Лежать на дороге не круто. Совсем не круто. Холодно, жёстко, немного воняет жженой резиной. Его вытолкали на низкой скорости, но какая к черту разница, когда тебя выкидывают из машины? Минги переворачивается на спину, чтобы было легче дышать. Да и небо, вроде как, достаточно красивое. Было бы, открой Минги глаза. Ситуация, откровенно говоря, дерьмовая.
Захотят ли размещать новость о трупе на объездной дороге к пригороду на первой странице газеты или ее запихают в блок краткой сводки дня? Хотелось бы на первую страницу. От собственных мыслей Минги смеется, точнее короткое тихое "Ха" слетает с губ, ударив по печени. На пустынной дороге позорно скулить от боли не зазорно.
Сбережения сгорят, возможно, уйдут на покрытие похорон. Минги обещал Чонхо, что завещает тому свое любимое кресло. Конечно, он не составил завещание, потому умирать в планах не было. Не в ближайшие лет десять. В целом, Чонхо может сказать, что это его кресло. Хотя будет ли хоть кому-то дело до его имущества?
Становится светлее, хотя, черт подери, Минги не открывал глаз. Добавляется шуршание шин. О, вау, интересно, эти болваны решили проверить, жив ли он или просто переехать тело? Что ж, в любом случае, будет очень больно, и вряд ли он сможет что-то сделать. Дерьмо случается, случилось и с ним.
Машина останавливается, а через пару секунд хлопает дверь. Значит проверяют.
– Эй, парень, – голос глубокий, приятно слушать. Среди шайки такого ни у кого не было. В порыве интереса Минги пытается открыть глаза, и по ним сразу же ударяет яркий свет, заставляя Минги снова заскулить. Шаги он различает по тихому шороху, который становится все ближе. Пока не наступает звенящая тишина. Снова шорох, совсем под ухом, прямо перед тем, как его мягко хлопают по щекам. Кто бы то ни был, точно пижон, потому что рука явно была в перчатке. Только пижоны носят перчатки за рулём.
– Давай, просыпайся, спящая красавица, – Минги нравится. Могло бы быть милое прозвище, лежи он в кровати, а не избитой рухлядью посреди ночного шоссе. Хотя усилия прилагаются равные, левый глаз открывается легче.
Над Минги кто-то нависает, достаточно большой, чтобы загородить половину обзора, достаточно умный, чтобы пользоваться одеколоном после того как помоется. Или просто богатый. Нет, не все богатые до этого догоняют. Фигура размытая, чего и стоило ожидать, но Минги упорно заставляет взгляд задержаться на одной точке, на том же ухе или губах. Те не более чем тёмное пятно.
– Отлично, сколько пальцев показываю? – Самая сложная задачка в жизни Минги. Он уверен, что пальцев минимум шесть, но вряд ли на руке их может быть больше пяти.
– Два, – о, говорить оказывается больнее, чем стонать.
– Провалил самое лёгкое. Один. Лежи здесь, – возможно, у Минги и есть шанс сбежать, но он его мало интересует, пока запах нашатыря не пробивает его череп насквозь.
– Сука, – шипит Минги, распахивая глаза и кашляя.
– Уж прости, что решил помочь. Дай время, ещё и скорую вызову.
– Нахуй скорую, лучше подними.
– Интересно, – Минги осторожно поднимают на ноги, пока он старается не издавать ни звука, хотя конечно, даже сжатые челюсти не помогают удержать стоны из глубины горла. Минги думает, его закинут в машину также грубо, как и раньше, но мужчина осторожно сажает его на переднее сиденье и отходит, чтобы вернуться уже с бутылкой воды.
– У тебя может быть сотрясение, – мило. Нет, голос действительно милый, а то, что Минги сейчас не может различить ни фигуру, ни черты лица, так это наживное. Он забирает бутылку, но та выпадает из слабых рук, пока Минги пытается её открыть. Моргнуть один раз, и вот ему протягивает уже открытую бутылку. Глотнуть или плеснуть на руки. Минги льёт на руки, чтобы протереть лицо. Ссадины щиплет, но лучше от воды, чем от пыли.
– У меня доза не самой чистой наркоты.
