Запись номеров продолжается, и никто не вспоминает эту ситуацию. Ну, кроме самого Шаста и Арса, которого слова Шаста все-таки вывели немного из равновесия. Естественно, он хотел бы их услышать от него. Но все-таки не вот так. Впрочем, возможно, это на самом деле всего лишь шутка в рамках импровизации. Хотя, Шаст на него смотрел так, словно действительно говорил это именно ему, а не персонажу из номера.

Арс не знает, как ему дальше вести себя с Шастом. Попытаться выяснить, что же это все-таки было, или же промолчать и оставить выбор за Шастом.

Если он начнет задавать вопросы, Шасту это может показаться давлением. А меньше всего Арс хочет, чтобы тот говорил ему о своих чувствах от безвыходности или же нелепо оправдывался. Поэтому Арс решает все-таки промолчать. Он ведь и без слов знает, как Шаст к нему относится. Даже если это и не любовь, но это гораздо больше, чем симпатия и небезразличие.

Шаст периодически мысленно возвращается к своему неоднозначному поступку и не представляет, как быть дальше. Это были эмоции. Признание, сказанное на эмоциях. Нет, Шаст на самом деле сейчас не представляет себя без Арса, это чистая правда. И ничего подобного у него ни с кем не было. Но в этом-то и проблема.

Он никогда не говорил о любви. И для него это непросто. Шаст не романтик и не впечатлительная натура. Ему сложно было принять свои чувства к Арсу, он их принял и сейчас абсолютно счастлив. Но он не понимает, можно все это назвать любовью. У каждого свое понимание любви, а у Шаста его просто нет. И он не может говорить о том, суть чего не понимает до конца, как минимум. Но при этом хочет услышать от Арса эти слова, потому что уверен, что тот все знает о своих чувствах, о которых уже однажды сказал Шасту.

Антон решает, что сейчас все равно ничего не решит, поэтому потом будет действовать по обстоятельствам. Возможно, Арс все воспринял как шутку в рамках номера, и вообще никак действовать не придется. А если нет, ну… Наверное, они все-таки поговорят, и, может, тогда Шаст разберется в себе? В любом случае, если уж они и будут разговаривать, то не только о чувствах Шаста, но и Арса. И поймут, готовы они говорить друг другу о любви или же все-таки нет. Ведь им и без этих признаний хорошо. Ни к чему педалировать эту тему и спешить.

Когда начинается перерыв, Паша стебет Арса, что тот наконец-то дождался Шастовых признаний, но это еще не предложение руки и сердца, так что не стоит расслабляться и нужно продолжать осаду, чтобы крепость все-таки окончательно пала. Прилетает и Антону, Паша стебет и его, говоря, что Москва его быстро испортила.

Стас говорит, чтобы было поменьше этой пидорасни, а то ему нечего будет пускать в эфир, но все это звучит от него без особых претензий. На самом деле каких-то таких ситуаций было уже предостаточно. Единственное, что он говорит Шасту наедине, чтобы тот был все-таки осторожнее. К подобной херне от Арса уже привыкли, к каким-то ответам Шаста тоже, а не наоборот. Но в целом, никому и в голову не приходит, что это могла быть отнюдь не шутка, а эмоции Антона.

Арс реагирует на все подъебы и замечания спокойно, он привык, а вот Шаст нервничает и огрызается. Ему вообще не хочется развивать эту тему. Потому что для него она личная. И он завидует спокойствию Арса, который сейчас о чем-то треплется с Матвиенко и не обращает внимания на посторонних.

Дима зовет Шаста покурить, и тот соглашается. Вот кому пофиг на все, так это Позу. Он и сам иногда не прочь устроить провокацию еще похлеще той, что сейчас устроил Антон.

- Арс, - Матвиенко подает ему чашку с чаем, - я, конечно, немного прихренел от Шаста сейчас, но ты ж тоже прихренел, да? Расскажешь, что это было?

- Тупая шутка, - Арс пожимает плечами. – Или ты думаешь, Шаст мне реально в любви признается? Еще и вот так?

- Ну шутка-то да, - соглашается Сережа. – Просто вы совсем недавно цапались и нахер друг друга посылали, а тут вдруг такие шутки. Вы все-таки выяснили свои отношения?

- Сереж, я бы с удовольствием выяснял с ним отношения, если бы они у нас были, - Арс очень правдоподобно изображает тяжкий вздох. – Ты это прекрасно знаешь.

- Знаю. Но ты даже не отрицай, что у вас с ним были натянутые отношения. А сейчас он крутится рядом с тобой как и раньше. И вот так дебильно шутит. Вы помирились. Только, Арс, надеюсь, ты же понимаешь, что все это ничего не значит? Ты же видишь, что упоминание этой его глупости действует Шасту на нервы?

