Шторы плотно задернуты, но сквозь них все равно пробивается свет от вывесок и фонарей на улице. Шторы бордовые, и свет в комнате красноватый. Из-за красноватого света все происходящее в комнате кажется сном или видением, но это обманчивое впечатление. Шумит кондиционер. В комнате прохладно, но Эрвин не замечает этого.
Он стоит на коленях рядом с широким креслом, в голую кожу впивается жесткий ворс ковра. Руки связаны за спиной, так что он не знает точно, где у него локти, а где — лопатки. Веревки врезаются в кожу, кажется, что почти до мяса.
Леви сидит в кресле, закинув ногу на ручку. Как и Эрвин, он полностью обнажен. Он только что вышел из душа, и его кожа блестит в неверном красноватом свете. Глаза едва заметно подведены. Эрвин не видит их выражения, но легко может его представить. Похоть. Желание подчинять. Леви никогда не играет в переодевания. Ему не нужны ни кожа, ни латекс, ни чулки, чтобы вызвать нужную реакцию. Он и так великолепен. И прекрасно об этом знает. У него узкие серые глаза с густыми ресницами. Когда он подводит глаза, их выражение становится нечитаемым и очень притягательным. У него тонкие губы, которые редко складываются в улыбку. Тело тоже тонкое, почти хрупкое. Но Эрвин уже успел понять, что эта хрупкость обманчива. Силы Леви не занимать. Наверное, именно поэтому ему так хочется подчиняться, позволять делать с собой что угодно.
Эрвин чувствует, как по нему скользит внимательный взгляд серых глаз, и ему кажется, что он кожей его чувствует. В самую первую встречу Леви сказал, что на Эрвина приятно смотреть.
Кажется, что проходит целая вечность в полной тишине и без тени движения. Леви нарочно тянет время. Издевается. Он прекрасно видит, что Эрвин хочет и ждет продолжения. Полчаса назад они трахались, но этого слишком мало.
Леви дергает за поводок, и ошейник на Эрвине тянет его вперед. Он подползает на коленях ближе к креслу. Леви довольно хмыкает, выставляет ногу вперед, и она упирается Эрвину в грудь.
Эрвин тяжело вдыхает, ощущая долгожданное прикосновение. Леви чуть сжимает пальцы, будто пытается ущипнуть его. Скользит по груди и ключицам. Снова по груди. Надавливает большим пальцем на сосок, и Эрвин закусывает губу, чтобы не дать лишним звукам вырваться изо рта. Леви этого не любит.
Нога опускается ниже. По ребрам, по животу. Тянется к паху. Пальцы скользят по курчавым волосам, задевают член. Леви слегка надавливает на яйца, и Эрвин не выдерживает. Сдавленно охает от боли и возбуждения. И тут же Леви рывком притягивает его к себе еще ближе. Он бьет его по щекам. Легко, быстро. Больно. Голова дергается. По щекам разливается жгучая боль.
— П-прости, — шепчет Эрвин и нервно облизывает пересохшие губы.
Еще один удар. На этот раз настоящий. В нос. Эрвин глубоко вдыхает, надеясь, что нос не сломан. От переносицы по скулам расходится тянущая боль. Это даже приятно.
— Рад, что ты меня понял, — холодно говорит Леви.
Снова босая ступня скользит по груди, по ключицам, давит на соски. На живот. На яйца. И на член. Эрвин закрывает глаза. Леви усмехается.
Эрвин приходит к нему пару раз в месяц. Приходит именно за этим. Он не знает, развлекается ли Леви так с кем-нибудь еще. Он не знает, живет ли Леви в этой квартире или снимает специально для свиданий. Он позволяет ему делать с собой все и про себя мечтает однажды повалить его на жесткий ковер, повозить смазливой мордой по ворсу и трахать так, чтобы он скулил и умолял остановиться.
Леви большим пальцем ноги проводит по члену Эрвина, пытается сжать его. И тянет Эрвина на себя за поводок. Эрвин послушно подается вперед. Леви целует его жадно, ни на секунду не оставляя в покое его член. Он ловит зубами его язык. Тонкие пальцы вцепляются в волосы на затылке и оттягивают голову Эрвина назад. Поцелуй продолжается. Низ живота наливается тяжестью, член ноет, почти болит.
