Испытание

Брюс не особо сопротивлялся, когда его повалили на землю и связали руки за спиной. Мужчины были сильны и вооружены, а сам Брюс получил достаточное количество ударов по голове, чтобы остудить пыл. К тому же он не хотел рисковать и привлекать внимание к мальчику, которому все-таки удалось убежать прямо во время бойни.

Кругом ‒ разруха, костер слабо мерцал, затушенный песком, тела дикарей, которые приютили и накормили Брюса, лежали по все поляне с проломанными черепами и сломанными конечностями. Покорно ожидая, пока его свяжут, он наблюдал, как медленно текла кровь из рта одного из убитых, и этот вид заставлял его сердце болезненно сжиматься, а голову ‒ пульсировать от пробивающихся воспоминаний.

— Нужно отвести его к шаману, — сказал один из дикарей, поднимая потерянную в пылу битвы свиную ногу и вгрызаясь в нее. — Пусть он решает, что нам с ним делать.

— Пусть прольется кровь ‒ мы так давно не приносили жертв! — кровожадно воскликнул другой, упираясь острием своего топора Брюсу в шею. — Я заберу себе голову этого небесного бога.

— К шаману, — жестко оборвал первый, срывая с пленника шкуру огромной летучей мыши, и толкая его в противоположную от костра сторону.

Таким образом Брюс оказался в племени Гиен. Они были значительно слабее других племен, количество мужчин, способных дать отпор и защитить своих жен, было невелико, но у них было то, чего не было у других ‒ у них были шаманы, способные творить такие вещи, перед которыми все копья и топоры были бессильны. Их небольшое поселение располагалось глубоко в лесу, к северу от ручья, за огромной глыбой, которая служила своеобразной защитой и позволяла дозорным вовремя обнаружить зверя или же неприятеля.

Брюса вели между небольших, низеньких хибарок, позволяя кровожадным дикарям кидать в него камни и угрозы расправы. Он украдкой осматривался и старался понять, есть ли у него возможность выбраться отсюда незамеченным. Вокруг поляны, на которой и располагалось поселение, росли широкие деревья и непроходимые кустарники, неподалеку он слышал рев воды и предполагал, что, возможно, там находился водопад. Брюс еще раз посмотрел на окружающих его дикарей и понял, что если ему дадут немного времени прийти в себя, то он вполне мог разобраться с ними в рукопашную и выйти из леса.

Пройдя поселение, они углубились в лес, пока не наткнулись на вход в небольшую пещеру. Тот дикарь, который вел Брюса, кивнул другому мужчине, протянул шкуру летучей мыши и остановился, позволяя своему подчиненному войти. Только после того, как шамана предупредили, Брюса затащили внутрь.

В пещере было тепло и светло благодаря факелам, воткнутым в расселины, и Брюс, после пронизывающего ночного ветра, сразу же покрылся мурашками и передернул плечами. Посреди пещеры горел костер, вокруг него лежало множество черепов животных и людей, на некоторых камнях лежали пучки трав, миски с разными ягодами и корнями.

— Ко мне пожаловал сам человек-летучая мышь! — раздался высокий мужской голос, и Брюс сфокусировался на самом шамане.

Около костра на пятнистых шкурах гиен сидел худощавый мужчина с мертвецки-бледной кожей. Он носил рваный кусок ткани на бедрах, бусы из человеческих зубов, а его лицо было разукрашено красными и черными мазками, отчего его рот казался нечеловечески большим и уродливым.

Шаман, натянув шкуру летучей мыши себе на руку, придирчиво рассматривал ее морду и переводил взгляд на Брюса, как бы сравнивая их. Дикари, до этого сопровождающие Брюса, подтолкнули его к центру, усадили около костра, а после ушли.

— Я предвидел твой приход. Духи нашептали мне о тебе, Летучая Мышь, — сказал шаман, а после громко засмеялся, запрокинув голову.

Брюс вздрогнул и почувствовал, как в груди неожиданно и болезненно сильно вспыхнула ярость. Ему захотелось броситься на этого человека и избить его до полусмерти, до тех пор, пока этот высокий и пронзительный смех не утихнет в его груди навсегда. Эти эмоции выглядели странными еще и потому, что все это время Брюс не испытывал каких-то сильных чувств. Он понимал, что ему нужно вспомнить, нужно понять, кто он и как он здесь оказался, но он боялся. Брюс, как и все эти дикари, боялся самого себя и того, что он мог о себе узнать.

— Ты не посмел убить тех, кто напал на тебя. Почему? — спросил неожиданно шаман, поднимаясь со своего места и подходя ближе к пленнику. — Ты такой большой и страшный, Летучая Мышь, ты мог порвать горло и сломать руки людям моего племени. Так что тебя остановило?

Брюс нахмурился и почувствовал, как засохшая кровяная корочка стянула кожу лба. Шаман смотрел проницательно, его зеленые глаза блестели, как освещаемые солнцем листья деревьев.

— Нправлно, — буркнул Брюс и качнул головой, вспоминая, что его не понимают. — Ониумрт. Янихчу.

Шаман стояло еще несколько секунд, всматриваясь в лицо собеседника, а затем просто рассмеялся, задергал конечностями, словно в припадке.

— А если они нападут на твою жену и детей? Что если они убьют твое племя? Ты тоже будешь стоять? — воскликнул он и неожиданно сомкнул пальцы на шее Брюса.