– Хорошо тебя вставило. Пройти пешком до этого места... Мощно.
– Не, довезли друзья. Они же кинули тут. Они же подмешали эту дрянь, – неосознанно Минги шмыгает носом. На проверку: не отдаст ли по всему телу. На удивление, нет. Уже лучше. Только кашляет и сплевывает кровь, стекшую из носа. Мужчина перед ним обретает чёткие контуры и выглядит... потрясно.
– Отвратительные друзья, – он складывает руки на груди и Минги готов взвыть. Да, у него эти ужасные водительские перчатки, но его длинным пальцам это идёт.
– В точку, чел! Это самые отвратительные друзья! – Минги валится вперёд, окунаясь в аромат древесины и бергамота, боже он готов жить на груди у этого человека. Но Ги ловят и усаживают обратно, даже помогают удобно сесть, откинувшись на сиденье. – Но вернее сказать, партнёры по бизнесу.
– Не захотели делить прибыль? – мужчина захлопывает дверь и Минги почти не возмущён такой резкостью.
– Нет, бизнес не общий. Просто я заебал, что получаю слишком много денег, – Минги смеётся, все ещё чувствуя, как сотрясаются внутренности, но по крайне мере печень не бьёт его изнутри. Спасибо ей. Кажется, спинка должна опускаться.
– Не вижу особой связи, – мужчина озадаченно хмурит темные брови.
– Подпольные бои. Я давно не проигрывал и мне решили помочь. Теперь я, кажется, вне их «бойцовского клуба», – может и стоило вернуться, да вряд ли ему хоть кто-то даст спокойно жить, если он это сделает. А ещё стоило бы соврать, но глаза мужчины, который головой прилег на руки, покоившиеся на руле, сияли так, что ну Минги не смог. Дурак. – Да у меня собственно теперь и жизни нет, они думают, я подох тут за ночь, или по крайне мере буду умным мальчиком и не вернусь.
– Интересно, – повторяет, отмечая что-то для себя, а не Минги. Хотя Минги любопытно. Он случайно давит кнопку, и спинка сиденья плавно опускается, давая возможность легким раскрыться полнее, не доставляя дискомфорта. – А в боях все равно хочешь участвовать?
– А вы зовете? – Минги надеется, что его заигрывания очевидны, но мужчина молчит с минуту. Только после явно напускного кашля, Минги протягивают пачку салфеток.
– Приглашаю.
– Какой-то мужик зовёт меня в бои, да ещё и не понятно куда, это подозрительно. Допустим, мне пока нравится.
– Вряд ли я намного старше тебя.
– О, с такой машиной вам должно быть около пятидесяти, просто хорошо сохранились, – Минги смотрит на лицо, действительно совсем молодое, так и не сказать, что разница вообще есть, – ну прям… очень хорошо. Купаетесь в крови мальчиков-девственников, которых находите на дороге?
Мужчина смеётся. О, это звучит очень сладко.
– Ты девственник?
– Нет.
– Тогда ты в безопасности, – смотрит с пару секунд, будто проверяет на ложь, а затем резко вздыхает, выпрямляясь. Явно хочет сменить тему. – И все намного проще, мне просто повезло. Скажем так, я родился с серебряной ложечкой в заднице.
– А сидишь спокойно, – Минги выдерживает паузу, окидывая всю фигуру взглядом. Они смеются уже вместе. Минги хочет слушать этот смех вечно, особенно когда голова перестанет кружиться.
– Бои под крылом элиты мира нашего. Могут лично платить просто, чтобы ты вышел на бой. Протекция со стороны, лично для тебя.
– Ого, чья же?
– Одного пятидесятилетнего красавчика, который купается в крови мальчиков-девственников, которых он находит на дороге, – теперь уже серьёзно смотрит мужчина, пока Минги внимательно слушает фразу и ещё с минуту осознает её смысл.
– Придурок, – Минги хихикает, шутливо толкая руку.
– Ну, так что?
– Я согласен.
– Меня, кстати, Юнхо зовут, а не придурок.
– Минги.
*
– Серьёзно? Ставишь на новичка? Ты меня, прости, но думаю на этот раз, тебе не повезёт. Твой папочка не рассердится, если узнает, на что ты так глупо потратил кучу денег?
