***
Многие народы верят, что душа живёт после смерти. Что продолжает существовать на этой бренной земле, или уносится на небеса, или переселяется в кого-то другого. Кое-где считается, что часть души человека может оберегать или как-то ещё влиять на его потомков, сопровождать их на жизненном пути. Я в это не верю. Хочешь, объясню, почему?
Я тебя не чувствую.
Мне не хватает тех моментов. На пруду, в роще, на речке и в поле, на рынке и на детской площадке. Тех моментов, которые мы проживали, пока искали чистотел и съедобную крапиву.
Ты много рассказывал, как вы ходили собирать грибы. Жаль, что я никогда так и не съезжу с тобой в лес. А очень хотелось. Лес — это прекрасное место. А ты прекрасный человек, который подарил мне прекрасное детство.
Я не верю в бессмертие души, я перестала верить в бога и в другие высшие силы, но я очень хотела бы, чтобы ты слышал эти слова.
Я скучаю. Очень. Тоскую и не могу не возвращаться в памяти в те дни, когда ты рассказывал мне интересные истории на ночь: о прирученной змее, об огромном грибе… Не помню.
Я не помню. Самое ужасное, что я очень многое забыла. Я так долго старалась о тебе не думать, закрылась от этой трагедии, что сначала даже не поняла, что послужило причиной депрессии. Смешно. Вряд ли в депрессию меня ввели какая-то там подружка и злополучный переезд. Хотя сейчас всё нормально…
Я бы так хотела помнить больше. Больше твоих историй, больше моментов с тобой. Что угодно, даже как мы покупали семечки и ржаной хлеб, чтобы покормить голубей и уток. Ты знал, что птицам нельзя хлеб? Наверное, нет. Ты всегда был очень заботлив и осторожен по отношению к животным. Любая букашка в твоём мировоззрении имела ценность.
Я помню, как ты ловил голубей, чтобы освободить их искалеченные лапки из металлической лески. Я тобой восхищалась. И до сих пор восхищаюсь.
Я знаю, ты любишь бабушку, но я сейчас на неё пожалуюсь. И на родителей (да-да, и на твоего сына) тоже.
Они не дали мне с тобой попрощаться. Последние несколько месяцев перед этим я даже поговорить с тобой не могла, т.к. не понимала твой почерк. Может, стоило выцарапывать ту гравюру для тебя, а не для папы? Папа-то жив, ему-то что? А для тебя это могло быть последним от меня подарком. Хотя я не уверена, что тебе был интересен пейзаж Санкт-Петербурга.
В книгах, в фильмах, в аниме иногда показывают, что тоскующий человек носит с собой что-то от того, кого он потерял. У меня нет таких вещей от тебя. Только моё воспитание, но его не потрогаешь, не ощутишь близость и реальность, важность этой вещи.
Может, я могла бы сшить твою куклу. Тебе бы понравился образ кота-филина? Мне кажется, именно этих двух зверей ты напоминал. Мудрый, но себе на уме. А ещё долговязый, вытянутый, но очень мягкий и добродушный.
Я очень тебя люблю. Ты был мне третьим родителем. Не возьму на себя распределение наибольшей важности между тобой, мамой и папой, но это настолько сейчас неважно… Мне тебя ужас, как не хватает, и потому появляется ощущение, что нет на свете того, кто был бы дороже, чем ты.
Девять лет прошло, ты представляешь? Надо узнать точную дату твоей смерти… И хоть раз за всю жизнь побывать на твоей могиле. Прости, я не была похоронах. Возможно, увидев окоченелый труп в гробу, я бы смогла осознать, что тебя больше нет. Мне всего семнадцать, а я девять лет своей жизни жалею о том, что не смогла приехать, потому что мне запретили плакать. Я поняла, что не смогу удержаться, и потому отказалась.
