— Дети, уже поздно, — произнес Альбус, входя в гостиную, где на ковре вблизи камина, украшенного рождественскими носками и гирляндами, привалившись друг к другу, сидели двое детей. Картина эта умиляла и заставляла терзаться совестью, когда мужчина вспоминал, что это их первое совместное Рождество.
«Мне стоило начать искать их раньше,» — подумал Дамблдор, которому все еще было не хорошо от осознания факта, что в этом доме должен был быть еще один ребенок помимо Тома и Розалии. Вот только поиск по крови и прочесывание маглов с помощью легилименции не давали положительных результатов. Это разочаровывало. И давило на мужчину тяжестью вины отца, что не справлялся с ролью родителя. Особенно когда он смотрел на свою вторую дочь, не отходящую от приемного сына.
— Либо вы забираете нас обоих, либо никого из нас, — четко произнес Том Реддл, держа Розалию за руку и отводя себе за спину, исподлобья смотря на мужчину, что решил внезапно объявиться и заявить, что эта девочка, которую он искренне считал своей сестрой, пусть и названной, его дочь. Да и сама Розалия после того, как забрали её сестру, разлучив с ней, не спешила доверять первому попавшемуся незнакомцу. – Вдруг вы все врете? И на самом деле хотите её убить и съесть.
Маленький волчонок, который ясно давал понять, что свою стаю он в обиду не даст, даже если сам пострадает. Да и его дочь… Смотрела на него своими серо-зелеными глазами, слегка хмурясь, так напоминая Кассиопею Сейл. Даже цвет волос был почти таким же, темным, почти черным, с легким отливом в рыжий.
— Я не хочу её убить или съесть, — покачал головой Альбус. – Я маг. И могу это вам доказать.
— Мы и сами в фокусы умеем, — сверкнул глазами Том, и в этот момент с тумбочки влетел прямо в дверь над головой мужчины железный стакан. Тот инстинктивно пригнул голову.
— Не стоит так агрессивно реагировать, мистер…
— Реддл. Том Реддл, — мальчик упрямо поджал губы, уставившись на него своими глубокими темными глазами. – Я не позволю издеваться над Лией.
Дети явно не собирались расставаться и размыкать своих рук. Да и сам взгляд дочери говорил Альбусу о том, что без этого мальчишки она никуда не пойдет. Наверное, если бы не продемонстрированный дар к магии, мужчина не стал бы церемониться и просто бы стер Тому память. Но… Эта вся ситуация ясно давала ему понять, что такую ошибку совершать не стоит.
А теперь эти двое детей, оторвавшись от книги, вопросительно смотрели на него. Уже не с той враждебностью, но некоторая настороженность все же присутствовала. Утешало то, что дочь более легко шла на контакт, а за ней принимал решение и Том.
В чем-то этот ребенок Альбуса пугал, но начав открывать свое сердце Розалии, он не мог не открыть его и для этого волчонка. И ему хотелось верить, что однажды ему удастся вызвать у того расслабленную детскую улыбку.
— Мы ляжем. Но с тебя сказка, — потребовала Лия, весело прищурившись, словно зная, что этим вопросом поставит отца в ступор. И тот действительно пораженно замер.
Сказок он никогда никому не читал. А те, которые читали ему, могли не подойти этим детям. Да и сборник Барда Бидля уже был ими решительно заброшен на самые дальние полки и назван «скучным, не логичным и не интересным».
— Сказка?
— Да, папочка.
Лия куда быстрее привыкла к новым условиям. Возможно, ей этого и не хватало, а может интуитивно чувствовала, что отцу можно доверять. И потому маленький чертенок в ней требовал больше внимания и веселья, чтобы восполнить пробел, который образовался за эти почти десять лет пребывания в приюте. А может и меньше, потому что Лия плохо помнила, в каком возрасте туда попала. Но зато помнила о том, как они с сестрой подружились с Томом. И как ту забрали, сказав, что хоть они и близнецы, но она им не подходит.
— И какую же вы хотите? – Альбус все еще чувствовал растерянность. Но уже и не мог не сдаться под напором этих глаз.
