Вода. Много воды. Она облизывает песок, желая заглотить вместе с ракушками, которые когда-то выбросила. Море может загубить, а может доставить удовольствие. Именно здесь море не замерзло несмотря на минусовую температуру, и теперь приливы забирали не только песок, но и снег, лежавший на нём. Вскоре эта вода окрасится кровью воинов, отстаивающих свою территорию - русских или американцев. Аляска изначально принадлежала России, но её продали, и теперь она американская. Раньше из-за этого полуострова возникали политические разногласия - договора продажи Аляски ведь не было, значит, она всё ещё принадлежит России? А теперь русские обнаглели, применяя военные силы для того, чтобы отобрать Аляску, которую сами продали. Теперь проливалась кровь практически невинных товарищей, которым просто сказали защищать родину от наглых русских. Они были ещё молодыми, их жизни скосили прямо в расцвете сил... Лишь ради Аляски.

Гратос холодным взглядом осматривал все трупы вокруг - он уже вышел из стадии шока, аффекта, но ушёл в стадию то ли грусти, то ли безразличия, в общем, непонятного ощущения, чуть щемящего где-то глубоко внутри. Хотя ему не было безразлично - это было просто отсутствие визуальных эмоций. На самом деле глубоко внутри он поклялся выжить и отомстить за раненых. В руках пулемёт, впереди толпа. Зачем сражаться за счастливое будущее, если не факт, что оно вообще будет после этой войны? Сражаться надо за прошлое, за национальное достояние, традиции, или за настоящее, чтобы оно не прерывалось. А ведь все люди из этой армии жили мирно и хотели такой же жизни, как всегда, соответствовали стандартам, и всё для них было правильно... Пока чёртовы русские не пробрались на их акваторию в желании забрать обратно Аляску. И сейчас среди этих людей стоит один из тех юнцов, чья мирная жизнь внезапно прервалась - Гратос Григорьев, и у него в руках пулемёт. Прицел... Тр-р-р-рах! Очередь убила пятерых. Среди них были только русские. Возможно, это были его бывшие друзья, одноклассники? Сейчас не время об этом думать, сейчас надо отстреливать наглых русских, что посмели отнимать территорию Америки! Именно это Гратос понял, и этого стало достаточно, чтобы хороший человек стал убийцей. Понемногу его поглощала злость за всех, кого убили иностранцы - очередь никак не стихала, всё больше и больше солдат ложились от пуль - и русские, и американцы, и каждая сторона боролась отчаяннее, чем начинала. Рядом с Гратосом закашлял ещё один член отряда, в котором они были - кажется, он и в самолёте кашлял... И он отстреливался, как мог, пока не стал задыхаться. Биологическое оружие? Новая болезнь? Во всяком случае, надо спасти товарища, а то произойдёт ненужная потеря! Чтобы победить, американцы должны окружить русских. Им и подкрепление придет быстрее, чем русскому народу... Они не знали, что русские преобладают в числе! Зато Америка лучше учит свою армию. И всё-таки Гратос не отошёл от автомата, как и его задыхавшийся товарищ.

Через неделю уже половина отряда кашляла, температура у больных зашкаливала, кости ломало, а нормальных госпиталей не было. Черт, неужто всё так плохо? От отсутствия нормальных лечебных пунктов американских солдатиков стали отвозить в мирные места, где больнички есть, где они обустроены хорошо и где о войне до сих пор ни слуху, ни духу.

