***

Два дня пролетели настолько быстро, что Гермиона не успела опомниться, как наступили выходные. 

Был уже конец сентября, но время ощущалось так, будто на самом деле прошло намного больше. Солнечная погода радовала учеников, которые, желая ухватить последние тёплые деньки, устроились прямо на траве во внутреннем дворе Хогвартса.

Грейнджер так и не избавилась от чувства обиды на друзей. Джинни порывалась несколько раз с ней поговорить, но увы, Гермиона не хотела обсуждать эту тему с ней. Она видела, что Уизли тоже тяжело: они с Гарри, вроде как, после войны стали сближаться, но тем не менее между ними всё же оставалась огромная пропасть. Именно поэтому она нашла утешение в объятиях Дина, всё ещё надеясь, что Гарри придёт в себя. Поттер часто в себе замыкался, и Грейнджер знала почему. В такие моменты ему нужен был рядом друг, который, не говоря ни слова, подставит своё плечо в знак поддержки. Психологические проблемы росли, словно снежный ком, но ни один из участников войны не признавал это, предпочитая в одиночку справляться со своей апатией. 

Гермиона последовала примеру остальных учеников и вышла во внутренний двор, чтобы немного расслабиться на солнце, которое ещё не переставало греть. Она присела на лавочку, закрыла глаза и подставила лицо лучам, но тут же резко открыла их, когда почувствовала, как рядом кто-то присел. Повернув голову вправо, она буквально лишилась речи — на самом краю лавочки, как ни в чём не бывало, сидел Малфой и что-то искал в кармане.

«Лучше просто его игнорировать», — единственное, что пришло ей в голову. Но следом за этой мыслью появилась и другая:

«Стоит расспросить его о том, что произошло на Зельях».

Пока она вела внутреннюю борьбу, решая как поступить, Малфой достал из кармана портсигар и, вытащив одну сигарету, закурил, поджигая её палочкой. Гермиона, опешившая от такой наглости, буквально потеряла дар речи, не зная что теперь делать.

— Вообще-то ты находишься на территории школы! — она была готова поклясться, что её негодование можно было заметить за несколько футов.

Он лениво повернул голову в сторону Грейнджер и выпустил едкий дым прямо ей в лицо, вынуждая махать руками, пока её одолевал приступ кашля. Эта выходка заставила злость, которую она успешно контролировала последние дни, выбраться наружу. Достав свою палочку, она тут же выбила сигарету из его руки и испепелила.

— Очень умно, Грейнджер, — закатив глаза, произнёс он и достал ещё одну.

— Малфой, не смей, — угрожающе тихо процедила Гермиона, приготовившись вновь испепелить эту дрянь.

— МакГонагалл пожалуешься? — он усмехнулся и откинулся на спинку, делая затяжку и заметно расслабляясь.

— Я первая заняла эту лавочку, — заметила она, как бы намекая, что совсем не рада такому соседству. Тон получился каким-то по-детски обиженным, что заставило злиться её ещё больше.

Драко устало вздохнул и вновь посмотрел на неё, словно хотел что-то сказать, но тут же покачал головой и отвернулся.

Грейнджер, решив принять это молчаливое противостояние, отодвинулась на самый край и отвела взгляд на смеющихся учеников. От них буквально разило весельем, которое ей сейчас было недоступно. Она всё ещё не могла решить: стоит ли спрашивать Малфоя о том, почему всё-таки безоар? Приветствие было не самым радужным, но ей не пришлось ничего говорить, так как спустя пару минут молчания он сам нарушил тишину:

— Я так понимаю, Поттер постарался, чтобы меня теперь усиленно контролировали?

Гермиона сделала глубокий вдох, чтобы ответить ему и, посмотрев на Малфоя, она тут же выдохнула. Он сидел сгорбившись и пристально смотрел на тлеющую сигарету в своей руке, словно вопрос задал не ей, а просто в никуда.

— С чего ты взял?

Он едва заметно усмехнулся.

— Ну как же, бывший Пожиратель смерти, который учится среди тех, против кого был на войне. Такой логикой руководствовался твой дружок, докладывая старой кошке о своих подозрениях?

Гермиона молчала слишком долго, отчего Малфой сам поднял на неё взгляд, всё же ожидая услышать ответ.

— Мы пока не знаем, что со мной было, — она нахмурилась, подбирая слова. — Может, это было банальное переутомление.

— Я тебе и без Помфри скажу, что это был яд, — вдруг серьёзно ответил Малфой, слегка понизив голос. — И подозревать будут меня.

