Арс кладет телефон на прикроватную тумбочку, вытягивается на кровати во весь рост и наконец-то расслабляется. Он вообще только сейчас понимает, что все это время был как в моральном, так и в физическом напряжении. Даже мышцы немного ноют, как после занятий растяжкой. Если бы еще такое напряжение давало эффект, который дают занятия, было бы совсем хорошо. А так, кроме не очень приятных ощущения больше ничего нет. Но Арс сам виноват, так что даже свалить вину не на кого за не очень комфортное физическое состояние. 

Хорошо, что хоть только физическое. Его Арс переживет без труда. А учитывая, что его моральное состояние сейчас близко к идеальному, на физическое вообще можно не обращать внимания. Все-таки у Шаста невероятный характер. Он умеет, конечно, морально убивать, но и воскрешать тоже умеет, и поддерживать жизнь. Только вот Арсу все-таки не стоит злоупотреблять этим его умением.

Шаст чувствует себя виноватым, но в какой-то момент он ведь может посчитать, что Арс манипулирует им с помощью этого его чувства вины. Это не так, абсолютно не так, и что касается самого Арса, то он давно уже простил Антона, и его проблема совсем не в том, что это неправда, а только слова, а на самом деле он испытывает чувство обиды. Нет, проблема совсем не в этом.

Проблема в том, что если Шаст нахуевертил и смог это исправить, то Арс нет. Он помнит сказанные ему слова, что разрушителем быть легко ровно до той поры, пока ему не станет что-то очень дорого. И когда он это потеряет, а он потеряет, потому что иначе просто не умеет, то останется жить на привычных обломках, правда, в этот раз они долго и больно будут ранить его самого. И вот именно этого он ждет.

Сейчас у Арса есть то, что ему очень дорого. Это Шаст и отношения с ним. И нужно как-то учиться не думать, что он все это потеряет. Ведь именно по этой причине, скорее всего, Арс постоянно рефлексирует и накладывает эти сказанные ему когда-то слова на их отношения. Зачем? Чтобы постоянно искать проблемы в отношениях и если не находить, то создавать их? Причем, не только себе, но и Шасту, испытывая его терпение.

Все это сейчас говорит Арсу разум, когда его чувства приведены наконец-то в чувства. Да, такой получился каламбур. И эти свои чувства просто необходимо подчинить разуму. Арс ставит себе такую задачу, правда, совершенно не имея представления, как ее решить. Ну, может, хотя бы помнить о поставленной задаче? Может, это будет в какой-то момент останавливать его мысли о том, что все плохо? Ведь пока что ни одна его такая мысль не нашла ни малейшего подтверждения. И Шаст – это Шаст. Открытый, иногда прямой как рельс, и абсолютно искренний и заботливый в своем отношении к Арсу. И именно это нужно взять за ориентир, когда в голову начинают лезть дурацкие мысли.

Наконец-то придя к этому выводу, Арс закрывает глаза и моментально проваливается в сон. Его организм устал от напряжения, и ему очень нужен отдых.

Шаст приходит в гостиницу с твердым намерением уже лечь спать. Утром его явно поднимут Поз и Матвиенко. Он бы, конечно, предпочел дрыхнуть до обеда, но у них есть планы на эти дни. Да и Ира проснется и все равно разбудит его.

Планы лечь спать меняются, когда он встречает на улице Сережу. Тот сидит на удобном диванчике и пьет энергетик.

- Серег, ты ненормальный? Ночь вообще-то, - Шаст указывает взглядом на банку энергетика и присаживается рядом. – Ты спать совсем не собираешься?

- Что-то не спится, - Сережа делает глоток из банки. - А ты где был?

- Гулял. Тоже не спится.

- Тебе-то чего? Ирку усыпил, а сам шляться пошел? – улыбается Матвиенко.

- Типа того, - Шаст тоже улыбается, думая о том, что Ира и без него прекрасно спит.

А вот ему для сна нужна совсем не она.

- Шаст, а вы жениться не собираетесь? – задает вопрос Матвиенко, который в последнее время не дает ему покоя.

- Нет. С чего ты взял? – Антон старается изобразить полное неведение и удивление.

- Видел Иру в ювелирке. Она покупала обручальные кольца.

- Это не нам. Просто забирала заказ наших друзей.

- Понятно. Жаль, - Сережа вздыхает. – Думал, погуляем на свадьбе.

- Мне рано, - Шаст закуривает сигарету. – Почему бы не погулять на твоей?

- Мне тоже, - смеется Сережа.

- Тогда на Арсовой?

Шаст сказал это специально. Ему хочется видеть реакцию Матвиенко на эти слова. Он очень многое знает о жизни Арсения и о его отношениях, Шаст же ничего. И Арс ему ничего не рассказывает. Конечно, стараться что-то выпытывать у Матвиенко не есть хорошо, но Шасту просто хочется знать, какого хрена Арс все время что-то недоговаривает, и у него в разговорах хоть и редко, но прорывается то ли сожаление, то ли чувство вины, а может, и то, и другое.