— Ладно. — Леви грубо отталкивает его голову. — Можешь стонать.
Эрвин нервно облизывает губы. Леви недовольно хмурится. В красном свете кажется, что глаза его тоже красные, будто он демон из страшных снов. Он сильнее прижимает ногой член Эрвина и говорит:
— Не слышу стонов, Эрвин. Давай. Пока я разрешаю.
Эрвин хрипло стонет. Леви снова тянет его за волосы, шепчет ему в ухо: «Хороший мальчик».
Ступня скользит вверх по животу и груди Эрвина. По шее. По щеке. По губам.
— Оближи.
Эрвин послушно целует его ногу, облизывает каждый палец, скользит языком между пальцами. Обхватывает губами большой палец. Он закрывает глаза. Леви шумно выдыхает.
У Леви на редкость красивые ноги. Стройные, сильные. Гладко выбритые. Эрвин их обожает. Ему хочется погладить стройную икру, но мешают связанные руки. Однако он целует и облизывает ступню и пальцы, постепенно продвигается выше. Скользит языком по щиколотке, по икре, колену. Леви хватает его за волосы и притягивает его к голову к своему паху.
Он тяжело, шумно стонет. Нажимает на затылок Эрвина, заставляя заглатывать глубже. Ногой он снова прижимает яйца и член Эрвина. У Эрвина темнеет в глазах. Он дуреет от ощущений. И кончает прямо Леви на ногу.
— Вот ты сучонок.
Леви грубо отпихивает его от себя. И уходит в ванную, оставляя Эрвина одного. Эрвин слышит, как льется вода, как шумит кондиционер. Не знает, сколько проходит времени. Кажется, много. Леви не любит, когда игра идет не по его сценарию, и наказывает Эрвина. Он будет торчать в ванной целую вечность, пока Эрвин с ума не начнет сходить. После оргазма жар прошел, и он чувствует, как по коже ползет прохлада; тело ватное и расслабленное, хочется лечь на кровать и отдохнуть немного. Но он не встает и не двигается. Он все еще стоит на коленях и ждет. Леви вернется, и они продолжат.
Он слышит, как Леви выходит из ванной и идет на кухню. Там возится с чем-то. Когда он возвращается в комнату, в руках у него кружка. Он подносит ее к губам Эрвина.
— Пей.
— Что это?
— Тс. Я не сказал: говори. Я сказал: пей.
Эрвин позволяет себя напоить. В металлической кружке оказывается обычный остывший чай. Напиток неважен. Важно, чтобы Эрвин слушался. Он проглатывает несладкий остывший чай и вздыхает.
— Вот умничка.
Леви ставит кружку на тумбочку у кресла. Дергает Эрвина за ошейник, тянет его вверх. Эрвин тяжело поднимается. После долгого пребывания на коленях ноги затекли, все тело будто бы ломит. Леви возится с веревками. Прохладные пальцы легко касаются кожи, пока развязывают узлы и разматывают веревки. Прикосновения почти ласковые. Саднит кожа.
Они встретились на сайте знакомств. Эрвин искал приключений на одну ночь. Ему хотелось кого-то, кто бы хорошенько его оттрахал. Но почему-то чаще всего парни с большей охотой предлагали ему себя. Обычно Эрвин бы согласился, но тогда хотелось побыть в чужих руках. У Леви на странице была только его фотография и подпись: «Для любителей острых ощущений. Слабакам не беспокоить». Эрвин написал ему, спросил, что он имеет в виду. Леви ответил: «Приезжай». Адрес. Время. Цена. Все просто. Первый раз Эрвину было забавно. После второго визита он чувствовал себя так хорошо, как никогда в жизни. Леви был властным, жестоким и ненасытным. Эрвин отдавал себя ему полностью и, хотя иногда закрадывались мстительные и злые мечты, кайфовал как никогда в жизни.
Эрвин с удовольствием потирает затекшие руки, разминает запястья. Леви пристально смотрит на него, потом велит лечь на кровать. Лицом вниз. Бедра поднять. Эрвин выполняет приказ, не задавая вопросов. Он снова чувствует возбуждение. И надеется, что Леви его отрахает. Но Леви берет стек.
