Идея

Не слишком удобно лежать на полу. Особенно когда ты король света. Особенно когда тебя прижали к полу и надавили на шею каблуком. Особенно если это делает мастер рукопашного боя — и пинательного тоже, - а следовательно, за любую попытку вырваться прилетит очередная порция синяков, ушибов и царапин — уж что-то, а ногти у него очень острые. Замечательное, в общем, выдалось утро.

— Неужели так нравится чувствовать себя блохой на чужой обуви?

С каким же отвращением это было сказано, ей-богу. Нажим стал сильнее. Кровь продолжила приливать к лицу. Акира вцепился руками в ногу Хомураби, но сдвинуть её это не помогало нисколько.

— Остынь... Мне дышать... нечем.

Напор слегка ослаб, чем Акира мгновенно воспользовался, практически выпивая воздух и радуясь почти свободе, но вторая нога в габаритных чёрных ботинках целилась в сторону живота. Надо срочно сильно думать. Иначе это всё может очень плохо кончиться.

— Где она? Говори. Иначе...

Длинный ноготь приблизился к красивому лицу, а шея все ещё находилась под чужим каблуком. Похоже, предыдущие уговоры эффекта не возымели, и скоро к проблемам со здоровьем могут прибавиться другие, дополнительные.

Голос — как наждачка по стеклу, чес-слово. Этот тип, Хомураби, а точнее, король тьмы, конечно, умел придать своему голосу необходимый для ситуации тембр, но иногда — как, например, сейчас — хотелось молиться всем монохромным богам, лишь бы он разучился это делать. Тогда хотя бы внутри всё не содрогалось от такого звука.

Кивнув, насколько хватило сил, Акира сипло молвил, что покажет то, о чём с раннего утра шла речь. Так остервенело ни свет ни заря накинуться по такой идиотской причине! Спина затекла, руки болели, а Хомураби, как показывала ситуация, в жизни его не отпустит, пока всё не встанет на свои, так сказать, места. Да и валяться на полу почти полчаса, судя по внутренним часам, крайне сильно надоело. А этот гад ещё, блин, улыбался своей фирменной едкой улыбкой на блёклых губах. И так учтиво помогал Акире подняться, как мило. Покалечить бы его, ей-богу. Но как-нибудь в другой раз.

Потайной ход из тёмного дворца в светлый сейчас казался пыточным коридором. Идти далеко, болело всё, фонари истерично будто бы подмигивали, так ещё и эта рыжеволосая тварь прожигала взглядом со спины, идя сзади неслышно, подобно тени. Да и вообще, какой дьявол подтолкнул Акиру к этой идее?! Опасностей ему в жизни, понимаете ли, не хватало! Хотя, может, и правда не хватало. Какие приключения в мире, где только и надо, что следить за балансом света и тени? Ну и ещё так, по мелочи. Но цель-то очень важная! Благодаря его, Акириному, труду, понимаете ли, мир людей существует и всё с ним хорошо. Король света же, понимаете ли. И всё равно...

Увесистый подзатыльник заставил как минимум остановиться, а как максимум — прийти в себя и понять, что они вообще-то пришли. Глубоко вздохнув, даже слегка прикрикивая от возмущения, но очень-очень тихо, Акира открыл дверь в свои покои. Здесь света было ощутимо больше. У Хомураби в комнате, конечно, не темень, да и на кровати постельное бельё нежно-бежевого цвета, и тем не менее в комнате короля света тёплых и нежных тонов больше. Да какая вообще разница, где и что какого цвета, если в твою спину уткнулись ногти, по остроте как ножи, а ещё один такой — у шеи?!

— Там.

Собрав силы и напомнив себе, кто он вообще есть — надо же марку важности держать, — Акира указал в сторону верхнего ящика тумбочки. Хомураби, царапнув его, стоящего по стойке смирно, по шее подошёл к тумбочке, открыл ящик, и — о! — даже кончиками волос ощущалась энергия удовлетворения, которая начала от него исходить. А с каким удовольствием он, подойдя к зеркалу, наносил на свои бледные губы чёрную помаду.

"Хомураби, ты серьёзно? Без помады жить не можешь? Надо же. И что же тебя так к ней притянуло? Цвет, текстура или, может быть, то, что она придавала величие твоему образу? Помнится, когда ты только стал королём, на всякую косметику смотрел с презрением. Так что же изменилось спустя много лет? Помада, затем тушь, подводка для глаз. И для полной красоты татуировка на лбу для полноценного образа. Чёрная. Или подожди, неужто сначала было тату? А было ли тогда это презрение, да, то самое, в начале, реальным? Как забавно выходит. Но... если образ так хорош, то где же ты сам? Ты точно там, а не в его, например, тени? Давно смотрел на себя в зеркало без всех этих чёрных пятен на лице более одной минуты? Неужто стесняешься себя, настоящего? Эх, отправить бы тебя к психологу, честное слово, жаль, в вашем мире их нет. А то вон даже многократные просьбы Акиры не использовать помаду хотя бы на ночь, уж слишком чёрные пятна у него от твоих засосов остаются, на тебя не действуют. Хотя если подумать... как ты можешь быть в чей-то тени, если ты сам — Тень?"

Акира мотнул головой. Не сказать, что ему так уж неприятно было ощущать на теле губы своего любовника, намазанные помадой, но на всякую даже самую настойчивую просьбу показать, а как вообще выглядят эту губы в естественном виде, звучало категорическое "нет". Сначала это удивляло. Потом напрягало. Потом озадачивало. Бесило. Раздражало. Ну а в итоге он попросту ночью втихаря украл всю помаду Хомураби, а поутру притворился спящим, пока тот направился в ванную. Хомураби всегда после пробуждения ходил в душ, умывался, а уже потом наносил всё своё одеяния и косметическое обмундирования. Правда, только почему-то делал это так скрытно от посторонних глаз, что даже если проснуться раньше него, всё равно ничего не заметишь. 

— Я всё равно победил, потому что увидел тебя без косметики.

Как-то недобро Хомураби повернул вполоборота голову к Акире, очень неестественно согнув её к плечу. Потом, правда, мотнул ею и выпрямился, но холодок по телу "победителя" всё равно пробежал. И не зря.

— Блохам слово не давали. А от этого звания, — откуда у короля теней такая скорость, непонятно, но вот только что он стоял у зеркала в дальнем углу комнаты, и меньше секунды спустя обжигал своим дыханием другие губы, что предпочитали не пользоваться косметикой, — ты избавишься ещё не скоро.

Акира возмущённо фыркнул. Неприятно, конечно, слышать такие определения в свой адрес, но если обратить внимание на мощь ботинок и кулаков, то становилось понятно, что это было не оскорбление, а скорее, предупреждение, до какого состояния Хомураби способен укатать в землю всякого, кто посмел без спроса брать его вещи. Ну и пусть, результата же добиться удалось. Да теперь уже и не важно, кто кого как называет, целовать эти напомаженные губы — одно удовольствие.