Всего одно мгновение

      Чудесная погода нынче царила в парке, жара ещё не охватила окрестности, но и ветер не был холодным. Азирафель стоял и сдержанно улыбался, в то время как внутри разгоралась животрепещущая радость. Кроули же не верил, что действительно сделал это, впрочем, так было всегда, когда он делал уступки своему ангелу, будь то по работе или по спасению физического тела. Но в какой-то момент он признался себе, что считает его другом, это совершенно праведное и невинное создание Небес, которое не упускает возможность из раза в раз повторять ему о морали.

— Не смотри на меня так! — воскликнул демон немного возмущённо, — Я просто возвращаю должок за святую воду. Присаживайся, — и Азирафель сел, справа, как всегда.

— Я всегда знал, что в тебе есть что-то.. — но Кроули быстро прервал эти речи.

— Даже не смей продолжать, ангел. Во мне нет ни капли добра, и быть не должно, — отрезал он.

— И всё же.. — Азирафель попытался продолжить, но и эта попытка не удалась.

— Нет. Ты просил пикник — вот тебе пикник. Ничего больше, — наглая ложь, но что он может поделать? Он ещё не выжил из ума, чтобы видеть в себе хоть что-то хорошее. И всё же от того, что он сейчас не может сказать всё, что таится внутри, больно сжималось то, что смертные называли сердцем. Спустя мучительные минуты тишины, он заговорил вновь, доставая из корзинки блинчики. Если бы только его ангел знал, что он всю ночь готовил их, — Я купил их, — и пусть, что вновь соврал, — Ты ведь от них, вроде как, без ума.. — несмотря на все попытки, скрыть в голосе тепло не удалось.

      В этот раз Азирафель не смог сдержать улыбки, казалось, что ещё чуть-чуть, и над ним воссияет ангельский нимб, и даже он померкнет рядом с блеском его глаз. Пока он наслаждался блинчиками, Кроули следил за ним внимательным взглядом, потягивая вино из бокала. Было странно вот так просто сидеть в парке на этой простенькой подстилке и чувствовать, как сквозь неё колется трава. Пожалуй, они и правда задержались здесь, посередине двух миров, но почему-то сейчас это волновало меньше всего. Последнее, о чём он хотел бы думать, так это о том, насколько правильно он выполняет свою работу. Сейчас он был здесь, со своим другом, и наблюдал за каждым его движением, было отчего-то радостно видеть его таким счастливым и беззаботным. Демону всегда казалось, что его негласный спутник всегда слишком печётся обо всём, о чём только можно, и это зачастую бесило, а он не был из тех, кто привык скрывать свои мысли, и порой он потом ещё долго жалел о том, что сказал. Он понимал, что это для него абсолютно неправильно, но ничего не мог с собой поделать. И он надеялся, что их взаимоотношения для них обоих являются дружбой, и даже не держал зла, когда ангел твердил об обратном в старой беседке. Потому что любому станет понятно, если он только взглянет на этих двоих, что, даже если они не всегда признают это, они друзья. Сейчас Небеса и Ад готовятся к новому сражению, ну а пока их не трогают, они могут насладиться радостями простой смертной жизни.

— Эти блинчики очень вкусные, Кроули, — Азирафель вновь лучезарно улыбнулся, — Не можешь ли сказать, где ты их купил? — вопрос мгновенно оторвал от всех мыслей, сердце билось чаще, чем должно было.

— Не могу, — ну а что на это ответить? Признаться, что он самолично простоял у плиты больше шести часов, делая эти самые несчастные куски теста? Нет уж, увольте, — Твои тебя пока что не трогают?

— Нет, а тебя? — в голосе Азирафеля проскользнула едва различимая тревога.

— То же самое, — Кроули усмехнулся, — Прекрасная была идея! Хотел бы я видеть лицо Вельзевула в тот момент..

— Могу заверить, они были шокированы! — с каким-то восторгом воскликнул ангел, — Я не имею даже права думать о таком, и всё же спрошу, — он нервно рассмеялся, и голос стал тише, словно он боялся, что Небеса услышат его и покарают за следующие слова, — Ты смог лишить их этих.. Этих надменных.. Выражений на их лицах? — от того, как неловко, запинаясь, Азирафель задал этот вопрос, Кроули рассмеялся.

— Гавриил, или как его там, был настолько уверен в твоей казни, что даже позволил себе сказать знаешь что? "Заткни свой дурацкий рот и сдохни уже", — ангел охнул, видно, такие резкие выражения ранили невинный слух, — Что же, я поспешил его разочаровать. Конечно, будь это моя смерть, я бы ещё съязвил, но всё же мне пришлось сдержаться.

— А у меня, кажется, получилось убедить их, что это ты.. — демон вспомнил, как тот рассказывал о своих подвигах в осквернённом мире, — Видел бы ты лицо Михаила! — та, казалось бы, детская радость, с какой он говорил, смешила Кроули, и всё же он внимательно слушал, принимая каждое слово, каждую эмоцию, каждое движение, — Но.. Я ангел, мне.. Мне не положено быть таким, верно? Ох, общение с тобой не идёт мне на пользу..