По телу разливается боль. Кожа в месте удара ноет и саднит. Эрвин жадно хватает ртом воздух, вдыхает. Сердце глухо стучит в груди, будто после ледяного душа. У него меньше секунды, чтобы прийти в себя. Пока Леви замахивается для нового удара. Он бьет так, будто ему плевать. Но на самом деле каждый его удар хорошо рассчитан. Он знает, после какого предела боль станет нестерпимой, и не переходит ее. Следы от стека образуют затейливый узор на коже. Боль. Эрвин комкает простыни и громко стонет.
— Заткнись.
Леви попадает чуть выше колена, и Эрвин дергается, невольно вскрикивает.
— Я сказал: хватит вопить.
Леви тянет его за волосы. Эрвин хватает ртом воздух.
— Еще один звук, и я тебе ногу сломаю. — Он отпускает Эрвина и гладит его по спине и заду. Скользит ему между ног и сжимает его член. — Тс. Какой твердый. А я тебя даже не трогал. Мало тебе нужно. Давай проверим, сможешь ли ты кончить только от порки.
Он отходит куда-то в сторону, и уже через минуту у Эрвина во рту скомканный платок. Леви возвращается к своему занятию. Он бьет по бокам, по спине, по ляжкам и ягодицам. Эрвин дергается от каждого удара. Дышать тяжело, платком во рту Эрвин чуть не давится. Он ничего не чувствует, кроме окатывающей его боли, и ничего не слышит, кроме свиста стека. Время от времени Леви останавливается и проверяет, стоит ли у него еще. Довольно хмыкает. Проводит пальцем по головке, по венам. Сжимает яйца. Скользит пальцами между ягодицами. Новая порция ударов после ласки кажется больнее предыдущей.
Эрвин понимает, что пытка не прекратится, пока он не кончит. Он тянется к своему члену, но Леви не дает ему этого сделать. Больно бьет по руке и говорит, что не разрешал лишних движений. Эрвин должен кончить от одной порки. Леви так решил. Или Эрвин кончит, и они попрощаются на сегодня. Или Леви не получит желаемого и придумает что-нибудь еще. Эрвина бы устроили оба варианта.
Он ненавидит Леви за каждый синяк, каждый выдранный волос, каждую красную полосу на коже. Он ждет, что однажды они поменяются ролями, и это Леви будет выгибаться от боли, это ему придется сдерживать стоны и крики. А Эрвин будет довольно хмыкать, тянуть его за волосы. Не даст ему пошевелиться. Он оттрахает его так, что Леви не сможет сидеть неделю.
Он обожает Леви. С ним он может расслабиться и забыть обо всех проблемах. Снять с себя груз ответственности, который давит на него в обычной жизни, за пределами этой квартиры. Ему ни с кем не было так хорошо, как с Леви. Он дарит ему такие оргазмы, которых у Эрвина никогда не бывало. Он не спрашивает о желаниях Эрвина, но дает именно то, что Эрвину нужно. Он знает, что уйдет отсюда полным сил и довольным. И будет возвращаться снова и снова.
Леви замирает на мгновение, делает глубокий вздох и перекладывает стек в другую руку. И негромко командует:
— На спину.
Эрвин покорно поворачивается. Кожа на спине и заднице болезненно саднит, когда он двигается и укладывается на мягкое покрывало. Ближайшее время душ будет принимать не очень приятно. Сердце стучит так громко, будто он марафон пробежал. Леви внимательно смотрит на него. Наклоняется, убирает изо рта Эрвина платок и целует, с силой сжимая лицо. Эрвин скользит рукой по его спине, хочет прижать к себе, но Леви выворачивается. Платок возвращается на место. И Леви продолжает экзекуцию. Он бьет Эрвина по груди, по животу и по бедрам. Только чудом не попадает по самой хрупкой части тела. Эрвин тяжело дышит, выгибается навстречу ударам. Комкает покрывало. Лицо у Леви раскраснелось, скулы заострились. Челка падает на глаза. Кожа на плечах блестит от пота. Он уже устал, но продолжает терзать лежащее перед ним на кровати тело. Он тяжело дышит, то и дело облизывает пересохшие губы. Эрвин представляет, как он откидывает надоевший стек и наклоняется, берет его член в рот. Сжимает основание, облизывает головку. Заглатывает как можно глубже. И позволяет Эрвину кончить ему в рот. Проглатывает все до капли. Видение такое четкое, что Эрвина накрывает оргазм. Он прикрывает глаза и тяжело дышит. Леви еще несколько раз бьет его и отбрасывает стек в сторону.