— Какой в этом смысл? Думаю, что ты выбрал бы более изощрённый способ моего убийства, — слова слетели с её губ прежде, чем она успела проанализировать их. Благо, Малфой проигнорировал вторую часть столь дерзкого заявления.

— А такой, Грейнджер, что мне прямым текстом заявили, якобы я таким способом пытаюсь отбелить свою репутацию, — он бросил окурок под ноги и, затушив ботинком, поднялся. — Я этого не делал.

Сказав это, он пристально посмотрел на неё и сразу же ушёл, даже не дождавшись её ответа. Как только он скрылся из поля зрения, к ней тут же подбежала Джинни.

— Что хотел этот хорёк?

— Ничего. Интересовался самочувствием, — не покривив душой, соврала Грейнджер.

— Гермиона, если ты не заметила, то половина двора косилась на вас. Это не было похоже на то, что он просто «интересовался твоим самочувствием», — Уизли кивнула в сторону сидящих учеников, которые время от времени кидали в их сторону взгляд и тут же начинали что-то обсуждать.

— Мерлин, Джин, он спас мне жизнь и просто поинтересовался здоровьем. Никакой тайны в этом нет, — Грейнджер встала и, повернувшись к подруге, добавила:

— Пойду в комнату. У меня ещё не готово эссе по Травологии.

— Как знаешь, — пожала плечами Уизли.

Гермиона, чувствуя внутри себя опустошение после этого разговора, медленно брела по коридорам Хогвартса и понимала, что совсем не хочет идти в комнату, где вероятней всего сейчас Парвати, а может, и её подружка Лаванда. Она шла на автомате, пока не поняла, что находится недалеко от Больничного крыла. Стоило воплотить в жизнь все свои планы, ведь именно к Помфри она ещё не сходила. Может, она просто боялась узнать результаты, несмотря на то, что всё-таки жаждала добраться до правды. А может, слова Малфоя дали ответы на её вопросы.

Решив довериться специалисту, Грейнджер всё же зашла к мадам Помфри. Та сидела за своим столом, перебирая зелья, даже не обращая внимания на неожиданного гостя. Она неловко кашлянула рядом с женщиной, привлекая к себе внимание. Та подняла голову и улыбнулась.

— Мисс Грейнджер, вас что-то беспокоит?

— Мадам Помфри, как обстоят дела с моими результатами? — Гермиона почувствовала волнение, которое расходилось по телу едва уловимыми разрядами тока, когда ждёшь что-то очень важное. В данный момент от ответа целительницы зависела её жизнь.

— Мы не смогли сами определить, поэтому результаты обследований я направила в Мунго. Вероятно, уже ко вторнику они пришлют ответ, — было заметно, как женщина занервничала.

— У вас же есть какие-то предположения? — Гермиона прикусила внутреннюю сторону щеки, заставляя себя сдержать порыв рассказать обо всём Помфри, ведь теория об отравлении уже не казалась какой-то чушью, а наоборот всё больше укреплялась в подкорке.

— Мисс Грейнджер, — она встала и подошла, приобняв её. От Помфри пахло медицинскими зельями и каким-то теплом, словно её обнимает родная мать, — я очень старалась разобраться во всём самой, дабы это не вышло за пределы школы…

— Это ведь был яд? — Гермиона грубо перебила целительницу, понимая к чему та клонит, и подняла взгляд на побелевшее лицо мадам Помфри.

— Есть такое подозрение, — она отошла от Гермионы и, взяв со стола одну из склянок, протянула гриффиндорке. — Принимайте это зелье, оно поможет восполнить силы.

— Какой яд? — даже не обратив внимания на протянутую руку, спросила Гермиона.

— Мисс Грейнджер, я не всесильна, поэтому…

— Какой? — настаивала она, ожидая услышать правду, вместо очередной отговорки.

— Мы полагаем, что один из самых редких, поэтому диагностировать его не так уж легко, — мадам Помфри убрала руку и тяжело вздохнула. — Просто дождитесь результатов, тогда можно будет сказать точнее.

Гермиона задумчиво кивнула, осознавая, как же не прав был Гарри, ведь «приключения» не пропали из их жизни и вряд ли этот год будет спокойным. Создавалось впечатление, что она стала магнитом, притягивающим неприятности, но вопросы один за другим формировались в голове и ни на один из них она не знала ответ.

— Спасибо, — пробормотала Гермиона, направляясь к выходу.

— А зелье… — крикнула вслед мадам Помфри, но Грейнджер её уже не слышала, полностью погружённая в свои размышления.

