Над твоим разодрано-изодранным телом кружат вороны.

Будучи жалкими актёрами с пустыми разговорами,

Они лезут тебе в душу, ковыряясь, ища ложь в твоих словах.

Ты прячешь взгляд свой, ведь правда вся в глазах.

В рукавах людей вокруг тебя полно тузов и козырей,

Ты хочешь тоже хоть какой-то козырь, хочешь быть хитрей.

Щуришься, как лис, сжимаешь кулаки, пока не побелеют, 

Но как ты ни старайся, опять получишь неуд,

Опять ты будешь, улыбаясь, лгать, но белыми скрипя зубами,

Завидовать всему и вся, измеряя мир быстрыми шагами.

Попивая безвкусный кофе, ты смотришь второсортное кино,

От кофе фильм не станет лучше, и тебе такого не дано.

Пусть даже ты за этот кофе отвалишь половину кошелька,

Но останется вкус всё той же гнили и дождевого червяка.

Ведь дело тут не в кофе вовсе, а в ощущениях и чувствах,

Которые, как кофе и тот фильм — всего лишь мусор.

И человек, что смотрит, видит лишь абсурд и сюр.

Ему важна ведь упаковка, шелест купюр и сладкая глазурь.

Ему плевать на внутренности торта, главное тут: внешний вид,

А внешний вид не привлекает, да и товар ни о чем не говорит.

Десерт испорчен, а значит, никому не нужен,

И по цене теперь он меньше сотни сломанных игрушек.

Причём здесь торт и дешёвое старьё? Отвечу просто:

Я тоже ведь такой же торт, но моя начинка — гвозди.

Ты ешь и давишься, желая мне помочь,

Потом, осознавая боль, сбегаешь прочь.

Я не виню. Обижаться бесполезно, когда виновен сам.

Но в зеркале, что говорю, не прочитать мне по губам,

Как будто сказанное вслух и мысли в голове различны,

Мечтаю о шоколаде, но говорю: «коктейль клубничный».

Со всеми чувствами и мыслями я поступаю так же.

Кто догадается о лживом моём стаже?

Кто догадается о том, что мало правды в том, что говорю?

Кто знает, сколько ещё я буду продолжать вести игру,

Если игры создатель сам не знает,

А на кон игры он жизнь свою поставил?

Признаться в чувствах человеку или в боли, что сидит внутри,

Наверное, так же непосильно, как ожидать зимой жары.