Лиловый рассвет

– Прежде чем мы начнем, вы должны подписать это, – скупщик воспоминаний положил перед юношей договор. – Прочтите внимательно, не торопитесь, – проблемы с законом ему были ни к чему – желающих избавиться от болезненных воспоминаний, да еще получить за это небольшое денежное вознаграждение хватало без всякого мошенничества.

Впрочем, юноша поставил подпись, даже не заглянув в договор. «Дела сердечные», – понял скупщик. Прекрасно – на черном рынке за такое можно выручить немало; куда больше, чем он заплатит несчастному парню. Так или иначе, все выиграют: отчаявшиеся обрести собственное счастье люди смогут погрузиться в омут чужой любви – им это нравится, некоторые даже впадают в зависимость, готовые отдавать за фальшивые эмоции все больше и больше денег; а у этого мальчика перестанет кровоточить сердце – или как там это называют глупцы-романтики? Такие как он встречались не слишком часто; гораздо больше было тех, кто приходил к скупщику, чтобы избавиться от травмирующих детских воспоминаний (вот ведь люди – технологию коррекции памяти придумали, а быть хорошими родителями так и не научились) – эдакий выгодный вариант психотерапии: там платишь ты, да еще и что-то делаешь, проговариваешь, проживаешь, не один день, а иногда и не один год – а здесь мало того, что платят тебе, так еще и от мешающего жить воспоминания избавляют за несколько минут и без всяких усилий с твоей стороны. Удобно! Правда, даже если абсолютно все травмирующие эпизоды будут стерты из памяти, сама травма никуда не денется – об этом трубили на всех углах. Но люди всегда оставались людьми: они искали где полегче и подешевле – во всех смыслах. А потому гораздо чаще пути несчастных вели к скупщику воспоминаний, чем к грамотному психоаналитику. Правда, воспоминания «травмированных», главных поставщиков черного рынка памяти, годились только всяким извращенцам, получающим удовольствие, скажем, от проживания эмоций избиваемого ребенка. Но люди, опять же, оставались людьми: извращенцев среди них было в избытке.

– Я обязан спросить, почему вы хотите избавиться от этих воспоминаний, – продолжил скупщик после предварительного просмотра нужного – точнее, совершенно ненужного клиенту, по его заверениям, участка памяти.

– Она уехала, – хмуро буркнул юноша, не поднимая головы. – Далеко. Учиться.

– Почему же вы не поехали вместе с ней? – скупщик воспоминаний, в отличие от большинства своих коллег, не тяготился навязанной законодательством ролью психолога – пожалуй даже получал от нее некоторое удовольствие: изучать людские души было порой не менее интересно, чем смотреть воспоминания.

– Зачем? – все так же хмуро. – Любила бы – осталась.

Скупщик воспоминаний снисходительно усмехнулся про себя: да, люди оставались людьми – вечно ждут чего-то от других, при этом не хотят ничего делать сами.

– Сотрите же ее! – кажется, мальчик начинал выходить из себя. Ну что ж, формальности уже соблюдены…

Надев на голову юноши особый шлем – высочайшее достижение на стыке магии и технологий – скупщик воспоминаний приступил к делу. Это была тонкая работа – иссечь «лишнее», перелить в сосуд памяти, не задев, не изменив ни единого образа (за «испорченные», нереалистичные эмоции никто платить не станет), не зацепить чего-нибудь важного, чтобы клиент не разучился, скажем, разговаривать… Но скупщик действовал уверенно: это было не первое, не сотое и даже не тысячное вмешательство в память за его практику – он делал это уже много лет. Однако, к его сожалению, случаи, когда иссекаемые воспоминания оказывалось приятно смотреть, встречались крайне редко. Сейчас был тот самый редкий случай.

Робкие улыбки. Случайное соприкосновение рук, от которого по телу разливается жар. Первый неумелый поцелуй. Долгие прогулки под луной. Букеты полевых цветов. Наивные совместные планы. Теплые летние ночи. Нежные девичьи руки и звонкий переливчатый смех. Рубиновое вино и лиловый рассвет, встающий над горами. Напряженный разговор, закончившийся криками и взаимными упреками. Последний хлопок двери.

– Деньги переведены на ваш счет – проверьте.

– Все верно.

– Вот ваш гарантийный талон. Всего доброго.

Юноша вышел за дверь – по-прежнему несчастный, только теперь не помнящий причины своего несчастья. Эх, ему бы психотерапевта хорошего… как и другим клиентам. Только если бы они это понимали – скупщики воспоминаний мигом лишились бы заработка.

Скупщик бережно поместил в магический шар наполненный яркими образами сосуд памяти. Над миниатюрной версией гор вновь занялся лиловый рассвет.