Я сказала «прости», да? Ты когда-то меня учил, что нужно извиняться, а не просить прощения, потому что «прости» — однокоренное с «проститься». Что ж, иронично или нет, но сейчас я могу говорить тебе «прости» сколько угодно. Ты всё равно уже не слышишь. И вдвойне иронично, что это «прости» никак мне не помогает тебя отпустить.
Я устала. Я не хочу больше плакать по ночам, вспоминая всё то хорошее, что ты мне подарил. Я хочу вспоминать это с улыбкой на лице, а не чувствовать, как глотку и сердце раздирает от обиды, злости и чувства утраты.
Тебя у меня забрали. И кто?! Долбанный рак, который появился совершенно ожидаемо. Почему ты так много курил? Почему ты так много говорил о каких-то умных вещах, но за здоровьем своим совершенно не следил?
Знаешь, я так горда тем, что могу считать себя похожей на тебя. Я искренне люблю тебя и считаю, что именно ты сделал из меня человека. Но знаешь, ты схалтурил. Ты закончил только наполовину, ушёл по-английски и не попрощался.
Я до последнего надеялась, что ты выкарабкаешься. Я так и не узнала подробностей. Сказали, что рак ты победил, но не выдержал химии. Не знаю, как это понимать.
Хочу отпустить, но ни в коем случае не забывать. Знаешь, ты столь многого не увидел. Мне уже семнадцать. Семнадцать! Можешь себе представить? Я вот до сих пор в шоке. Мне кажется, я совсем недавно всех поправляла и говорила, что мне не пять, а пять с половиной.
Не знаю, как бы ты отреагировал, увидь сейчас всё, что есть в моей жизни. Я знаю тебя как человека, который не стал бы осуждать, но и сомневаюсь, что ты бы меня похвалил. Или я неправильно тебя запомнила…
Но знаешь, мне есть, чем похвастаться. Я вот рисую иногда, пишу. Мне нравится писать. Думаю, поэтому я сейчас не просто рыдаю, а рыдаю и пишу это текст. Нет, я вру. Я так долго его пишу, что уже всё выплакала, насколько это сейчас возможно.
Ты представляешь, следующей главы моего романа ждёт целых 30 человек! Ну ладно, 27. В любом случае, мы я не об этом.
Господи, «я». «Я не об этом». Не «мы». Тебя здесь нет. Я тебя не чувствую.
Ну вот, кажется, не всё выплакала. Мне от этого почему-то смешно.
Ты представить себе не можешь, как мне тебя не хватает.
Ох, боже. Я вспомнила кое-что. Бабушка продала квартиру и купила дачный участок у реки. Я злюсь. Я была бы не против, это всё же её квартира. Но там много моих вещей. И не только моих, но и твоих тоже… Чёрт возьми, ну почему она не предупредила?! Я даже с квартирой не могу попрощаться!
БЕСИТ! НЕНАВИЖУ! Я ТАК НЕНАВИЖУ ЕЁ, ТЕБЯ, СЕБЯ, ВСЕХ ЗА ЭТУ УЖАСНУЮ, ОТВРАТИТЕЛЬНУЮ ЖЕЛЧЬ, ЧТО ЗАСЕЛА ВНУТРИ.
Как же мало мне нужно, чтобы начать плакать. Всего-то полтретьего ночи, лёгкий недосып и трогательное аниме. И вот я рыдаю почти час. И пишу этот текст.
Я просто хочу отдохнуть. Я просто хочу кричать, орать, срывать горло и выть, реветь так, чтобы Земля содрогнулась и поняла, насколько мне плохо без твоей поддержки, без ощущения тебя за моей спиной и перед глазами.
Надо бы спать, но я плачу. Уже полчетвёртого. Может, я потом допишу этот текст? В любом случае, хочется как-то закончить, но сказать мне тебе нечего. Просто хочу обнять тебя. Хотя бы в последний раз. Тебя — тёплого, доброго, светлого. Того, кого я знала всё своё детство. Прости. Прости меня. Я очень хочу тебя отпустить. Но я тебя не чувствую, и меня это тревожит.
Я тебя уже не чувствую.