***

Грудь сильно сдавило от приступа сдерживаемых рыданий. Хотелось вырвать ноющее сердце, которое так сильно колотилось о рёбра, словно готово было их сломать, раскрошить на мелкие осколки, чтобы они проткнули его, и оно перестало качать отравленную болью кровь по венам.

Возведя глаза к небу, он подумал лишь об одном: «Если у судьбы есть чувство юмора, то оно слишком гадкое».

Сжав в руках газету, что буквально растоптала в пух и прах остатки его достоинства, он набрал побольше воздуха в лёгкие и оглушительно закричал, выплёскивая свои злость и боль наружу, чтобы не сгореть изнутри.

***

Ему нравилось наблюдать за тем, как она смеётся, как вечно заправляет выбившийся локон за ухо, а потом смотрит на него из-под полуопущенных пушистых ресниц, которые обрамляли карие глаза. Она всегда улыбалась, когда так делала, ибо знала, что он непременно повторит её жест и заправит вторую прядь, мазнув пальцами по щеке, вызывая дрожь во всём теле.

— Пойдём в Хогсмид?

Она подняла глаза от очередной книги и, закусив губу, пристально посмотрела на него.

— Мы зайдём в «Сладкое Королевство», — он хитро улыбнулся, зная, что она точно не устоит перед шоколадом из этого магазина.

Она тяжело вздохнула, отложила книгу в сторону и, положив подбородок на скрещённые пальцы, ответила:

— У меня ещё не готов доклад по Зельям, поэтому стоит немного повременить.

— Грейнджер, его сдавать только через две недели, — он, как всегда, закатил глаза и недовольно цокнул. — Я слишком соскучился.

— Я тоже, Драко, — вновь самая милая улыбка, которая заставляла его таять. — Но ты знаешь, как ко мне относится Слагхорн.

— К чёрту его, — ответил Малфой и встал. — Я хочу тебя целовать и не думать о том, что твоя голова вновь забита учёбой.

Одним движением он обхватил её запястья и потянул на себя. Его ладони обрамили лицо, вызывая у Гермионы приступ по-девичьи звонкого смеха, который тут же прекратился, стоило его губам коснуться её.

Она подскочила, ощущая как бисеринки холодного пота стекают по лбу и тяжело вздохнула. Снова этот сон. Снова с Малфоем. Гермиона бросила взгляд на соседние кровати, где мирно спали её соседки по комнате, не догадываясь, что которую ночь подряд гостем в её снах был тот, кого она меньше всего желала видеть.

Она тихо встала с кровати и, захватив учебник по Зельям, спустилась в гостиную, где уютно потрескивал огонь в камине, заставляя отпустить мучившие её мысли. Гермиона открыла книгу на нужной теме, и её глаза заскользили по буквам, но смысл совсем до неё не доходил, заставляя вновь и вновь возвращаться к своему неоднократно повторявшемуся сну. Она могла воспроизвести его в голове до мельчайших подробностей, испытывая то же самое, что и Гермиона, которая почему-то любила Малфоя.

У неё не было сомнений в том, что это именно любовь, ведь во сне она испытывала точно такие же эмоции, которые когда-то чувствовала к Рону до момента, пока он не втоптал её чувства в землю, отдав предпочтение Лаванде. Было очень больно видеть его каждый раз в компании Браун, которая, только завидев Грейнджер на горизонте, бросалась на шею Уизли. На эти действия Гермиона лишь закатывала глаза и тут же меняла направление — не хотелось смотреть на то, как ревностные порывы Лаванды заставляли её буквально облизывать Рона на глазах у всего Хогвартса.

Грейнджер тяжело вздохнула и вперила взгляд в огонь, что уютно потрескивал в тишине утра. Все ещё спали, и у неё было совсем немного времени, чтобы побыть наедине с собой, прежде чем ураган по имени Джинни Уизли вновь начнёт сносить всё на своём пути. Порой Гермионе казалось, что Джинни смешала в себе все качества своих братьев и добавила ещё женского шарма, заставляющего почти половину Хогвартса следовать за ней по пятам. Грейнджер знала почему, ведь именно она становилась зачастую свидетелем душераздирающих историй, как неугомонная Уизли отшила очередного кавалера, который потом ходил и томно вздыхал, бросая взгляд на ту, что перевернула его мир.

Понятие «любовь» для Гермионы всегда было каким-то расплывчатым, ей казалось, что половину своей жизни она любила Рона, ибо испытывала все те же чувства, о которых постоянно трещали соседки по комнате, описывая влюблённость как что-то невероятное, заставляющее уходить землю из-под ног. Но разве можно разлюбить по щелчку? Грейнджер после того, как Рон сошёлся с Браун, засунула свои чувства так глубоко, что ни один живой человек никогда не доберётся до них, чтобы разгадать секрет холодности Гермионы Грейнджер.