Прошли уже два месяца с начала войны. Русские всё никак не отступали, американцы тоже. Война перешла с суши на море, солдатам пришлось для этого обучаться всему необходимому для боя. Американцы стали показывать себя лучше - многие русские убиты, какие-то взяты в плен. И вот настал период, когда можно уйти спать. Григорьев сидел на койке и что-то быстро чиркал на бумаге. Он писал про то, что происходит вокруг, про то, как из его отряда половину скосила новая болезнь, как времена под пулями не меняются, как у них всё военное время солнце не показалось ни разу, а так хотелось бы, и обо всем прочем - как трупы, валяющиеся на земле стали привычным делом, отзывающимся ужасом где-то глубоко внутри, как смерть подходит всё ближе и ближе к остатку отряда, как они пленили кучу русских - среди них был выдающийся офицер Никита Колымакин, и о том, что скучает по неродной стороне и любимой девушке. Им даже доступа к телевизору не дают - только по особым карточкам, которые едва получишь, и то раз в неделю. Но даже сквозь всю эту войну Арсений пытался оставаться оптимистом и надеяться, что эта война обойдётся без больших потерь, что Россия или Америка наконец-таки опомнятся и закончат войну, а отряд за эти мысли считал солдата поехавшим кукухой. Надо было просто не садиться на самолёт, который отвозил юных армейцев на фронт, надо было остаться в постели с той девушкой, поддаться её воле... Теперь он застрял здесь, и кажется, застрял надолго.

    Ещё один день, кажется, последний осенний. Пора вновь перестреливать русских. Теперь отряд Григорьева возобновлён в количестве и в качестве, и в этой битве они сражались гораздо лучше, чем в первые дни, когда никому не было привычно. Сражение вновь перешло на сушу, только на русскую территорию - американцы пытались гнать иностранцев за шею, но через две недели они вновь перебрались на море - американцы отступали, но не слабели. В декабре сражения на море прекратились - они, ну, моря, уже начали замерзать, поэтому сражаться на них было дополнительной мукой. Но ведь это лишь для американцев - русские уже привычны к льдам... Поэтому америкосы остались на своей территории, а иностранцы перешли в наступление. Григорьев вновь отстреливал их очередями, только кораблям это никак не поможет - ну, разве что воздушную подушку проткнуть. Но ведь до этого додумался только он... Стрелять в воздушные подушки, чтобы те сдувались, корабли не могли ходить, и позже отстреливать людей в кораблях! И эта идея разошлась по всему отряду, и именно так они стали делать. Иногда пули приводили к простому сдутию единственной опоры кораблей во льду, а очень редко происходили взрывы. Понемногу лёд трескался от взрывов, топливо на уцелевших кораблях заканчивалось. Кажется, эту битву выиграют американцы... Так думал Гратос, пока был здоров. Скоро наступил ещё один день, когда американцам позволили отдохнуть. Но в этот день Григорьеву было не до отдыха: он чувствовал себя ужасно. Горло болело, нос был заложен, лёгкие жгло, тело ломило. В этот день он постоянно кашлял и почти не вставал с постели. Даже слово сказать было больно... Его отряд заподозрил, что что-то с ним не так, и донёс генералу. На самом деле, Гратос заболел той же самой болезнью, которой болела половина отряда, но не хотел об этом говорить раньше, а теперь ему стало совсем плохо, и он не мог ничего делать... Только лежать в постели и кашлять. В итоге генерал всё прознал, доложил верхушке, и солдата-блондина, который верно и отчаянно сражался за Америку, увезли в больницу в том самом штате, в том самом городе, откуда он уехал. В этой больнице Имми оказалась одним из врачей в экстренных ситуациях - в связи с войной обычных врачей стали перенаправлять в госпитали, а позже, когда болезнь дала о себе знать, этих же врачей перенаправили в красную зону. И эта девушка оказалась там... Кто же знал, что ей придётся лечить собственного мужа? В общем, привезли Гратоса с болезнью в красную зону. Болезнь становилась всё хуже и хуже, Григорьев едва дышал... Пока не попал в руки любимой. Он и сам не знал, что это произойдёт, он понятия не имел, что эта болезнь так скосит его, но во всяком случае, теперь его любимой придётся всеми силами вырывать его из могилы. Для начала, пока солдату не станет лучше, надо подключить его к аппарату ИВЛ, потом скармливать медикаменты, чтобы ему стало лучше, а там уж всё станет лучше, и он обязательно выздоровеет. Итак, в руках девушки оказался провод для включения ИВЛ в сеть, сам аппарат искусственной вентиляции лёгких и маска, которая будет контролировать дыхание человека. Пара минут - и Григорьев уже спасён от смерти. Теперь остаётся только ждать, надеяться, а может и молиться. На стороне русских происходило то же самое, только там пока не успели придумать способ борьбы с этой болезнью. Там все было ещё хуже: начался голод и холод. Но вернёмся к Американцам... Прошла неделя с того момента, как Гратоса Григорьева посадили на искусственную вентиляцию лёгких. Уровень насыщения крови кислородом стал повышаться, и в итоге парень очнулся. В этот момент Имми как раз кружила вокруг него, проверяя показатели. И от её глаз не скрылось едва заметное, но живое шевеление груди, подрагивание ресниц... Её любимый солдат ожил!

