Везение

Брайану Пастернаку почти сорок лет. И он понятия не имеет, что делает.

«Скажите, мистер Пастернак, как у вас вышло поднять компанию с колен?»

«На самом деле… Мне в каком-то смысле повезло».

Такие ответы репортёров не удовлетворяют – по глазам видно. Оно и понятно – все читатели-слушатели-зрители ждут душещипательную историю о том, как мальчишка из низшего класса решительно поднимается по карьерной лестнице, переживая множество взлётов и столько же болезненных падений; как после тяжёлого пути, уже на посту директора, проходит через жуткий кризис, через разрыв с семьёй, влезает в долги. И как – естественно, – в конце концов врождённое остроумие вместе с прочими талантами («с самого детства знал, что делать!») помогает ему вновь поднять компанию к сияющим вершинам, или небесным высотам, или какие там сейчас используют сравнения для большей красочности.

А этому просто повезло. В первый же день, на первой же в жизни работе. И, на самом деле, продолжает несказанно везти.

Только об этом на интервью директор уже не рассказывает – даже когда его спрашивают.

Его удача живёт в маленькой комнатке на десятом этаже, за семью замками, наряжает кукол и читает книжки с цветными картинками в ожидании «папы». Он принесёт конфет, подарков, он с ней сыграет в привычную игру: укажи, милая, самую счастливую бумажку из всех, что папа принёс. И она будет водить пальцем по тексту, даже не вглядываясь толком в написанное, и вытянет листок, для неё ничем не отличающийся от всех остальных. 

Кроме того, что этот – правильный.

Папа похвалит, сделает на бумажке росчерк – а потом они сыграют уже в то, что выберет сама удача. У неё есть множество ярких коробок с настольными играми, у неё есть мультфильмы, у неё есть горы мягких игрушек и огромный кукольный дом – всё, что только можно, чтобы ребёнок не заскучал в одиночестве.

Он погладит её по голове, когда будет уходить – а удача только посмотрит в пол, шурша фантиком от конфеты в ладошке (директор почему-то запоминает, что ей нравятся золотистые, хотя удача ни разу ещё не капризничала). Он скажет, что хотел бы посидеть с ней подольше, да нельзя – работа, и сам будет неуверен в своих словах.

Хотя работа, конечно, имеется.

«Эм… Мистер Пастернак? Здесь не сходятся даты, и я просто хотел спросить...»

«Дай посмотрю».

У новенького – первый день? – помятый пиджак, неправильно завязанный галстук и дурацкие огромные очки (почти такие же лежат где-то в директорской комнате вместе с остальными старыми, давно ненужными вещами). Настолько нелепый, что директор нечаянно вспоминает самого себя много лет назад – а помнит он слишком хорошо, всё ещё хранит фотокопии – и от какой-то дикой схожести его передёргивает.

Конечно, сравнение выходит глупое. Новичок, вроде, поопытнее будет, да из класса повыше, да и компания уже давным-давно не нанимает охотников, потому что охотиться не на кого.

И всё равно директор ожидает увидеть рогатую тень, неотрывно следующую за перспективным новичком.

Конечно, он забудет про это сразу, как только отвернётся: замотается в делах, от которых директора не может избавить даже волшебная удача – но он, на самом деле, совсем не против. Тогда было бы слишком просто – и всегда подозрительно, когда кому-то что-то даётся совсем без усилий. Сам бы себе не поверил, если бы, будучи директором, прохлаждался все семь дней в неделю.

Поэтому он правда старается работать – даже зубрит новомодные термины и экономические теории, стараясь идти в ногу со временем. Злится на мудрёный язык и свою собственную глупость, с каким-то стыдом выключает компьютер, не в силах позориться перед пустой комнатой – и всё равно пытается изо всех сил.

Потому что как ещё быть?

Директор закуривает перед окном – только смотрит он скорее на своё отражение, чем на яркие огни города, которые захватывали дух только в первую пару недель жизни в Столице. Отражение двоится, вытягивается, и директор будто бы видит у самого себя рога. Ярко-красные, а вместе с ними и слишком неестественные глаза, и лицо, похожее больше на маску, чем на человека. И ухмыляющийся рот с акульими зубами.

Простой обман зрения, конечно. Ничего более. Всего лишь усталость и огни на стекле.

А тот новичок наверняка знает назубок все современные термины. Точно знает – больше корпорация не нанимает некомпетентных людей, чтобы те умерли, не выполнив и первого задания на своей работе. 

Наверное, новичок скоро даже получит повышение на один или два этажа выше. Возможно, даже до девятого сможет дойти своим умом. И, скорее всего, ему совсем не понадобится помощь волшебной удачи – по крайней мере, точно не той, которую директор задабривает лучшими игрушками и вкуснейшими конфетами.

Та, другая удача, не любит старых да глупых людей. Не понимает директор, как она от него ещё не ушла. Ему почти сорок лет – по меркам этого мира он уже стар, уже сейчас находит у себя седые волосы и слышит едва заметные шепотки за спиной. А ещё он глуп, безмерно глуп – был бы умён, не стоял бы сейчас перед этим окном в деловом костюме.

«Почему я должен выбрать тебя?»

И Брайан Пастернак, глава крупнейшей корпорации мира, всё ещё не знает ответа.