– Вряд ли моего отца волнует, на что я трачу деньги, которые сам заработал. А твой не рассердится, если узнает, что ты подделываешь ставки, чтобы приносить ему не всю сумму, Джи-Джи? – Юнхо улыбается на то, как Джи-Джи вырывает клубную карту из его рук, плотно сжимая губы. Он замахивается на Юнхо, плотно втягивая ноздри, желая что-то сказать, но сжимает челюсти и шипит. Народу совсем мало, до начала около двух часов, а тут приятно опаздывать.
– Ставка на Принцессу сделана, – когда Юнхо ловко двумя пальцами забирает карту, свободной рукой Джи-Джи хватает его за запястье, испуганно поглядывая снизу вверх, – и ты ведь не скажешь никому?
– Не волнуйся так, это наш маленький секрет, – Юнхо легко вынимает руку из кольца пальцев и отходит на пару шагов, слыша, как за спиной облегчённо выдыхает Джи-Джи. Он не думает особо долго, он просто хочет повеселиться. – Давай только ты сегодня никому не разболтаешь, на кого я поставил.
У Джи-Джи нет вариантов.
"Принцесса побеждает!"
Зал гудит, потому что, не может чёртова Принцесса победить. Только Юнхо улыбаясь растворяется в толпе, пока пьяная парочка пытается самыми своими острыми замечаниями доказать, кто из них виноват, что они поставили все свои сбережения не на Принцессу. Каблук девушки становится самым острым замечанием и занимает все внимание зала, особенно VIP-ложи и их охраны.
– Из-за тебя одному гостю вызвали скорую, – Юнхо заходит без стука, но запирает за собой дверь. Минги тяжело дышит, сидя на скамейке и привалившись к стене. Она прохладная.
– Так понравился, что сердце не выдержало? – Минги низко хохочет, прикрыв глаза. У Юнхо есть возможность его рассмотреть. Волосы прилипли ко лбу, по вискам стекает пот, а Минги как игривый щенок высовывает язык, чтобы облизать губы. Конечно, он уже стянул майку, открывая вид на тяжело вздымающуюся грудь.
– Да. В особенности, потому что ставил не на тебя.
– А ты?
– Я похож на того, кто сидит на двух стульях? – Юнхо садится рядом, так чтобы между ними оставалась сантиметров пять. Минги ударяет его своим коленом специально.
*
– Серьёзно? «Принцесса»? А юбку на ринг не наденешь? – кричит завернутый в отвратительно сидящий на нем пиджак цвета – Минги называет его цветом блевоты, как бы Юнхо не пытался его переубедить – хаки.
– Закинь мне на личный счёт три миллиона, и посмотрим, сладкий! – он посылает воздушный поцелуй с прохода, пока мужчина в обблеваном костюме в смятении садиться. Сколько он протерпит?
Юнхо всегда входит без стука, потому что только он знает пароль от комнаты. Минги привык, максимум, что тот может увидеть это его голый зад, а им Минги гордится. Хотя Юнхо ни разу не выглядел заинтересованным: ни в целом Минги, ни конкретно в его ягодицах. Печальная история. Потому что сам Юнхо очень интересует Минги, особенно в этой кожаной куртке. Он бы назвал Юнхо бунтарем, но тот соблюдал скоростной режим строже пенсионеров.
– Хочешь поехать в ресторан? – кричит Юнхо, пока Минги обливался ледяной водой. Он верил, что так синяки сходят быстрее. Минги думает, что в ресторане опять будет ужасно скучная музыка и официанты, которые знают про набор приборов больше чем он сам. Зачем им вообще столько вилок, когда они живут в Корее. Ему не хочется снова выдавливать все силы на браваду. Она ему нравится, но на сегодня хватит. Дверь в душевую открывается, позволяя Юнхо заглянуть.
– А мы можем заказать доставку? – Минги царапает плитку перед собой, пока напор бьёт прямо в макушку, превращая его в мокрого пса или кота. Возможно лиса. Любое животное, которое выглядит жалко, когда промокнет.
– Конечно. Что-то особенное?
