Море тихими волнами окатывало песок и, шурша, недовольно отступало. Он ловил гармонию, находясь здесь темнеющими вечерами. Будто он был здесь всегда. И всегда будет. Время забывалось, на душе становилось спокойно. Друг, уже начавший сборы их небольшого лагеря, всё чаще сетовал и пытался “срочно начать наслаждаться последними мгновениями весны”, параллельно поражаясь спокойствию Тима. А тот просто не осознавал грядущего. Жалеть он будет позже, когда они уедут. Или не будет вовсе — дорога тоже нравилась ему, пыльная, с кипарисами по бокам и бегущими облаками.
Цикады пели.
— Видишь Млечный Путь?
Друг подошёл незаметно или Тим слишком ушел в свои мысли? Он поднял голову. Звёзды не были сегодня яркими — полнолуние. Луна отбрасывала слишком много света.
— Нет.. Но мне нравится лунная дорожка.
Он и правда любил её даже больше галактического рукава. Млечный Путь можно увидеть и в поле, а морскую серебряную полосу — только здесь.
Друг промолчал. Они затихли, любуясь. Только волны всё шуршали.
— Луна сегодня так красива, правда? — пробормотал друг, будто бы себе, но Тим услышал. Поднял взгляд с далёких огней маяка на Луну, сейчас почти оранжевую.
— Сегодня особенно да, — проговорил он. — Такой необычный цвет.
— И в самом деле, — спустя минуту согласился друг, почему-то усмехнувшись. — Тебе заварить чай? Уже холодно.
Тим вдруг осознал, что сильно замёрз.
— О нет, — подпрыгивая на месте и растирая себе плечи простонал он, — не просто холодно — зима-а…
— Балбес, — рассмеялся друг и протянул кофту, — Каркаде или жасмин?
— Жасмин, — благодарно кивнул он, заворачиваясь в нагретую мягкую ткань.
Друг ушёл, а Тим ещё постоял, запрокинув голову и пытаясь разглядеть Млечный Путь. На сердце было легко. Уютно. Сейчас они попьют чая, согреваясь, и поговорят о чём-нибудь совершенно неважном, например, о том, русалка ли там плещется или Ихтиандр. А потом быть может ещё посмотрят на чёрное небо, вытащив из палатки тёплые спальники. Приехать сюда спонтанно было лучшей идеей на свете. Как хорошо. И будто бы вечно. Как воспоминание, погружённое в омут памяти. Времени нет, только застывший счастливый миг.
Волны шуршали, напевая сладкую колыбельную.