Суэхиро редко доводилось думать об эротических практиках, ритуалах ухаживания или что там придумали эти гражданские от скуки творить в своих закрытых комнатах. Он был просто военный человек, острых ощущений ему было достаточно по работе, и незамысловатым сексом с коллегами-ищейками он был более чем доволен.
А потом этот приказ обезвредить детективное агентство, где у каждого сотрудника по подлой способности, и вот — он внутри текста из трех сообщений в телефоне якобы от штаба, его руки связаны за спиной жалкой тоненькой веревкой, а он сам еще и вынужден слушать трёп взрослого ребенка по имени Эдогава Рампо!
Рампо же должен быть умнейшим человеком в агентстве?
Суэхиро громко, совершенно не возбужденно застонал и с размаху ткнулся лбом в пол. Получился приятный деревянный звук. С его плеч свалилась какая-то легкая одежда, похожая на юкату, и свежий воздух теперь холодил загривок. Конечно, эстетика кимоно и шибари, что же еще… гражданские почему-то думают, что связывание — это чертовски чувственно.
— Вовсе не обязательно выглядеть так драматично, — легкомысленно откликнулся Ранпо. — Я же не собираюсь тебя убивать или… что там еще можно в таком положении. В отличие от тебя, кстати! Это ты решил зачем-то наловить сотрудников агентства! Классно когда вместо эмпатии приказы, хм?
Он слегка потянул Суэхиро за волосы на затылке. Мечник не хотел смотреть на свою бумажную тюрьму, не хотел быть на поводу у надоедливого парня, и только ткнулся в деревянный пол еще раз. Человек, который по работе периодически получил пули в спину, не может как-то реагировать на потягивание у корней волос, это просто смешно.
Эдогава продолжал говорить:
— Но я не военный, знаешь, поэтому и снисходительный. Эдгар обычно не пишет эротические зарисовочки со связыванием, он больше по архитектуре кошмаров и загадок, знаешь такую темную аэстетику… когда-нибудь пытался вбить на пинтересте «темная аэстетика»?
— Эстетика, — выдавил Суэхиро хрипло. Веревка опутывала не только запястья, но и поднималась выше, обхватывала локти, несколько раз пересекала горло, и когда он пытался согнуться, сильно впивалась в кожу ниже кадыка; но даже в таком беспомощном состоянии он почему-то оставался занудой.
— Аэстетика, — нахально повторил Рампо. — Пускай это будет стоп-словом, как думаешь?
— Зачем, — прохрипел Суэхиро. — Может, я лучше задохнусь и выйду из этой способности?
— Сорян, но нет! Из книг нельзя выйти после смерти, надо отгадать загадку! Иначе это было бы слишком просто, — радостно объяснил детектив. — Загадку тоже надо отгадать. Ладно, я тебя еще не до конца связал.
— Ты трус и угроза обществу, — заметил Суэхиро.
— Ой, я делаю то же, что и ты, пользуюсь неравенством сил и сокрушаю противника, — пробормотал Рампо. — Не дергайся, я тут пытаюсь разобраться с инструкцией.
Он снова потянул Суэхиро за волосы, заставил выпрямиться, и помешать ему не удавалось — в этой книге досталось какое-то удивительно безвольное тело. Ранпо с энтузиазмом ребенка, которому подарили конструктор лего, развел в стороны полы цветастого одеяния, обвязал веревкой голые колени и бедра, остался недоволен результатом, развязывал, начал сначала.
Второй раз тоже вышел неудачным. Третий тоже. Иногда детектив начинал от коленей, не получалось, он все развязывал, переходил к рукам, к шее, к ступням, и каждую неудачную попытку его лицо становилось все более красным, а сопение все более сердитым
Суэхиро пытался терпеть это с благородным спокойствием самурая, как если бы он встретил любую другую трудность на пути воина. Однако по неизвестным причинам его жутко раздражала манера Рампо молча кипятиться с того, что что-то не получается. Просто сядь и разберись с этими базовыми узлами, они основа всего, зачем ты плодишь промахи?!