— Ты сегодня рано.

Такой родной голос вырвал её из раздумий и, повернувшись, Гермиона широко улыбнулась, отмечая про себя, что всё же умеет любить. Она любила Гарри, как брата. Нет ничего сильнее, чем чувствовать любовь к кому-то, словно вы связаны одной кровью. Поттер в самые тяжелые минуты становился для неё поддержкой и никогда не требовал ничего взамен, кроме домашней работы. Грейнджер усмехнулась, и Гарри, увидев реакцию подруги, тут же нахмурился.

— Прости, я просто задумалась, — Гермиона встала и захватила книгу, понимая, что все остальные вот-вот спустятся к завтраку и стоит привести себя в порядок.

— Я так и подумал, — он поправил свои очки на переносице и перекатился с пятки на носок, а потом обратно, внимательно наблюдая за Грейнджер.

— Ты что-то хотел? — Гермиона вопросительно изогнула бровь, не понимая, почему друг всё ещё стоит рядом с ней. Эмоции на его лице сменились друг за другом, и тогда она поняла, что ему снова снились кошмары. — Гарри…

— Всё в порядке, я просто хотел побыть с кем-то, кто поймёт и не будет лезть с расспросами, — Поттер усмехнулся и уже отойдя в сторону, добавил:

— Я буду ждать тебя на завтраке.

— Мы можем пропустить его, если нужно, — Гермиона уже прошла мимо него и остановилась буквально в футе.

— Нет… — Гарри ответил бесцветно, словно сам сейчас был где-то далеко. — Нет, это всё ерунда.

Она ещё несколько секунд сверлила его взглядом, чувствуя, что он всё-таки что-то скрывает, но видя его нежелание сейчас говорить об этом, Гермиона вернулась в свою комнату.

Парвати стояла почти собранная и, увидев вошедшую соседку, лишь кинула на неё мимолётный взгляд, не удостоив даже приветствия. Гермиона, в который раз за это утро, усмехнулась и подошла к своей кровати. Всё это было так непривычно. Обычно именно её постель выглядела идеальнее других даже после пробуждения, но сбитая простынь и свёрнутое одеяло подсказывали, почему она сегодня встала раньше других. Сердце пропустило удар, когда мозг снова подкинул картинку из сна.

Она и Малфой.

Чёрт возьми, ей мог кто угодно присниться, но почему-то там оказался этот несносный слизеринец. Гермиона ощутила прилив ненависти больше, чем обычно. Хотелось поймать его в коридоре и высказать всё, что она о нём думает, но потом, поразмыслив, Грейнджер решила, что это слишком глупая затея.

— Да какого чёрта, — Гермиона со злостью распахнула шкаф и достала школьную форму, кинув её на кровать.

Больше не бесило то, что постель так и осталась неубранной, она на автомате натянула блузку и юбку, чувствуя, как Парвати буквально прожигает её взглядом. Не выдержав, Грейнджер развернулась и уперев руки в бока, спросила:

— Ну что?!

Патил фыркнула.

— Грейнджер, иди подлечи нервы.

Она закатила глаза и, схватив сумку, вышла из комнаты, оставляя Гермиону наедине со своими мыслями и негодованием, что теперь было пуще прежнего. Завязав галстук, она взглянула в зеркало, отмечая как блестели глаза и какая была бледная кожа. Может, это были последствия её гнева, а может, предвестник скорой болезни. Она обязательно обратиться в Больничное крыло, но чуть позже, наверняка, Гарри уже давно ждёт её на завтраке.

Большой Зал был полностью забит студентами, которые не переставая рассказывали друг другу последние новости. От гомона Гермиона скривилась, как от головной боли, понимая, что даже обычная каждодневная рутина вызывала приступ агрессии. Сейчас она подсядет к Рону и Гарри, они, как всегда, будут обсуждать квиддич и всеми силами делать вид, что всё нормально. Затем несколько уроков, один из которых Зелья со слизеринцами, именно этот момент вызывал у Гермионы опаску. Она ощущала, как сильнее начинает биться сердце, стоит ей только подумать о том, что придётся целый урок находиться с Малфоем по-соседству. Она предполагала, что сегодня сдерживать эти порывы злости будет сложнее, чем обычно.

Подойдя к гриффиндорскому столу, Гермиона присела на лавку, сдерживая себя, чтобы не взглянуть в сторону слизеринцев. Она выбрала место так, чтобы сидеть к ним спиной, что однозначно было лучшим решением.

— Она уже достала, — слишком громко произнёс Рон, чем заработал тычок в бок от Гарри. — Что?!

— Ты сам решил быть с ней. Значит, все эти два года ты терпел её?

Гермиона, вполуха слушая друзей, уставилась в тарелку, будто бы вспоминала что ей нужно сделать. Фоновый шум мешал сосредоточиться, но она упорно пыталась расшевелить свой мозг, чтобы он дал сигнал организму, что пора включаться в работу.