— Молодец, — говорит он, убирает из его рта платок и бросает на пол.
Леви коротко целует Эрвина в губы и забирается на кровать. Садится так, чтобы его член оказался рядом с лицом Эрвина.
— Твоя очередь постараться, Эрвин.
Эрвин берет его в рот. Возбуждение еще не схлынуло до конца, и ощущение твердого члена во рту кажется приятным. Леви грубо толкается в его рот. Много времени ему не требуется. Его сперма пачкает лицо и шею Эрвина, и он жмурится, чтобы она не попала в глаза.
Леви довольно хмыкает и ложится на кровати рядом с Эрвином. Он не позволяет Эрвину вытереть лицо. Он сам убирает все пальцами и заставляет Эрвина их облизать. Потом крепко его целует, зарываясь пальцами в волосы и с силой оттягивая их. Несколько минут они лежат рядом. Молча. Эрвин осторожно касается руки Леви, и тот позволяет погладить себя по тыльной стороне ладони и пальцам. Они снова целуются. На этот раз — мягко, даже нежно. Будто никто никого не терзал и не хлестал стеком. Потом Леви садится, поводит плечами, разминая их, и говорит:
— Прими душ и одевайся. У тебя ровно двадцать минут.
Леви очень внимательно относится ко времени. Если он дает только двадцать минут, не стоит задерживаться. Эрвин неохотно поднимается. Тело кажется ужасно тяжелым и плохо слушается. После такой гонки хочется лежать. Покурить, может. Выпить. А потом уже переться в душ. После душа желательно повторить все в обратном порядке: выпить, покурить и снова лечь. Но под строгим взглядом своего доминанта Эрвин идет в ванную и залезает в душевую кабину. Вода бьет по истерзанной коже, но он не обращает на это внимания. Быстро ополаскивается, умывает лицо и шею, смывая чужое семя. Душ приводит его в чувство. Он довольно улыбается, подставляя лицо струям воды. Ему хорошо и спокойно.
Когда он выходит из ванной и начинает одеваться, Леви наблюдает за ним. Он смотрит, как Эрвин натягивает трусы и джинсы, невольно морщась, когда грубая ткань касается кожи. Как застегивает рубашку. Его взгляд скользит по лицу, по плечам и спине. Эрвин приглаживает перед зеркалом волосы и оборачивается к нему. Леви стоит, прислонившись к дверному косяку и скрестив на груди руки. Он еще голый. Его белое гладкое тело кажется розоватым в бордовом свете. Эрвину хочется поговорить с ним, но он не знает, с чего начать. Вряд ли Леви расположен к светским беседам. Еще в свой первый визит сюда Эрвин попытался, но его довольно грубо оборвали и пообещали ему что-нибудь сломать, если он не заткнется. Так что он просто спрашивает:
— Сколько я тебе должен?
Голос хрипит, плохо слушается, и Эрвин откашливается.
Леви пожимает плечами. Мотает головой, отбрасывая с глаз челку. Волосы у него мокрые от пота. На лице никакого выражения. Эрвин его сейчас интересует не больше, чем обои на стене.
— Как обычно.
Эрвин достает из кармана бумажник и вытаскивает нужное количество купюр. Кладет их на тумбочку. Рядом с кружкой. Леви кивает. Денег в руки он никогда не берет. Эрвин выходит в прихожую и начинает обуваться. Леви все так же неотрывно смотрит на него. Подводка немного размазалась, и от этого его лицо кажется сонным. Не скажешь уже, что двадцать минут назад он с такой яростью порол мужика вдвое больше себя. Поразительно, как при такой комплекции можно быть таким сильным и с такой легкостью подчинять своей воле людей.
— Ты не боишься, что однажды я просто повалю тебя на кровать и отымею? — спрашивает вдруг Эрвин.
Он сам удивляется этому вопросу, но уже поздно. Слово сказано.