- Вижу, - вот сейчас Арс вздыхает по-настоящему.

Он не понимает, что так сильно задевает Шаста. Ну их и раньше стебали и свои, и чужие. Ничего ж нового не произошло. Жалеет, что вообще сказал именно эти слова? Ну так сказал же уже. И не просто так, а в рамках номера. Его задели слова Стаса про пидорасню?

Вообще-то, они слышали их миллион раз, и никогда Шаст на это не реагировал. Или он не реагировал, пока это не стало правдой, как бы грубо это ни звучало? Вполне вероятно. И за это Арс не может его осуждать. Все-таки себя принять сложно, когда тебя пидором называют другие. И что Арса сейчас на самом деле беспокоит, так это то, сможет ли Шаст перешагнуть через это или нет.

До этого момента у них все было нормально, но вот как будет дальше? Станет это камнем преткновения? И вот о чем реально стоит думать и беспокоиться, а не о выяснении у Шаста, что это на самом деле было. Давление извне может разрушить их отношения, и вот это сейчас явно проблема, а не признания Шаста. И хуже всего то, что на это Арс не может никак повлиять. Ну разве что не создавать провокационных ситуаций? Он сейчас и не создавал. Да это на самом деле и невозможно. Они были раньше, они есть сейчас, они будут и потом. Просто потому, что Арс с Шастом по-другому не могут. Это происходит само собой. Но вот если раньше Шаст на это не обращал никакого внимания, то сейчас его задевают стеб и подъебы. И что с этим делать, Арс не знает.

- Так вот, пожалуйста, забудь об этом, - прерывает его размышления Сережа.

- О чем? – Арс потерял нить их разговора.

- О словах Шаста. О его глупости. Помирились и хорошо. Но не рассчитывай на что-то большее.

«Матвиенко, ты даже не представляешь, насколько большее у меня уже есть» - усмехается про себя Арс. – «Ты бы охуел, если бы узнал всю правду. Так что я поберегу твою психику и твои нервы и не стану тебе рассказывать. Впрочем, мне на самом деле плевать на чьи-либо мнения. И на твое в том числе. Я не откажусь от него только потому, что ты считаешь, что у меня с ним не должно быть отношений. Надеюсь, ты о них не узнаешь. А если узнаешь, то я не позволю тебе лезть в них, даже если мы с тобой станем врагами. Очень хочется верить, что до этого не дойдет».

- Матвиенко, - довольно ехидно говорит Арс. Ему надоели его нравоучения. – Серег, вот если он придет ко мне в номер и скажет что-то подобное, тогда, извини, но я буду рассчитывать, несмотря ни на что. А сейчас… Ну маловато как-то исходников для питания надежд. Не думаешь?

- В кои-то веки слышу от тебя разумные слова. Бессонные ночи идут тебе явно на пользу.

- Угу, - Арс кивает. – А уж как идут на пользу твои проповеди, ты себе даже представить не можешь.

- Это не проповеди.

- А что?

- Арс, ты виртуоз по части превращения в дерьмо как собственной жизни, так и жизней других. Это я так, просто напоминаю… Если тебе Шаст так дорог и нужен, просто не делай этого. И если и не забудь о нем, то оставь его в покое. Ну, хотя бы ради него самого. Ты же прекрасно знаешь, что Шаст зависим от настроения. И даже сейчас мы все это на себе прочувствуем. Ты ж понимаешь, что будет, когда ты устроишь ему какую-нибудь хуйню. Не делай этого, Арс. Сейчас и у вас, и у нас все нормально. Я просто хочу, чтобы вот так и оставалось.

- Я тоже, - тихо отвечает Арсений.

На самом деле, ему бы тоже очень хотелось, чтобы все оставалось так, как есть. Потому что сейчас он действительно счастлив. Он абсолютно не готов вернуться к прежней жизни. И он прекрасно понимает, что, по какой бы причине ни произошло расставание с Шастом, для него это будет невыносимо. Шаст и в самом деле зависим от настроения. И если оно теперь будет портиться от подъебов в их сторону, то совсем неизвестно, какими будут действия Шаста. Арсу остается только надеяться, что совсем скоро он просто перестанет на них реагировать.

- Арс, - Сережа трясет его за руку, - ты чего завис? Я спрашиваю, в какой гостинице ты остановился?

- Да в обычной, а что?

- Блядь, Попов, я название спрашиваю, а не интересуюсь, обыкновенная она или волшебная.

- На Семеновской. Помнишь, я там уже останавливался, - Арс не врет, именно там он снял номер в гостинице, хоть и не прожил в нем ни одного дня. – А что?

- На всякий случай. И чтобы закинуть тебе вещи.

- Какие?

