- Мне нравится твоя уверенность в себе, - Бин смеётся, опрокидывая в себя остатки энергетика и чуть не давится, когда Хан щипает его над ремнем кожаных брюк сквозь рубашку.

- Эй! Я не могу выпустить на баттл одного рэпера, если второй здесь подавится "Монстром" и удушится, - Банчан отрывает взгляд от монитора и смотрит осуждающе, так что Хан смеётся (без особенного раскаяния) и поднимает руки.

- Я что? Я ничего, это он просто пить не умеет.

- Слышь! - Чанбин замахивается, и Джисон закрывается руками, смеясь, хотя знает, что удара не последует.

- Ребят, я не до конца уверен, но, по-моему, это совсем та атмосфера, которая должна царить за кулисами перед агрессивным серьёзным баттлом, - Чан вопросительно изгибает бровь и обречённо вздыхает, когда Джисон делает преувеличено серьёзный вид.

- Если из-за него я пролью ещё хоть немного энергетика, баттл будет очень агрессивным, - ворчит Чанбин, усаживаясь на диван.

Хан фыркает, складывая руки на груди, и отводит взгляд. До выступления ещё пятнадцать минут, и напряжение начинает доканывать. Чан, кажется, в очередной раз проверяет треки, сдвинув наушник с одного уха, чтобы в то же время следить за происходящим вокруг, Бин так сосредоточенно пьёт, будто это действие требует от него полного погружения, и Джисон против воли чувствует себя слегка выброшенным из реальности. Пока не ловит на себе пристальный взгляд Чанбина. До того пристальный, что Хану хочется посмотреть, в порядке ли его одежда. Хотя он знает, что в порядке - чёрная футболка заправлена в узкие джинсы, поверх которых застегнуты ремешки портупеи. Перед выходом на сцену он наденет ещё дутую куртку, но пока что не хочет - за кулисами душновато.

- Что не так? - не выдерживает Джисон под пристальным взглядом.

Бин отрывает глаза от его талии и встречается взглядом, ухмыляясь.

- Уже не терпится тебя нагнуть.

Ритмично что-то настукивающий Банчан сбивается и косится на Хана. Тот расправляет плечи и вскидывает бровь, сглатывая невольный комок в горле.

- Рискни.

Крис сдергивает с головы наушники и поднимается с дивана.

- Так, давайте вы займетесь этим уже на сцене, а то удовлетворитесь оба прямо тут, что я зрителям показывать буду?

Джисон ухмыляется (надеется, что со стороны это не выглядит слишком нервно), подхватывает на ходу куртку с вешалки и натягивает рукава. Он почти уверен, что, пока поднимается по ступенькам к сцене, получает смазанный шлепок по заднице. От короткой колкой боли по телу пробегает жар, и Хан обещает себе порвать этого самовлюбленного идиота на сцене.

В голове шумит, горло саднит от рычания и криков, которые не прекращались последний, должно быть, час, если не больше. Хан, кажется, оступается на последней ступеньке со сцены, и его ловят за шкирку, как котёнка. Потом подхватывают на руки и впечатывают в стену так, что Джисон непроизвольно издаёт недовольное мычание, ещё не способный до конца проморгаться в окружившем полумраке после света софитов. В закулисье маленького клуба никого, кроме них, нет, только слышны отдалённые басы со сцены - Чан всё ещё развлекает толпу своими битами.

- Что, хочешь отыграться, раз проебал мне на сцене? - сбивчиво спрашивает Хан, впиваясь пальцами в широкие плечи и обхватывая ногами надёжный пресс, в который он только недавно тыкал пальцами, прикалываясь.

- Я же обещал тебя нагнуть, - Бин ухмыляется, прикусывая линию челюсти, сжимает пальцы на тонкой талии, так что Джисон почти задыхается от накатывающих эмоций.

