В самый короткий день, когда усталое солнце закатывается за горизонт, скрипучее колесо года останавливает свой бег и время застывает на нем тонкой прозрачной льдинкой, звеня едва слышно и немного печально. Ночь расстилается отрезом черного бархата, но вьются узорами вереницы фонарей, шеренги зажженных окон, вспыхивают бисерным блеском фары автомобилей.
И тогда спускается с гор, выходит в город Йольский кот — черный, как сама ночь, огромный и огнеглазый. Прыгнет — дерево согнется, шагнет — снежинка не шелохнется. Новые духи да божества мечутся вокруг, мелюзга мелюзгой: то электрический фонарник под лапы бросится, то светофорник вопит и слепит.
Бродит кот по улицам, принюхивается, шипит и топорщит усы. Трудно старому коту угнаться за переменчивым миром, как и всем старикам.
«Раньше было проще, — фыркает кот. — Все было понятно: заработал на обновочку — значит, без дела не сидел. А коли не пахло шерстью овечьей, то воровал я детей человечьих! А теперь что? Синтепон, микрофибра — чихать охота... Как разобрать, ленился ли Александер, послушной ли была Анна? Кого наказать, у кого угощенье слизать?»
Ворчит кот, глядит растерянно по сторонам, слушает: не отругает ли где бабушка внуков за проказы? не упрекнет ли отец детей за безделье? Где найдет, там угощенье заберет — его оно, Йольского кота, по праву. И все же непривычно коту, трудно. Медленно бредет, нехотя, ворчит, бурчит и недовольничает.
А тут мимо как пронесется, как взовьется снежный вихрь! А в вихре том мышь — белая, огромная, глаза горят, что у самого кота, хвостиком вертит, вьюгу накручивает и пищит тонко-тонко.
«Это еще что за мышь такая? — думает кот, а сам уже, вздыбив шерсть, несется следом. — Откуда она такая снежная? Откуда она такая огнеокая? Откуда она такая наглая вообще взялась?»
Лапы скрипучий снег загребают, когти прозрачный лед разбивают, огромными скачками позабывший все на свете кот гонится за мышью — а догнать не может, только снеговей вокруг кружится да хохочет, дорожку заметает, снег вздымает до небес. А мышь-то куда и исчезла... Стоит кот, башкой крутит, на автомобиль проезжающий глядит: белый-белый, огромный, и фары, как глаза огненные, вылуплены.
Ничего не понимает кот, точно же видел мышь! Обманула вьюговейка, закружила, заморочила...
«Хорош я, — ворчит старый кот, — погнался, как котенок». Утаскивает на углу связку сосисок и плетется из города в горы.
А колесо снова катится, медленно набирая скорость, катится дальше — до следующего года.