- Гра...тос?.. - выдохнула доктор, обернувшись к любимому. Она видела на его лице что-то мученическое, но живое, а сама рассматривала мельчайшие частицы, чтобы понять, как сильно её солдат изменился. Кожа побледнела по отношению к тому, чем она была при отъезде, а может, это пасмурность дня сказалась. В волосах едва заметно стала прорезаться седина, а на лице - морщины. Пока девушка рассматривала парня, его глаза открылись. В них не было былой теплоты. Они лишь горели желанием мести. Но и в глубине этой мести можно было увидеть боль. - Гратик, блин... - выдохнула она, отодвигаясь от солдата, чтобы не подхватить инфекцию. - Не пытайся говорить, тебе пока не стоит. Через пару дней, если всё будет хорошо, отключим тебя от ИВЛ, а там уж поправишься...

Ох, сколько же хотел сказать Гратос своей любимой!.. Хотел, но не мог... И это молчание ощущалось ужасно. Он знал, что она знала, что он хочет говорить, и ему показалось, что она попросту не хочет его слушать... Но потом он вспомнил, что девушка была врачом по образованию, и более-менее успокоился. Тело всё ещё ломало, как в лихорадке. Сквозь эти ощущения Грат попытался оставить глаза открытыми и даже сказать что-то, но изо рта звуков не выходило.

- А вот рот ты не зря открыл, - улыбнулась Имма, - потому что сейчас тебе придётся выпить таблеточку. Хочешь знать, что с тобой происходит? Моргни трижды, если да, дважды, если нет, - попросила она, глядя на любимого. Он моргнул три раза сряду. - Итак, твоё состояние... Насыщение крови кислородом порядка 90%, а должно быть 100%. Ты практически труп, и тебе очень повезло, что ты приехал сейчас, потому что ещё немного, и ты бы умер.

Девушка заметила испуг в глазах своего кавалера, что смело отправился жертвовать жизнью за страну, но лишь улыбнулась, давая ему понять, что всё хорошо.

- Ты приехал неделю назад, и у тебя всё было просто ужасно. Температура стремилась к количеству хромосом в клетках, уровень насыщения крови кислородом был ужасно низкий - 76%, вирус уже начинал поедать твои лёгкие... Слава Богу, мы со всем справились. Почему мы? Потому что моей работой было лишь подключить тебя к аппарату ИВЛ, а с остальным тебе пришлось работать самому... Спасибо, что выжил, - прошептала девушка, нежно глядя на кавалера. - А теперь попрошу глотнуть таблеточку - она вроде должна сделать тебе легче, по крайней мере, на твоих товарищах работало, - сказала она, доставая какой-то блистер и наливая в стакан, стоявший на тумбочке рядом с кроватью, воду. Через несколько секунд Гратос уже проглотил таблетку. - Кстати, про ребёнка... Он уже творится, - счастливо сказала девушка. Парень тоже улыбнулся, пусть это и далось ему тяжело. - Только без тебя засыпать было чуть одиноко... Ладно, прости, мне пора проведать твоих товарищей, - призналась девушка, направляясь к выходу из палаты. - И не смей двигаться!!! Лучше спи, так будет легче. Я ещё вернусь! - крикнула она, нежно закрывая дверь, чтобы та не лопнула слишком громко. Грат же тем временем медленно, но верно провалился в царство Морфея. А лучше бы не проваливался... Ведь тот кошмар, который он увидел, был даже хуже самой войны! Погибшие из его отряда восстали из мертвецов и стали преследовать единственного живого солдата в этом сне.