- Может, хотя бы не тут? Чан спустится... - Хан зажмуривается, потому что Чанбин выдергивает футболку из-под пояса джинсов и запускает горячие руки под неё, касается взмокшей кожи.

- Это разве проблема? - Бин замирает, дыша в чужие губы.

От него пахнет сладковатым энергетиком и железом. Должно быть, из-за цепи, касающейся вспотевшей шеи. Джисон всерьёз задумывается, проблема ли это, а потом Чанбин всем телом вжимает его в стену, впечатываясь пахом в зад, и мысли улетучиваются ко всем чертям. Никаких проблем. Только отчётливое ощущение чужого стояка и теснота в собственных джинсах.

- Окей, это не проблема. В твоих блестящих штанах найдётся презерватив? - Хан удивляется, как не путается в собственном языке, но, то ли он умудряется внятно говорить, то ли у Чанбина есть суперспособность разбирать его бормотание в любой непонятной ситуации.

- Они не блестящие, - парирует Бин, но запускает руку за спину, продолжая удерживать Джисона одной (и это так чертовски, блять, горячо, что становится нечем дышать), выуживает квадратик презерватива из заднего кармана.

- Отлично, а теперь поставь меня, - справиться с дыханием оказывается невероятно сложно, но Хан искренне пытается. Тут же получает жёсткий укус в шею, от которого едва не вскрикивает, но только хватается за чужие плечи ещё крепче.

- Что ещё мне с тобой сделать, Хани? - Чанбин ухмыляется ему куда-то в кадык, и Джисон мысленно клянётся себе, что сделает всё, чтобы стереть эту ебучую ухмылку с чужих (наверное, невыносимо мягких?) губ.

Он отбирает презерватив и вплетает пальцы в волосы на затылке Бина, притягивает его ближе к лицу и целует в губы нетерпеливо (пиздец мягкие). Чанбин стонет в поцелуй благодарно, требовательно проникает языком, снова запуская руки под футболку и сжимая пальцы на боках до тупой боли. Они сталкиваются языками и зубами, трутся друг о друга сквозь одежду, до которой сейчас тупо не доходят руки.

- А ты меня, всё-таки, поставь, - выдыхает Джисон сквозь поцелуи, и Бин почему-то слушается, помогает ему встать на ноги и сбрасывает с себя хотя бы кожанку, потому что рубашка уже давно прилипла к спине. Джисон меняет их местами, впечатывая парня в стену вместо себя, и опускается на колени быстрее, чем тот успевает возмутиться. В полумраке справиться с двумя или тремя ремнями кожаных брюк оказывается, мягко говоря, не просто, но кое-как Джисону это удаётся. Он даже не запаривается тем, чтобы стащить кожаные штаны - только приспукает их и зависает, осознавая отсутствие белья. Поднимает ошалелый взгляд, и Бин вскидывает бровь.

- Что?

- Пиздец, я теперь должен Чану штуку, - Джисон звучит неверяще. 

- Что? - Чанбин подозревает, что у кого-то из них мозг перетёк в член. Он не уверен, у кого именно.

- Он говорил, что ты выступаешь без трусов, а я не поверил...

- Блять, займи свой рот чем-нибудь другим! - Чанбин вплетает пальцы в залаченные волосы и тянет Хана к своему паху, шумно нетерпеливо выдыхая и откидывая голову на стену.

Джисон, удивительно, замолкает. Молча открывает упаковку и натягивает презерватив, туго проводит по члену пальцами, раскатывая резинку, и Бин сдавленно стонет. У него стоит уже слишком давно, чтобы терпеть эти издевательства. Он покрепче сжимает пальцы в волосах и хочет было направить Джисона, но в этом не оказывается необходимости. Хан обхватывает губами головку, а потом берет сразу во всю длину, практически без паузы, обволакивая узостью глотки и жаром. Перед глазами Чанбина темнеет, и кажется, что волосы, за которые он судорожно цепляется - единственное, что удерживает его в этом бренном мире. Джисон медленно отстраняется, облизываясь при этом так, что Чанбину даже не нужно смотреть на него, чтобы уловить это движение.

