Рядом с тобой

 Лю Цингэ никогда раньше не интересовало, отчего у Шэнь Цинцю под глазами залегли эти тёмные тени. Мало ли чем мог заниматься по ночам этот подлый лорд пика Цинцзин. Какое ему‑то дело?

Сейчас всё иначе. Многое изменилось, когда он увидел его с другой стороны. Когда на смену неприязни пришло нечто совсем иное. Волнующее. Нежное. Что‑то новое, неведомое ранее.  

Как же выяснить, что мешает отдыху Шэнь Цинцю? Спрашивать напрямую оказалось бесполезно — язвит. Что ж, этого и следовало ожидать. Как оказалось, путь к сердцу его возлюбленного весьма запутан. Так, чтобы никто не преодолел возведённые препятствия и не разглядел всё то, что тщательно запрятано в глубине. Лю Цингэ же не привык отступать и предпочёл идти до конца, игнорируя трудности и собственное нетерпение.

После случившегося в пещере Единства Душ он начал постепенно осознавать, что Шэнь Цинцю далеко не такой, каким казался ему с самого начала их знакомства. У Лю Цингэ ушёл ни один день, чтобы разобраться во всём и переосмыслить своё отношение к этому человеку. Кем бы он был, если бы так и продолжил питать ненависть за то, что просто не понимал?

Да, Шэнь Цинцю мог пользоваться подлыми методами, чтобы достичь своих целей. Да, выглядел крайне высокомерно при общении с другими. Да, мог начать плеваться ядом. Всем своим естеством вызывал мысль о том, не придушить ли его, чтобы не мучал себя и окружающих. Но он спас Лю Цингэ. Он никогда не желал ему смерти по‑настоящему.

В тот день холодная маска отрешённости треснула и обнажила истинные эмоции её владельца.

Шэнь Цинцю скрывал слишком многое. Он не рассказывал о своих чувствах, мыслях и проблемах, не просил помощи или сочувствия. Да и хрен с этим сочувствием, но на вопрос о грёбанном самочувствии мог бы и ответить! Лишь бы не раскрыть свои уязвимые места, чтоб его! Это было бы разумно, не вреди он этим сам себе и не заставляй Лю Цингэ беситься каждый раз.

Кто бы мог подумать, что, когда Лю Цингэ узнает настоящего Шэнь Цинцю, то ему станет ещё сложнее его понять.

Остаётся надеяться, что они сумеют добиться взаимного доверия и понимания в будущем.

Или пора просить Му Цинфана выдать им какое‑нибудь успокоительное.

А пока Лю Цингэ тайно пробрался к бамбуковой хижине под покровом ночи, чтобы увидеть всю ситуацию собственными глазами. Довольно неловко и крайне неправильно поступать вот так. Чего доброго, он мог случайно лицезреть пикантные подробности чужой жизни… Но как иначе выявить причину быстрее? Лишение сна явно не пойдёт на пользу этому упрямцу.

Лю Цингэ затаился и то и дело поглядывал на сидящего спиной к нему Шэнь Цинцю через приоткрытое окно. Час уже поздний. Шэнь Цинцю же будто и вовсе не замечал времени, уткнувшись в свитки, и, кажется, что‑то выводил на бумаге кистью в тусклом свете одинокой свечи. Отчёт? Но о чём? Какое дело не может подождать до утра?

Или… нечто иное заставляет его отложить сон?

Лю Цингэ просидел в позиции наблюдателя ещё некоторое время. До тех пор, пока Шэнь Цинцю не уснул. Прямо за письменным столом. На бумагах. Рядом плясал огонёк почти догоревшей свечи, отбрасывая причудливые тени на сгорбленную фигуру спящего мужчины.

Плохо, если именно так и проходят все ночи Шэнь Цинцю.

Так не пойдёт. Лю Цингэ следует сделать что‑то, чтобы это изменилось раз и навсегда. Но что именно? С чего начать? Не разрушить бы и то, что уже между ними есть.

Он постоял ещё немного, ожидая, вероятно, озарения, но оно так и не снизошло, так что Лю Цингэ решил меньше думать и больше — действовать. Он медленно открыл окно и, забравшись в комнату, вновь так же медленно его закрыл, но на этот раз плотно. Осторожно приблизился к Шэнь Цинцю и аккуратно убрал упавшие на его глаза волосы за ухо.

