Первым подает признаки жизни Арс. Он сползает с Шаста и укладывается с ним рядом. Тот обнимает его, прижимает к себе и утыкается носом в его щеку.

- Ты как? – спрашивает, касаясь губами щеки.

- Охиренно. Но встать не могу.

- Почему? – в голосе Шаста слышится явное беспокойство.

- Потому что охиренно, Шастик, - улыбается Арс. – Потому что сейчас у меня состояние абсолютного нестояния во всех смыслах.

- А-а, понимаю, - Шаст тоже улыбается, одной рукой ласково поглаживая его плечи и шею. – Я такой же.

- Шастик, две минуты, не больше, - Арс блаженно выдыхает. – Иначе я усну. А мне надо в ванную. И я пойду туда первым.

- Угу, - Шаст зарывается ладонью в его волосы и начинает перебирать их пальцами. – Как скажешь. Две минуты. Я и через две минуты буду никакой.

- Я серьезно, Шаст, - бурчит Арсений, явно борясь с желанием сейчас просто лечь и уснуть.

- Я тоже, - тот касается его губ почти невесомым поцелуем. – Две минуты. И я потом просто вырублюсь.

- Не, Шаст, - продолжает бурчать Арс, - нельзя. Душ, чай, сборы, и у меня поезд.

- Может, останешься? Уедешь завтра? Или послезавтра, как и мы с Серегой? Просто поедем в разное время?

- Не могу, - вздыхает Арс и нехотя убирает голову от руки Антона. – Дела. У меня сегодня уже одна встреча вечером и завтра утром две.

- С кем?

- С агентом и условными работодателями. Выпускные скоро, помнишь?

- А-а, - Шаст снова пытается залезть в волосы Арса рукой, но тот не дает ему этого сделать.

- Не надо, - он перекатывается к краю кровати. – Иначе я точно не встану.

- Если ты не встанешь, то не уедешь, - Шаст ловит его и снова прижимает к себе.

- Я и сам не хочу, - честно признается Арс. – Но надо. Пойми, Шаст.

Ему и в самом деле совершенно не хочется расставаться с Антоном. С ним вместе настолько охренительно, что даже думать не хочется, что сейчас по собственной воле нужно будет уйти от него. Но это необходимость, которую Арс не может и не должен игнорировать. Выпускные – это деньги, агент – это возможная работа в кино, что для Арса очень важно. Он хочет быть актером не только в Импровизации. Да и кто знает, сколько она еще продлится? Год, два, три? А может, еще десять лет или больше? Но даже при таком раскладе Арсу все равно хочется сниматься со сценарием и воплощать в жизнь образ, который он сможет прочувствовать и, может быть, прожить вместе с героем. Поэтому, как бы сейчас ни хотелось остаться, он этого не сделает.

- Да я понимаю, - вздыхает Антон. – Мы же с тобой говорили об этом. Не думай, что я сейчас пытаюсь тебя как-то заставить передумать или хочу, чтобы ты выбрал остаться со мной. Вообще не думай про выбор. Я совсем не об этом.

- Я знаю, - Арс чмокает его в нос и все-таки встает с кровати. – Мне тоже не хочется расставаться с тобой, но надо. Это не желание, Шаст, это просто необходимость. И я знаю, что ты это прекрасно понимаешь.

- Угу. У меня тоже дела тут, а так, я бы поехал с тобой, - Шаст ложится на живот и вытягивается на кровати во весь рост.

- Я знаю, - Арс ласково треплет его волосы. – Ты охиренный, Шаст. Я знал это, но, то, что ты охиренный и мой, вот это у меня до сих пор не укладывается в голове. Меня разъебывает от одних мыслей, что мне не нужно больше постоянно контролировать себя и скрывать от тебя свои желания, что я могу лежать рядом с тобой и не думать, как скрыть от тебя свой стояк, что каждый раз находясь рядом с тобой, больше не придется болезненно осознавать, что вместе мы никогда не будем, потому что я тебе нахуй не нужен.

- Нужен, Арс, - Шаст все-таки встает с кровати, обнимает его сзади за плечи и прижимается губами к его шее. – И был нужен. Я это окончательно понял, когда до меня дошло… То есть, не дошло, а когда окончательно принял понимание, что, каким бы вхлам бухим я не был, я все равно никому бы не позволил даже прикоснуться к себе… Никому, кроме тебя, Арс. Я же прекрасно понимал, что я с тобой это делаю, и мне охуенно было тогда. Я сейчас не про свои ощущения от твоих действий. Ну, то есть, про них тоже, но мне тупо с тобой было охуенно в тот момент. Я не знаю, как объяснить… Может, как раз потому, что ты мне был нужен… Прости, что снова поднял эту тему… - он крепко сжимает его в своих объятиях. – Прости, Арс.