- Клубничный вкус? Серьёзно?

- Я тебя умоляю, заткнись, - Чанбин хрипит и нетерпеливо вскидывает бедра.

Хан смеётся, обжигая дыханием его пах, гладит по бедрам, и снова обхватывает головку губами. Бин думает, что у него перестанет биться сердце, если Джисон снова возьмёт его полностью, но вместо этого его просто ласкают языком и губами, жадно и почти спешно. Когда от ощущений перестаёт темнеть в глазах, Бин всё-таки опускает взгляд. Теперь у него точно остановилось сердце, потому что вид Хана с его членом во рту - это что-то убийственное. Из-за хватки Бина уложенные волосы теперь в беспорядке, смуглая кожа блестит от пота, а аккуратные губы - от слюны. В какой-то момент Джисон избавился от куртки, и чёрная футболка липнет к сведенным напряжённо лопаткам. Острые колени упираются в бетон пола, ширинка, наверняка, давит так, что в пору ругаться последними словами, но Хан не ругается. Хан сосёт, бесстыдно пошло причмокивая, постепенно начинает двигаться по члену ритмично, вбирает глубже, почти пропуская в горло, но отстраняясь в последний момент, будто дразнясь. И Бин ведётся - стискивает пряди в пальцах, плавно насаживает Джисона глубже. Тот сперва напрягается, видимо, от неожиданности, потом расслабляет плечи и глотку, принимает до основания.

- Сможешь так? - Чанбин не узнает свой голос, смотрит снизу вверх.

Хан встречается с ним взглядом, блестящим от слёз, и согласно прикрывает глаза. Бин подаётся бёдрами назад и плавно толкается до предела на пробу. Джисон шире размыкает челюсть и даже не давится, неотрывно глядя снизу вверх. Чанбин ругается себе под нос и продолжает двигаться, плавясь от чужого жара и влаги. Хан издаёт совершенно невозможные звуки, от которых внутри горит, и поджимаются яйца. Над их головами затихают биты, когда Чанбин с глухим стоном в последний раз насаживает Джисона на свой член до основания и кончает в резинку. Тут же разжимает пальцы, и Хан отстраняется, закашливаясь. В голове стоит туман, в потрохах опустошение, колени подрагивают. Нужно стянуть ебучий презерватив и одеться до того, как сюда кто-то придёт. Бин опускает взгляд и понимает, что, возможно, ему понадобится ещё не один презерватив, потому что всё ещё сидящий на полу Джисон выглядит воплощением секса. Румяный, перепачканный слюной, дышащий шумно, через раз, и с неумолимым стояком в джинсах. Берцы Чанбина оказываются закапаны слюной. Он откидывает голову на стену, всё ещё приходя в себя, когда до его сознания доносятся приближающиеся шаги. Кажется, они поворачивают головы синхронно. Банчан стоит на лестнице, ведущей со сцены, беззвучно аплодируя открывающемуся виду. 

- Вы превзошли все мои ожидания.

Повисает пауза. Хан утирает губы тыльной стороной ладони, ухмыляясь.

- Мы и не такое можем.

У Хана ноет челюсть и ноет в паху, потому что член упирается в ширину узких джинсов уже черт знает как долго. Он уверен, что на белье уже успело появиться пятно от предэякулята, но пока что сделать с этим ничего не может. Только краем глаза замечает, как Чанбин стаскивает с себя презерватив, завязывает и озирается в поисках мусорки.

- Вас оставить в гримерке? - Крис усмехается, но в его усмешке есть что-то нервное. - Тем есть лубри...

Джисон пересекается взглядом с Чанбином и ловит в его глазах немое согласие. 

