— Хорошо, — закрыв глаза, прошептала Гермиона, раскинув руки в стороны. Её тело обволакивает лёгкий бриз, развивающий подол летнего платья. Две тугие косы, в которые вплетены атласные ленты, лежат на её хрупких голых плечах. — Хорошо, — повторила она, едва заметно улыбнувшись.
За море тихо уходит уставшее солнце, догорая тёмно-оранжевым закатом, напоследок окрашивая в тёплый цвет всё, на что попадают его лучи: тонкую фигуру Гермионы, спокойные волны, высокий утёс, покрытый лесом, и петляющую узкую горную дорогу, подобную змее.
— Прямо как тогда, — открыв наконец глаза, вслух сказала Грейнджер, усаживаясь на песок и поправляя платье.
— Да… Как тогда, — усмехнувшись, поддакнул знакомый женский голос, заставивший девушку обернуться и вздрогнуть.
— Что? Ты? — широко раскрыв глаза, удивлённо произнесла Гермиона.
— Надеялась, что смогу тебя встретить здесь. Слава Мерлину, мои надежды оправдались, — присаживаясь рядом с ней, произнесла Пэнси, положив рядом с собой мотоциклетный шлем. — Всё же тут красиво… — Грейнджер промолчала, стараясь не смотреть в сторону Паркинсон. — Молчишь… — Пэнси грустно хмыкнула, прикусив нижнюю губу. — Ты всё ещё не простила меня за тот случай?
— Я отпустила прошлое, — солгала девушка, заглянув в зелёные глаза бывшей. — Причём очень давно. Возможно, это даже хорошо, что так получилось. Ну, что твои родители нас рассорили. Всё же они правы — мы очень разные с тобой.
— Но в музыке наши вкусы схожи, — тепло улыбнулась Паркинсон, откинув голову назад и закрыв глаза. — Рок-н-ролл всегда в наших сердцах, разве нет?
— Хах, да, — несколько оживилась Гермиона. — Кто бы мог подумать, что Пэнси Паркинсон, которая так не любит магглов и всё, что с ними связано, будет без ума от маггловской музыки.
Пэнси звонко рассмеялась, заправляя за ухо выбившуюся тёмную прядь, а затем, немного успокоившись, ответила, с нежностью взглянув на свою собеседницу:
— Кто бы мог подумать, что Гермиона Грейнджер, та самая гриффиндорская заучка, которая не видит ничего, кроме книг, может так отжигать под Элвиса Пресли в какой-то маггловской забегаловке?
— Мы многого не знали друг о друге, — усмехнулась Гермиона, тяжело вздохнув. — К сожалению, из-за вражды факультетов мы слепо ненавидели друг друга просто потому, что «так положено», — девушка показала пальцами кавычки.
— Спасибо тебе, Гермиона, — ни к чему сказала Пэнси.
— За что? — удивлённо спросила Грейнджер, слегка приподняв бровь.
— За то, что дала мне шанс. За то, что была выше межфакультетской вражды. Я много думала о нас и о тебе, — Пэнси сложила руки на коленях, — и поняла, что моя жизнь была бы до безумия скучной и однообразной, лишённой всякого веселья, если бы в ней не появилась ты. Ты стала для меня глотком воздуха. Благодаря тебе я стала той, кем являюсь сейчас.
Гермиона покраснела, с трудом сдерживая счастливую улыбку — всё же для неё Пэнси значит не меньше даже спустя такое длительное время. Да и чувства к ней продолжают жить в сердце Грейнджер по сей день, как бы старательно та не скрывала их и не отрицала. Пэнси, пожалуй, одна из лучших людей в жизни Гермионы.
— Знаешь, — смущённо прошептала Гермиона, — я тоже бесконечно рада, что мы с тобой начали… Общаться.
— Хах, кто бы мог подумать, — закрыв глаза рукой, хмыкнула Пэнс, — что я буду благодарна Уизли за его тупость. Если бы он не променял тебя на Браун, мы бы вообще вряд ли встретились, — ответила Пэнси, облизнув засохшие губы.
Над девушками повисла тишина, нарушаемая лишь тихим шумом прибоя и ветра, застрявшего в изумрудных листьях деревьев; громким и пронзительным криком чаек; далёким гулом корабля.
— Помнишь, — начала вспоминать Паркинсон, положив свою руку на руку Гермионы — как ни странно, Грейнджер спокойно позволила сделать это, — как мы катались на мотоцикле, когда я только-только купила его? Ты так визжала от страха, крепко прижимаясь ко мне!
— Конечно, ты ведь сумасшедшая, превысила допустимую скорость, нарушив сотню правил дорожного движения, — возмутилась Грейнджер, незаметно для самой себя придвинувшись к девушке и сжав её тонкие пальцы, заставив сердце Пэнси стучать быстрее от волнения. — Но мне понравилось, — улыбнулась Гермиона, — такое запоминается на всю жизнь.
— А каждый вечер пятницы мы приезжали сюда, чтобы посмотреть на закат, и танцевали под нашу любимую песню, — девушка поднялась на ноги, отряхнув сзади чёрные джинсы, и подала руку Гермионе. Достав палочку, она громко произнесла: «Акцио плеер!» — и обратилась к Грейнджер: — Не хочешь потанцевать?