- Я рад, что ты сейчас все это сказал, - Арс вздыхает, и совсем непонятно, то ли это тяжелый вздох, то ли вздох облегчения.

Причем, непонятно даже ему самому. Наверное, и то, и другое. Ему все равно тяжело возвращаться в тот день и вспоминать это злосчастное смс Шаста, потому что тошно именно от того, что он попросту сбежал, оставив Арса наедине с самим собой и этим коротким сообщением, как будто им реально можно было решить проблему. Он предпочел свалить и вот так облегчить себе жизнь. Просто послав сообщение и обозначив вектор их дальнейшего общения. Он не мог не понимать, что сделает больно. И именно от этого Арсу тошно даже сейчас. Остаться, поругаться, пусть даже набить морду – нет. Потому что это ж надо было смотреть в глаза и отрицать, что и сам был не против. Проще уйти и с расстояния послать, чтобы не увидеть реакцию.

Но есть в этом признании и то, от чего Арс испытывает и облегчение. Да, собственно, от самого этого признания. Шасту, оказывается, важно, чтобы Арс знал, что был очень даже небезразличен. Он уже как-то говорил, что не понимал до конца своих чувств, но все-таки вот такого откровенного признания тогда не прозвучало. Шаст не оправдывает себя. Он не пытается объяснить свои мотивы. Точнее, не ищет им оправдание и понимание их Арсом. Сейчас он прекрасно знает, что сделал больно. И просил уже за это прощения. И этим признанием он не просит его снова. Он продолжает открывать себя и свою душу, потому что ему важно, чтобы Арс знал то, что Шаст скрывал даже от самого себя.

- Я тоже, - Шаст разворачивает его к себе лицом и целует в губы. – Я хочу, чтобы ты знал, что всегда был нужен. Если бы я не был таким дураком, то давно бы это понял. Но лучше поздно, чем никогда, правда же?

- Не поздно, - улыбается Арс, отвечая на поцелуй. – Точно не поздно, Шастик. Разве это поздно? – он касается пальцами его липкого от спермы живота. – Мы вместе. Нам хорошо вместе?

- Хорошо, - кивает Шаст. – Нет, не хорошо. Нам охуенно.

- Или так. Емко и выразительно, да, - Арс прыскает от смеха. - И это точно говорит о том, что не поздно. Но давай все-таки больше не будем об этом? Когда я вспоминаю это твое ебучее смс, честно, Шаст, мне тебя убить хочется. И останавливает меня только то, что придется потом и на себя руки наложить, потому что я выберу быструю смерть медленному подыханию без тебя. А моего самоубийства не переживут мои родители.

- Мне нужно им говорить спасибо, что я все еще жив? – шепотом спрашивает Шаст, прижимаясь губами к его уху. – Как мне теперь расплачиваться с ними?

- Ну ты же знаешь, в чем заключается счастье всех родителей?

- В чем?

- В их детях. Делай их сына счастливым, им больше ничего не надо, - говорит Арс насмешливо.

- Я постараюсь, - Антон хоть и улыбается, но говорит это серьезно. – Это ведь и в моих интересах, - вот теперь в его голосе слышится насмешка.

- Да?

- Да. Арс, ты такой пизданутый, когда у тебя все хорошо, и делаешь столько ржачной херни. И не ржачной тоже. И не херни. С тобой так охиренно. Но когда ты в загоне, это жопа. Никакое мое плохое настроение с этим не сравнится. Я не хочу, чтобы ты загонялся хоть по каким-то поводам. Я хочу видеть тебя счастливым, Арс. И я никогда этого не говорил, но я всегда залипал на твои ямочки на щеках, когда ты улыбался. Мне так было интересно, ну почему ты так делаешь? – Шаст смеется. – Ты же, блядь, знаешь, как сделать их заметными. То есть, только их и все.

- И как же, - Арс улыбается.

- Вот так, блядь, как сейчас. С закрытым или чуть приоткрытым ртом. Когда ты смеешься, видно не только ямочки. Я всегда был уверен, что ты прекрасно знаешь, что это обращает на себя внимание.

- Ну, знаю, - соглашается Арс, все так же улыбаясь. – Иногда пользуюсь этим. Но никогда не думал, что ты на них обращаешь внимание.

- Ну конечно. Ты делаешь это, чтобы обратить внимание, и не думаешь, что обратят?

- Ты? Не, Шаст, правда, никогда не думал.

- Я тоже не думал, но, блядь, всегда возникал вопрос – для чего сегодня эта опция включена. Ты никогда ничего не рассказывал, всегда было интересно, кто тот объект, чье внимание ты хочешь привлечь.