Хмурится. Дурной сон? Или просто устал?

Как бы там ни было, но оставлять его вот так точно нельзя. Спать подобным образом чревато ломотой во всём теле и отвратным настроением на утро. Вот и возможная причина частого шипения его змейки.

Лю Цингэ осторожно поднял Шэнь Цинцю на руки, бережно придерживая за плечи и под коленями, и направился в сторону кровати. Никто не отменял того, что мужчина мог в любой момент проснуться и навалять непрошенному гостю за проявление столь наглого поведения. Но Лю Цингэ было всё равно. Пусть Шэнь Цинцю ругает и бьёт, если хочет. Заставить Лю Цингэ отвернуться от него всё равно не сумеет.

Он предварительно снял с Шэнь Цинцю сапоги, заколку для волос и верхнее одеяние, аккуратно сложив всё, после чего уложил мужчину в постель и основательно укутал в одеяло, чтобы тот точно не замёрз. Присел на край кровати и вгляделся в спящее и по‑прежнему искажённое мукой лицо. Судя по всему, Шэнь Цинцю на самом деле мучал кошмар: он часто дышал и иногда вздрагивал, как от боли.

В груди Лю Цингэ зародилось нешуточное беспокойство. Он протянул руку к плечу Шень Цинцю, но тут же застыл, когда услышал его громкий вскрик. Сердце Лю Цингэ моментально рухнуло вниз, а из лёгких, казалось, разом выбило весь воздух. Он ошарашенно уставился на Шэнь Цинцю, по лицу которого потекли слёзы.

Да что же ему снится?!

Лю Цингэ был ужасно напуган происходящим. И ещё сильнее он боялся усугубить состояние Шэнь Цинцю необдуманными действиями. Он ни разу не лекарь, чтобы решать подобные вопросы! И позвать никого нельзя… Но не просто же смотреть, как Шэнь Цинцю терзают собственные кошмары! Кто ещё поможет? Лю Цингэ слегка наклонился и, стараясь придать голосу успокаивающий тон, позвал:

— Цинцю… Цинцю, всё хорошо, просыпайся. Это всего лишь сон. — Он придвинулся поближе и почти невесомыми прикосновениями пальцев к чужим щекам стёр мокрые дорожки слёз. — Просыпайся и покричи на меня. Если тебе полегчает от этого…

В ответ Шэнь Цинцю лишь всхлипнул, отвернулся лицом к стене и свернулся на постели, подтянув ноги к груди и прикрывая голову руками, словно хотел закрыться от внешнего враждебного мира. Лю Цингэ хотел было приобнять его, но тут же получил достаточно ощутимый тычок локтем по рёбрам, который, если честно, застал мужчину врасплох, вызвав неконтролируемый хрип. Лю Цингэ уж было подумал, что Шэнь Цинцю проснулся и в самом деле сейчас вскочит, обругает его, после чего и вовсе пинком спустит со своего пика.

— Цинцю? — Но глаза мужчины по‑прежнему закрыты и он не реагирует на голос Лю Цингэ. Даже слишком громкий в ночной тишине хрип у самого его уха не развеял нескончаемый сон. Шэнь Цинцю просто дёрнулся и случайно задел чужие рёбра. А сейчас и вовсе прижался к груди Лю Цингэ.

Что‑то это напоминает…

И всё же Лю Цингэ не нашёл ничего лучше, чем просто обнять Шэнь Цинцю, притянуть к себе ещё ближе и нежно погладить по голове и волосам.

Затих. Или Лю Цингэ показалось? Нет, действительно затих! Неужто помогло?

Помогло!

Дыхание Шэнь Цинцю выровнялось, и он больше не плакал и не кричал. Даже складочка между бровей разгладилась, отчего его лицо выглядело безмятежно.

Фух…

Лю Цингэ не хотел, чтобы Шэнь Цинцю просыпался от собственного отчаянного крика в полном одиночестве. Он твёрдо решил разогнать мглу и вытянуть Шень Цинцю на свет. Подальше от всех его кошмаров.