– Жареная курица, если для тебя это особенное, – фыркает Минги из-за пропавшей в рот воды. Он оглядывается, чтобы увидеть, как Юнхо широко улыбается, и улыбнуться в ответ.
*
– Я воскрес!
– Ты не умирал, – Минги валится на колени Юнхо, так что тот вынужден поднять руку с куском курицы повыше.
– Метфорически, – продолжает он, прикрывая глаза ладонью.
– Метафорически.
– Не играет роли, – для Минги точно. Он хочет засунуть руки под мягкую футболку Юнхо, чтобы согреть, но думает, что это немного слишком для их отношений. Хотя не то чтобы их отношений имели определение.
Юнхо пытается столкнуть Минги, чтобы встать, но тот мычит и утыкается носом в живот. Он мягкий, как футболка, только ещё мягче, потому что это Юнхо. Сейчас от него не так сильно пахнет одеколоном, как на улице - только кокосовым мылом, бальзамом для одежды и специями. Минги делает глубокий вдох, и Юнхо трясёт.
– Щекотно!
– Заслужил, – Юнхо облизывает пальцы, пока Минги смотрит, задрав голову. Он хочет так жить. Ему здесь нравится. Ему нравится тёплая постель, курица из забегаловки с другого конца города и Юнхо. И он отказывается лишать я любой части этого примера. Влажные салфетки падают на лицо Минги, вызывая у него ворчание, а у Юнхо смех. Хотя ему можно, потому что, протерев пальцы, Юнхо пару раз хлопает по голове, будто хвалит.
– Может тебе пропустить пару боев? – они молчат перед этим несколько минут. Юнхо разглаживая брови Минги, а сам Минги медленно засыпает после отличного ужина. У него все ещё зудит плечо и болит правая кисть. Этот кусачий ребёнок на ринге должен быть изгнан за свои острые зубы.
– С чего бы это?
– Сегодня ты казался уставшим, – Минги распахивает глаза, но Юнхо не смотрит на него. Пялится в телевизор, где идёт любовная дорама. Они оба её фанаты.
– Что, боишься, что ставка в следующий раз не сыграет?
– Придурок, – Юнхо оставляет ему щелбан. Когда они вообще успели так сблизиться? Сколько Минги на этом ринге? Месяц складывается с другим, и у Минги перехватывает дыхание. Скоро полгода в этом доме, с этим человеком. – Все деньги со ставки возвращаются мне, я ничего тут не выигрываю.
– Но боишься проиграть? – Юнхо все же спихивает Минги и встаёт.
– Болван, – сам себе шепчет Минги, подрываясь на кухню вслед удаляющимся шагам Юнхо. Тот рассеянно проливает воду мимо стакана и ворчит.
– Извини.
– Всё нормально.
– Но я же…
– Просто обещай, что если почувствуешь, что нужна передышка, ты остановишься и дашь себе время восстановиться, – Юнхо даже не смотрит на него. Садится на столешницу кухонной тумбы прямо напротив, но не смотрит. Подсветка вычерчивает его фигуру как статую из любого бесполезного музея. На статуи Минги смотреть не любил, не хватало усидчивости и понимания, зачем это вообще нужно.
– Обещаю, – Минги протягивает руку, с оттопыренным мизинцем. Юнхо игнорирует, пока Минги не толкает его в бедро. Он медленно переводит взгляд от руки к лицу, пока Минги сам не хватает его за руку, и, отогнув мизинец, сцепляет их.
В кармане толстовки вибрирует телефон.
– Думаю, мне надо завтра в магазин, – хитрая улыбка Минги передаётся Юнхо, хотя не чтобы тот понимает, что происходит.
*
Юнхо смеётся, смотря на всю эту гудящую толпу. Он и сам готов стать её частью, но все что он может сделать, глядя на Минги, который посылает сердца всему залу, игнорируя короткую юбку, из-под которой видно компрессионные шорты, так это восхищённо вздохнуть. Минги точно специально наклоняется в разные стороны и приседает, так, чтобы это видели все.
Мужчина в костюме цвета хаки почти сбивает Юнхо на пути к VIP-ложе. Он бежит в сторону туалетов так быстро, словно от этого зависит судьба всей Кореи. Его право.
