце искусств он еще не пропустил. Хорошо быть ранней птахой, всегда знаешь, что утром точно никуда не опоздаешь.

Но поторопиться не помешало бы. За вчерашней беседой с заклинательницей он забыл спросить дорогу до столовой, чтобы знать, куда после нее отчаливать на церемонию. Хотя вопрос можно решить, понаблюдав за потоком адептов. Куда с раннего утра он потечет, в то же место ему и судьба.

День обещал быть полон впечатлений, и первые из них Лин Тянь выудил из отданной Нань Хуаном коробки с вещами. Помимо учебных принадлежностей он раскопал в ней клановую форму, какую видел на множестве адептов, мимо которых они проходили. Стало быть, и ему неплохо бы переодеться в форму.

Вся она свободная, просторная, из нескольких желтых рубашек и земельного цвета верхней на выход, подвязывалась на тугой пояс и блестела тонкими нитями золотистой чешуи на брюках и вдоль рукавов.

В зеркале Лин Тянь боялся себя не узнать. Одежда тоже по-своему меняет, если не человека, то его образ.

Неизменным во внешности оставались неуемные волосы. Так и не приноровившись к ленте, юноша с недовольством расчесался оставленным гребнем, пригладил темно-русую копну и перекинул ее за спину.

Приветственная церемония не предполагала каких-либо записей, поэтому в столовую и туда отнести Лин Тяню нужно было только себя.

Он уже шагнул к двери, но неожиданно обернулся на смежную стену.

Переминувшись с ноги на ногу, юноша, поджав сухие губы, прошел к краю стены, где по идее должно располагаться изголовье любой постели — «Ну не додумался же он спать головой к двери?» — и присел, прикладываясь ухом к стене.

Спустя недолгую минутку Лин Тянь осознал две вещи: Шан Синьхэ все еще у себя, и, самое забавное, до сих пор спит. Пришлось навострить уши, чтобы разобрать его тихое ровное дыхание, которое он словно задерживал, не давая разузнать о себе.

Если он продолжит и дальше дремать, то пропустить все на свете труда не составит. Негоже наследным принцам игнорировать важные мероприятия, надо бы помочь.

Лин Тянь несколько раз осторожно постучал по стене, но в ответ получил только шелест чужой одежды, чей хозяин, очевидно, перевернулся на другую сторону вместе с одеялом, отмахиваясь от назойливого жаворонка.

Снова его способ не прокатил, и Лин Тянь стал думать над другими методами пробуждения. Если принц увернулся от его стучащих в стену происков, то какой-то половиной сознания он уже не спал. Осталось достучаться до второй половины.

«… Или докричаться».

Откашлявшись и прочистив горло, Лин Тянь замер на мгновение с приоткрытым ртом, после чего громко и отрывисто гаркнул:

— Ваше Высочество! — требовательный голос резанул собственные уши. Возможно, внезапно раскрытый потенциал приказного тона ему еще пригодится…

За стеной заворочались с таким шумом, что можно было четко определить: некто проснулся и принялся рьяно искать нарушителя покоя.

Свою задачу Лин Тянь выполнил и, поднявшись с колен, вышел наружу. Вот только уходить он не планировал — оперся на закрытый дверной косяк, ожидая появления чужой компании.

Принц приятно его удивил своей быстротой, чувствовалась военная собранность.

Вышел он том же виде, в котором Лин Тянь застал его в первую встречу на фестивале: с пучком, в синей плотной рубашке в несколько слоев и с воротником под горло, в иссиня-черных штанах; только кожаной перевязи на груди не доставало.

Лин Тяня Синьхэ увидел сразу, но ничего не произнес: продолжал тереть сощуренные глаза и морщиться под черной челкой. Он то и дело бросал на него синий взгляд, силясь что-то сказать, но дремота не позволяла ему лишних телодвижений.

— Не любите ранний подъем? — почти ласково спросил Лин Тянь, отпрянув от стены. Он искренне умилился, глядя, как принц Севера сонно потирает глаза.

— У нас ночи длиннее. Темнее, — пояснил Шан Синьхэ, наконец-то отняв руку от бледного лица.

— Тогда нам обоим есть к чему привыкать тут, — с досадой подвел Лин Тянь.

Он сделал несколько шагов мимо заклинателя и крутанулся на пятках, поворачиваясь к нему:

— Может, пойдем вместе? Я был бы признателен, если бы Его Высочество показал мне дорогу до столовой.

— К этому тоже придется привыкать? — Синьхэ приподнял черную бровь, поравнявшись с ним в коридоре.

— Только если вы не против.