Леви поднимает тонкие брови. Наверное, впервые Эрвин видит на его лице что-то вроде удивления. Наверное, ему даже в голову никогда не приходил такой вариант развития событий. Тонкие губы выгибаются в неприятной улыбке.
— Рискни, — спокойно говорит он.
— Ну… — Эрвин мнется. — Допустим, я не рискну. Но кто-то может. Не боишься нарваться?
Леви пожимает плечами. Лицо снова приобретает равнодушное выражение.
— Хочешь трахнуть меня, так и скажи. Не проблема. Стоить, конечно, будет дороже. Но я не против. Не надо нести чушь.
Эрвин подходит к нему и смотрит на него сверху вниз.
— А если хочу? — глухо говорит он. — Хочу отхлестать тебя по твоей тощей заднице. Засунуть в рот кляп. Слушать, как ты просишь меня перестать. Таскать тебя за волосы и смотреть, как твоя смазливая морда кривится от ужаса.
Леви снова пожимает плечами. Само спокойствие и равнодушие.
— Хочешь меня трахнуть, так и скажи, — спокойно повторяет он.
— Ты не понял… Я...
Леви хмыкает.
— Тс. Все я понял. Не надо мне угрожать, Эрвин. Хочешь чего-то, просто скажи. Я вроде пока тебе ни в чем не отказывал. Любой каприз за ваши деньги. Что? Я не за красивые глаза с тобой вожусь. — Он вдруг сладко, как ребенок, потянулся и по-кошачьи улыбнулся. — И не смотри на меня так. Ты ничего мне не сделаешь. Почему? Потому что тебе нравится, как у нас с тобой все складывается. Иначе бы ты сюда не ходил.
Эрвин хочет ответить, но Леви обрывает его. Он бросает взгляд на часы на стене и говорит:
— Двадцать минут истекли. Тебе пора.
Он притягивает Эрвина к себе за шею и целует. Его ногти впиваются в кожу чуть ниже затылка, и Эрвин морщится, но не прерывает поцелуя. Он обнимает Леви за пояс и на мгновение прижимает к себе.
— Тебе пора, Эрвин, — повторяет Леви, отстраняясь от него.
— Другие клиенты ждут? — огрызается Эрвин.
Леви удивленно вскидывает бровь.
— Ты сегодня слишком разговорчивый. Мало пороли?
— Нет. Просто интересно…
— Нет, не ждут. Вали уже. Еще тридцать секунд, и я начну оплату брать. Не трать мое время просто так.
Эрвин достает бумажник.
— Хватит?
Леви кивает на полку под зеркалом, Эрвин кладет деньги туда.
— Ладно. У тебя десять минут. Что ты хочешь знать, Эрвин?
Он не предлагает вернуться в комнату или пройти на кухню, чтобы спокойно поговорить. Они так и стоят в прихожей. Эрвин хмурится. Все вопросы тут же испарились, стоило получить разрешение их задавать.
— Почему ты этим занимаешься? — наконец спрашивает он.
Леви пожимает плечами.
— Надо же как-то зарабатывать на жизнь.
Эрвин смотрит ему в глаза. Прочитать их выражение невозможно, но Эрвину кажется, что в них читается снова поднимающееся желание.
— Ну, — прерывает Леви затянувшееся молчание, — будем в молчанку играть? Или свалишь уже? Я жрать хочу.
— Так ты живешь здесь? — удивляется Эрвин.
— Нет, у твоей мамки. Понимаю, что при такой внешности мозг не нужен, но включай его хоть иногда.
— Моя мать умерла, — говорит Эрвин, проигнорировав сомнительный комплимент. — Может, пригласишь меня на ужин?
Леви фыркает и отворачивается. Потом берет Эрвина за плечо и толкает к двери.
— Убирайся к черту, — говорит он. — Мы вроде сразу обо всем договорились. Вали уже!
— Подожди… Я…
— Мне насрать. Я сразу сказал: никаких свиданий, никаких задушевных бесед, никаких «привет» при встрече. Ты нарушаешь договор. Или ты сейчас же убираешься, или больше ты меня вообще не увидишь.
— Вот только не надо мне угрожать, Леви, — отвечает Эрвин, передразнивая его.
Тонкие пальцы хватают его за волосы на затылке. Леви тянет так сильно, что у Эрвина выступают слезы на глазах. Он невольно наклоняет голову, потом опускается на колени. Боль такая, что он с трудом соображает.
