свет

джинкс не доверяет людям. точнее, перестала доверять, когда рядом никого не осталось. поэтому она не подпускает никого слишком близко, выстраивает жесткие границы, за нарушение которых вы получите по лицу с размаху. она отвыкла от прикосновений, забыла, каково это, когда тебя обнимают, когда гладят по голове, нежно расчесывают волосы и заплетают в косички. она даже думала отрубить их к черту, потому что самой себе плести косы оказалось труднее, чем она могла представить. она все больше замыкалась в себе, отдалялась от людей, сходила с ума. но в один момент в ее жизни появилась "принцесска" из демасии, каким-то чудом оказавшаяся в пилтовере именно в тот момент, когда джинкс творила разрушения и сеяла повсюду хаос. как им удалось сойтись — вопрос сложный и на него трудно дать рациональный ответ. джинкс огрызалась, отталкивала люкс, но делала это иначе, чем с другими людьми. люкс почему-то продолжала к ней тянуться.

во время одного из своих нападений джинкс получила пулю от миротворцев и с трудом смогла скрыться от них. рана была, на первый взгляд, несерьезная, но прилично болела и не переставала кровоточить. люкс нашла джинкс в ее убежище, выглядящую бледнее обычного. красные тряпки валялись по всему полу, а в углу валялась едва дышащая джинкс. как оказалось, пуля задела внутренние органы и лишь спустя время дала о себе знать. 

джинкс очнулась утром из-за слишком яркого света, который заполнял всю комнату. с трудом села, корежась от боли. кто-то подлатал ее, кто-то наложил повязку на рану и вынул пулю, положил ее на кровать и даже накрыл одеялом. джинкс передернуло от этой мысли. она повернула голову и только сейчас заметила люкс, сидящую на стуле в мастерском уголке комнаты среди разукрашенных мелками орудий убийств. ее волосы казались грязными и слишком растрепанными, а на белой накидке ярко выделялись красные крапинки; она дремала и ничто сейчас ее не защищало. джинкс молча встала, неслышными шагами приблизилась к люкс. по босым ногам прошелся холодок. она встала напротив, всматриваясь в слишком уж ровный пробор волос. присела на корточки и теперь могла видеть залитое солнцем лицо. такая светлая, чистая кожа, но сухие, потрескавшиеся губы. джинкс опустила взгляд. одна на другой, руки люкс аккуратно лежали на коленях; мелкие царапины на них выглядели лишними, как будто красным мелком нарочно чиркнули по коже и не стерли появившиеся полосы. джинкс посмотрела на свои, все в пыли, ссадинах и синяках, с поломанными цветными ногтями руки, и ей стало противно от самой себя. она поднялась и отошла в сторону.

в помещении было всего одно небольшое окно, но даже так света хватало на целую комнату. в зауне солнца не было совсем, и джинкс все никак не могла привыкнуть, поэтому повесила шторки и включала лампочки исключительно над рабочим местом. сейчас шторки были отодвинуты.

джинкс подошла к столу и взяла пулю, которая еще несколькими часами ранее была внутри нее. маленькая торпеда, пробивающая насквозь. в боку неприятно закололо. сейчас она никуда не сможет сбежать, а люкс может сдать ее миротворцам. хотя она могла сделать это и раньше, ведь прекрасно знала расположение убежища джинкс. за это ее могли щедро наградить, ведь никто не может поймать главную преступницу пилтовера, но по какой-то причине люкс ее не выдавала.

— проснулась?

джинкс вздрогнула.

— прости за вторжение, — тихая, спокойная речь дрожью прошлась по джинкс. — вчера я нашла тебя еле дышащую, поэтому...

— замолчи.

джинкс не видела, но знала, что люкс поджала губы.

— не так благодарят за помощь, знаешь ли. — люкс встала со стула, сгладила мятую юбку и задвинула стул на место. — я знаю, чем ты вчера занималась. на этот раз легко ты не отделалась.

— я всегда отделываюсь легко, — огрызнулась джинкс и положила пулю обратно на стол.

— ты чуть не умерла.

джинкс подошла к окну и задернула шторы. теперь в комнате стало темно, но достаточно светло, чтобы не напороться на какой-нибудь предмет.

— тебе так нравится жить в темноте? знаю, в зауне всегда было не так много света, но сейчас ты живешь не там, а в пилтовере. и необязательно задергивать шторки и жить только под искусственным освещением, — люкс подошла к кровати и стала застилать ее. на мятой простыни виднелись кровавые пятна. — как твоя рана? — люкс взмахнула одеялом, подняв в комнате пыль, от чего чуть не закашлялась.

ответа не последовало.

— джинкс?

люкс обошла кровать и приблизилась к джинкс. та стояла, не шелохнувшись, возле окна, крепко сжимая в руках шторы. в голове все смешалось в один огромный ком, нити которого никак не могли распутаться и путались лишь сильнее в попытках размотать его. почему люкс о ней позаботилась? зачем она сюда пришла. она не должна была здесь быть. зачем ей это? она издевается? ей нравится издеваться? нет, она не такая. она просто добрая? к джинкс не бывают добрыми. джинкс плохая. люкс не водится с плохими. голова гудела от шума, от голосов вокруг, которые шептали что-то неразборчивое; они смеялись и продолжали что-то говорить, говорить, говорить. хотелось заткнуть уши, лишь бы их не слышать. глаз дергался. руки сильнее сжимали шторы.

что-то теплое коснулось плеча. тело словно током пронзило мурашками, вернуло в реальность. резким движением джинкс скинула "что-то" с плеча, дернулась в сторону, отпустив шторы, и с вскриком прорычала, сжавшись, как раненный зверь.

все ее тело дрожало. она выпучилась в пол, схватилась руками за голову и дернула себя за волосы. не смешно. почему ты смеешься? заткнись. заткнись. заткнисьзаткнисьзаткнись. джинкс? джинкс. джинкс... джинкс!

снова что-то теплое коснулось ее рук. крепко сжало ладони.

— джинкс.

дрожь прекратилась. глаза снова видели, расплывчато, но она смогла разглядеть чужие руки поверх своих. такие теплые и мягкие, с аккуратно подстриженными ногтями, словно они искусственные. хотя, нет, не искусственные, тогда бы на них не было этих портящих все красных полосок.

джинкс подняла глаза и бессильно разомкнула губы. она стояла сгорбившись, с подкошенными ногами и поднятыми кверху плечами. косы бездвижно зависли в воздухе.

люкс молча смотрела в ее глаза, в них читался первобытный страх дикого зверя, которого впервые попытался приручить человек. в глазах люкс — покой и смирение, морской штиль, который вот-вот прервется порывом холодного ветра.

люкс поднесла забитые руки к своему лицу. контраст холодного и теплого. на мгновенье она задержала взгляд в глазах джинкс и медленно опустила. видно, как дрожали ее ресницы. сухие губы нежно коснулись рук, и джинкс не шелохнулась. ее словно пробило насквозь, но не холодной железной пулей, а острыми шипами розы.

на несколько секунд губы задержались на руках, но время тянулось медленно, будто в часах не сменили старые шестеренки, и теперь секундная стрелка едва двигалась. люкс вновь взглянула в замыленные глаза и опустила руки вниз.

— прости, что напугала тебя.

в голове больше не шумело, в ней остался только мягкий тихий голос.