      С чем сам виновник был в корне не согласен. Ему нравилось смотреть на то, как порождение чистоты и невинности на его глазах поддавалось соблазнам, ведь уже давно пора бы понять, что никто не безгрешен. И он был уверен, что где-то внутри тот и сам это понимал. Ведь с каждым разом он доказывал, что всё глубже проваливается в эту яму, вопрос лишь в том, признавался ли он себе в этом сам. Они ещё долго сидели в умиротворённом шуме парка, совсем не похожем на шум города. Здесь не было слышно машин, и людей здесь было меньше. Словом — красота! Самым странным Кроули казалось то, что они оба симпатизировали друг другу, несмотря на собственную природу и суть. Забавно, что если он сам это понимал и принимал, то Азирафель старался сделать вид, будто не имеет понятия, о чём идёт речь, хотя, скорее всего, тоже полностью осознавал происходящее. Всё же ангел есть ангел, признать такое ему было бы сродни предательства, да и демону тоже, хотя последний всегда был более честен.

— Скажи.. — в этом безмолвии раздался осторожный оклик, — Почему ты предал Небеса? — вопрос разрезал тишину и острым лезвием направился в самые остатки некогда чистой души. Он вмиг помрачнел.

— Мои взгляды отличаются от ваших, ангел. Я перестал верить в благочестие Всевышнего, — воспоминания болезненными мгновениями пролетели перед глазами, — Нет разницы, на чьей ты стороне, они обе прогнили ещё в самом начале, и только моя этого не скрывает. Всё, чего хотели всё это время Небеса и Ад, это войны, которая определила бы победителя. Вот и весь Великий замысел, понимаешь? Лучше уж честно признавать свою суть, чем прикрываться напускной таинственностью, скрывая лицемерие. По итогу все просто хотят резни и ничего больше.

— Но Кроули, пути Господни неи.. — но демон снова не стал слушать, эта заевшая речь уже бесила его.

— Да-да-да, "пути Господни неисповедимы", ты говорил это тысячи раз, а я тысячи раз слушал, но ни разу не верил. Это глупо, и я не понимаю, почему ты не хочешь этого видеть! Хотя нет, понимаю, ты же ангел, такова твоя суть. Но и я был ангелом. Я нашёл в себе силы высказать мысли вслух, и вот, я здесь. И сколько бы ты не отрицал, ты вместе со мной. Для нас больше нет места на тех сторонах. У нас есть лишь наша сторона, — и снова, и снова их разговор сводится к одному и тому же! Как же его это достало.. — Возможно однажды и настанет тот день, когда ты сможешь принять это, а до тех пор не говори о Всевышнем и слова, он не достоин столь частого упоминания от столь невинного ангела.

— Кроули! — слова заставили Азирафеля зардеться, и всё же резкие фразы демона на святейшую тему заставили его возмущённо воскликнуть, — Н-не смей так говорить! Это возмутительно!

— Да? Что именно? Что именно мне не говорить? — кажется, и он сам начал закипать.

— Т-ты разве сам не понимаешь? Н-нельзя отзываться о Господе плохо.. — Кроули усмехнулся.

— То есть, ничего ещё тебя не смущает, да?

      Ангел явно хотел что-то сказать, но, судя по всему, подбирал слова. А демона веселило то, что даже в таких ситуациях Азирафель по прежнему старается быть мягок, что он просто не способен на серьёзные угрозы, ведь он его неповторимый, милый, милый ангел. И он бы сказал, что был готов к любой тираде слов, но он ошибался.

— Перестань играть в свои игры, Кроули! — больно, — Ты прекрасно знаешь, что я не потерплю таких фраз в своём присутствии! — больно, — Ты же тоже когда-то был ангелом! Почему ты не можешь понять? — больно, — Я ухожу, Кроули, и даже слушать тебя не стану!

— Ангел, — голос было сложно назвать спокойным, через него сквозила злость, вызванная обидой, — В этот раз я не дам тебе сбежать, воткнув мне колкие слова в сердце, — он изъяснялся слишком честными фразами, слишком иными, столь непохожими на его обычную манеру общения. Он схватил Азирафеля за руку, притягивая к себе, — Всё верно. Мы оба начали как ангелы, но я — падший. Знаешь, что можем мы, демоны? Нам дозволено поддаваться соблазну и следовать за грехом, ангел, — он ухмыльнулся совсем не по-доброму и, оказавшись слишком близко, поцеловал того, кто считал его в глубине души другом, и то с натяжкой, хотя, откуда ему знать, что у того на душе.

      Что было дальше? После этого момента они не общались слишком уж долго. Стоил ли тот секундный порыв всего этого? Кроули не знал и знать не хотел. Пока в его обители не раздался звон телефона. Он поднял его, думая, что это, может, генерал Шедвелл, но в трубке раздался тихий, обеспокоенный и такой родной голос. Сердце пропустило удар, демон ожидал гневных слов или сдержанной ярости, но вместо этого..

— Предложение на счёт Альфа Центавры всё ещё в силе?