Страх

Космическая пустота сияла звёздами, текла бесконечными реками света, малинового и голубого — как вены в человеческом теле. Мы, измотанные и уставшие, стояли на платформе космического корабля в ожидании чего-то определённого, но совершенно сбивающего с толку.

Впереди осталось последнее испытание.

Неожиданно погас освещающий нас прожектор и в кромешной межпланетной тьме появился силуэт Покровителя. Весь его образ предстал перед нами, немного рябящий белыми неонами. Он осмотрел пространство, его губы задвигались:

— Молодые искатели, — забасили мощные колонки, — вам осталось сделать последний шаг перед финалом пути. Впереди ждёт последнее, самое важное испытание!

Его голос затих, и нас накрыла объёмная, всеобъемлющая тишина. Но я знала, что за этими словами что-то должно последовать. Вдруг центр космической платформы стал разъезжаться, скрипели металлические пластины. Затем из глубины поднялся небольшой корпус комнаты, а в нём — дверь. Почти ворота.

— Пришло время для нашего решения... Но прежде хотим убедиться, — вновь заговорил Покровитель. — Мы уже знаем, чего вы стоите вместе. Теперь же — покажите, чего вы стоите одни.

Одни..?

Дверь - почти - ворота загорелась желтым огнём, по платформе до неё в ряд выстроились лампочки. Это был сигнал к действию. Идти. Идти, и без победы не возвращаться.

Она открылась. Медленно, со скрипом, как и полагает большой старой двери. Железная лестница, начинающаяся сразу за ней, резко вела вниз. С каждым шагом по ней... с каждым неуверенным шагом узкий и тесный коридор всё больше менялся: синяя обшивка корабля желтела, покрываясь старыми бумажными обоями; потолок, будь он всё глубже и гаже, становился уже не железным, а белым, измазанным штукатуркой; лестница, и она даже, обращалась в холодный бетон.

Я капитан. Я шла первой. Но казалось, что моя команда за мной всё больше отставала, отдалялась. Спуск казался бесконечным, утомительным до ужаса.

А потом... Я ничего не помню. Щелчок — и из моей головы будто вырезали события последних минут. Или, может, часов? Уже не было ни лестницы, ни длинного коридора. Большая комната, освещённая одной слабой лампой, сейчас заменила все события "до". Только жёлтые бумажные обои и потолок с потрескавшейся штукатуркой были мне знакомы. Всё кроме — это старый диван, шкафы, несколько парт и сломанных стульев. Два окна, зашторенные. Видно из них только кирпичную стену.

— Чего ты боишься?

— Остаться одной.

— Правда? Тот, кто боится тьмы, боится неизвестности в шелках из тьмы. То не причина, но обстоятельство. Не страх, но среда, в которой он растёт.

Рядом со мной Боб. Он что-то объясняет мне, поглощён своими теориями и догадками. Машет руками. Берёт карандаш, листок, чертит что-то и снова смотрит на меня:

— Ты слушаешь?

— Да, конечно.

Я думала, что его музыкальные тонкие пальцы красиво не только играют на скрипке, но и, к примеру, чертят. Смотрю в листок и вижу две каракули, напоминающие профиль слона. Нет, на самом деле нет.

— Ребята! — кричит Анфиса из соседней комнаты.

Когда мы успели разойтись?

Нет, здесь всё не так — Покровитель просто водит нас за нос, играет, как лев с тушканчиком! Чего он хочет?

Соседняя комната почти такая же, чуть меньше только. У стены стоит тумба с каким-то засохшим растением в толстой вазе.

Анфиса смотрит на нас с Бобом. В её взгляде явно читается укор.

— Ну что так долго? — спрашивает она.

Я просто пожимаю плечами. Рядом с Анфисой стоит Том, он по-дружески хлопает её по плечу в надежде успокоить. Колобок-Борис сидит на соседнем кресле, и меня удивляет, как такая старая мебель вообще выдерживает его вес.

— Ладно, все на месте, — вздыхает Анфиса. — Я позвала вас, чтобы решить, что делать дальше.

— А что делать? — разводит руками Том. — Мы не знаем, чего от нас хотят; мы не знаем, что нам нужно сделать; мы даже не знаем, где мы!

— На корабле? — спрашивает Борис и собирает на себя все взгляды. — Ну, как вариант.

Анфиса трёт глаза, пытается сосредоточиться. Это ей, знаете ли, не помешало.

— Я предлагаю разделиться: коридор, как мы знаем, ведёт в два направления. Мы с Томом пойдём в одном, а вы с Бобом и Борисом пойдёте в другом. Кто найдёт выход — свяжется по рации с остальными, так что будем держать их включёнными.

Её идея кажется простой и понятной, но...

— Чего ты боишься?

— Быть одной.

— Кем-кем? Что за профессия?

— Что будет, если мы ничего не найдём?

— Не попробуешь — не узнаешь.

... В старых, однотипных, похожих друг на друга комнатах можно заблудиться даже во времени. Я не знаю, сколько часов прошло с момента нашего расставания, но это уже кажется неважным. Рация молчит.

Мы заходим в энную по счёту комнату. Это кухня. Здесь деревянные шкафчики, небольшой стол и газовая плита с чайником.

Довольно узко и темно.

Боб и Борис... выглядят странно. Немного иначе, чем я помню, когда мы были на корабле. У них другие причёски, другая одежда. Я её помню, но..?

Почему я только сейчас это заметила?

