— Черт возьми! Сначала у меня не получалось научиться стрелять, теперь опять та же история со щитом! — Аманда с раздражением вытерла взмокший лоб. В парке, где они с Сильвером сейчас и пытались научить Аманду активировать щит, только что прошел дождик и стояла прохлада. Но, даже несмотря на это, Аманда вспотела.
— Вы хорошо инструкцию прочитали, мэм? — Сильвер, сидящий на скамейке рядом, перелистнул страницу в инструкции, которая представляла собой небольшую книжку.
— От корки до корки!
— Ну, значит, до сердца она у вас пока не дошла.
— Я-то думала, что инструкции надо читать, используя мозг! — Аманда фыркнула.
— Вы не забывайте, что ваши действия связаны с нейронами, то есть, я хотел сказать — с ощущениями. Вот смотрите, вам проще стало стрелять, когда вы использовали чувства — сначала нагрелись, а потом выпустили из себя жар, чтоб не обжечься.
— Но щит ведь не связан с тем, чтобы не обжечься!
— Но он связан с защитой. Вам надо почувствовать… хммм… опасение.
Аманда нахмурилась.
— Но кого мне здесь опасаться?
Сильвер встал на ноги и подошел к ней.
— Ну, не знаю, — пробурчал он. — Может, если я сделаю вот так…
Он резко прижал Аманду к себе. Она застыла. Сильвер медленно наклонился к ее лицу и коснулся губами ее щеки — прямо возле ее губ. Аманда сглотнула, но ничего не произошло.
— Что, совсем не подействовало? — Сильвер вздохнул, но в его глазу так и прыгали бесенята.
Аманда даже не попыталась вырваться. Собственно говоря, ей было приятно стоять в такой близи от него, прижатой к его упругому пузу. Когда он поцеловал ее, то во всем теле возникла какая-то восхитительная тяжесть, особенно внизу живота, и между ног горячо запульсировало.
— А должно было подействовать? — хрипло спросила она.
— Ну… я ведь все-таки сказал вам правду про свое пиратство… Неужто не испугались?
Она вдруг вспомнила про дурацкие романтические книжки про пирата и богачку, которые Сильвер не так давно назвал херней. Аманда когда-то, еще в юности, прочитала пару-тройку таких, и нашла, что они ужасно похожи между собой, после чего бросила это глупое занятие и была вполне согласна с определением Сильвера. Но сейчас она почувствовала себя той самой богачкой. Хорошо, что Сильвер совсем не походил на знойного красавчика-пирата, а то бы ей стало совсем неловко. И все же он был ужасно притягателен, даже не смотря на свою внешность.
— Мы с тобой слишком долго знакомы, — Аманда прокашлялась, чтобы ее голос не звучал так хрипло. — Может, кого другого ты и смог бы напугать, но я к ним уже не отношусь, сам понимаешь.
Он еще немного подержал ее в объятьях, затем прижал к себе чуть крепче, и отпустил. Отошел обратно к скамейке и уселся на нее.
— Тогда попробуем по-другому, мэм, — задумчиво произнес Сильвер. — Закройте глаза и представьте себе этакую высокородную задницу. Я имею в виду самого высокомерного сноба из высшего общества. Вы ведь таких видели, да, мэм?
Аманда сделала, как он сказал. Она даже знала, кого надо представить. Бенджамин Куоридж был, наверное, самым отпетым снобом в высшем свете. Считал себя просто неотразимым, всегда щегольски одет, нос вздернут аж до небес от осознания своей собственной значимости. При этом со снисходительным видом нес такую чушь, что она старалась держаться от него подальше на всех приемах и балах. К несчастью, он выбрал Аманду объектом для флирта и ходил за ней, как привязанный. Аманда содрогнулась.
— Теперь представьте, что он хочет вас поцеловать!
— Гадость!
Щит выскочил моментально. Он светился голубоватыми разводами и мерцал. Сильвер засмеялся.
— Вот и здорово! Теперь вам будет гораздо легче, мэм, его вызывать. Первый-то раз всегда нелегко дается, а потом все гораздо проще, вам даже глаза не надо будет закрывать.
— Я смотрю, ты мастер на такие штуки… Тебе бы протезированных курсантов в Межзвездной Академии учить.
— Образование не то, мэм. Они меня к курсантам и близко не подпустят — побоятся, что я, как бывший пират, научу их плохому, — Сильвер ухмыльнулся.