— Глупый маленький сучонок, — сквозь зубы цедит Леви. — Еще смеешь мне что-то вякать?! Больно? А так?
Он бьет ногой Эрвина в пах и довольно ухмыляется, когда слышит сдавленный стон. Эрвин дергает головой, пытаясь вырваться, но хватка у Леви такая, что даже просто пошевелиться трудно.
— Пусти, — хрипит Эрвин.
Леви запрокидывает его голову и наклоняется к нему. Его лицо совсем близко.
— Давай расставим точки над i, Эрвин. Чтобы больше вопросов не было. Ты приходишь сюда, получаешь желаемое и сваливаешь к хренам собачьим. На этом все. Если тебе нужны ужины, свиданки, задушевные беседы — это не ко мне. Я тебе не сраный жиголо, Эрвин. Понял? Ты меня понял, сучонок?
Эрвин от боли не может говорить. Он только кивает и тут же до слез морщится. Леви наконец разжимает пальцы и поднимается на ноги. Эрвин пытается отдышаться. В затылок будто впиваются иглы. Перед глазами прыгают черные точки. Он с трудом поднимается и почти ощупью открывает замок на двери.
— Скотина ты, — говорит он, пытаясь пригладить растрепанные волосы. Прокашливается и продолжает: — Хорошо. Я понял. Никаких больше разговоров. До встречи.
Леви кивает, закрывает за Эрвином дверь. Оставшись один, он довольно потягивается и идет в ванную. Долго стоит под душем, закрыв глаза. Ему немного жаль, что он не согласился поужинать вместе. Что ж, в другой раз можно сделать это частью игры. И что-то он еще грозился сделать? Леви улыбается. Он представляет, как Эрвин укладывает его на кровать, как входит в него. Он тяжелый, кожа у него горячая. Его большой твердый член двигается внутри. Наверняка было бы приятно. Эрвин красивый, по-настоящему красивый. Такому мужчине Леви многое мог бы позволить. Ему всегда нравились красивые мужики.
Он вытирается и проходит в комнату, чтобы одеться. Выключает кондиционер, и в комнате постепенно становится теплее. На кухне он ставит чайник и достает из холодильника готовый обед в пластиковом контейнере. Звякает микроволновка, и тут же дверной звонок разражается птичьей трелью.
Леви чертыхается и идет в коридор. За дверью стоит Эрвин.
— Какого хрена?
Эрвин улыбается.
— Я дошел до банкомата, — говорит он, — и подумал: может, сегодня?
Леви вскидывает брови и рефлекторно отступает на шаг. Эрвин осторожно берет его за лицо и целует.
— Ладно, — бормочет Леви между поцелуями, — только быстро. Ночь уже.
Эрвин раздевает его быстро, грубо. Леви жалеет об оторванных пуговицах на рубашке, но ничего не говорит. Эрвин укладывает его прямо на пол. Жесткий ворс впивается в зад, и Леви невольно морщится. Не раздеваясь полностью, Эрвин только приспускает джинсы вместе с трусами. Поворачивает Леви на живот.
Смешно, как он пытается играть роль доминанта. Явно он в жизни никого грубо не трахал и уж точно не заставлял терпеть боль, что для Леви всегда было легко. Его движения грубые, резкие. Он выдыхает Леви в ухо и бормочет что-то про классную, узкую задницу. У Леви вырывается стон, и Эрвин зажимает его рот рукой. И Леви прикрывает глаза. Он позволяет себя трахать. Тяжелое тело Эрвина наваливается на него. Широкая ладонь зажимает рот так, что трудно дышать.
— Ну, кто теперь сучонок, а? — шепчет Эрвин.
Леви не выдерживает и смеется прямо в ладонь Эрвина. Смешок выходит сдавленным, почти неслышным. Но Эрвин, видимо, понимает его и останавливается.
— Чего ржешь? — спрашивает он, убирая руку.
Леви прыскает снова и дергается, чтобы повернуться к Эрвину лицом, но тот прижимает его голову к полу. Леви послушно замирает.
— Не пытайся меня копировать, — говорит Леви и снова усмехается. — Это так нелепо, что у меня все падает.