- Ну, ты так спешил от меня свалить, что забыл у меня куртку и рубашку. Так-то хрен бы с ними, твоего барахла у меня и без этого достаточно, но для питерской погоды они тебе нужны, и ты в них ходишь. Ну и могу тебя потом довезти до аэропорта или вокзала, когда домой поедешь.

- Спасибо, Серег, - Арс слегка приобнимает его за плечи. – Но вещи вези сюда. Я ж могу и не быть в гостинице. Или быть не один, - говорит, улыбаясь. – Ты ж понимаешь…

- Ой, блядь, я и забыл, - смеется Матвиенко. – Ты ж перестал соблюдать конспирацию и уже свободно снимаешь номера на двоих с мужиками. Но в то, что можешь и не быть в гостинице, верю. Ладно, хрен с тобой, привезу сюда.

- Но от твоих услуг таксиста я не отказываюсь.

- Почему я этому не удивляюсь?

- Потому что хорошо меня знаешь.

Их разговор прерывает Шеминов, потерявший Поза и Шаста, все еще не вернувшихся из курилки. Да их там и нет. И Арс с Сережей отправляются на их поиски, потому что телефоны обоих остались в гримерке, то есть, вызвонить их тоже невозможно. 

Арс специально не отказался от того, чтобы Матвиенко отвез его в аэропорт. Полное его игнорирование вызовет массу вопросов и подозрений. Да, придется уехать от Антона в гостиницу, но это необходимая конспирация. Чем дальше, тем больше Арс понимает, что Матвиенко не должен ничего знать. Ему совсем не хочется ссориться с ним, но если он узнает правду про отношения Арса и Шаста, этой ссоры, увы, не избежать.

Арс находит ребят на улице. Дима общается с женой, приехавшей зачем-то к нему, а Шаст стоит в стороне, прислонившись спиной к рекламному щитку, и явно о чем-то думает. Арс подходит к нему и осторожно касается его плеча рукой.

- Вас все ищут.

- Мы вышли подышать, - Шаст поднимает взгляд на Арса. – И Катя Димону ключи привезла, он свои где-то потерял, она новые сделала.

Он ожидает от него каких-то вопросов или же просто упоминания недавней ситуации, но тот молчит.

- Пошли обратно, - Арс берет его за руку и ведет к входу в павильон. – Кать, привет! – машет Диминой жене рукой. - Ребят, заканчивайте! Поз, вас с Шастом Шеминов в розыск объявил!

- Приду через пять минут! – откликается Дима и остается на улице.

Главкино – тот еще лабиринт, и даже если входишь с главного входа, не факт, что сразу попадешь туда, куда тебе нужно. Сейчас они заходят с какого-то дальнего входа, а точнее, с запасного выхода. Здесь даже освещение приглушено, и в коридорах стоит полумрак. Они проходят по длинному коридору, долго петляют по каким-то переходам и сворачивают на лестницу. Здесь вообще почти темно и абсолютно тихо. Рядом нет ни одной живой души. Похоже, они заблудились.

- Стой, - Шаст останавливает Арса, когда они доходят до первого пролета. – Ты знаешь, куда мы идем?

- Нет. Ну, выйдем же куда-нибудь к людям, там и спросим. Пошли, Стас там уже, наверное, на говно изошел. Еще ведь и Серега где-то вас ищет.

Арс продолжает молчать, твердо решив не напоминать Шасту ни о его спонтанном признании, ни о подъебах окружающих.

- Подожди, - Антон все-таки осматривается вокруг, а потом припечатывает Арса к стене и впивается в его губы поцелуем.

У Арса словно гора падает с плеч, он понимает, что даже если Шасту сложно сейчас, он все равно выбирает его и их отношения. Ему не нужны никакие слова, никакие подтверждения, никакие ответы на вопросы. Этим поцелуем Шаст уже ответил на все.

Арс обвивает его за шею руками и отвечает на поцелуй. Он тоже не говорит ни слова, понимая, что они абсолютно лишние. То, что происходит сейчас – лучший способ поставить точку в этой ситуации. И его нужно использовать. Тем более, что способ самый приятный из всех, которые могли бы быть. Как минимум, между ними все в порядке. А со всеми остальными Арс постарается помочь Шасту справиться.

У Арса звонит телефон, и это заставляет их оторваться друг от друга. Звонит Стас. Арс переводит дыхание и принимает звонок. Шеминов раздражен. Позов и Матвиенко нашлись и уже находятся на месте, а Арса только за смертью посылать. Он интересуется, нашел тот Шаста, или тупо где-то шляется, и немного успокаивается, когда узнает, что они сейчас вместе в каком-то месте. Правда, его прорывает на мат, когда Арс ему сообщает, что не имеет представления, в каком именно месте они находятся. Из трубки теперь уже доносится отборный мат. Это к разговору присоединяется Матвиенко.

