Прогнивший пол старого сарая. Ветхие деревянные стенки, разваливающаяся железная крыша. Стог сена в углу, рядом с небольшим оконцем. И открытая нараспашку дверь. Идеальная ловушка для тех, кто придёт за мной с минуты на минуту. А ведь они придут, точно придут. Никто так не жаден до наживы, как луизианские охотники. И они не дадут мне скрыться с её частью. Глупцы.
А ведь когда-то, мне приходилось быть наравне с ними. С этими отбросами. Бывшими заключёнными, жадными ублюдками. Сбродом, готовым поперерезать друг друга за гроши или наркоту. Кто-то подсел на опиум, а кто-то — на ту незабываемую дрянь, которой необходимо уколоться для становления охотником. Та самая вязкая алая жидкость, что в первый раз огнём разливается по всему телу и даёт этим отбросам чуть больше шансов выжить. Вот только никто сразу не говорит, что дозу надо постепенно увеличивать.
Все от чего-то зависимы. Пока один колется, другой спускает заработанные деньги на игре в покер. Пока первый пьёт до горячки где-то в салуне, второй развлекается с проститутками. Я не исключение. Вот только моё блаженство — смерть.
Где-то вдалеке раздаётся лай собак в вольере. Прекрасно. Скоро, совсем скоро они будут здесь. Они найдут меня, ведь у меня — часть их награды.
Я не помню своё первое убийство. За пять лет, устланные сотнями трупов, многое стерлось из памяти. Но я никогда не смогу забыть того чувства. Незабываемого, прекрасного чувства, когда кто-то падает на землю с парой лишних отверстий в теле. Без рук. Или головы. Сгорает, или же взлетает на воздух. Каждый раз, когда кто-то умирает, неважно, каким образом, оно охватывает меня. Удовольствие от того, что очередной ублюдок покинул этот мир.
Прогремел взрыв. Кажется, что стены моего укрытия вот-вот пошатнутся и оно рухнет, похоронив меня под завалом. Но я уже знаю, что этого не случится. Ведь причиной взрыва была растяжка, поставленная лично мной. Видимо, кто-то из преследователей плохо смотрел под ноги. Теперь, наверное, остался без них. Следом за взрывом — громкий топот и человеческие крики. Прятаться рядом с местом, где обитает бронированный монстр, оказалось не такой уж и плохой затеей, как на первый взгляд. Приятно слышать, как тварь разрывает кого-то на куски. Жаль только, что она недолговечна, и оставшиеся охотники изрешетили бедолагу.
Двое. Один бежит за сарай, а другой — ко входу. Думают окружить меня. Глупцы.
Тот, что зашёл через дверь, оказался быстрее. Весь в пыли, растерянный. На одежде пятна крови кого-то из товарищей. Но меня он не видит. Здесь, в тёмном углу за строгом сена, меня очень трудно заметить. Я спокойно достаю обрез ружья. Однозарядный, но большего и не нужно. Секунда прицеливания. Выстрел. Даже не понял, что его убило.
Бросив ружьё в сторону, хватаю с пола свою винтовку Мосина и поворачиваюсь к окну, за которым как раз слышны шаги. Ближе, всё ближе... Замахиваюсь. Окно открывается. Рывок, и штык пронзает горло последнего охотника. Даже выстрелить не успел.
Вытерев рукавом штык, закидываю винтовку на плечо и неспеша выхожу из своего укрытия, чтобы осмотреться. Недалеко от входа лежит труп монстра, рядом с ним — одно растерзанное тело. Чуть дальше была моя растяжка. Их было несколько, но "нашли" они лишь эту. На ней подорвались сразу двое, если судить по оторванным конечностям. Двое здесь, два у сарая, и еще один сдох из-за монстра. Пятеро.
Злость постепенно охватывает меня. Мало. Этих ублюдков слишком мало. Нужен ещё один, хотя бы один!
Хруст. Кто-то наступил на сухую ветку позади меня. Развернувшись, замечаю лишь вспышку. Выстрел. Плечо пронзает невыносимая боль. Я падаю. Кто-то в чёрном плаще и шляпе медленно приближается.
— Флинт... — Выдавливаю я из себя, увидев наконец лицо стрелка.
— Я выслеживал тебя с того самого дня. С самого тысяча восемсот девяносто третьего, — Отвечает он, смотря прямо в мои глаза.
— На твоих руках кровь моей сестры.
Из последних сил улыбаюсь ему.
— Она хорошо горела, не правда ли?
Мир вокруг начинает покрываться пеленой. Перед тем, как закрыть глаза, я замечаю, как он взводит револьвер.
Семеро убийц, и шестеро мертвы. Красивое число, как раз, как я люблю. Пусть даже шестая смерть будет моей, дело сделано. Теперь... Можно и отдохнуть.
Очень мрачно, уверена, как и задумано. Гнетущая атмосфера разрешается последовательно: героя съела его же тьма, и он даже этому рад.
Фандома не знаю, но по ощущениям в том мире так оканчивают дни многие.
(Отзыв не в зачет)