— О крысином короле!
— Щелкунчик!
Том и Розалия произнесли это практически одновременно. И с надеждой посмотрели на старшего, который пребывал во все большем смятении, пытаясь понять, что это вообще за сказка такая.
— Эм, я не уверен, что смогу рассказать то, о чем сам не знаю. О чем вообще эта сказка?
— О тайне крысиного короля, который похитил принцессу-фею, чтобы сделать её своей женой, — произнесла Розалия. И Том активно закивал, с довольством наблюдая за тем, как все больше и больше загружается приемный родитель детскими требованиями.
Особенное удовольствие доставляло то, что сказку они выдумали буквально на ходу, сами не зная настоящего содержания «Щелкунчика», о котором слышали в приюте только название. А теперь Альбусу приходилось выкручиваться. Ему не хотелось отказывать детям в такой мелочи.
«Что-нибудь придумаю. Ведь не может же сочинение сказки на ходу быть сложнее создания нового заклинания?» — подумал Дамблдор.
Он ещё никогда так не ошибался. Однако это ему только предстояло понять.
***
Прошло некоторое время, прежде чем дети и сам Альбус, приведя в порядок перед сном себя и беспорядок в гостиной, оказались в его комнате. Розалия решительно вытребовала совместный сон с отцом, чтобы не пришлось терпеть неудобства при прослушивании сказки. И снова Дамблдор оказался беспомощен перед детским обаянием.
Том и Лия устроились по разные стороны от мужчины, и выжидательно на него посмотрели. Он тяжело вздохнул, собираясь с мыслями.
— Хорошо. История эта началась под Рождество в одном немецком городке…
Сказка, придуманная на ходу Альбусом Дамблдором
Жила была в одном немецком городке небольшая семья. Мать, отец, да трое детей: двое сыновей и дочь. Были не богаты, но и не бедны. Отец кукол создавал, мать воспитанием детей занималась. Старшие в школу ходили, младшая же еще в куклы играла, да в чудеса верила. Особенно в фей, о которых уже давно никто не слышал. Иногда она и сама представляла себя феей. Старшие не видели в этих играх ничего плохого. Ведь ребенку полезно сохранять веру в чудо.
— Это вы так мягко намекаете, что мы не так себя ведем? – Том недовольно прищурился, посмотрев на Альбуса. Тот закашлялся, не зная, как оправдать такой момент.
— Вовсе нет. Вы прекрасные дети, — произнес мужчина.
— Лааадно, — все еще недоверчиво протянул Том. Розалия тихо захихикала, уткнувшись носом в плечо отца.
— Так, к чему я вел? – Альбус поправил очки и вздохнул. – Ах, да…
Поэтому в семье девочку вскоре прозвали Принцесса-Фея, выражая свою любовь к единственной дочери в семье. А та была и рада получить такое прозвище, происходившее из её веры.
И все было хорошо, если бы очередная зима не оказалась слишком холодной, и семья не начала едва сводить концы с концами. Но они не унывали, и продолжали верить, что все образуется. Братья помогали отцу, дочь матери. Пытались всеми силами не дать их дому прохудиться.
— А это была обычная семья или магическая, пап? – поинтересовалась Лия.
— Эм... Этого я еще не продумал, — признался Альбус.
— Пусть будет обычная, — решил Том.
— Почему, Том? – Дамблдор удивлено на него посмотрел.
— Маги в логику не могут, судя по сказкам Бидля, — скривился тот. Девочка согласно закивала в ответ. Мужчина, посмотрев сначала на одного ребенка, потом на другого, тяжело вздохнул. «Сколько еще предстоит им узнать,» — подумал он с толикой грусти.
К Рождеству дела стали идти совсем плохо, когда неожиданно пришло спасение. Только вот таким оно казалось только на первый взгляд. Сам Крысиный Король явился этой семье, чтобы предложить им помощь, но не за бесплатно.
Представлял он собой жуткое зрелище – большой и упитанный крыс с короной на голове, размером едва ли не с самого младшего из детей, в украшенной мехом накидке ступил из тени. А шедшие вблизи него подданные воинственно топорщили усы.
