Жгу конец сигареты в кругу конфорки:

"Только маме не говори."

Так привычно, что кухня и разговоры

Час вечерний длят до зари.

Ей все внове, но странно подумать даже,

Я сама по нему прошла? -

По пути от робости до бесстрашия,

По пути от добра до зла.

Я смеюсь и над страхами, и над бедами -

Для нее они как капкан -

Не с того, что сочувствия к ней не ведаю,

Просто мелок тот океан.

Он топил меня годы, кусал рыбешками

До костей, отбирал питье.

Но мне соли теперь подавайте ложками,

Я сама теперь из нее.

Но ее обнимаю: "Прорвешься, милая,

А коль выплыть не хватит сил,

Я тебя сама на ладони выловлю,

Если хочешь, лишь попроси."

Не от жалости вовсе и не для колкости,

Откровение ей я выдам:

Горек путь Персефоны не семью зернами,

Не сошествием в дом Аидов,

Тем, что никому она не нужна, никому, кроме ее матери...

У нее, бедняжки, ведь никогда не бывало сестер и братьев.