Шэнь Цинцю уже многие годы мучали крайне неприятные сны. Эти грёбанные воспоминания, личные сомнения… Они въелись в его лишённую покоя душу. Ворошили так и незатянувшиеся раны, давили своими крючковатыми ледяными пальцами на разодранную плоть, залезая всё глубже, к дрожащим внутренностям. Заставляли всё больше чувствовать себя жалким. Снова и снова. Каждую ночь.

Боль. Ненависть. Отчаяние.

И как Шэнь Цинцю ещё не свихнулся? В голове ведь столько тревожных мыслей, а тело ныло с каждым днём всё ощутимее.

Но в последние пару дней что‑то изменилось. Он спал значительно лучше и совершенно не помнил, как вообще заснул. И являлись ему не ужасы прошлого, не собственные переживания и страхи, а тёплые руки, знакомый запах и бархатистый голос Лю Цингэ. И как только он, этот Лю Цингэ, вытворяет подобное? Уже и в его голову умудрился пролезть! Иногда Шэнь Цинцю казалось, что этот несносный человек решил занять собой вообще всё пространство возле него, всё, до чего мог дотянуться.

Вот и сегодня. Не успел Шэнь Цинцю пробудиться, а все мысли уже заняты Лю Цингэ.

Погодите…

Глаза Шэнь Цинцю моментально распахнулись. Кто это здесь?! Он резко столкнул на пол лежащего рядом с ним человека. Тот приглушённо выругался и сел.

Лю Цингэ?.. Что он делает в его постели?!

Вот ведь!..

— Ч‑что ты здесь делаешь?! — Шэнь Цинцю ощетинился, забившись в угол кровати. Сердце в тревоге забилось быстрее, а на спине выступил холодный пот. Каким ветром принесло сюда этого Лю Цингэ посреди ночи?!

— Лежал. Сейчас сижу.

— Я не об этом! Не притворяйся, что не понял! Что ты забыл на моём пике в такое время?!

— Разве тебе не лучше спалось этой ночью?

Да что он…

— Твою мать! Потрудись объясниться нормально! — Шэнь Цинцю вдруг бросило в дрожь. Он же видел? Видел, несомненно, он всё видел…

Какого чёрта!

Внутренне кипя от злости и негодования и задыхаясь от подступившего к горлу кома, Шэнь Цинцю с трудом удерживался, чтобы не прикончить Лю Цингэ на месте, а после и себя, но всё же взял себя в руки и выслушал его рассказ до конца. Обдумав услышанное, он усмехнулся:

— Надо же, наш принципиальный лорд пика Байчжань опустился до подсматривания в чужие окна за ничего неподозревающими мужчинами. Что же так изменило твою систему ценностей? — В груди же сделалось тепло‑тепло. Лю Цингэ беспокоился о нём и искренне хотел помочь, пусть выбранный им способ и слишком бесцеремонен. Как раз в его духе, чему удивляться. Но как же это иногда раздражает!

Но Шэнь Цинцю соврёт, если скажет, что в присутствии Лю Цингэ он не чувствовал себя спокойно. Подумать только. Безумие какое‑то. Особенно, если вспомнить былые их ссоры, презрительные взгляды, острые слова…

Так странно. Странно, что подобное могло произойти с таким человеком, как Шэнь Цинцю. Но Лю Цингэ действительно не страшился ступить в непроглядную темноту, которая так долго окружала его. К которой он прирос. Неужели Лю Цингэ ни капельки не боялся, что и его она когда‑нибудь поглотит без остатка?

Глупый…

— Давай спать, — лениво протянул Лю Цингэ и вернулся на кровать, присаживаясь рядом. Он обвил Шэнь Цинцю руками и устроил голову на его плече, прикрыв глаза. — Ещё слишком рано.

Шэнь Цинцю фыркнул.

Пришёл тут мурлыкать!

— Хочешь сказать, что останешься? — Не то чтобы он действительно хотел, чтобы Лю Цингэ ушёл, но возмутиться посчитал обязательным. Для приличия. Должен же хоть кто‑то об этом подумать! — Что же делать, если мои ученики увидят тебя здесь ранним утром?

— Нельзя? — наигранно удивился Лю Цингэ и лёг, увлекая Шэнь Цинцю за собой.

— Сними лишнее и ляг нормально для начала!

И как его выгонишь?