— Ну, как я погляжу, тебе удавалось пока что учить хорошему. Тот парень — Джим Хокинс — он ведь после твоего учения отправился в Межзвездную Академию.
— Ну, в этом уж по большей части его заслуга. Мыслит он, как ваша тетя сказала, нестандартно.
— Но пинок-то ему дал ты?
— Разве что чуток подтолкнул. Но у этого парня своя голова на плечах, мэм. Вы знаете, я ведь после всего пытался сманить его с собой. Слава Богу, он отказался, и теперь у него нормальная жизнь. Мать им, наверное, гордится. А если бы со мной улизнул, навряд ли так было. Контрабандой бы занимался, это уж как пить дать.
— Выходит, и он тебя чему-то научил?
— Выходит так, мэм. С такими светлыми людьми, как Джимбо, просто невозможно оставаться совсем уж пиратом. Впрочем, как и с вами, мэм, — электронный глаз Сильвера ярко загорелся красным и прошелся по фигуре Аманды.
— О, благодарю. Ты очень любезен, — Аманда польщенно хихикнула.
* * *
Аманда вот уже несколько дней жила в той же самой гостинице в двух шагах от клиники, где остановились Сильвер и Марвин. Как оказалось, гостиница по большей части тоже принадлежала Бобу — он ее специально построил, чтобы родственникам было удобнее навещать пациентов, как пояснил Аманде Сильвер. Аманда въехала в комнату рядом с номером Сильвера. Он только порадовался этому.
— Вот и правильно, мэм. Раз уж выздоравливаете, так палату занимать незачем — пускай другой больной там лежит. А на осмотры и отсюда ходить можно, — заявил он.
О том, как он счастлив, что они теперь гораздо больше времени проводят вместе, Сильвер говорить Аманде не стал. Он и так в последнее время разболтался, поэтому решил, что на эту тему лучше пока помолчать. Ему хватало их совместных прогулок по парку и посиделок возле камина, который был в каждом номере. Единственно — он ловил момент, когда Аманде можно будет рассказать еще что-нибудь про себя. Ввести ее, так сказать, в курс дела, только чтобы она при этом не слишком злилась. Проблема была в том, что такой момент никак не наступал. Что она там говорила про пинок? Правильно. Значит, надо спровоцировать ее на эту тему.
Сегодня у Аманды был очередной осмотр у Боба, и тот остался весьма доволен: протез приживался прекрасно, функционировал без сбоев, а сама Аманда выглядела значительно окрепшей и уверенной в себе. И после осмотра Сильвер привел ее к тому самому дереву возле речки, где думал, как бы ему выкрутиться из всего этого. День был жаркий, и они присели в теньке под деревом. Дерево было таким обширным, что места хватило обоим. Какое-то время они молча смотрели на реку, и только ее тихий плеск нарушал умиротворяющую тишину. Наконец Сильвер подал голос.
— Я в последнее время думаю о том, кем бы я стал, если бы мои родные не погибли в пожаре, — пробормотал он.
— И до чего додумался? — Аманда невзначай прижалась к его плечу.
— Ну… из меня бы вышел отличный повар. Сидел бы на своей планете, у меня был бы свой трактир, а то и ресторан. Отец, мать и бабушка знали такую кучу рецептов, вы даже не представляете. Возможно, я был бы самым крутым до предела поваром у себя дома.
— А вот мой отец пристрастил меня к Эфириуму. Купил мне вот эту яхту, на которой мы сейчас ходим. Даже название дал выбрать самой. Научил, как с ней управляться.
— Вы все время говорите об отце… А что же ваша мама?
— Мама? — Аманда поморщилась. — Мама была не в восторге. Считала, что отец сделал из меня пацанку. Мама считает, что для меня лучше выйти замуж и сидеть дома.
— Ну, Эфириум — это ведь не игрушка. Там всякое может случиться, она просто очень переживает за вас, мэм. Точно вам говорю.
Аманда живо развернулась к нему и пытливо пронзила его взглядом.
— А откуда ты это знаешь? Да еще так уверен?
Сильвер со вздохом потер затылок. Надо ей признаться. Ну надо! Ничего не поделаешь.
— Ну, понимаете, мэм…
— Ты мнешься… — она нахмурилась. — Ты что, знаешь мою мать?!
— Мэм, вот вы опять проявляете свой упрямый характер. Вот сейчас взбеситесь, вскочите и убежите отсюда. И даже не послушаете меня, как тогда, на Амисте.