— Скотина, — выдыхает Эрвин и тянет Леви за волосы. — Мне плевать, нравится тебе или нет.
Он заставляет Леви запрокинуть голову, изгибается и целует его. Прихватывает его язык зубами. Обиженно ворчит, когда Леви делает то же самое.
Леви эта игра кажется смешной и нелепой. Эрвин, наверное, думает, что мстит ему, отыгрывается. Но он все делает неправильно. Ему, конечно, кажется, что он повалил Леви на пол и грубо имеет, заставляет его таким образом расплатиться за все обиды. Но Леви его попытки выглядеть крутым и жестким кажутся глупой детской игрой. Уже в следующий свой визит Эрвин будет точно так же ползать перед ним на коленях, целовать и вылизывать его ступни, отсасывать по первой команде. И подставлять спину и задницу под плеть или стек. Позволять бить себя по щекам и таскать за волосы. За это он и платит. Это ему нужно. Такие, как Эрвин, занимают высокие должности, зарабатывают кучу денег, целыми днями принимают важные решения и командуют. А глубоко внутри им хочется побыть послушным, ни за что не отвечать и хотя бы на час забыть обо всем. Леви понятия не имеет, чем Эрвин занимается. Наверняка что-то крутое и скучное. И хорошо оплачиваемое.
Эрвин кончает с негромким стоном и на несколько секунд замирает, прижимая Леви к себе, целуя его в затылок и в шею. Он скользит рукой по животу Леви и осторожно сжимает его член. Леви толкается ему в руку. Ему вся эта возня кажется невыносимо скучной, но он отдает Эрвину должное: трахаться он умеет. Если бы при этом не выпендривался, что такой крутой и может отодрать Леви через коленку, было бы еще лучше.
Он изливается Эрвину в ладонь, и тот крепче прижимает его к себе, берет за подбородок и целует.
— Ну, ты доволен? — спрашивает Леви.
Эрвин размыкает объятия, поднимается на ноги. Стягивает презерватив и кидает его в корзину для бумаг под письменным столом. Леви довольно хмыкает. Ему нравится аккуратность Эрвина.
— Вполне, — отзывается Эрвин, застегивая джинсы.
Леви не торопится вставать. Ему хочется подразнить Эрвина. Он поворачивается на спину и тянется, будто кот. От ворса на спине и заднице останутся следы, но он это переживет. Эрвин смотрит на него. И в его голубых глазах Леви видит интерес, едва тлеющее желание повторить. Леви прикидывает про себя: на сегодня это уже четвертый заход. Если Эрвину захочется в пятый раз… Силен, ничего не скажешь. Когда Эрвин появился на его пороге впервые, Леви решил, что он сольется после первой же сессии. Знает он этих любителей острых ощущений, которые сначала просят пожестче, жалуются на нехватку адреналина в жизни, а потом ноют и хнычут, как малолетки. Но Эрвин вернулся. Леви успел выучить все его реакции и прекрасно знает, когда следует остановиться, а когда — продолжать. Эрвин легко соглашается на все. Сегодня он впервые стал что-то говорить и спрашивать. Но Леви не видит в этом проблемы. Он прекрасно знает, что Эрвин вернется.
— Свалишь ты сегодня или нет? — спрашивает Леви, поднимаясь на ноги.
— Да, конечно. — Эрвин выходит в прихожую. — Слушай, — говорит он, когда Леви встает на пороге, — ты не хочешь… В порядке эксперимента… Может, сходим на свидание? Я имею в виду… Я заплачу, если вопрос в этом.
Леви чувствует, как у него вытягивается лицо.
— Странно, — говорит он, — по голове я тебя не бил, но все симптомы черепно-мозговой налицо. Я уже сказал: я не сраный жиголо. Хочешь свиданок, найди кого-нибудь другого. Я в эти игры не играю. Все, вали. Надоел.
Эрвин наконец уходит. Леви вздыхает и идет на кухню. Еда в контейнере безнадежно остыла. Он снова включает микроволновку и идет в ванную. Наскоро принимает душ. Когда он садится есть и включает от нечего делать телевизор, ловит себя на мысли, что предложение Эрвина не такое безумное. Он отбрасывает его и приказывает себе не думать больше об этом. Эрвин — только клиент. Больше ничего.