- Слышь! Думаешь, мы отпустим тебя свидетелем?! - Хан хочет прозвучать агрессивно, но выходит как-то жалко, потому что в этот же момент он поднимается с пола, и едва не теряет равновесие от боли в ногах и давления в паху (его поддерживает под локоть Бин). Но он умудряется вернуть себе хотя бы относительно нахальный вид. - Ты уйдёшь отсюда только соучасником.

Лицо Криса делает что-то очень странное, будто он не знает, ему удивиться, заржать или высказать заинтересованность. И Джисон испытывает благодарность, когда Чанбин просто хватает Чана за запястье и затаскивает в гримерку. Хан заходит следом, но останавливается в дверях.

- Но у тебя есть шанс спастись бегством, конечно, - напоминает он, и все трое замирают. Спустя пару секунд молчания Джисон закрывает дверь. - Уже нет.

Крис всё-таки смеётся, подцепляет пальцами ремень портупеи на Джисоне и притягивает его к себе. Благодаря платформе кроссовок они оказываются одного роста, и Хан против воли выдаёт удивлённый вздох, когда Чан целует его. Вкус клубничной смазки смешивается со вкусом диетической колы. Они соприкасаются языками, и Хан вдруг обнаруживает гладкий горячий шарик. Он цепляет пирсинг языком в этот раз намеренно, чувствуя, как вздрагивает от этого старший. По телу пробегает жар, и Джисон делает ещё полшага вперёд, чтобы прижаться к телу рядом. Крис совсем не такой на ощупь, как Чанбин, но закончить эту мысль Хан не успевает даже в своей голове, потому что к нему вдруг прижимаются со спины и целуют куда-то в загривок. Он обрывает поцелуй и стонет, запрокинув голову.

- Если кто-то из вас сейчас не стащит с меня джинсы, я за себя...

Чан просовывает ногу между его бёдер и вжимает пахом в себя, так что Джисону остаётся только шумно выдохнуть сквозь зубы. Голова начинает кружиться, наверное, от нехватки кислорода, потому что в полутемной гримерке и так было душно, а теперь в ней находится три разгоряченных тела. Хан обнимает Криса, проводит ладонями по спине, забирается руками под белый кроп, исследуя прикосновениями мышцы и бездумно потираясь пахом о твёрдое бедро.

- Возьмёшь меня в рот? - Джисон выдыхает это почти в поцелуй и встречается с Чаном глазами. Тот понимающе и довольно щурится, потом смотрит Хану за плечо, на Чанбина.

- Возьмёшь меня?..

Бин приглушенно ругается куда-то Джисону в плечо, но, кажется, кивает. А потом всё-таки расправляется с ремнем и, наконец, избавляет Хана от давления ширинки. Звучит благодарный стон.

Крис отстраняется, чтобы включить свет - не верхний, который был бы слишком ярким, а у зеркала для мейка, - подходит к дивану и выуживает откуда-то из-под подушек три презерватива и бутылку лубриканта. Удивительно, совершенно новую.

- Мы пируем, - ухмыляется Чанбин и плюхается на диван. Похлопывает по своему колену призывно.

То, с какой готовностью Чан устраивается на коленях Бина, заставляет Хана запутаться в собственных ногах по дороге к дивану. Он практически падает рядом, стаскивает с себя джинсы и сразу футболку, потому что она невозможно длинная и будет мешать получать удовольствие от зрелища, которое ему предстоит. Руки Чанбина уверенно опускаются на крепкие бедра, сжимают их, и от вздоха Криса внутри становится ещё горячее. Хан даже рад, что сейчас наблюдает за поцелуями, объятиями и попытками Чана потереться телом о тело, со стороны. Если бы он принимал участие, то кончил бы слишком скоро. Кроп-топ летит на пол, и Джисон в открытую пялится на подтянутое тело. Он почти спрашивает, сколько времени Крис проводит в спортзале в неделю, но вовремя затыкает себя.

