Зависимость

Когда Аббот заглядывает в кабинет, Драко уже знает, что она скажет. Ханна оправдывает ожидания:

— Снова Поттер, — она не закатывает глаза только потому, что профессиональная этика вбита у нее в подкорку.

Драко отставляет так и не начатую чашку зеленого чая, давя тяжелый вздох. Ладно, чай в Мунго все равно дешевый и невкусный, даром что бодрит не хуже кофе. Поттера видеть не хочется, но в это время уже вряд ли кто остался на дежурстве, кроме них с Ханной. И, зная Поттера, он в очередной раз нарвался на какое-нибудь проклятье, а с ними Драко справляется лучше Аббот.

— Что на этот раз? — спрашивает он, выходя следом за Ханной.

— Понятия не имею, — качает она головой в ответ. — Услышала, что проклятием зацепило, и сразу за тобой пошла.

Драко подавил еще один тяжелый вздох. Конечно, Поттер не мог просто неудачно выбить дверь и сломать пару ребер. Нет, ему надо было встать под особо мерзкое проклятие и закончить ночь в Мунго.

В палате, куда определили Героя (и где разве что табличку именную над кроватью пока не повесили — так часто он тут бывает) уже никого, кроме пациента, не было. И правильно, пока не поймут, что там за очередное проклятие, лучше лишний раз туда не соваться.

— Малфой, — с идиотской улыбкой приветствует его Поттер. Драко в ответ едва хмурится и полностью пациента игнорирует. 

Пациента, напоминает он себе. Ты клялся помогать всем и каждому, без личных предубеждений и общих историй.

— Что на этот раз? — холодно спрашивает он и тут же прикусывает язык, сам чувствуя, что перестарался. Поттер тоже понял, что вся его холодность наигранная, можно не сомневаться.

Гарри, с усмешкой, послушно перечисляет: сначала отбросило оглушающим (переломы, ушибы, — тут же мысленно отмечает Драко), затем зацепило осколками взорвавшегося окна (порезы, заражения), и потом еще проклятьем добило.

На последнем Драко бы и должен сфокусироваться, оставив порезы да ушибы той же Ханне, но привычка лечить Поттера у него вбита в подкорку не хуже, чем у Аббот её этика. Он молча чистит раны от осколков, бинтует их, смазав мазью. Мимоходом отмечает, что мозолей и шрамов у Поттера прибавилось. Заживляет ушибы, синяки, расползшиеся по всей спине. Отмечает и там старые шрамы, по которым когда-то бездумно водил пальцами по ночам. Замечает новые, которых никогда не касался. 

К тому моменту, когда он добирается до проклятия, Поттер выглядит уставшим. Даже перестает усмехаться и комментировать каждое движение Драко. Впрочем, не слушать его Малфой уже привык, и очень жалел, что не обладал этим навыком в Хогвартсе.

Пока Драко водит палочкой, распутывая сложные магические плетения, Поттер начинает засыпать на ходу, и вот это уже не здорово.

— Рассказывай, — тормошит его Драко. — Зачем опять подставился?

Поттер недовольно качает головой, хмурится, но глаза открывает, и на вопрос отвечает:

— У Шона палочку выбили, а я ближе всех был.

— А Протего для кого придумано было? Или Экспеллиармус твой фирменный?

Гарри пожимает плечами, мол, да не подумал как-то:

— Так быстрее было.

И азарт в глазах. Драко качает головой, вновь вспоминая, почему в отношениях они едва продержались год. Адреналиновая зависимость Поттера выматывала ему все нервы, и никакие сильные чувства ситуацию не спасали. Драко устал, что в Мунго они видятся чаще, чем дома, а залечивание ран и сращивание костей заменяет свидания.

В этот раз проклятье попадается какое-то особо мудреное, и Драко даже начинает переживать. Но Поттер только улыбается и разве что не смеется (если бы он засмеялся, Драко бы лично его добил).

— Раз Авада не добила… — хмыкает он.

Драко поджимает губы. У Поттера было две любимые присказки: “Что нас не убивает…” и “Раз Авада не добила…”. Драко ненавидел обе, но вторую особенно.

Когда становится понятно, что и в этот раз Поттер останется жив, Драко выдыхает. Гарри тоже понимает, что вновь повезло, и улыбается. Драко чуть не наклоняется по привычке поцеловать эту его улыбку дурацкую, но одергивает себя. Заканчивает лечение, убирает палочку и отходит, еще раз осматривая пациента. Не то, чтобы это было сильно необходимо.

Поттер широко зевает и привычно падает на больничные подушки, не глядя нащупывая одеяло и убирая очки на тумбочку.

— Правила напоминать не буду, — говорит ему Драко, чувствуя, что просто тянет время.

— Ага. И тебе спокойной ночи, — хмыкает сквозь сон Поттер и отрубается почти мгновенно. Драко поджимает губы и закатывает глаза, пользуясь тем, что никто его не видит.

— Увидимся через пару дней, — отвечает он, потому что знает, не только Поттер здесь с зависимостью. Драко вот тоже больше не знает, как доверить беспокойство за Поттера кому-то еще, позволить лечить его раны кому-то еще.

Выходя, он как можно тише прикрывает за собой дверь, даже если знает, что Поттера сейчас и пушечным выстрелом не разбудишь.

По дороге до своего кабинета он думает, что беспокойство за Поттера однажды добьет его. Нельзя так переживать за человека, с которым вы полжизни были врагами, год — любовниками, и уже почти три — бывшими.

“Ну, или не добьет, — горько усмехается Драко, — а сделает сильнее. Дожить бы еще до этого момента”.