Упоминание об Амисте немного охладило ее пыл.
— Ладно, — протянула Аманда. — Говори, я послушаю.
— Точно не сбежите?
— Даю честное слово. Я тебя еще ни разу не обманула! — она фыркнула. — Говори же!
— Ну, мэм, ваша мать, она… как бы это сказать… наняла меня.
— Что?! — Аманда снова взвилась.
— Вы обещали! — рявкнул Сильвер. — Так вот, раз обещали, извольте дослушать!
И хоть ноздри у нее раздулись, а глаза сверкали от возмущения, Аманда осталась сидеть на месте.
— Вы спокойнее, мэм. Я понимаю, как вас это бесит. Но она вся извелась перед тем, как найти меня, а это то еще приключение, я вам скажу, для такой дамы, как ваша мать.
— И почему же она извелась? Боялась, что замуж не выйду? — зло проскрипела Аманда.
— Да не в замужестве дело, мэм, что вы ей-богу! Она боялась, что вы попадете в передрягу в Эфириуме. Уж так боялась, мэм, что лица на ней не было, вы ведь ее единственная кровиночка! Вот она и позвала меня, чтобы я за вами приглядел.
Аманда сидела бледная настолько, что даже ее губы побелели. Ее глаза горели так, что Сильвер содрогнулся, хоть и виду не показал.
— Сколько она тебе заплатила? — так обычно шипели разъяренные змеи, когда у них раздувается капюшон.
— Я отказался от денег. Ни гроша не взял.
— И почему же? Она бы тебе хорошо заплатила за шпионство! — гнев рвался из нее, как пар из кипящего чайника — еще чуть-чуть, и засвистит.
— Потому что я знал вашего папашу, и у меня перед ним был должок. Мировецкий был мужик, я просто не мог отказаться.
Упоминание об отце вдруг охладило ее, и Аманда с шумом выдохнула.
— Но почему ты тогда, на яхте, начал меня выспрашивать о моем отце, раз знал его?
— Потому, мэм, что вы этого очень хотели. Вам было тоскливо, оно и не удивительно. У вас был прекрасный отец, мэм. И матушка ваша тоже чудесная, просто вы с ней не сходитесь во мнениях, что для вас хорошо. Но это не мои дела, я не лезу. Я только приглядеть согласился. В память о Джорджи.
— Джорджи?
— Ну да, так ведь его все приятели называли. А мы с ним, можно сказать, были приятелями, мэм.
Аманда хлопнула глазами, переваривая всю эту информацию, которая обрушилась на нее, словно ледяной ком. Она притихла и какое-то время молчала.
— Как ты познакомился с ним? — она, наконец, разлепила губы.
— Ну… я тогда напал на него. Атаковал его корабль. Абордажные крючья как раз сцепили наши корабли, когда обрушился метеоритный дождь. Ох, и жарко же стало, мэм! Два сцепленных корабля под метеоритами… все бы пропали. Ваш-то папаша мог себе позволить потерять корабль, потому там и погрузились все на шлюпки, а вот я — нет. Мои трусливые свиньи разбежались кто-куда. А я кинулся разрезать веревки на крючьях, ну, чтоб расцепиться, и тут как бомбануло! Наши корабли разнесло на части, я вцепился в самую большую. Ну, думаю, хана, шлюпки нет, ждать неоткуда, эти свиньи уже убрались куда подальше! И тут ваш папаша подгребает. Садись, говорит, в шлюпку, скотина, а не то сгинешь. Ну я и прыгнул. Вы, сэр, говорю, видать, не в своем уме. Кого другого бы прихватили, уж он бы вас не пощадил. Больше, говорю, так не делайте. А он смеется — мол, сам разберусь, что мне делать. Расстались вполне мирно. Он меня на жилой планете высадил, дал припасов да денег немного. А я запомнил. И в следующий раз, когда уже он в беде оказался, помог ему. Так и пошло дальше: он мне поможет, я — ему.
— А что за должок у тебя перед отцом был?