- Ну, ты, вообще-то. Только с тобой я никакие режимы не включал. Так само собой получалось.

- Со мной можешь и дальше включать. Но только со мной.

- А мне кроме тебя никто не нужен, - Арс целует Шаста долгим поцелуем и выбирается из его объятий. – Все, я в ванную, - он забирает с собой испачканное спермой полотенце.

- А я в кровать, - Шаст тут же плюхается на постель.

Арс просто смеется и уходит, не комментируя это заявление Шаста. Что комментировать, когда он был уверен, что именно так этот ленивец и поступит. "Любимый ленивец" – добавляет Арс мысленно и скрывается за дверью ванной.

Когда он возвращается, Шаст еще минут пять валяется в постели, тянется, зевает, но потом все-таки встает и тоже идет приводить себя в порядок. Когда он выходит, Арс дает ему пузырек с распылителем и тюбик с мазью.

- Что это? – спрашивает Шаст озадаченно.

- Мирамистин и метронидазол.

- Нахера? – Шаст Арса конкретно так не понимает.

Ведь они еще раньше выяснили, что здоровы.

- Господи, да не напрягайся ты так, - Арс закатывает глаза к потолку. – Шаст, ну все-таки это задница.

- А почему ты в первый раз мне их не дал?

- У меня их не было. Я не думал, что мы будем трахаться без резинок, - он берет пузырек с лубрикантом и показывает его Шасту. – С антисептиком. А в ванной у тебя до вчера был только антибактериальный гель. Мне нужно говорить, что я сам соблюдаю правила гигиены везде? Это тоже средство гигиены, а не потому, что я успел с кем-то потрахаться, не переживай.

- Вот ты придурок обидчивый, - Шаст заваливает его на кровать и придавливает всем весом. – Ну нет у меня опыта такого секса. Вот что мне с тобой делать, а?

- Делай меня счастливым, - пыхтит Арс, пытаясь скинуть его с себя. – Ты обещал. А я потом подготовлю для тебя лекцию на тему.

- А закреплять знания на практике будем? – Шаст цепляется за него как паук. – Я тебя не отпущу, пока ты не перестанешь обижаться.

- Обязательно будут, - Арс перестает возиться и пытаться скинуть Шаста с себя. – С обязательным неоднократным закреплением пройденного материала. И я не обижаюсь.

- Ехидничаешь?

- Угу.

- Тогда ладно, - Шаст знает, что у Арса точно промелькнула мысль о недоверии Шаста, поэтому сразу и решил разрядить обстановку. Он скатывается с него, берет лекарства и обрабатывает член. – Задание выполнено, учитель.

- О, так сразу переходим к ролевым играм? – ехидничает Арс, вставая с постели и направляясь на кухню. – Студент Шастун, вот вам следующее задание – приготовить завтрак.

- Это факультатив, а я сегодня отпросился, - Шаст зарывается головой под подушку. – Арсений Сергеич, я ж вчера у вас отпрашивался. Помните? Не помните? Ну, я не знаю, почему вы не помните. Я отпрашивался.

- Почему я не сомневаюсь, что именно таким студентом ты и был? – смеется Арс.

Он пьет свои лекарства и начинает заниматься завтраком.

- На самом деле хуже. Но мне ж все равно это образование не пригодилось. Так что все нормально, я ничего нигде не испорчу, - Шаст все-таки присоединяется к нему. – Арс, я бы очень хотел тебя проводить…

- Мы не можем, Шаст, - тот отрицательно машет головой.

- Я это и хотел сказать, - вздыхает Антон. - Поэтому нет.

- Шаст, я прекрасно это понимаю. Не дурак же. И знаю, что ты хочешь. И противоположного я не думал.

Шаст молчит, и ему кажется, что Арс слегка раздражен. Но он, в отличие от Арса, понимает, что сила мысли у них обоих явно не развита. И помнит, что тому нужны подтверждения, что у них все нормально. Конечно, сейчас они расставались, чтобы только сходить в ванную, но все равно Антон решает сказать ему о своем желании, чтобы Арс не сам догадывался о нем. Ему нужны и эти мелочи, чтобы он потом не заморочился какой-нибудь очередной совершенно дурацкой мыслью.

Шаст думает о чувствах Арса и сейчас относится к ним очень бережно, потому что сегодня в очередной раз понял, что, даже простив, любя и доверяя ему свои чувства, Арсу все равно сложно смириться с молчанием Шаста. А сам Шаст прекрасно помнит, к чему приводят догадки Арса. Поэтому он будет проговаривать ему вот такие банальные казалось бы вещи, чтобы он не догадывался и не делал неправильных выводов, а знал от Антона о его мыслях, желаниях и чувствах.