Шасту интересно, почему Арс никогда не говорит о дочери. Точнее, не то чтобы ему была интересна его дочь. Вовсе нет. Для него лично так лучше – прошлое, которое не вмешивается в настоящее. Но в этом-то и может быть проблема. Когда все происходит на глазах, не приходится ждать сюрпризов. А здесь совсем неизвестно, что скрывает Арс, и как это может вылезти в самый неожиданный и неподходящий момент.

- Не думаю, - Сережа делает еще один глоток энергетика. – Он не так давно развелся.

- И что? Развод же не есть обет безбрачия.

- В некоторых случаях это он и есть, - усмехается Сережа.

- Ты о чем?

- Ни о чем. Шаст, Арс меня не уполномачивал рассказывать о его личной жизни. Спроси его сам, если тебе интересно.

- А ему прям реально есть что скрывать в личной жизни? – Антон прикусывает язык и материт себя.

Вот так в лоб спрашивать Матвиенко про Арсову личку – верх идиотизма. Почему она вообще должна интересовать Шаста? Ему до нее какое дело?

- Шаст, если он что-то скрывает, то считает нужным это скрывать. Хочешь совет?

- Ну?

- Не лезь в эти дебри. Он сам разберется со своей личной жизнью. Занимайся своей. У тебя есть Ира и это прекрасно. Живи и радуйся. Он себе кого-нибудь найдет, не переживай. Попов один долго не бывает, если только сам этого не хочет. Ты же знаешь, каким охиренным он себя считает, - усмехается Сережа, допивает свой энергетик и выбрасывает банку в мусорку. – Ладно, я шучу. А если серьезно, Шаст, заморачиваться на тему Арсовых тараканов – только время терять. Сегодня он выгуливает одних, завтра начнет выгуливать других. Забей и не обращай внимания, как это делаю я. Он мой друг, а остальное не так уж важно. Хочется ему строить из себя королеву Шантеклера, пусть строит. Не забывай, он актер с неудовлетворенными амбициями, и ему нужно где-то реализовывать свои таланты. А чем больше зрителей и разнообразнее аудитория, тем лучше, так ведь?

- Угу, - соглашается Шаст скорее машинально, чем реально реагируя одобрением на слова Сережи.

Дело в том, что сейчас ему кажется, что Матвиенко ну разве что открытым текстом не говорит, чтобы он держался от Арса на расстоянии. Вообще-то, поздно уже об этом говорить, да и смысла особого нет. Шаст тоже сам решит, с кем ему быть. Но задевают его слова о том, что Попов долго один не бывает. Что в Сережином понимании долго? Арс был один, в этом можно не сомневаться. И не неделю или две. И что значит «строить из себя королеву Шантеклера»? Вообще-то, Сережа, конечно, может ляпнуть, не зная значения слова или выражения, но если он его знает, то хочет сказать про Арса, что он строит из себя совсем не того, кем является на самом деле. И что это значит? Какое-то еще предупреждение от Матвиенко? Или просто слова, в которые он вкладывает не тот смысл?

Арс считает себя актером, и что у него точно хорошо получается – так это иногда не разделять игру и жизнь. Это касается его склонности драматизировать на совершенно пустом месте. Он сам придумывает проблему, погружается в нее и начинает в ней жить. Такая режиссерская задача самому себе, которую интересно решить. И Шасту очень не хочется, чтобы их отношения были как раз из этой серии.

До этого разговора с Матвиенко у него не появлялось таких мыслей. Но вот сейчас… Что он там сказал про тараканов? Сегодня выгуливает одних, завтра начнет выгуливать других. Очень не хочется, чтобы чувства Арса оказались всего лишь выгулом очередных тараканов.

Шаст уже жалеет об этом разговоре с Матвиенко. Ему совсем не хочется смотреть на Арса, разговаривать с ним, ложиться в постель, трахаться и думать, насколько это все по-настоящему, а не игра, в которую Арс и сам верит и таким образом реализовывает свои неудовлетворенные актерские амбиции? И что будет, когда ему это наскучит, например? Или ему станет интересна какая-нибудь новая роль?

Шаста уже один раз использовали для достижения собственных целей и амбиций, и ему совсем не хочется, чтобы это повторилось снова. Тем более, чтобы это сделал Арс. Потому что с ним Шасту безумно хорошо, он действительно чувствует себя счастливым и совершенно не представляет, что делать, если все это закончится. Шаст сильно жалеет, что затеял этот разговор с Матвиенко. Но что сделано то сделано. Придется как-то пытаться понять, что же у них с Арсом на самом деле происходит.

