Захлопнув дверь погружённой в полумрак спальни, поворачиваю в замке ключ и для надёжности подпираю ручку стулом. За дверью слышны тяжёлые шаги и грязная ругань моего пьяного мужа.
— Мама, что происходит? Почему папа злой? — плачет моя восьмилетняя дочь и с ужасом смотрит на забаррикадированную дверь.
— Ничего, доченька. Не бойся, — дрожащим голосом пытаюсь успокоить ребёнка. — Давай, знаешь что сейчас сделаем? — беру с кровати плюшевого щенка и вкладываю в трясущиеся ладошки дочери. — Давай, ты научишь собачку считать до ста? Ты ведь умеешь считать до ста? — заставляю себя выдавить кривую улыбку, под которой с трудом скрываю охватившую меня панику.
— Умею, — кивает дочь.
— Вот и отлично, — беру девочку на руки и подхожу к шкафу. — Садись сюда, — прячу ребёнка за длинными платьями и кардиганами. — Посади собачку перед собой, вот так. А теперь закрой ушки и начинай считать.
— А потом можно выйти?
— А потом я сама к тебе загляну. Как только ты досчитаешь, — крепко обнимаю дочь. — Можешь начинать. Ничего не бойся. Мама не даст тебя в обиду.
Закрываю шкаф. Из глаз льются слёзы. Дочь начинает считать.
— Один, два, три, четыре, пять…
Дверь содрогается под яростным ударом. Хлипкая, деревянная, долго не выдержит.
— Открой, сука!
— Шесть, семь, восемь, девять, десять…
— Убью, сука! Открой дверь!
Мой телефон он разбил о стену. Вызвать полицию нет возможности.
— Одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать…
— Шлюха! Я тебе покажу, как мне рога наставлять!
Мы живём на двенадцатом этаже. С улицы мои крики о помощи не услышат.
— Шестнадцать, семнадцать, восемнадцать, девятнадцать, двадцать…
— Немедленно открой эту грёбанную дверь!
— Двадцать один, двадцать два, двадцать три, двадцать четыре, двадцать пять…
— Я тебе не изменяла! Клянусь!
— Лживая потаскуха!
— Двадцать шесть, двадцать семь, двадцать восемь, двадцать девять, тридцать…
— Я не изменяла тебе! Клянусь! Перестань, прошу тебя! Прошу тебя, не пугай ребёнка! — сквозь слёзы кричу я.
— Тридцать один, тридцать два, тридцать три, тридцать четыре, тридцать пять…
— Это не мой ребёнок! Это ты, шлюха, нагуляла!
После того, как мужа уволили с работы, он запил. Сидя целыми днями дома, он пил и смотрел телевизор. И начал ревновать меня ко всем.
— Тридцать шесть, тридцать семь, тридцать восемь, тридцать девять, сорок…
— У меня под носом с мужиками трахаешься! Сука! Открой дверь! — он продолжает ломиться в дверь. Уговоры бесполезны.
— Я не изменяла тебе! Клянусь!
— Сорок один, сорок два, сорок три, сорок четыре, сорок пять…
— Врёшь, тварь! — рычит в ответ.
— Клянусь тебе! Умоляю, перестань! Давай поговорим, только, прошу, не пугай ребёнка!
— Сорок шесть, сорок семь, сорок восемь, сорок девять, пятьдесят…
— Не ври мне, мразь! Шлюха! Я тебя сегодня с соседом видел!
— Мы просто поднялись в лифте на свой этаж! Клянусь тебе, у меня, кроме тебя, никого никогда не было!
— Пятьдесят один, пятьдесят два, пятьдесят три, пятьдесят четыре, пятьдесят пять…
— Не ври, сука! Ты мне давно рога наставляешь! Я знаю!
Он стал ревновать меня ко всем. Стоит мне разминуться с соседом на лестничной площадке, муж приходит в ярость.
— Пятьдесят шесть, пятьдесят семь, пятьдесят восемь, пятьдесят девять, шестьдесят…
— Давно к уроду этому уйти собралась?!
— Я тебе не изменяла! Успокойся!
Сегодня я решила уйти от него. Устала терпеть ежедневные побои и допросы. Дура, надеялась, что работу найдёт, станет прежним — спокойным, рассудительным, добрым. А он только скотски напивается, о работе даже не помышляет.
Слышать о моём уходе он не хотел.
— Шестьдесят один, шестьдесят два, шестьдесят три, шестьдесят четыре, шестьдесят пять…
— А дочку от кого нагуляла?! Тоже от соседа?!
— Она твой ребёнок! Клянусь!
— Шестьдесят шесть, шестьдесят семь, шестьдесят восемь, шестьдесят девять, семьдесят…
В двери появляется тонкая, едва заметная трещина. Петли жалобно скрипят. Подпирающий ручку стул шатается.
— Семьдесят один, семьдесят два, семьдесят три, семьдесят четыре, семьдесят пять…
На дверь сыпется нескончаемый град ударов.
— Семьдесят шесть, семьдесят семь, семьдесят восемь, семьдесят девять, восемьдесят…
— Прошу тебя, перестань! Ты пьян! Успокойся!
— Восемьдесят один, восемьдесят два, восемьдесят три, восемьдесят четыре, восемьдесят пять…
— Сука! Открой дверь!
— Восемьдесят шесть, восемьдесят семь, восемьдесят восемь, восемьдесят девять, девяносто…
У него заплетается язык. Удары и ругань не прекращаются.
— Девяносто один, девяносто два, девяносто три, девяносто четыре, девяносто пять…
— Я убью тебя! Шлюха! Я тебе покажу, как мне рога наставлять!
— Умоляю, перестань!
Все слёзы выплаканы.
Дверь трещит. Петли скрипят. Стул падает.
— Девяносто шесть, девяносто семь, девяносто восемь, девяносто девять, сто.
Дверь громко хрустит и слетает с петель.
На пороге появляется крепкая фигура.