— Я пытался, но в последнее время она стала слишком доставучей, — размахивая вилкой, на которую был наколот кусок курицы, констатировал Рон. — Ещё немного, и она прилипнет ко мне навсегда, Гарри!

— Я здесь не советчик. Спроси лучше свою сестру, у неё явно всё в порядке с личной жизнью, — Поттер кивнул в сторону Джинни, сидевшей рядом с Дином.

Гермиона невольно перевела взгляд вслед за Роном и, посмотрев на друга, заметила на его лице гримасу отвращения.

— Фу, Гарри, она же моя сестра!

— Но она девчонка и точно знает, как строить успешные отношения, — хмыкнул Поттер.

— Такой ты себе друг, — насупился Рон и уставился в свою тарелку.

— Я считаю, что ты сам виноват, Рональд, — вклинилась в разговор Гермиона, сама не понимая зачем.

— В смысле?

— Если бы ты хотел, то давно бы пресёк её неподобающее поведение, — пожала плечами Грейнджер и отпила тыквенного сока, чувствуя почему-то удовлетворение от того, как лучший друг покрылся красными пятнами, явно испытывая негодование.

— Не тебе давать мне советы, — отрезал Рон. — У тебя и опыта то нет.

Гермиона медленно перевела на него взгляд, ощущая, как внутри вновь растёт раздражение вкупе с ненавистью.

— Потому что я не бросаюсь на первого встречного! — она отставила кубок и, схватив школьную сумку, направилась к выходу.

Она знала, что и Рон, и Гарри сейчас смотрят ей в спину, буквально чувствовала два взгляда, один из которых был наполнен злостью, а другой каким-то сожалением. Вероятно, ещё половина гриффиндорского стола смотрела ей вслед, благодаря последней реплике, которая была сказана на повышенных тонах.

К чёрту.

Она устала быть для всех хорошей девочкой, которая только и делает, что помогает всем остальным, забывая о себе. Им пришлось пережить войну, но вот только Рону это не прибавило мозгов, он так и остался слишком… Слишком простым, словно ничего больше в мире не существовало, кроме него. Он считал, что, являясь частью Золотого Трио, можно смело приписывать все лавры и себе.

Гермиона знала, что он действительно сильно помогал, но предательство в лесу она никогда не забудет. Он просто бросил их с Гарри, опять же думая только о себе. Теперь её черёд жить для себя, она явно перевыполнила план по подвигам.

***

Гермиона методично нарезала ягоды омелы для приготовления Зелья, что задал им Слагхорн. Политика преподавания вызывала миллион вопросов, но одно было ясно точно — Гораций любил отклоняться от школьной программы и в каких-то случаях это было даже на руку, вспоминая шестой курс и то, как Гарри смог заполучить Зелье удачи, которое в конечном итоге и помогло ему добиться своей цели.

Грейнджер кинула мимолётный взгляд на друга. Поттер пытался сообразить какие из ягод, лежащих на столе, являлись омелой.

— Белые, — прошептала Гермиона, чуть наклонившись в его сторону. Она сделала это по привычке, будто бы и не было того утреннего разговора, от которого, казалось, над тремя друзьями нависла грозовая туча.

Поттер поднял на неё взгляд и, улыбнувшись, кивнул, мол, спасибо.

С чувством выполненного долга, Гермиона вернулась к своему заданию. Взяв в руки Рог единорога, она задумалась о том, что он стоил уйму денег, но теперь его просто так дают на зельях, чтобы восьмикурсники учились готовить противоядия. Это была первая странная вещь, вторая — профессор Слагхорн ни разу за сегодняшнее занятие не усомнился в её способностях, хотя всю первую неделю смотрел на неё скептически, когда она решила взять себе дополнительный предмет.

Её жизнь уже давно была распланирована. Она знала, что после окончания Хогвартса пополнит ряды работников Министерства, только потому, что хотела ещё с раннего детства помогать тем, кто ограничен в правах. Так и родилась идея поступить на службу в Отдел Регулирования и Контроля за Магическими Существами, чтобы наконец-то исполнить свою мечту — освободить домашних эльфов.

У неё был чёткий план, благодаря которому она должна была стать Министром Магии через шесть-семь лет, но теперь всё катилось в пропасть. Ей почему-то не хотелось следовать по сценарию, она уже представляла, как живёт где-нибудь во Франции, куда как-то раз ездила с родителями на каникулы, и занимается тем, что ей по душе. Вот только сознание не подкидывало картинку того, что ей на самом деле «по душе».

— До конца занятия сорок минут, — профессор Слагхорн встал из-за стола и принялся расхаживать между рядами, чтобы проверить готовность зелья.