Шаста этот разговор смешит, он окончательно разряжает обстановку и поднимает настроение Антону. И Арсу уже похрен, что Стас срывает на нем свое раздражение. Он готов быть сейчас мальчиком для битья, если это поможет Шасту отвлечься от неприятных мыслей.

Стас говорит, чтобы они нашли хоть какой-то ориентир и не сходили с места, а он сейчас найдет аборигена, и тот приведет их к месту съемок. Арс в ответ сообщает, что они стоят на лестнице, у которой серые ступени и ярко-красные перила, каждый абориген однозначно должен знать эту лестницу.

Шаст уже ржет в голос и затыкает Арсу рот поцелуем. Издеваться сейчас над Шеминовым – просто за гранью добра и зла. Организация съемочного процесса лежит на нем, а они сейчас его попросту срывают. Шаст забирает у Арса телефон, закрывает его рот ладонью и объясняет хотя бы примерно, откуда они входили и куда шли. Шеминов говорит им пройти уже по лестнице до конца и хоть куда-то выйти, но выход в это "куда-то" оказывается заперт. В итоге Стас под страхом смертной казни запрещает им двигаться, сообщает, что скоро перезвонит, и отключается от разговора.

- Вспоминаются «Чародеи», - улыбается Арс и присаживается на ступеньку. – Кто так строит, кто так строит?

- Отлично строят, - Шаст пристраивается рядом, притягивает Арса к себе и снова целует его. – Нам сейчас дадут пизды, а еще навалят кучу всякого дерьма о том, чем мы тут вдвоем занимались. Но раз уж мы тут, и этого не избежать, пусть все это будет хотя бы оправданно, - он проходится губами по скулам и подбородку Арса и перемещается к шее. – Минут десять-пятнадцать у нас точно есть.

- Что ты собрался делать? – Арс закрывает глаза и расслабляется.

- Только целоваться. Я не сумасшедший, - шепчет Шаст, продолжая губами исследовать его шею и впадинку между ключицами. – Я хотел этого с того момента, как ты элегантно отшил Бортич. Хотя, до этого момента мне хотелось пришить тебя.

- За что?

- За слишком много внимания ей.

- Ревнуешь?

- Пиздец как, - Шаст тянет его за плечи и заставляет усесться к себе на колени, обнимает за талию и возобновляет прерванные во время перемещения исследования губами его шеи. – Ты же сначала охотно отвечал на все ее заигрывания с тобой. Даже не отрицай этого.

- Всего лишь поддерживал репутацию, - Арс чуть отстраняется, сжимает лицо Шаста в ладонях и очень чувственно целует его в губы. – Охотно на все что угодно я отвечаю только тебе, запомни это, Шастик. Я хочу, чтобы это был только ты, - повторяет когда-то сказанные им же слова.

Шаст отвечает на поцелуй и сильнее прижимает его к себе. Он ничего не говорит, но и без слов понятно, что это не то что согласие, это требование – только я и никто другой. И Арса оно полностью устраивает.

Очередной звонок Стаса прерывает их идиллию, тот сообщает, что сейчас за ними придут, но пусть включат на телефоне что-нибудь, чтобы было слышно, откуда идет звук. Арс отключается от разговора и неохотно встает с Шастовых коленей.

- Ну что же, пора возвращаться в жестокий реальный мир, - он подает руку Шасту, помогает ему принять вертикальное положение и включает музыку на телефоне.

- Пора, - Шаст отряхивает задницу от пыли и помогает сделать то же самое Арсу. – Сейчас опять начнется.

- Шаст, - Арс встречается с ним взглядом, - почему тебя это стало так напрягать? Только честно? Раньше тебе было абсолютно пох на все их подъебы.

- Я не знаю, - Шаст тяжко вздыхает. – Может, потому что сейчас они задевают личное? Я не хочу, чтобы в него хоть как-то лезли.

- В него никто и не лезет, - Арс коротко целует его в губы и улыбается, наконец-то понимая природу Шастовского раздражения. – Сейчас это тебе только кажется. Для них ведь ничего не изменилось. Попробуй смотреть на это с их точки зрения, а не со своей. Они делают то, что привыкли делать, не пытаясь тебя реально хоть как-то задеть. Так было и будет, Шаст. Просто не воспринимай все это как что-то личное.

Эти слова Арса остаются без ответа. Они слышат, как кто-то приближается к лестнице, и буквально через секунду на ней появляется парень, одетый в рабочую форму. Он говорит, чтобы они шли за ним, и всего примерно через пять минут приводит их в съемочный павильон.

Глумление над ними откладывается на попозже, перерыв и так слишком затянулся. Гримеры быстро поправляют им грим, и съемочный процесс наконец-то возобновляется.