Точнее, его затыкает блаженный низкий стон Бина, которого тоже, наконец, избавили от пытки ширинкой. Следом за кропом на пол летят спортивки Чана.

Хан не сразу реагирует, когда чувствует на себе взгляд, слишком увлеченный открывающимся видом. Обнажённый Крис в объятьях полностью одетого Чанбина кажется картиной, достойной лучших ебучих музеев мира. Но взгляд Бина становится настойчивее, и Джисон отмирает, чтобы подать презерватив и бутылёк смазки. Судорожно облизывается и думает о том, что отсюда ему не будет видно, как Чанбин будет готовить Чана. А ещё заторможенно осознает, что чертовски хотел бы занять чем-то свой рот. Например, тем самым местом, которого сейчас касаются пальцы Бина, обтянутые резинкой, блестящей от смазки. Голос Чана, когда в него входят пальцами - самое ахуенное, что Джисон слышал за сегодня, а ему есть с чем сравнивать. Он судорожно облизывает губы и обхватывает пальцами свой член, потому что терпеть дальше у него просто нет сил. Чанбин мурлычет что-то, целует плечи Кристофера, двигает в нем пальцами, и, честное слово, Хану кажется, что он может кончить прямо сейчас. Просто от того, что он видит. Он сжимает пальцы на основании члена, дышит сбивчиво и встречается с поплывшим взглядом Чана. Тот облизывается, а потом высовывает язык, показывая серебристый шарик пирсинга.

- Твою ма-ать... - Джисон стонет, сжимая член почти до боли, потом стонет Крис.

Видимо, Бин добавляет ещё один палец. Хан наблюдает за тем, как старший раскачивает бёдрами, насаживаясь глубже, как покачивается его член, тяжёлый, с каплей смазки на головке. Джисон взял бы его в рот. Но сейчас это, мягко говоря, не особенно удобно. Они на идиотском диване в гримерке, а не в постели, выбор поз у них довольно ограничен. Хотя кое с чем Хан всё-таки может помочь. Он берет второй презерватив (надо будет потом пошутить о запасливости Криса, потому что, кто, блять, хранит презики в диване гримерки??), открывает его и прихватывает губами. Опустив ладонь на горячее бедро Чана, чтобы удержать его на месте, склоняется к паху Бина и уже второй раз за сегодня раскатывает по его члену презерватив, насаживаясь ртом. Чанбин вцепляется в его волосы свободной рукой и ругается, запрокинув голову. Приходится помочь себе рукой, чтобы натянуть резинку правильно и до конца, и Хан отстраняется. Бин притягивает его к себе, целует в губы горячо и влажно, и Джисон стонет в поцелуй. В паху тянет от неутоленного желания, но в этом есть особое удовольствие - оттягивать наслаждение, думать о том, насколько хорошо ему станет, но чуть позже. Чанбин вдруг напрягается всем телом и стонет в поцелуй, а потом обрывает его, хватая губами воздух. Опустив взгляд, Хан наблюдает за тем, как плавно Крис насаживается на смазанный член. Видимо, смотрит не он один, потому что Чан выдаёт короткий нервный смешок, шумно дыша и не прекращая медленно, мучительно медленно, опускаться:

- Вы собираетесь только пялиться или, может, меня кто-то всё-таки трахнет сегодня?..

Джисон сглатывает вязкую слюну и обнаруживает, что вцепился в рубашку на Чанбине до скрипа ткани. Чувствует, как рука Бина выскальзывает из его волос, возвращая свободу действий. Он отстраняется и нерешительно покусывает губу. Ему стоит сперва спросить, сможет ли Чан принять их одновременно, но слова застревают в глотке, и он очень тупо не может выдавить из себя хоть что-то, когда смотрит, как плавно Крис двигается по члену Чанбина, как напрягаются его бедра, как чуть приподнимается Бин, чтобы медленно толкнуться навстречу. От созерцания его отрывает крепкая хватка на собственном бедре. Он вскидывает взгляд и встречается с шальными глазами Чана.