Это был самый короткий бой. Кажется, противник только радовался тому, что Минги придушил его бёдрами. Юнхо дёргает головой, сжимая челюсть так, что у него выступает вена. Он слышит много восхищения пока идёт из зала, половина этого восхищения попахивает скрытыми желаниями, которые жены не дают им раскрыть в спальне. Есть риск, что в ближайший месяц многие получат письма с диктофонными записями.
Коридор к комнате Минги как обычно холодный, дверь как обычно тихо хлопает, а Минги привычно привалился к стене, широко расставив ноги.
– Нравится, что видишь, сладкий? – Я Минги игриво поддевает пальцем белый подол.
– У тебя красивые ноги. Да и весь ты, зал в восторге – рассеянно улыбается Юнхо. Минги запинается с ответом и решает молча уйти в душ. Обливаться холодной водой в этот раз не приходится, да он и не хочет. Холод мешает думать про то, какими глазами на него смотрел Юнхо. Он только и успевает смыть пену, и даже не обсушившись полотенцем, Минги выбегает в комнату, чуть не поскальзываясь. Он почти падает прямо перед Юнхо, но тот крепко держит его за плечи. Зрачок чуть ли не вибрирует, когда Минги смотрит прямо в глаза Юнхо.
– Поцелуй меня прямо сейчас, – Юнхо сводит брови, как всегда делает, когда не понимает, что хочет Минги, – пожалуйста, блять, поцелуй меня прямо сейчас.
У Юнхо горячий рот, то есть, он прямо заставляет губы Минги гореть. А ещё он сладкий, и если Минги сможет, он его съест. Кажется, ни один из них не готов ни к собственному напору, ни к напору другого, из-за чего стукаются зубами. Оба стонут, отстраняясь.
– Ещё, – выпаливает Минги в рот Юнхо, цепляя его нижнюю губу. Со стороны это могло бы показаться борьбой, но они просто собираются в идеальную картинку пазла. Укусить, смять, привести языком. Рубашка Юнхо насквозь промокла, как и брюки, но кому не плевать. Минги мычит, чувствуя, как большие ладони скользят от талии к ребрам и обратно, пока его собственный пальцы не могут отпустить воротник рубашки. Он валит их на диван, и Юнхо ударяется о деревянный подлокотник, вскрикивая. Минги быстро обхватывает голову Юнхо, прижимая к шее, хотя скорее уводя от опасной зоны. Кожу у самого основания прикусывают, заставляя возмущение потонуть в коротком стоне. Первым начинается смеяться Юнхо, щекоча дыханием шею Минги.
– Прости, – Минги оставляет бабочки поцелуев по всему лицу Юнхо, отходя к опасной зоне под челюстью, просто проверить, выдохнет ли тот также сладко как раньше. Да, выдохнет.
*
Юнхо повторит это чуть позже, будучи зажатым у стены прямо в прихожей, когда Минги начнет оставлять следы на его шее. На самом деле Минги тянет в сон – он был слишком перевозбужден, после первого поцелуя. Кровь разогналась по телу, вскипятила мозг – он кипел пока Юнхо, раскинувшисделалаь на диване, смотрел за каждым шагом, в то время как Минги одевался. Он даже не облизывал губы, не ровным счётом ничего, даже не шевелился, но Минги цеплялся за распухшие губы, порозовевшие щеки и напряжённые бедра. Они прошлись по грани возбуждения, но резко остановились. И Минги хочет закончить.
Руки слегка дрожат, от усталости и напряжения дня, поэтому пуговицы на рубашке Юнхо расстегиваются тяжело. Но тот не предпринимает ровным счётом ничего, оставляя пространство и время вокруг загустевать вокруг них: Юнхо утопающих в матрасе с Минги, сидящим на его бёдрах. Минги считал вдохи своего сбившегося дыхания. Он понимает, что уже давно сидит, открыв рот, когда Юнхо проводит по сухим губам указательным пальцем.
– Ты хочешь, чтобы я его облизал?
– Нет, мне просто нравятся твои губы, но если ты хочешь, то можешь и облизать, – тело дёргается неосознанно, но точно в нужный момент, и Юнхо стонет. Тихо, но протяжно, сжимая бедра Минги, чтобы тот замер.
