Что есть дом для паука? Паутина? Дерево, к которому она крепится? Или сама Мать-Сущность? Куроро не знал совершенно ничего о пауках с биологической точки зрения. Уж так вышло, что в школу не ходил и наукам не обучался.
Однако, Куроро совершенно точно знал, что домом для него и «его пауков» была та самая свалка, где прошло их детство и юность. Их альма-матер. Его личный исток жизни. И так всегда было. Но осталось ли?..
Этот парнишка с совершенно детским лицом, женственный и красивый. Его ярость была так прекрасна в своем существовании. Нет, сердце не дрогнуло. И ничего кардинально не поменялось в его жизни. Никакого слома личности, никаких других модных терминов из современной психологии. Сухой расчет и анализ. Куроро всегда руководствовался принципом «холодной головы». Но сейчас принцип не работал. Точнее, выводы Куроро не устраивали.
Раньше, когда Куроро позволял себе просто чувствовать и ностальгия волнами окутывала его сознание, то он представлял себе свой личный «бастион», окруженный маленькой паучьей армией. Бастионом гордо именовали расчищенный пятачок на все той же помойке, в окружении когда-то модных автомобилей, что сейчас грудой мусора возвышались на грязной земле. А его личный элитный отряд тогда еще был кучкой сопляков, мечтавших о лучшей жизни. Были никем и ничем. Грязь. Но так приятно было вспоминать начало пути. Долгое самосовершенствование. Вкус первого успеха. Это были приятные воспоминания, что до двадцати шести лет ласкали разум главы банды теней. Но все изменилось.
Этот парень с дурацким именем и яростью во взгляде напоминал саму жизнь. Куроро давно забыл каково оно, просто жить. А Курапика явно знал цену этому чувству. Ценил друзей, понимал саму основу всего сущего. Иначе бы не был преисполнен решимости отомстить. Иначе бы просто убил и забыл, но нет. Его месть была изящна. Лишение нен — в своем роде маленькая смерть.
Вскоре Куроро понял, что детские воспоминания померкли на фоне яростных алых глаз. Нет больше желания вспоминать свою первую речь новоиспеченной банде. Все чаще хотелось засыпая представлять стройную фигуру его личного мстителя. Вместе с тем, воспоминаний становилось мало. Слишком мало. Несправедливо мало. Видимо, несправедливость как залог его вдохновения. Ну просто вечный двигатель.
И тогда Куроро решился. На удивление не было мук совести и внутреннего диалога, все было просто и понятно. Курапика нужен. Хотелось ещё раз посмотреть и ощутить его незамутненную ярость. Подразнить. Раззадорить на глупости. А потом самому же и уничтожить его чувства. Интересно, он сломается? Насколько крепкая игрушка попала в паутину?
Мысли о родном доме больше не прельщали. Никаких теплых чувств. Куроро больше не имел дома. Дом был там, где цель. А цель ныне существовала только одна — красноглазый мальчик с невозможной гаммой чувств. Нужно найти его и поблагодарить. Броситься к ногам, но не моля о прощении. А благодарить за то, что снова чувствуешь себя живым. За то, что воспоминания и сны больше не полны зловонием и дрянью. Вместо них все сны заняты нежным профилем, светлыми волосами и красными глазами.
«Возможно, я украду у него поцелуй. Я же вор, в конце концов».