Гермиона, тяжело вздохнув, принялась толочь Рог единорога, чтобы добавить в бурлящий котёл. Наклонившись, чтобы оценить цвет, она почувствовала головокружение и, отпрянув назад, схватилась за край чьего-то стола, попутно опрокидывая уже пустые склянки, которые, покатившись по столу, упали вниз и разбились вдребезги.

— Блять, Грейнджер!

— Мистер Малфой, минус десять очков со Слизерина за сквернословие во время урока!

Гермиона слышала голоса словно в тумане, перед глазами всё расплывалось и отчего-то ощущалась невероятная лёгкость. Однако писк в ушах всё нарастал, оставляя реальность где-то за гранью, словно рядом с ней применили Бомбарду, и от взрыва барабанные перепонки перестали воспринимать звуки.

— Мисс Грейнджер, с вами всё хорошо? — профессор Слагхорн подошёл к ней и обеспокоено заглянул в глаза.

— Нет, — на выдохе произнесла она, полностью потерявшись в ощущениях. Стало невыносимо жарко, Гермиона оттянула галстук, который теперь будто бы душил её, чем вызвала незамедлительную реакцию у Малфоя.

— Только не на моем столе! Если ты собралась раздеться, то избавь меня от возможности лицезреть это!

— Заткнись, Малфой! — Гарри вплотную подошёл к нему, давая понять, что не даст в обиду подругу.

— Дышать… нечем… — глотая спасительный кислород большими вдохами, просипела Гермиона, ощущая, как окружающий мир сливается в одно разноцветное пятно.

— Гермиона! — Поттер с меткостью ловца подхватил оседающую на пол подругу, и кинул взгляд на профессора, который округлившимися от ужаса глазами смотрел на всё это. — Ну помогите же!

— Я за Помфри! — крикнул Рон и тут же выбежал, позабыв утреннюю ссору.

— Профессор, — Гарри ещё раз попытался достучаться до него, но тщетно.

Поттер только и успел заметить, как рядом кто-то опустился и одним движением засунул в рот Грейнджер безоар, при этом сильно прижав нижнюю челюсть к верхней. Только тогда Гарри взглянул на того, кто помог Гермионе.

Малфой.

Чёртов Малфой помог Гермионе Грейнджер, хотя ещё минуту назад был готов поливать её дерьмом.

— Двадцать… двадцать очков Слизерину за находчивость, — дрожащим голосом объявил Гораций.

Гарри пристально смотрел на Малфоя, пытаясь понять зачем это ему, но не находил ответа на свои вопросы. Слизеринец всё так же сидел на корточках, наблюдая за тем, как цвет лица Гермионы становится розоватым, что свидетельствовало о правильно принятом решении.

— Спасибо, — только и смог выдавить из себя Поттер, понимая, что только что заклятый враг спас жизнь подруги.

— Ей нужно в больничное крыло, — поджав губы, ответил Малфой и, резко встав, покинул кабинет.

Его провожало множество взглядов, которые выражали полнейший шок. Никто не ожидал такого поступка от Драко Малфоя, который всю свою сознательную жизнь только и искал повод, чтобы насолить троице, однако многое менялось. И виновна в этом была война и поступки, которые были совершены позже.

— Расступитесь! — Рон расталкивал однокурсников, освобождая путь для мадам Помфри, которая, увидев Гермиону, ахнула и тут же полезла в свой чемоданчик, ища нужное зелье.

Уизли подошёл поближе к Гарри и прошептал:

— Она стала выглядеть получше.

— Не поверишь, но ей помог Малфой, — Гарри обернулся, словно боялся такое произносить вслух.

— Малфой?! — не сдержавшись, слишком громко вскрикнул Рон.

— Тише ты! Да, — Поттер ещё раз взглянул на уже не такую бледную подругу и добавил:

— Мне кажется, что здесь что-то нечисто.

— Помогите отнести мисс Грейнджер в Больничное крыло, — мадам Помфри захлопнула чемоданчик и посмотрела прямо на Гарри с Роном.

— Да, конечно, — ответил Поттер, пока Рон поднимал Гермиону на руки.

Она всё ещё была без сознания, что несомненно его тревожило, но если мадам Помфри не паникует, то это уже хороший знак, и вряд ли жизни его подруги что-то угрожает. Гарри надеялся, что сможет получить ответы в Больничном крыле, и мадам Помфри скажет, что стало причиной потери сознания подруги, но как только Рон положил её на постель, целительница бесцеремонно выставила их за дверь.

Гарри хотел остаться, чтобы дождаться хоть каких-то вестей, но через несколько минут показалась МакГонагалл, которая уже была в курсе происходящего и забрала его с Роном к себе в кабинет для выяснения всех подробностей.

Только одна мысль всё никак не покидала голову Избранного: зачем бывший Пожиратель, который ненавидел маглорождённых, помог одной из них?