— Давай ты меня уже просто как-нибудь трахнешь и мы разойдемся недовольные, — предложил Суэхиро, изрядно растрепанный и почему-то запыхавшийся от бестолковой последовательности бесплодных перекладываний и перевязок. — Чего ты вообще добиваешься? Если ты хотел меня унизить, так меня не особо трогает вид обнаженного тела. Если ты хотел меня возбудить, то это у тебя не получается. Если ты хочешь меня трахнуть, но стесняешься, давай я сам тебя трахну?
— Извини, ты не в моем вкусе, — расстроенно протянул его мучитель. — Я просто тяну время, чтобы ты не вылез из книги и не наделал дел…
Рампо уселся напротив, оперся локтями на колени и обиженно засопел.
— Но по крайней мере я решил опробовать это сначала на тебе, — заметил он. — Хоть не опозорился перед… ну, с кем я хотел это сделать.
Суэхиро помолчал. Сидеть было скучно и неудобно, и выбраться нельзя. Он вздохнул, досчитал до ста, вспомнил наставления Фукути-доно. Уважаемый начальник в таких случаях отпивал из фляги, говорил расхожую истину вроде «нормально делай — нормально будет», творил какую-то дичь для прояснения ситуации, и в целом, это было правильно. Так что мечник предложил:
— Давай я тебя научу основам. По картинкам ты не научишься. Там не логика нужна, а умелые руки.
— Да что ты там знаешь?
Суэхиро пожал плечами:
— Ну прям аэстетическую обвязку я тебе не покажу, но я знаю основы связывания для захвата и конвоирования пленных. Такое, знаешь, ходзё-дзюцу на новый лад.
Кажется, это заинтересовало Рампо.
— Даже если ты меня сейчас убьешь, то сюжет книги начнется заново, — заметил он. — И ты снова окажешься связанным здесь. И я смогу делать с тобой, что захочу.
— Не сомневаюсь в ваших способностях. Вид твоих жалких поделок ранит мою привыкшую к совершенству душу сильней всех возможных издевательств, понимаешь?
***
Эдгар не имел привычки следить, что происходит с людьми в его книгах. В самом начале использования своей способности он из интереса наблюдал за ходом повествования, но это оказалось вредно для его итак хрупкого душевного равновесия. Когда он видел, как несведущие в законах детектива люди искажают его сюжет, не замечают очевидные подсказки и ссорятся с теми персонажами, которых он прописал как помощников… в общем, лучше этого не видеть. Эдгар и без этого всю жизнь противостоял всем видам депрессивных мыслей, нечего туда еще и испанский стыд добавлять.
Поэтому он не видел, как на страницах его рукописной книги появляются строки:
«Темноволосый мужчина держал в руках две веревки, его голос скучный и бытовой, будто он ведет длинную лекцию:
— Тебе нужно две веревки. Первой ты обездвиживаешь жертву быстро и эффективно, но ее узлы не удерживают человека долго. Только поверх нее ты красиво и прочно обвязываешь основную — она должна быть в два раза длиннее и тоньше быстрой… чем тоньше веревка, тем сложнее ее развязать. Всего имеется семь базовых приемов, три техники связывания спереди и четыре — со спины. Есть методы, ограничивающие движение рук, не лишая их полной подвижности; позволяющие медленно ходить, но не бегать; способы полного обездвиживания…
— Ммм! — злобно замычал связанный юноша перед ним. Его рот был завязан цветастой ленты с пояса юкаты.
— Я не виноват, что твой друг со способностью не озаботился прописать хоть какого-нибудь статиста. На себе не очень удобно показывать. Так о чем я? А, методы, ограничивающие движение рук. Одни узлы причиняют связанному боль, если он пытается бежать, а другие при попытке бегства ведут к потере сознания…»