— Не могу отказаться от такого заманчивого предложения, — ответила та, подав руку Пэнси, придерживая подол платья.
Поставив кассету, Пэнси, как только заиграла музыка, повела в танце, потянув эту невозможную заучку за собой, одной рукой крепко прижав её к себе, а другой нежно взяв за руку. Они стали медленно кружиться по песку, ласково и смущённо улыбаясь друг другу, сливаясь воедино, словно две половины одного целого, под плавные звуки музыки.
— Мне не хватало этого всего… Как и тебе.
— Почему ты так думаешь? — приподняв одну бровь, спросила Гермиона.
— Иначе ты не приезжала бы сюда каждую неделю.
— Что? Ты за мной следишь, что ли? — девушка сморщилась, отодвинувшись от Пэнси, и отдёрнула руку, прижав её к груди.
— Неа, — спокойно ответила та. — Просто приезжаю сюда, чтобы получить свою дозу ностальгии, ха-ха. Веришь мне?
— Верю, — ответила Гермиона, потупив глаза вниз, и, немного подумав, призналась: — Я тоже.
— Я знаю это, как и всю тебя в целом, — Паркинсон улыбнулась, но тут лицо её приняло самое серьёзное выражение, что немного напрягло Грейнджер. — Но… Я не только из-за воспоминаний приехала сюда.
— В чём же причина? — Гермиона насторожилась.
— Хочу кое-что сказать, — уловив непонимающий взгляд девушки, Пэнс пояснила: — Я задумываюсь о переезде. Здесь скучновато как-то, понимаешь? Не то что в Америке, — мечтательно протянула Паркинсон, блаженно улыбнувшись своим мыслям. — Даже вот подумываю продать свой байк и прикупить фургончик, чтобы было легче путешествовать. Да и просто начать жизнь с чистого листа.
— Оу, это серьёзный шаг, — ответила Грейнджер, сглотнув. Где-то в груди что-то защемило и стало очень грустно. — А как же родители?
— Я прекратила с ними общение.
— Мне жаль, — неловко протянула Гермиона, кашлянув. — Это из-за меня, да?
— Ха-ха, нет же. Мне просто некомфортно с ними. Родители вечно вгоняют меня в рамки, пытаются сделать из меня ту, кем я никогда не была. Более того, я уже взрослый и самостоятельный человек, который может спокойно начать всё с чистого листа. Ведь ты говорила, что мы сами авторы книги под названием «Жизнь». И-и-и, — протянула Пэнси, загадочно улыбнувшись, — я хотела бы, чтобы главными героями этой книги стали мы с тобой.
— Что?
— Давай начнём всё с чистого листа, Гермиона Грейнджер? Напишем нашу историю с нуля. Историю, в которой не будет обмана, лжи, преград со стороны близких, а будут лишь искренность, счастье и любовь. Ха-хах, как же глупо это звучит… Это ты сделала меня такой, видишь? — упрекнула Гермиону девушка. — Такой сентиментальной… О Мерлин, что я вообще несу? В общем, Гермиона Грейнджер, — официально произнесла Паркинсон, взяв любимую за руки и крепко сжав её горячие пальцы, — согласна ли ты начать всё с самого начала, оставив в прошлом все обиды и недопонимания?
Сердце Гермионы вот-вот вырвется из груди от волнения, девушку изнутри разрывают столь противоречивые чувства: с одной стороны, именно Паркинсон позволила этим отношениям закончиться, но с другой — именно она делает первый шаг навстречу. Именно она, как и в тот раз, проявляет инициативу. Гермионе остаётся одно — сказать «да» или «нет», решив судьбу не только их отношений, но и их судьбы в целом.
— Гермиона, — тихо позвала Пэнси, ожидая какой-то реакции.
<i>«Грейнджер, пора решать!»</i> — недолго думая, девушка крепко прижалась к Пэнси, уткнувшись носом в её плечо, едва сдерживая слёзы. Плевать, что, возможно, она пожалеет, дав второй шанс этим отношениям. Сейчас она просто хочет любить и быть любимой.
— Согласна, — сказала Грейнджер, — конечно я согласна! — Пэнси с любовью провела по косам Гермионы, другой рукой поглаживая её по спине, крепко прижимаясь к возлюбленной щекой.
— Да видит Мерлин, Гермиона Грейнджер, ты сделала меня самой счастливой из всех людей на этой планете! Поверь мне, милая, — Пэнси взяла лицо любимой двумя руками и нежно поцеловала её в губы, — я клянусь, что теперь не позволю тебе уйти из моей жизни!
— Что ж, — ответила Гермиона, рассмеявшись, — я и не уйду больше ни за что на свете. И никто — слышишь? — никто не помешает нам больше! Я люблю тебя, Пэнс.
— Не сильнее, чем я тебя, — ответила та, улыбнувшись. — Что насчёт весёлой поездки?
— Только если ты не будешь разгоняться, как в тот раз!
— Не могу ничего обещать тут, — хитро улыбнулась девушка, схватив Гермиону за руку и потянув за собой. — Давай, только вперёд и ни шагу назад. Навстречу нашему счастью!