— Я помогу вам, коли вы поможете мне. И помощью этой станет ваша дочь. Она должна стать моей женой, и уйти со мной в Крысиное Царство, а вы же не будете более знать бед.
Не хотели родители соглашаться на такую сделку. Братья схватились за оружие, стремясь защитить сестру.
— Зачем тебе человеческое дитя, Король? Она мала и мало чем может пригодиться тебе, — произнес отец.
— То есть, если бы она была не мала, он бы её отдал без размышлений? – иронично протянул Том. Альбус снова тяжело вздохнул. Придумывать сказки на ходу было явно не его. Особенно чтобы соответствовать требованиям детей.
— Я думаю, не стал бы. Он очень любил свою дочь, — осторожно произнес Дамблдор.
— Что-то слабо вериться после таких слов.
Ответить Король не успел. Принцесса медленно вышла из-за спин братьев и склонилась в небольшом поклоне.
— Ради семьи, я принимаю это решение, — произнесла она. – Но позволь мне провести этот день с семьей и дать возможность видеться с ними, хотя бы раз в год.
Был недоволен Крысиный Король таким условием, но согласился, про себя подумав, что никуда она от него не денется. И лишь ему будет принадлежать последняя из Принцесс-Фей.
Тоской и тревогой были охвачены сердца её семьи. Каждый напутственный подарок ей дал. Матушка зеркальце, а отец ленту. От братьев кинжал да браслет серебряный. Простившись, в ночь увезла её повозка Крысиного Короля.
Мрачное место, мрачный народ. Крысы склонялись пред Королем. Принцессу приветствовали всей толпой. Даже рабы-карлики пришли поглядеть, кого там в повозке везут.
— А рабы-карлики откуда взялись? – Лия недоуменно наморщила носик. – И почему именно рабы? Пааааап!
— Эээ… Просто к слову пришлось.
— Смирись, Лия, тут не будет логики похоже, — фыркнул Том.
— Зачем вы тогда вообще попросили меня это рассказывать? – вздохнул Альбус.
— Потому что интересно!
— Кто эти люди? – спросила Принцесса. – Разве не крысиный народ здесь живет?
— А, эти люди малый народ. Мы с них берем подоходный налог, — лениво ответил Крысиный Король. – Они нам оружие и доспехи, а мы им кров отдаем.
А дальше прошло все как в тумане. Платье, прическа, крысиные лапы. Терялась Принцесса. Чего ожидать? Она оставила отца, братьев, мать. Все, ради блага семьи. А теперь неизвестность вела в подземелья. Ни солнца, ни звезд. Сомнения брали, но что с нее спрос?
В башне тюремной быть не вопрос.
— Пап, у тебя язык заплетается, да? – с сомнением протянула Розалия.
— Сэр, это был очень странный переход, — произнес Том.
— Ладно-ладно. Свадьбу они отпраздновали, но сразу после нее, чтобы Принцесса никуда не сбежала, её заточили в башне, — устало закатив глаза, произнес Альбус.
— Зачем? Для этого не обязательно было жениться.
— Она еще ребенок.
— То есть Король решил дождаться, пока она вырастет? – взгляд Тома так и выражал скептицизм. – Фу.
— Нет, том. Фу – это если бы не дожидался, — возразила Лия.
— Если бы он это сделал, я бы сказал, что его выпотрошить надо за такое.
«О, Мерлин. Что за детей я взял себе на попечение,» — мысленно взмолился Альбус.
Так шел один день за другим. Принцесса без солнца увяла почти. Никто не общался с ней как с семьей. Лишь один карлик, что также был под замком, помогал справиться со своею судьбой.
Он был кузнецом, что делал ключи, что были для крыс очень важны. И потому знал не мало историй, делясь ими с Принцессой по своей воле. Она же в ответ говорила о солнце, его тепле, о зеленой траве. О том, как сверкает выпавший снег, как журчит вода в ручьях по весне.
О том, что теперь уже не увидит.
