То был обычный будний день огромного мегаполиса. В своём кабинете сидел среднего возраста мужчина. По столу была раскидана гора всевозможных документов, которые хозяин кабинета пытался заполнить уже не первый час, время от времени посматривая то на фотографию в рамке, стоявшую на краю, то на часы, висевшие на стене напротив.
Наконец, с бумагами было покончено, и мужчина, облегчённо вздохнув, покинул кабинет и направился к выходу. Проходя по длинному коридору, он то и дело смотрел то влево, то вправо. Фрагменты стен, сделанные из стекла, позволяли профессору любоваться лабораториями этого научно-исследовательского центра. И, конечно же, радоваться тому, что пока в них ещё кипит работа, он уже спешит домой.
— Уже уходишь, док? — зевая, поинтересовался охранник на входе.
— Да вот, придётся всех на тебя оставить, Джимми, — с улыбкой ответил мужчина.
— Ты же знаешь меня, Райан. Не подведу, уж поверь! — крикнул собеседник в след, заливаясь хохотом.
Со многими здесь профессор был знаком лично, а Джим так вообще был его школьным другом, по случайности угодившим на работу в том же месте, что и он, пускай и на совсем другую должность. Да, он знал многих, но ещё больше людей знали его. Как понимающего руководителя, доброго наставника или просто хорошего человека. Он любил раздумывать об этом на пути куда-либо, ведь это грело душу, да и вообще, по словам коллег, был человеком даже излишне мечтательным и задумчивым.
Вот и теперь, по дороге доиой, Райан настолько погрузился в свои мысли, что по началу и не заметил, как пошёл дождь. Промокший до нитки, но ничуть этим не огорченный, он открыл дверь и зашёл в прихожую.
— Милая, я вернулся, — крикнул он жене, снимая мокрое пальто.
— Здравствуй, — послышалось из соседней комнаты, и в коридор вышла женщина. Её рука, нога и часть лица были будто бы сделаны из невероятно эластичного и идеально отполированного железа.
— А чего так тихо, где праздник? — удивился профессор. — У Элис же сегодня день рождения...
— Она в своей комнате, — сухо ответила супруга.
— Хорошо, а подарок? Или ты ей его уже вручила?
— В шкафу, на верхней полке.
Отчеканив очередной ответ, женщина резко развернулась и удалилась обратно в комнату. Тяжело вздохнув, Райан подошёл к стоявшему рядом шкафу достал из него коробку с подарком и направился к комнате своей дочери. Постояв немного у двери, он решительно вошёл внутрь.
— Элис, с днём рождения! Смотри, какой подарок у меня есть для тебя! — воскликнул профессор, изо всех сил стараясь улыбаться.
Его дочь сидела на кровати, смотря в стену. Её лицо и обе руки были почти полностью сделаны из все того же металла. Услышав, что к ней обратились, она резко повернулась.
— Спасибо.
— Да, с днём рождения... Я поставлю и пойду, у меня есть пара срочных дел... — Помявшись, ответил Райан и быстро покинул комнату. Через минуту он уже стоял на балконе, докуривая сигарету.
Он же знал, что так будет. Почему он надеялся?
Уже пять лет прошло с момента аварии. Пять лет, как его жене и дочери сделали операции. И семь — с того момента, как он совершил научный прорыв.
Тогда, вместе со своим товарищем Айзеком, они грёзили о чуде. Таком, что смогло бы исцелять любые болезни и продлевать жизнь. И они сделали это. В тот день, два гения породили на свет то, что должно было спасти тысячи жизней. Тот металл, всегда идеально гладкий и будто бы до блеска отполированный, был не совсем тем, чем кажется на первый взгляд. Он мог расти, регенерировать, и самое главное — идеально подходил для создания всевозможных протезов. За одним лишь исключением.
Для того, чтобы созданные из него органы, конечности, а иногда даже целые тела работали, нужно было внедрить немного этого металла в мозг.
Айзек всегда считал, что Райан зря беспокоится. Ему даже почти получилось убедить в этом его самого. Ровно до того момента, как он с семьёй попали в аварию. Самому профессору повезло, а вот его жене и дочери пришлось делать операции.
Тогда-то он и сумел разглядеть отличие как нельзя лучше. Человек с имплантами из его творения постепенно терял себя. Никаких эмоций, чувств, ничего. Человек будто бы становился машиной.
Докурив очередную сигарету, Райан тяжело вздохнул. Нет, он больше так не мог. Он должен был остановить то, что сам же и начал.