***

Вот уже который час Гермиона задумчиво смотрела в книгу, которую взяла сразу же после посещения Больничного крыла, но мозг никак не воспринимал написанное и не закреплял информацию.

Она испуганно озиралась по сторонам, едва стоило кому-то появиться в библиотеке и пройти мимо. Чувство незащищённости делало её не сосредоточенной и дёрганной, будто бы в любой момент из-за угла может показаться враг. Хогвартс уже не казался крепостью, которая могла защитить от любой опасности, совсем как тогда, когда Волдеморт напал на школу, чтобы добраться до своей цели.

Но тёмные времена закончились, и Гермиона искренне не понимала зачем же кому-то вновь развязывать противостояние. Всё выглядело так, будто бы кто-то им мстил, отравив одну из Героев войны — слишком громкое звание, но все вокруг только так и заявляли, мол, с помощью своего блистательного ума она помогала на протяжении долгих лет сохранять жизнь Гарри. Отчасти они были правы, но сомнения в собственных силах становились с каждым днём всё сильнее и сильнее, заставляя кривиться на словах о том, какими заслугами она могла бы похвастаться, но не делала этого.

Грейнджер долгое время прятала воспоминания о войне, лишь бы вновь не угодить в клубок всевозможных эмоций, которые на позволяли спокойно спать по ночам. Сейчас её и без того мучали слишком странные сны, она просыпалась каждую ночь в холодном поту, не зная что сделать, лишь бы эта пытка сознания наконец-то прекратилась.

Постепенно Гермиона стала дольше задерживаться в том состоянии ужаса от картинок, что подкидывало сознание, пытаясь разобраться и разложить по полочкам всё, что там происходило. С каждым разом во сне появлялось всё больше деталей, если раньше она видела лишь книгу и Малфоя, который смотрел на неё так, будто для него нет ничего на свете дороже, то теперь она видела стеллажи библиотеки, заполненные доверху всевозможными книгами и солнечный свет, что проникал сквозь огромные витражные окна, играя цветастыми бликами на корешках книг. Она надеялась, что скоро заметит что-то важное, ведь не мог же ей сниться один и тот же момент вечно.

В какой-то момент Грейнджер решила, что может обратиться за толкованием к Трелони, но тут же откинула эту идею, вспомнив урок Прорицаний на третьем курсе, когда она решила больше не посещать это занятие. Всякие предсказания и пророчества казались ей полным бредом и чушью, но она уже сомневалась во всём.

Интересно было и то, что яд, отравивший её несколькими днями ранее, начинал влиять на эмоции и если раньше она с лёгкостью могла пропустить мимо ушей колкость в свою сторону, то теперь рука невольно тянулась к палочке каждый раз, когда она слышала своё имя из уст учеников Хогвартса, которые уже несколько дней обсуждали такие разительные перемены Гермионы Грейнджер.

Вздохнув, она захлопнула книгу и уставилась на обложку. «Редкие яды и способы исцеления» — это должно было помочь ей в этом непростом деле, но рассеянность вкупе с однообразным описанием симптомов отравления лишь запутали ещё больше. К её ситуации подходило больше десятка различных ядов и многие из них действительно были редкими, ведь для их приготовления требовались невероятные умения в зельеварении и познания о том, где можно было достать ингредиенты. Всё больше она убеждалась в том, что одна вряд ли сможет выйти на того, кто желал её смерти. Малфой, конечно, хоть и был засранцем, но зачем ему это делать, если только недавно он был на грани того, чтобы оказаться в Азкабане? Стоило принять одну простую истину — Гермиона Грейнджер нуждается в помощи Драко Малфоя — этот сюр совершенно не укладывался в голове. Как только она представляла себе этот разговор, то видела презрительный взгляд слизеринца и то, как он втаптывает в грязь остатки её достоинства, хотя они и так была утрачены, если она допустила мысль о том, что могла бы обратиться к нему за помощью.

— Мисс Грейнджер, а вы всё на привычном месте, — профессор МакГонагалл практически бесшумно оказалась рядом со столом, вырывая её из размышлений.

— Добрый день, — подскочив на ноги, несколько растерянно произнесла Гермиона.

— Присаживайтесь, — Минерва тепло улыбнулась и заняла соседний стул. После войны профессор стала более открытой и старалась всячески участвовать в жизни учеников, дабы в любой момент придти на выручку.

Гермиона присела на своё место, стараясь как можно незаметнее отодвинуть книгу в сторону, чтобы не заставлять МакГонагалл нервничать.