— Знаешь, я тоже не люблю кошек. Они те ещё звери! Была у меня одна, так я с ней измучился.

Я помню этот их диалог. Неделю назад.

— Да, собаки намного более эмпатичны.

А ещё их можно приучить к лотку...

— А ещё их можно приучить к лотку!

Первое испытание. Первая победа. Мы все тогда были в приподнятом настроении, болтали о разном.

— Почему? А кошек нельзя?

Почему.

— Ты боишься?

— Да.

— Значит, преодолей страх. Или будь поглощена им.

Рация молчит.

Почему.

Никто не ответит.

Почему.

Потому что это твои воспоминания, Алиса.

Здесь с самого начала, как только моя нога коснулась лестницы, никого не было. Ни одного из команды. Последние часы — дни? — это спектакль одного актёра, дура Алиса! Алиса в стране зеркал.

«Мы уже знаем, чего вы стоите вместе. Теперь же — покажите, чего вы стоите одни».

Шаг за шагом, тёмные коридоры. Молчащая рация. Пустые комнаты. И мой главный враг — страх одиночества.

Позади остались и музыкант Боб, и пухлый Борис, и вредная Анфиса, и её новый парень Том. Ростовые куклы моей памяти.

Пытка кажется бесконечной, но вдруг впереди слышатся твёрдые торопливые шаги. Это каблуки? Анфиса? Я останавливаюсь. Кто-то приближается, но коридор тёмный настолько, что я не могу разобрать и силуэта. Здравый смысл шепчет: спрячься, это может быть кто угодно! Поэтому я ныряю в пасть ближайшей от меня комнаты и наблюдаю через маленькую щёлку между дверью и стеной.

Шаги становятся всё менее торопливыми и останавливаются совсем возле места, где была я.

Мне виден небольшой человек в чёрном костюме, на его руке часы, в которые он смотрит и причитает:

— Да что же это?! Она уже должна была быть здесь! — его голос скребёт железной мочалкой по моей черепушке. — Ух, ничто никогда нигде вовремя не неступает! Уверен, меня и с этой работы уволят!

Человек не выглядит страшно или угрожающе. Признаться, и простой солдат, как я например, его на лопатки уложит. Но... Может быть это и есть часть испытания?

Я медленно открываю дверь; раздаётся скрип, от которого человек испуганно подпрыгивает.

— Ох, мать моя вурдалак! — восклицает он и хватается за сердце. — Вот ты где!

Я сжимаю кулаки, готовая к нападению. Человек — напритив, стремится меня обнять и выглядит довольно счастливым.

— Тебе, кажется, нужна помощь! Так вот, я здесь для этого! Ваш персональный помощепродажник!

— Я... Что происходит?

— Что, что?! Просто идём — нечего тебе спрашивать!

Он резко хватает меня за руку и тащит по коридору. Я волокусь за ним, словно хвост, ещё не зная, отбиваться мне или нет. Это даже на похищение не похоже.

Человек продолжает громко тараторить. У меня вянут уши от его звонкого и резкого голоса.

— Вы можете говорить потише? — спрашиваю его.

— Нет!

В ухе стреляет.

Господи.

— Мы идём сейчас к твоим друзьяшкам! Все только тебя и ждут, так что поживее!

Ждут..?

— Где ждут? Зачем?

— Задание, милочка! Космос, планетки, галактический Ссуд, борьба за эти ваши выкакоины — ну, помнишь!

— Эй, это же деньги...

— Гденьги!

Он засмеялся, а я, наивная, думала, что противнее его голоса уже ничего быть не может. Тем не менее... Я скоро увижусь со своими друзьями. Одна мысль об этом, и мне становится легче.

Всё будет хорошо.

Но.

Разве задание не в том, чтобы разделить нас?

Я остановилась. Человек безуспешно потянул меня за руку. Обернулся.

— Эй, идём!

— Подождите, если задание не здесь, то зачем был весь этот спектакль с комнатами?

— Это не важно! Идём, тебя все ждут, ты ж капитан!

Что-то не так. Что-то явно не так — я чувствую это.

— Нет, мы никуда не идём.

Как бы я не хотела быть вместе со своей командой, как бы мне не хотелось их помощи, есть вещи, которые каждый должен решать сам. И сейчас мой черёд. Если они все ждут.

Я не могу их подвести, не могу попасться страху на зуб.

Динь, динь.

За моей спиной ярко-жёлтым светилась одинокая закрытая дверь. Это был знак. Испытание. Я потянулась к ручке, но вдруг что-то чёрное и костлявое набросилось на меня с отчаянным криком «Стой!». Человек, который вёл меня, сейчас пытался меня остановить.

Предположительно раза в два настойчивее и сильнее, чем я ожидала.

Мы пинались и толкались друг с другом, его кулаки несколько раз проносились опасно близко к моим глазам, но, запыхавшись в возне, он пропустил удар в живот и заметно поутих.

Сделал шаг назад.

Сплюнул.

— Не уволят — так сам уволюсь!

Скрестил руки и отвернулся, не пытаясь продолжить драку.

Сдался.

Ручка была тёплой на ощупь. Дверь без скрипа открылась, выпуская желтый свет. Но через несколько шагов пропал, открывая вид на знакомую уже площадку корабля. Вся моя команда уже стояла под удовлетворённым взглядом Покровителя — они все повернулись ко мне с довольными лицами.

— Капитан! — помахал рукой довольный Борис. — А мы тут только тебя и ждали.