- Ну и прекрасно, - Шаст наливает им чай. – Я помашу тебе платочком из окна, - шутит, разряжая обстановку.

- Пока ты будешь искать платочек, я уеду, - улыбается Арс, явно забывая о своем раздражении, если оно, конечно, имело место быть, а не просто показалось Шасту. – Поцеловать меня перед выходом будет надежнее.

- Ну, значит, буду целовать тебя перед выходом, - легко соглашается Антон.

- Не целовать, а поцеловать, Шаст. Поцеловать и выпроводить за дверь. У меня поезд.

- Я помню. Поцелую и выпровожу за дверь, - нехотя соглашается Шаст. - Питер ждет своего героя.

- Питер бы еще подождал, а вот работа нет. Но я тебя жду через два дня.

- Я надеюсь, у нас получится побыть только вдвоем.

- Я тоже, - Арс смотрит на часы и быстро допивает чай. – Все, мне пора.

Шаст действительно целует его и выпроваживает за дверь. Расставаться не хочется обоим, но у обоих есть дела, которые они не могут отложить в угоду своим желаниям.

Приехав домой, Арс погружается в текучку, которая накопилась за время его отсутствия, Шаст наконец-то находит время, чтобы забрать вещи от Иры и поговорить с ней по поводу поездки на Чемпионат Мира. Ира, на удивление, с удовольствием соглашается, потому что ей хочется поехать и почувствовать эту атмосферу. Ну и развлечься. Потом Шаст со Стасом и Димой занимаются «Командами», так что два дня пролетают незаметно.

В Питере они с Арсом видятся буквально час, спасибо Матвиенко, который решил, что домой они с Шастом уедут этим же вечером. И у Шаста, и у Арса есть желание задушить Сережу, но вместо этого Шаст послушно садится к нему в машину, и они в ночь уезжают в Москву.

Утром Арс с Шастом все-таки ржут с этой ситуации, потому что однозначно приходят к выводу, что они хреновые импровизаторы, раз не смогли сымпровизировать и создать необходимость остаться в Питере хотя бы до утра.

А поздно ночью Арс матерится, когда ему приходится встать и открыть дверь, в которую кто-то настойчиво трезвонит. Он какое-то время пребывает в реальном шоке, потому что, все-таки открыв дверь, видит за ней Антона. Тот сообщает, что у них есть шесть часов. И это шесть часов любви, заботы и абсолютного растворения друг в друге. Арс счастлив. Шаст действительно делает Арса счастливым, как и обещал.

Потом Арс уезжает на съемки под Питер, и они лишь изредка перезваниваются. Это сложно, но у них нет выбора, кроме как просто ждать очередной встречи. Арсу даже все равно, что Шаст поехал на свадьбу к друзьям с Ирой. Тем более, что они там с Димкой еще и в роли ведущих. И Шаст, который звонит уже ночью, находится по пути в Москву, потому что у них завтра концерт, и никто им не помешает провести вместе еще один вечер и ночь.

В этот раз получается так, что они постоянно оказываются вдвоем и во время подготовки к концерту, пусть и совсем не надолго. И это кайф. Естественно, они не делают ничего такого, что могло бы спалить их отношения, но им достаточно того, что они могут сказать друг другу какие-то слова, совершенно не предназначенные для чужих ушей.

А после концерта они привычно разъезжаются в разные стороны, чтобы потом встретиться в квартире Шаста, которую тот упорно называет их квартирой. И у них снова примерно шесть часов. Очередные шесть счастливых часов друг с другом.

Арс уезжает в Питер, у него досъемки в короткометражке, а Шаст с Позом и Сережей летят в Сочи на Чемпионат. Ну, естественно, Шаст летит с Ирой. Арса это сейчас никак не тревожит. Ровно до того момента, пока он не видит снятое Матвиенко видео где-то вечером на берегу моря, где смеющийся Шаст тащит на закорках неприлично довольную и хохочущую Иру. Она обнимает его за плечи, тыкается носом в его макушку, словно целует, и что-то шепчет на ухо. Шаст продолжает смеяться, а Ира победно вскидывает руку вверх. Обрывается видео на отборном мате Позова, которого не видно, но очень хорошо слышно. 

Арс не знает, специально ли Матвиенко выложил это видео, или нет, но зная его, Арс склоняется к мысли, что специально. А там, черт его знает. Впрочем, это на самом деле абсолютно неважно, и даже помня про презумпцию невиновности, Арсу от увиденного очень хреново. Хреново из-за Шаста. Шаст умеет делать Арса счастливым. Шаст умеет делать Арса не только счастливым. Шаст умеет делать Арса несчастным.