— Понедельник и вторник у нас будут не учебные дни, потому что планируется серия матчей по квиддичу. Я хотела бы, чтобы вы помогли организованно отвести на стадион первогодок.

— Матчи настолько важны, чтобы отменять занятия? — Гермиона нахмурилась, не понимая зачем это делать.

— Дело в том, что скоро будут выборы на пост Министра магии, — профессор недовольно поджала губы, отчего они превратились в тонкую линию. — Один из кандидатов хочет стать попечителем в нашей школе, поэтому вечером будет устроен небольшой праздник.

— Разве не Кингсли Бруствер должен занять этот пост?

— Так было раньше, но некоторые… — она замялась, подбирая более удачное выражение для своего негодования, — некоторые особо важные волшебники высказались против.

— Вы намекаете на чистокровных? — Гермиона усмехнулась, понимая, что другие вряд ли бы были против Кингсли.

— Да, — тяжело вздохнула Минерва и с надеждой посмотрела на неё. — Надеюсь, я смогу на вас положиться?

— Профессор, могу я попросить вас об ответной услуге? 

— Если это будет в моих силах.

— Мне нужна книга, где будет информация о всех редких ядах, — Гермиона внутренне сжалась, предчувствуя отказ, но МакГонагалл лишь нахмурилась и после непродолжительной паузы ответила:

— У Дамблдора хранились некоторые издания, я посмотрю что смогу сделать.

— Спасибо, — ответила Грейнджер, чувствуя, как разом из лёгких вышел весь воздух вместе с слетевшей с губ благодарностью.

— Я чуть позже дам вам инструкции, касательно сопровождения первогодок, — Минерва встала и, кивнув на прощание, твёрдым шагом покинула библиотеку, оставляя Гермиону в одиночестве.

Но она недолго сидела на одном месте, решив, что всё-таки пора действовать и единственный, кто мог сейчас дать ей хоть одну подсказку, был Малфой. Наплевав на все свои принципы, она вернула книгу на место и решительно отправилась на поиски слизеринца. Пусть в груди и засело неприятное предчувствие, но она вряд ли сможет спокойно спать, пока вокруг неё происходила непонятная череда событий, заставляющих вновь перейти в режим обороны, вместо того, чтобы спокойно закончить учёбу и перейти к исполнению своей жизненной цели.

Вторая странность, которая происходила с ней, — она будто заранее знала, где находится Малфой. Ноги буквально сами привели её к дальней части Хогвартса, где, вытянув ноги прямо на подоконнике, сидел Малфой и вновь курил. То, с каким изяществом он это делал завораживало, было ощущение, будто он занимался этим всю жизнь. Замерев буквально в нескольких футах от него, Гермиона сжала руки в кулаки, глубоко вдохнула и выдохнула, а потом направилась к нему, вложив всю уверенность и мужество, на которые только была способна.

— Малфой.

Драко лишь мельком посмотрел на неё и отвернулся, вновь делая затяжку. Гермиона терпеливо ждала, когда он наконец-то хоть как-то отреагирует на её появление. Малфой выдохнул едкий дым, выпуская колечки, и только тогда обратился к ней:

— Снова будешь поучать меня?

В его голосе не было яда, лишь усталость и какое-то разочарование, но только не в чём-то конкретном, а будто бы в себе. Даже его вид, жесты, мимика говорили, нет, буквально кричали о том, как ему не нравится здесь находиться. 

— Нет, — тихо ответила Грейнджер, а потом уже добавила чуточку громче: — Нет, я… В общем, мне нужна твоя помощь.

Он тихо усмехнулся и слез с окна, становясь рядом с ней так, что Гермионе пришлось поднять голову вверх, чтобы не казаться слишком маленькой рядом с ним. Попытка быть наравне была тщетна, он стоял настолько близко, что казалось, вздохни она немного глубже и точно коснётся его своей грудью. 

— Что тебя заставило придти именно ко мне? — его губы изогнулись в усмешке, а глаза приняли хищный вид, словно он только что поймал в свои сети добычу.

— Ты спас меня, ты безошибочно определил, что меня именно отравили. Если ты знаешь больше, то я бы хотела, чтобы мы объединили усилия. Тебе это тоже выгодно.

— Да? — он изогнул бровь в удивлении и тихо рассмеялся, его явно забавляла сложившаяся ситуация: героиня войны просит помощи у бывшего Пожирателя смерти.

— Это же тебя подозревают в том, чего ты не делал, — Гермиона сжала губы в тонкую линию, злясь от того, что приходится уговаривать Малфоя. Будь здесь сейчас Гарри и Рон, она бы точно не стояла тут.