Той же ночью, он выдвинулся к исследовательскому центру. Для производства чудесного материала не нужны были огромные заводы. Да, места требовалось много, но подобное производство помещалось в просто большое помещение. Как раз такое и было выделено под исследовательским центром.
Охрана спокойно пропустила его. Ожидаемо, ещё бы они не пустили одного из важнейших здесь людей. Коридор, лестница. Железная дверь в самом низу. За ней — ещё коридор и ещё охрана. Уже более серьёзная, с оружием и в бронежилетах. Этим уже нужен был его пропуск. В конце — большая железная дверь, открывающаяся тем же пропуском.
И вот, наконец. Просторный зал со множеством аппаратуры и парящим за стеклом металлическим шаром в центре.
Отключить механизмы оказалось сложнее, чем ожидалось. На каждой панели требовалось подтверждение допуска, что отнимало время. Кодовые слова, пароли... И наконец, дорога была открыта. Осталось только ввести нужные команды.
— Райан, что ты делаешь? — Послышался сзади голос старого товарища. Айзек. Как невовремя.
— А то ты не догадываешься, — грустно вздохнув, ответил профессор.
— Но зачем? Мы так долго к этому стремились! Ты сам стремился! Вот оно — лекарство от всех болезней, чудо, спасение от всего! — с явным непониманием воскликнул Айзек.
Что-то было явно не так. На дворе лето, да и даже в холода помещения здесь хорошо отапливались. Айзек стоял в куртке и перчатках. Нижнюю часть лица закрывает шарф. Его товарищу не нравилось, когда мёрзнет лицо, но с чего бы ему так закутываться сейчас?
— Я хотел помогать людям, а не делать из них машин, — ответил Райан, делая шаг назад.
— Ты помог, очень сильно помог. Миллионы пользуются нашим творением. Если бы не оно, твоя семья бы погибла.
Голос. Его голос. Он звучит с еле слышимым шумом. Будто с записи.
— Они мертвы. То, что получилось после операции — не мои жена и дочь. Их эмоции, сама личность были стерты этой штукой, оставив лишь оболочку с воспоминаниями тех людей, которыми они были! — разозлился Райан.
Айзек начал приближаться.
— Ты даже не представляешь, насколька мала такая плата за подобное. Подумай только, ведь человек — лишь информация в мозгу. Обменять какие-то жалкие химические реакции, которые вы называете чувствами, на подобные возможности более, чем выгодно. К тому же, мы можем пойти дальше! Если мы продолжим исследования, мы сможем менять форму тела, изменять его размеры. Повысить шансы выжить в любой ситуации до максимума. Стать бессмертными! — ответил учёный, переходя на восторженные крики.
Райан застыл от страха. Такая одежда, эти речи...
— Айзек, почему ты в куртке? — произнес Райан так тихо, как только мог.
— Приболел малость, — совершенно спокойно отозвался собеседник.
— Лгун! Мало того, что это глупо, так ты ещё и глухой, как пень! — закричал на него профессор.
— Ты прав. Моя ошибка. Что же, тогда узри... — с этими словами, Айзек одним быстрым движением скинул с себя куртку.
То, что увидел Райан, повергло его в шок. Перед ним стоял человек, почти полностью состоящий из этого проклятого металла.
— Что ты наделал... — только и смог выдавить из себя профессор, беспомощно наблюдая, как его бывший товарищ приближается к нему.
— Стал лучше. Я силен и быстр, как никогда раньше, а все проблемы со здоровьем ушли. Более того, этот материал обеспечивает мне связь с остальными. Иначе как бы я узнал, что ты здесь? Твоя жена доложила, что ты покинул дом. Я сразу понял, куда ты направляешься. Ты всегда придавал излишнее значение тому, что вы называете "душа".
Подойдя, Айзек попытался схватить профессора. Тот, чудом увернувшись, бросился было бежать, но быстрый удар ногой в живот отбросил его в сторону.
— Не пытайся сопротивляться. Все станут совершеннее, даже ты. Пойми уже наконец, идеальных чудес не бывает. Всегда приходится чем-то жертвовать, а то, что я тебе предлагаю — верх совершенства, и какая бы плата за него не была, оно того стоит.
— Уж лучше я сдохну, — из последних сил приподнявшись с пола произнёс Райан, смотря учёному прямо в глаза.
— Будет исполнено, Райан Уильямс, — ответил Айзек, одним рывком преодолев расстояние меж ними и занеся руку для удара.
Как давно он таким стал? Как быстро он потерял ту часть себя, которая была Райану старым другом? На мгновение профессору показалось, что видит в глазах бывшего товарища сожаление. А потом всё погасло.