- Гра-а-атос, - говорил Пит, сквозь землю подбираясь к тому, с кем пытался подружиться, - почему ты не ответил на мой вопрос?!

Кровь застыла в жилах солдата, когда он увидел, что не один только Пит к нему стремился - буквально всё, охватываемое взором, кишало трупами солдат, бегущими к живому, как будто это могло их спасти от смерти... И от этой толпы бежать было некуда. Избавиться от мёртвых солдат можно было, только если расстрелять их... Но они ведь были товарищами Гратоса! Никто не осмелится стрелять в товарища, только в край поехавший сможет выстрелить в того, кто помогал ему, спасал, подставился под пулю вместо него...

- Гратос, - подозвал другой труп. - Гратос, почему ты придумал отстреливать русские корабли по воздушным подушкам только после того, как мы умерли?!?

И все, все трупы громко, одновременно закричали, пока Григорьев пытался найти выход:

- Почему умерли мы, а не ты?!?!?

- Успокойтесь, - прошептал Григорьев. Трупы его не услышали, а только продолжили лезть. - Успокойтесь! - крикнул он уже громче и твёрже, но никто не отреагировал. - Успокойтесь вы уже, а то щас второй раз на тот свет отправитесь! - пригрозил он. Только тогда мёртвые солдаты остановились и внимательно посмотрели на живого. - Прошу, извините, что вы умерли до того, как умер я! Для меня было честью знать вас, поэтому я не умру просто так, я буду сражаться за вас, за ваше прощение, буду сражаться, пусть и ценой ваших смертей! Они не будут напрасными... - выдохнул Григорьев и закашлялся.

- Ладно, - пробормотал кто-то детским голоском в гуще мёртвых, и все пошли куда-то, в определённую точку, откуда полетели в грязно-жёлтые небеса, закрытые тучами. Гратос же тем временем проснулся. Его любимая снова была рядом.

- Отпусти меня, - попросил он. - Я обязан сражаться за них, я не могу здесь просто так лежать!

- Ты болен! - крикнула врач. - Выздоровей нормально, и только потом иди обратно на фронт, дубина!

- Я поклялся им отомстить за их смерть, - тихо выдохнул больной. - И теперь просто так лежу в койке из-за простого кашля!

- Это не простой кашель! Этот вирус съедает твои лёгкие! Твоя жизнь важнее жизней, которых уже нет! - настаивала девушка.

- Как хочешь, - просто выдохнул парень. Вам, наверное, интересно, как он всего за один сон смог заговорить, хотя только недавно ему запрещали? Что ж, это ни капли не интересная история, это просто ремиссия из-за данной Гратосу таблетки и сна. От вируса эта таблетка не избавила, но большую часть воспаления в горле убрала, так что теперь Григорьев может более-менее разговаривать.

- Ладно. Я постараюсь побыстрее тебя выписать, - пообещала девушка, и через три дня Григорьев уже отправился на фронт. В этот раз он сражался даже яростнее, чем когда-либо кто-либо мог. Все уже знали и на своей, и на русской стороне, что Гратоса Григорьева стоит остерегаться. Под его пулями падали сотни тел, а его любимая лечила столько же человек ежедневно. Под её заботливым, но строгим надзором каждый выздоравливал невероятно быстро, так что вооружённые силы Америки быстро пополнялись и медленно истощались. Видимо, эту войну выиграют американцы, что так яростно сражаются за свою территорию, за её жителей, за культурное достояние этой местности. Но все ли из тех, кто сражается сейчас, застанут это?..