- Иди ко мне.

Хан становится ногами на диван, и пальцы поджимаются от предвкушения. Видимо, пока он пытался сложить слова в вопрос, Крис уже на него ответил. Джисон залипает, потому что в голове блаженный туман и только шумные вздохи приятелей, но заставляет себя вернуться в реальность, потому что остаться без минета ему не хочется. Поспешно подхватывает последний оставшийся презерватив и раскатывает по своему члену. Видимо, сегодня у него такая должность - натягивать чёртовы презервативы. Не то чтобы он против, но, кажется, до него только сейчас доходит, насколько сильно он возбужден. Чужие стоны подогревают желание ещё сильнее. А потом Чан ловит его за бедро, заставляет сделать ещё полшага ближе, и ловит член губами. Земля уходит из-под ног - Хан цепляется пальцами за волосы Криса, чтобы хоть как-то удержаться в реальности, потому что из лёгких выбивает воздух, а перед глазами пляшут разноцветные картинки. Приходится проморгаться, чтобы снова навести фокус. Бедра Чана уже не двигаются, он завис над Бином, позволяя тому толкаться в, наверняка, безумно тесный и горячий проход. Сам Крис сосредоточен на том, чтобы в полной мере показать преимущества наличия пирсинга в языке. Он трётся шариком об уздечку, так что у Джисона подгибаются колени, прижимается тесно языком, когда вбирает член глубже, втягивает щеки. Кажется, они матерятся с Чанбином практически хором, под аккомпанемент из приглушенных блаженных и нетерпеливых стонов Банчана.

Бин постепенно набирает темп, и стоны становятся выше, чаще, Крис цепляется за бедро Хана почти до боли, видимо, помогая себе держать равновесие, второй рукой сжимает плечо Чанбина. И это так чертовски горячо, что Джисон не сдерживается и толкается в глубину горячего ласкового рта. Чан удивлённо вздыхает, они встречаются взглядами, замирая. Потом Крис медленно кивает, и Хан теряет остатки самообладания, если оно вообще когда-то у него было. Он толкается коротко и неглубоко, упирается головкой в упругую щеку и подстраивается под нарастающий темп Чанбина. Чан начинает дрожать: не то от напряжения, не то от желания, не то от всего и сразу, и это невероятно упоительное зрелище. То, как липнут ко взмокшему лбу короткие пряди, как пухлые мягкие губы сжаты вокруг члена, как подрагивают в напряжении спина и бедра. Бин двигается глубоко и скоро, почти не отстраняясь, потому что пространства для большой амплитуды ему недостаточно, но её и не нужно. Удовольствие и без того практически ослепляет. Оно поднимается откуда-то жаром с пяток, когда Крис в очередной раз проводит по члену пирсингом. Хан отстраняется, чтобы додрочить себе, потому что сил растягивать наслаждение больше нет, но рука Чана оказывается на его члене быстрее и двигается, черт, именно так, как надо, скользит по влажному от слюны презервативу ритмично и чуть жёстко, пока Джисона не накрывает. Он задыхается от удовольствия, сжимая чужие волосы, с трудом держится на ногах. Потом слышит блаженный удовлетворенный стон Криса, и следит за тем, как пальцы Чанбина пачкает сперма. Хан отступает и плюхается обратно на сидение, следя за тем, как Бин ещё некоторое время толкается в поскуливающего Чана, пока не замирает с очередным потоком приглушенных ругательств. Гримерка наполнена шумными дыханиями и запахом секса. Джисон постепенно возвращается в реальность, лениво стаскивает с себя резинку. 

- Теперь не понятно, кто кого нагнул. Придётся устраивать баттл снова.

- Иди на хуй, - выдыхает Бин хрипло.

После паузы они тихо смеются, и Хана увлекают в объятья.