Он понял, настолько обманчивым может быть первое впечатление ‒ несмотря на худощавость, мужчина был сильным, и Брюс осознал, что ему не стоит и труда задушить его. Каждая мышца напряглась в его теле, Брюс готов был использовать ноги, чтобы отпихнуть от себя соперника, но шаман только заставил его запрокинуть голову и встретиться с ним взглядом.

— Сильнейший должны убивать: зверя, недруга, бога. Только так ты докажешь, что достоин, только так ты покажешь, что ты ‒ сильнейший, — зашипел он, и Брюс увидел в его глазах отражение собственной ненависти и ярости.

— Нет. Я нипзвл этмпрзоти, — сквозь стиснутые зубы ответил Брюс. — Я ниубю, я остнвль тех, кт хчт.

Шаман промолчал, продолжая скалить зубы, но, когда он понял, что не сможет изменить мнение собеседника, он смягчился.

— Ты поймешь. Не сейчас, так потом, — миролюбиво заявил он и хлопнул Брюса по щеке, призывая к временному перемирию.

— Мое племя не терпит чужих, — сказал мужчина, отходя от Брюса и поднимая с пола одну из деревянных мисок. — Но я слышал от других, что ты не просто чужак, что ты бог, упавший с неба. Это правда?

Брюс резко кивнул и позволил отросшим волосам закрыть лоб и глаза. Он все еще чувствовал, как кровь, засыхая, стягивает кожу, и как пульсируют синяки по всему телу. Он съел так много, как мог, когда другое племя приютило его, но теперь он хотел пить. К тому же он не хотел находиться в пещере с этим человеком ‒ его общество угнетало, Брюс чувствовал себя эмоционально выжатым.

— Бог-Летучая Мышь, — довольно протянул шаман и снова улыбнулся. — Я могу позволить тебе уйти, но только если духи покажут, что ты достоин этого.

Брюс напряженно наблюдал, как мужчина сжал в ладони горстку ягод, позволяя темно-синему соку стекать прямо в миску. Затем он взял цветок с нежно-фиолетовыми лепестками, оторвал головку от стебелька и выжал бледно-желтую жидкость.

— Я предлагаю тебе это только потому, что никто не выжил после моего напитка, — хихикнув, сказал шаман, возвращаясь к своему пленнику.

Брюс глухо зарычал, двинул ногами, как бы предупреждая, что если он приблизится к нему, то не отделается легкими травмами. Шаман выглядел впечатлённым и совсем немного взволнованным, поэтому он попросил других мужчин придержать Брюса, пока сам он вливал ему к рот настойку.

— Духи покажут, достоин ли ты, — повторил шаман, сжимая ему рот ладонью и заставляя проглотить большую часть жидкости.

Вначале Брюс не чувствовал ничего, кроме всепоглощающей ярости. Он чувствовал, как веревки на его руках ослабевают, что позволило бы ему вырваться и сломать шею стоящему перед ним мужчине. Даже если после этого его убьют, он готов был пойти на это.

Но стоило этой мысли вспыхнуть в его голове, как тело и дух его воспротивились этому, Брюс почувствовал отвращение к самому себе. Он не мог убить никого, в том числе шамана, несмотря на то, что хотел этого. Это мысль вызывала в нем сомнения, она путала его и в тоже время затрагивала спрятанные глубоко воспоминания. Брюс почувствовал страх, он не хотел, чтобы это происходило с ним, он не хотел узнавать, что было на самом деле. Поэтому, когда сон начал медленно подступать к нему, он позволил себе забыться.

***

Проснулся Брюс внезапно, будто на него вылили ведро холодной воды. Перед глаза все еще стояли образы из его прошлой жизни, знакомые и любимые лица, а сердце бешено колотилось в груди. Чувство страха медленно отступало, заменялось таким привычным и родным чувством ярости и твердой решимости. Он по-прежнему чувствовал слабость и разбитость, но теперь он знал, что ему нужно выбраться отсюда как можно скорее, и это придавало ему уверенности.

Пока Брюс спал, его перетащили ближе к костру, руки теперь были связаны не за спиной, а привязаны к вбитым в землю колышкам. Он потянул руку, веревка натянулась, но не поддалась. Он принялся осматриваться, стараясь придумать, как выбраться из такой ситуации, когда заметил около входа в пещеру какое-то движение.

— Человек-Летучая Мышь? — раздался робкий голос из темноты, и Брюс сразу же узнал того парнишку, которого он спас и которому удалось убежать.

Мальчик подошел ближе, с опаской оглядываясь назад, опустился на колени и принялся развязывать веревки. Брюс бросил взгляд на вход, потом на мальчика, как бы спрашивая, как ему удалось проникнуть сюда.

— Я шел за вами. Они оставили тебя, и я пробрался, пока никто не видел, — пояснил он.

Брюс поднялся на ноги, схватил протянутый ему ремень и извлек из него ампулу с лекарством. Он не был уверен, что оно сработает против яда Джокера из этого времени, но перестраховаться стоило.

— Ухдм, — сказал он и кивнул в сторону выхода.

Когда мальчик выскочил наружу, Брюс на мгновение замешкался и посмотрел на лежащую около костра шкуру огромной летучей мыши. Теперь, когда он разгадал загадку своего происхождения, когда к нему вернулись воспоминания, и появилась цель, он должен был двигаться дальше. Путь будет нелегким, так почему бы ему?..

Брюс поднял шкуру и накинул себе на плечи, холодная мышиная кожа приятно обволакивала и давила на него, как и его родной плащ. Он натянул голову мертвого зверя себе на лоб так, чтобы издалека было видно только подбородок, и поспешно покинул пещеру.