Вспоминая все события, сложно представить, что в этом есть хотя бы элементы игры, но проблема в том, что Арс сам вполне умеет вживаться в роль и верить в нее. Уж как минимум устраивать драмы на пустом месте и загоняться по этому поводу у него получается прекрасно. И это касается много чего, а не только их отношений. Подозревать Арса в неискренности Шасту совсем не хочется, тем более, он же не слепой и все-таки видит, что тот реально боится его потерять и доверяет ему свои чувства. Они есть, в этом можно не сомневаться. Вопрос только в том, насколько это все соответствует действительности, а насколько вживанию в образ на основе этой действительности. Шаст совсем не знает, как это можно определить, но решает, в отличие от Арса, не заморачиваться этим вопросом раньше времени и разбираться с ним уже на месте. 

Два дня они еще проводят в Сочи, вечерами он общается с Арсом, наплевав на конспирацию перед ребятами. Точнее, не совсем наплевав, при них он Арсу не звонит, но просто уходит без лишних объяснений и разговаривает с ним хотя бы пару минут. В этих коротких разговорах Шаст пытается найти что-то, что даст ему пищу для размышлений, но не находит. Арс искренен и действительно счастлив. Он ждет эти звонки, но не разыгрывает перед Шастом сейчас какие-то драматические сцены. Они просто свободно общаются, и это точно никак не вяжется с игрой, для которой всегда нужна подпитка эмоциями.

Из Сочи они летят сразу в Питер, у них там концерт. Ира с Шастом не летит, она едет в Воронеж, это удобно и близко. Да и ее присутствие больше не нужно ни Антону, ни ей самой. Арс знает, что Антон прилетит вечером, но они решили, что слишком палевно Шасту сваливать из гостиницы, когда все остальные будут там. Арсу сложно знать, что Шаст находится совсем рядом и не с ним, но приходится это принять.

Звонок Шаста застает его в постели. Он принимает вызов, надеясь, что они смогут хотя бы просто подольше поговорить.

- Ты дома? – спрашивает Шаст, переводя дыхание.

- Дома, - Арс немного удивлен. По-хорошему, Антон тоже уже должен лежать в кровати, а он находится где-то на улице. – А ты где?

- А я недалеко от твоего дома. Я могу через десять минут быть у тебя или через двадцать обратно в гостинице. Где мне быть? – Шаст останавливается и ждет ответа.

- Ша-а-ст, - выдыхает Арс в трубку. – Господи, ты серьезно задаешь этот вопрос? Ты знаешь мой ответ. У меня. А ты сам как на него хочешь ответить?

- Через десять минут у тебя, - бросает тот в трубку и отключается от разговора.

Проходит меньше десяти минут, когда тишину квартиры нарушает трель дверного звонка. Арс открывает дверь и без единого слова затаскивает Шаста в квартиру. Припечатывает к стене и приникает к его губам требовательным поцелуем. И Шасту становится плевать на все свои вопросы и подозрения. Он понимает, насколько соскучился по Арсу, по вот этой его страсти и полнейшей отдаче, по его неподдельному желанию, по собственным ощущениям кайфа даже от одних мыслей, что вот это все принадлежит ему, Шасту, и Арс сейчас целиком и полностью принадлежит ему. И это точно никакая не игра.

Они перемещаются сразу в спальню, потому что Шаст побывал в гостинице и успел вымыться, после душа не прошло еще и двадцати минут. А Арс вышел из него буквально только что. Они понимают, что оба даже на это не хотели терять время, и у обоих просто безумная потребность наконец-то быть вместе.

На раздевание уходит буквально пять-семь секунд, и они тут же укладываются в кровать. Арс обвивает шею Шаста руками и возобновляет прерванный поцелуй. Шаст отвечает, но только поцелуев ему мало. Ему нужно чувствовать Арса целиком и полностью, всем телом. Поэтому он обнимает его и прижимает к себе, не оставляя между ними ни малейшего расстояния. Ему нужно физически ощущать его и заявлять на него свои права. Почему? Шаст этого не знает. Но сейчас для него почему-то очень важно чувствовать, что Арс его. Только его и ничей больше. Думать о ком-то еще нет ни единого повода, но Шаст и не думает об этом касаемо настоящего времени. Это заявление прав на будущее. Все-таки его задело это Сережино: «Он себе кого-нибудь найдет. Попов один долго не бывает. Чем больше зрителей и разнообразнее аудитория, тем лучше».

Нихуя это не лучше! Если речь не о концерте, конечно. Быть одним из многих или аудиторией Шаст не согласен. Шасту нужно, чтобы Арс принадлежал только ему всегда. И сейчас он осознает, что свое будущее связывает только с ним. Это абсолютный пиздец, но думать как-то иначе не получается. Уж как минимум в настоящее время. Сейчас Шасту хочется отключиться от всего и наконец-то быть с Арсом, который настолько в данный момент его, насколько это только может быть возможно.