– Не делай так пока что.
– Хорошо, – Минги медленно двигает ягодицами по кругу, обводя одетый член Юнхо, – я сделал не так.
Минги скидываю быстро, и всю его одежду тоже, потому что у Юнхо руки не трясутся, а ещё Минги отказался снимать юбку, хотя не то чтобы его заставляли. Растягиваясь под боком Юнхо, становится понятно: Минги не уверен, что может пошевелиться: слишком тепло и лениво.
– Ты сейчас уснёшь.
– Хочу это сделать с твоим членом внутри, – у Минги грудной смех, он редко так смеётся, можно сказать, не делал так никогда. Это сродни мурчанию, только он не кот, хотя если пальцы Юнхо всегда будут так приятно давить поясницу, вжимаясь в ямочки, он может стать им. Минги бесстыдно трётся о тазовую кость, чувствуя, как он размазывает влагу по коже, пока Юнхо выцеловывает его шею, хотя вернее сказать вылизывает.
Их обоих устраивает это ленивое настроение. Минги дуется, пока Юнхо откидывается, чтобы найти смазку где-то между матрасом и коробом кровати. Но когда он возвращается, Минги с пьяной наслаждается, как сминают его мышцы, как гладят его ребра. Живот напрягает от легкой щекотки, ладонь огибает прижатый к нему член, дразня. Минги ворчит и дёргается, чтобы получить касание, так костяшки грубо проезжаются по основанию, и он громко стонет.
– Не думаю, что тебя хватит на два раза, так что решай, как ты хочешь кончить сейчас, – голос Юнхо понижается до обволакивающего сознание гула. Юнхо играется, обхватывая член Минги, и прокручивая руку, опускает ее.
– Ты заставляешь меня сделать ебать какой сложный выбор, – Юнхо почти робко целует между ключиц, контрастируя со всем, что было до, отчего мыслительные процессы разом замирают, – и нихуя не помогаешь.
Юнхо хихикает, подтягивая ногу Минги на себя. Мини слишком ярко чувствует, как его член остаётся плотно зажатым между их телами, пульсирующий и влажный. В его интересах меньше двигаться, чтобы продержаться как можно дольше.
Юнхо скользит одним пальцем медленно, нарочито медленно, вынуждая Минги ерзать. Он чувствует только слабое растяжение, хотя до этого казалось, что достаточно просто начать и его крышу сорвет. Мало. Мало. Мало. На его счастье, Юнхо в меру сообразительный.
– Вчера было весело, да, – и возможно обладает слухом более чутким, чем казалось ранее.
Поцелуй грязный и излишне мокрый, как и все что происходит между ними. Смазки слишком много, она тяжёлыми каплями стекает с руки Юнхо, и, думая об этом, Минги стонет, просто представляя весь беспорядок позади себя. Смазку Минги находит, шаря рукой вслепую, и вывернув кисть самым неудобным способом, выливает себе на руку. Их ладони сталкиваются, когда Минги добавляет свои пальцы к Юнхо, почти сразу разводя их. Юнхо надавливает внутри, превращая ленивую дрочку во взрыв по всем чувствительным местам. Минги немного теряется.
– Ты точно, хочешь, чтобы я вошёл, – Юнхо сидит поодаль с запечатанным презервативом в руках, который Минги выхватывает, и, прощупав воздушную подушку, несмотря на усилившуюся дрожь, после неудобного положения руки, рвет упаковку. Минги грубо дёргает Юнхо за бедра, подтаскивая к себе. У Юнхо кажется румянец даже на бёдрах, отчего Минги облизывается и с наслаждением гладит их, перед тем как раскатать презерватив по члену.
– Точно.
Минги продолжает лежать на боку, пока Юнхо двигается смертельно медленно не только в первый, но и последующие разы. Юнхо покусывает губы Минги, глуша собственные стоны, отрываясь, чтобы прошептать что-то о том, как с Минги хорошо. Кожа все более горячая и липкая, любой ветерок мог заставить дрожать, будь Минги увлечён чем-то, кроме лица Юнхо и того, как пульсируют его расширенные зрачки, и открывается рот. Он тянет руку к щеке Юнхо, а тот в ответ прижимается к ней и целует. Минги даже не слышит себя, хотя он всегда громкий, даже сейчас. Хнычет и стонет, почти кричит, стоит Юнхо начать двигаться быстрее.