— Ну меня много в чём подозревают, — он вдруг отошёл в сторону и стал медленно обходить её, продолжая при этом говорить:

— Например, что я до сих пор слуга Волдеморта, ну да, я ношу его уменьшенную копию в кармане, которой и подчиняюсь.

Его насмешливый тон выбил Грейнджер из колеи, она совершенно не понимала к чему он клонит.

— Или в том, что я обесчестил множество девушек в Хогвартсе.

— Зачем ты мне это рассказываешь?! — зло выпалила Гермиона, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, чтобы посмотреть на него. 

— Не знаю. Думаю, мне скучно, — он пожал плечами, засунул руку в карман и достал портсигар, закуривая ещё одну сигарету.

— Мне кажется, что любое сотрудничество должно быть взаимовыгодным, — сама от себя не ожидая вдруг произнесла Гермиона.

Малфой чуть наклонил голову в бок, будто изучал диковинное растение или зверя, и на его губах появилась улыбка.

— Неожиданно. Что же может предложить Золотая девочка? Деньги меня не интересуют, власть? Тоже не то.

— Всё, что захочешь. Мне лишь нужно несколько подсказок и, может быть, помощь в расследовании. Так мы найдём того, кто хотел моей смерти и этим самым докажем твою невиновность.

— А ты точно уверена в моей непричастности? Как же версия твоего дружка? Вот так просто поддашь сомнению его авторитет? — Малфой усмехнулся и вновь сел на подоконник.

— Я докопаюсь до правды, — резко подскочив к нему, буквально в лицо выплюнула Гермиона, а потом, спустя пару томительных секунд, глубоко вздохнув, добавила: — Я не хотела грубить, из-за отравления у меня небольшие проблемы с эмоциями.

— Хорошо.

Гермиона не поверила своим ушам, переспросив:

— Что?

— Я согласен помочь тебе, но при одном условии…

— Каком?

— Даже если тебе мои идеи покажутся бредовыми, мы всё равно сделаем по-моему.

Малфой будто бы наслаждался переменой эмоций на её лице, самодовольно ухмыляясь. На языке Грейнджер крутилось множество нелицеприятных слов, которыми она могла сейчас одарить его, но ругаться с ним не входило в планы, а потому она лишь мысленно закатила глаза и процедила сквозь зубы:

— Согласна. Но только если твой план покажется мне выходящим за грани, я тут же прекращаю сотрудничество.

— Тебе понравится, Грейнджер, — хищный оскал, что появился на лице слизеринца, никак нельзя было назвать улыбкой. Это была словно угроза, а не просто брошенная фраза, Гермиона уже успела пожалеть, что решила довериться ему, но пока он единственный, кто мог владеть хоть какой-то информацией, касательно того, кто мог являться отравителем. Ведь кто, как не бывший Пожиратель смерти знает о всех незаконных способах достать желаемое, будь это редкие ингредиенты, а может, и покупка зелья на «чёрном» рынке.

— Надеюсь, что ты сейчас имеешь в виду наше плодотворное сотрудничество, — приподняв бровь, парировала Грейнджер.

— Исключительно о нём, — усмехнулся он. — Начни со своего женского окружения. Яд редко используют мужчины и, как верно ты подметила, они выбирают более изощрённые способы.

Ей только и оставалось смотреть вслед уходящему Малфою, который за сегодня явно перевыполнил план добрых дел и вряд ли сможет ещё хотя бы пару минут находится в обществе Грейнджер, не осыпая оскорблениями. По крайней мере, она так думала. Но всё, что раньше казалось таким простым, теперь стало до ужаса сложным, заставляя из раза в раз вновь анализировать людей, которых она знала не первый год.

Только что она подписала себе приговор, согласившись на его условия. Казалось, что данная ситуация его даже забавляла, но вот Гермионе было совсем не до смеха, с каждым днём чувство липкого страха всё больше заполняло организм, вытесняя все остальные. И самое ужасное, что теперь она не могла отличить свои реальные эмоции от тех, что заставлял её испытывать остаточный эффект яда.

В безлюдном коридоре стало слишком неуютно и тихо, отчего Грейнджер неприятно поёжилась и уже без какой-либо уверенности в завтрашнем дне отправилась в башню Гриффиндора.

Если Малфой был прав и яд — исключительно женское оружие, то она даже знала, кого добавить первой в списке подозреваемых.

Если бы она только знала, что всё окажется намного сложнее, чем казалось на первый взгляд.