А карлик, на слезы девичьи смотря, чувствовал, как трогает сердце немая мольба.
— Скажу одну тайну, Принцесса, но вы, должны поклясться, что будете немы, — произнес карлик-кузнец, наклонившийся к ней. – У Короля большая семья. Однако, не то, что видят все, а что сокрыто под тканью его.
— Тканью? – прошептала она.
— Под мантией спрятан связки клубок, состоящий из слипшихся крысиных хвостов. Коль сможешь его разрубить, то шанс на свободу себе проложишь.
— Но почему так важен клубок?
— Он в черных метках, что скрывает лишь он. Черные путы проклятье его. Как только лишиться своего хвоста, станет эта пакость всем крысам видна. Татуирован презренный Король. А ежели хочешь убедиться сама, через зеркальце посмотри, когда к тебе он придет. Ленту на дверь ты повяжи.
Исполнила Принцесса указания его. И правда, явился за нею Король. Снова пир, пьянь и бедлам. Только она провела под столом зеркальцем, чтобы посмотреть за хвостом. И ведь действительно – странный клубок. Прямо у него между зажатых ног.
Следующим вечером она говорит:
— Все как сказал ты. Но как же узнал?
— Я мастер кузнец по ключам, зеркалам. Вижу все, чем пользуется он. Замки же я сам все создавал.
— Так почему не уйдешь?
— А зачем? Свою верность отдал я делу, которым занимаюсь всю жизнь. Но сказки твои хороши.
— Вот и подъехала капля логики, — зевнула Розалия. – Прямо как ты и хотел, Том. Но она закончится в этом месте. Гарантирую.
— Странная сказка, — сонно пробормотал Том, все еще пытаясь слушать, но было очевидно, что детей начало клонить в сон.
Браслет на ключ карлик-кузнец обменял. И этот день наконец-то настал. Добра, весела Принцесса была. Усыплена бдительность Крысиного Короля. А после и он заснул после чарки вина.
Резкий взмах. И оглушительный визг раздался, стоило ей разрубить клубок, увидев крысиное в татуировках тело у ног.
Кровь и хвосты. И полчище крыс бросилось на Короля, горло ему разорвав, на куски растащив по частям. Бросилась Фея спасаться, пару монет прихватив. Паника в городе. Рабы ликуют.
Ей бы домой добраться. И тут…
— Прошу в эту дверь, Принцесса, и будете там, — протянул ей ключ кузнец-карлик. – Теперь вы свободны.
— А вы?
— Буду править. Коль мой черед не придет.
Он совершил оборот, и облик потек, превращая карлика-кузнеца, в нового, но бесхвостого Крысиного Короля.
— Беды ваши закончатся. Станет прошедшее сном. Идите к своей семье, Принцесса.
За дверью дом покосившийся. А также родная семья.
— Не хочу быть Принцессой. Это больше не для меня, — сказала она.
Конец
Когда Альбус договорил, дети уже спали, прижавшись к нему с обеих сторон. Он осторожно освободил одну руку, чтобы дотянуться до палочки и погасить в комнате свет. А после снял очки и сам постарался уснуть.
«Кто бы мне сказал, что это сложно – что-либо сочинять. Особенно вслух. Детские сказки это зло,» — подумал он, и невольно улыбнулся, чувствуя на себе детские руки и прислушавшись к их сопению, уснул сам. Это чем-то напоминало ему детство, когда Ариана еще была жива, а они с Аберфортом не ссорились так часто из-за пустяков. Только тогда истории рассказывал как раз Аберфорт. Родителям было мало дела до этого.
А потом… Геллерт. Смерть родителей, сестры. И встреча с Кассиопеей Сейл. Этой странной женщиной, что искренне ненавидела магов. Но по какой-то причине ставшая его любовницей. И дети… О рождении которых он узнал лишь недавно, когда пришло прощальное письмо.
А теперь все было иначе. Он не был один. И эти дети были его ответственностью, не меньшей, чем та, что была у него как у преподавателя и декана факультета.
Он обязательно справится.
Ради них.