Минги потряхивает после оргазма. Это вроде как идёт вибрацией от макушки к кончикам пальцев и обратно. Да, Минги засыпает с членом Юнхо. Возможно, он обиженно простонал во сне, когда тот вышел, чтобы прийти в себя и убрать беспорядок вокруг.
*
– Тебе точно нужно взять отпуск, не выходи в следующем сезоне.
– А тебе идут эти штаны, – Минги притягивает Юнхо за бедра поближе к себе. Голова кружится после самого длинного боя, он думал, что отключится, как только спустится в комнату, но устоял. Спасибо белоснежному костюму Юнхо, потому что закрывать глаза Минги отказался из-за него.
– Ты дважды чуть не свалился нокаут, и еле стоял на решении рефери, – Минги утыкается носом в живот Юнхо, игнорируя все его слова, как вредный подросток. Да и Юнхо так сладко перебирал его волосы и массировал за ушами, что отвечать не хотелось. Они не обсудили новый статус из отношений, но Минги думает, что раз они начали засыпать в кроватях друг друга, а длительное нахождение подле друг друга заканчивалось поцелуями и лёгкими ласка и, они, вроде как, пара.
– Минги, – тот молчал, сильнее сжимая бедра, наслаждаясь, как мышцы ощущаются под пальцами. Он поднимает руки выше, грустно промычав от того, что пояс брюк был слишком высоко, чтобы из такого положения просунуть руки под них.
– Я хочу потрогать твою задницу, не мешай, – Юнхо хихикает, поглаживая затылок. Он неосознанно напевается, раскачиваясь, и баюкая Минги.
– Блять, Юнхо. Прости, кажется, теперь у тебя не просто дизайнерская рубашка, а особо дизайнерская рубашка, – Минги задирает голову, по губе течёт кровь, а сам он морщится. На рубашке алеет большое пятно, которое расползалось даже после того, как Минги отпрянул. Юнхо секунду смотрит в глаза Минги, особенно пристально в правый, который заплыл кровью после боя. Юнхо слаб, поэтому наклоняется поцеловать в лоб.
Минги улыбается, чувствуя, что картинка плывёт от центра к краям. Холодный компресс на нос помогает, но не сильно.
– Юнхо, я те… - резкий стук в дверь прерывает его.
– Открывай, Принцесса, нужно поговорить, – Юнхо поднимает бровь, обращаясь к Минги.
– В душе не ебу, кто там, – шепчет, в надежде, что кто бы то ни был снаружи уйдёт далеко и желательно навсегда.
– Принцесса, мы знаем, что ты там. Надо поговорить, так сказать обсудить финансовые вопросы, – Юнхо выглядит умопомрачительно, когда раздражённо дёргает головой и прикрывает глаза, наверное, поэтому зрение ещё немного размывается. – Ты там трахаешься с кем-то что ли? Ну, так давай, мы прис…
– Да, трахается, – распахивает дверь Юнхо прямо в лицо тому самому бойцу, который сегодня проиграл. Его протектор безмолвно замирает, бегая глазами по лицу Юнхо.
– Да, детка, давай сильнее, – вскрикивает Минги, сползая по стене не в силах удержать свое тело. Он взмахивает рукой, будто приветствуя, а затем слишком правдоподобно стонет. – Да прямо здесь.
– А мы…
– Идёте нахрен, у нас общих финансовых вопросов нет.
– Хей, не только Принцесса пострадала, нам нужны деньги на восстановление.
– И они у тебя есть, не жадничай для своего лучшего парня и признайся, на кого ставил, – закрывает Юнхо дверь также резко, как и открыл. – Черт возьми, Минги!
Минги уже наполовину сполз на пол, все тише смеясь, отключаясь.
*
– Я тоже тебя люблю, Ги, – шепчет Юнхо в висок Минги.
– Ну и придурок, – мизинцы под одеялом сцепились очень крепко.