- Шаст, - Арс отрывается от поцелуя, - отпусти меня. Я пиздец как соскучился. Дай мне возможность хотя бы прикасаться к тебе.

- Подожди, - Шаст закрывает его рот поцелуем. – Мне вот так хорошо. Вот так ты мой, Арс.

- Я твой как угодно, - выдыхает тот ему в губы, отвечая на поцелуй. – Я никуда не денусь, даже если ты меня не будешь держать. Отпусти, Шастик, пожалуйста, - он мягко скользит по его подбородку и шее губами. - Только сейчас и только из своих объятий.

Шаст молча ослабляет объятия, и Арс тут же укладывает его на спину, а сам пристраивается сверху на его бедрах. Он полностью забирает инициативу себе, давая понять, что сам сейчас хочет доставлять удовольствие Шасту и удовлетворять собственные потребности в близости с ним. И Шаст принимает эти правила.

Арс безумно нежен и издевательски медлителен. Он исследует тело Шаста руками, губами, языком, не оставляя без внимания ни единого сантиметра. Шаст возбужден, Арс это чувствует, но все равно не спешит и продолжает медленно и очень чувственно ласкать его плечи, грудь, живот и когда все-таки доходит до члена и берет его в рот, Антон просто задыхается от резкого и глубокого вдоха и начинает кашлять.

Это заставляет их оторваться друг от друга, но не надолго. Откашлявшись, Шаст уже не дает Арсу продолжить. Он слишком возбужден и может кончить, что в его планы абсолютно не входит. Сегодня они с Арсом буду именно трахаться, наверстывая упущенное за все дни, что были не вместе.

Арс не возражает, когда Шаст мягко отстраняет его от себя и укладывает на постель. Он молча дает ему пузырек со смазкой и сам подсовывает подушку себе под бедра. У них обоих терпение уже на пределе, но сейчас Шасту не придется долго готовить Арса, потому что он и так практически готов.

Шаст уже привычно выдавливает гель на пальцы и размазывает его по промежности. Ласкает круговыми движениями сфинктер, ощущая его явно некоторую податливость. Он осторожно проникает пальцем внутрь всего лишь меньше чем на фалангу и понимает, что не встречает особо сильного сопротивления.

Шаст далек от мысли, что Арс буквально перед его приходом с кем-то трахался, но ситуация все-таки интригует. Он проникает глубже и начинает массировать внутренние мышцы, которые сейчас чувствуются эластичными, хоть и не растянутыми до готовности принять внутрь член. Ну, как минимум член Шаста. Впрочем, у него средние размеры, а не трубопроводный шланг, но все равно того, что есть, недостаточно, чтобы не причинить боли. Поэтому Антон продолжает растягивать Арса, наблюдая за его реакциями, которые дают понять, что действия Шаста явно доставляют ему удовольствие.

- Арс, - он наклоняется и касается губами его уха. – Расскажешь мне кое-что? – касается пальцем бугорка простаты, от чего Арса пронзает словно током, он цепляется пальцами за подушку и зарывается под нее головой.

- Что именно? – спрашивает почти неразборчиво.

- Что значит то, что я чувствую? – Шаст снова задевает простату, специально усиливая ощущения Арса, и просто оставляет пальцы внутри, не делая больше никаких движений.

- Не то, о чем ты подумал, - Арс сам насаживается на его пальцы и сжимает внутренние мышцы. – Блядь, Шаст… Продолжай.

- А я ни о чем не подумал, - тот все-таки возобновляет свои действия. – По крайней мере, ничего такого… - он добавляет еще лубриканта и теперь уже просто пальцами трахает задницу Арса. – Но мне интересно, что это было. Расскажешь? – проходится губами по его пояснице. – Или я должен буду угадать? - ощутимо прикусывает ягодицу.

- Садист, - выдыхает Арс, теперь зарываясь лицом в подушку.

Его возбуждение достигло практически предела, но он знает, что Шаст не даст ему кончить. Его это устраивает, просто сейчас хочется уже чувствовать не пальцы, а член Шаста внутри.

- Ты не ответил, - Шаст целует потревоженное место, задевая его при этом кончиком языка. – Ладно, продолжим.

- Садист, - снова выдыхает Арс. – Шаст, ты натуральный садист.

- Вряд ли уже натуральный, - возражает тот, наконец-то пристраиваясь сзади и медленно проникая в задницу Арса членом. – Но ты все равно мне расскажешь, чем занимался до моего прихода.

- Расскажу, - соглашается Арс, подаваясь ему навстречу. – Потом.

- Хорошо, - Шаст начинает двигаться,- Потом, - он сосредотачиваясь только на своих действиях и ощущениях Арса.

А выяснение вопросов откладывается на неопределенное время.