— То было незадолго до его смерти. Повстречались мы с ним в одном баре в порту случайно. Я и заметил, как он плохо выглядит, отощал весь, осунулся. Он мне сказал, что ему совсем мало осталось, болезнь у него смертельная, не вытянет. Так чего ж, говорю, ты, Джорджи, тут ошиваешься, тебе с семьей надо быть, попрощаться с ними. Ну, он сказал, что так и сделает, и это его последний заход по Эфириуму, последнее прощай, так сказать. Отвлекли нас от разговора. Скоты там какие-то к официантке приставали, я им и навалял, загребли меня местные легавые. А папаша ваш за меня залог по-быстрому уплатил, пока личность не установили. Вот так я и остался ему должен. Когда он помер, я не мог прилететь на похороны, отдать последнюю дань, сами понимаете. Но букет с запиской послал. У меня не было уверенности, что записку даже заметят, но ее не только заметили, но и сохранили. И по ней ваша мама меня нашла, я там специальный номерок оставил — должок-то отдавать надо, ну хотя бы, чтоб возможность такая у меня была. Она и наняла меня. Почему меня — не знаю. Может, Джорджи рассказал кому в семье, что есть такой Барбекю — ну, в смысле, я, это мое пиратское погоняло, и это запомнили. Вот, собственно, и все, мэм. — Сильвер с замиранием сердца наблюдал за Амандой.
Злой она уже не выглядела — скорее, растерянной. Еще бы, такое не сразу переваришь, что ее кок оказался бывшим пиратом, шпионом, да еще и был знаком с ее отцом.
— Знаете, вы очень похожи на Джорджи, — мягко сказал Сильвер. — Вот смотрю я на вас, и вы — вылитый он. И внешне, и по характеру. Он ведь так же упрям был, как и вы, мэм.
— Я… мне надо подумать… — Аманда тяжело дышала и совсем не смотрела на него, и от этого в нем разлилась щемящая тоска. Аманда встала. — Думать я буду в одиночестве, так что не надо за мной идти.
— Простите, мэм, но я все-таки вас не оставлю. Я нанялся за тем, чтобы вас уберечь. В прошлый раз у меня это не получилось, я ведь вас оставил одну. Теперь я эту ошибку не сделаю, — Сильвер поднялся и скрестил на груди свои ручищи.
— Ты же сам говорил, что эта планета безопасна! — ноздри у Аманды снова раздулись в раздражении.
— Верно. Но я обжегся на молоке. Теперь я намерен дуть на все остальные жидкости. Вы просто идите себе вперед, не обращайте на меня внимания. Я даже заговаривать с вами не буду. Но я вас не оставлю!
Она вздохнула, махнула рукой, развернулась и пошла. Сильвер так же молча двинулся за ней, шел в отдалении, но не слишком далеко. Аманда в задумчивости бродила по улочкам города, мало на что отвлекаясь. А вот Сильвер внимательно наблюдал за всем, пристально глядя по сторонам. Наконец, Аманда остановилась возле винного магазинчика и зашла в него. Там мог быть черный вход, она вполне могла улизнуть через него, поэтому Сильвер тоже зашел туда, стараясь держаться от нее подальше, что было сложно в таком маленьком помещении. Аманда поговорила с продавцом, обсуждая винные марки, а Сильвер терпеливо ждал в стороне, пока она закончит.
Наконец Аманда выбрала себе бутылку вина и расплатилась. Сильвер заметил, что она не доставала деньги, а просто прижала свой механический палец к прибору кассира — видно, синхронизировала свою систему с банковским счетом. Сильвер вздернул брови — он не ожидал, что Аманда продвинется так далеко, изучая свой протез. Видно, только с оружием у нее были проблемы, а со всем остальным она вполне себе спокойно разобралась.
Они вышли из магазинчика. Аманда, прижав к себе пакет с вином, решительно направилась в сторону гостиницы, Сильвер все так же молча побрел за ней. Там, возле фонтана, их уже поджидал Марвин. Он радостно встрепенулся, но Аманда прошла мимо него, словно не заметив, и Марвин замер. На лице у него застыло недоумение — она даже не кивнула, не поздоровалась — ничего. Сильвер успокаивающе положил ему руку на плечо.
— Не стоит ее сейчас трогать, приятель. Она на взводе, — сказал он.
— И кто же ее так расстроил?
— Я, приятель, — Сильвер вздохнул. — Кое-что рассказал ей, она и расстроилась. Я не хотел бы об этом говорить, — упредил он расспросы Марвина. — Пойдем-ка лучше. Пускай побудет одна.
«Господи, только бы она не начала собирать вещички, чтобы свалить от меня!» — взмолился он про себя. А ведь она могла — после того, что он ей рассказал. Напряжение в Сильвере так и росло с каждой минутой. Но оставалось только запастись терпением, что он и сделал.