Фрагментами

Стылое замерзшее поле простиралось вдаль от деревьев, сливаясь с холодным небом. Весь мир замер в двухцветности, лишь изредка вздрагивая черными точками взлетающих птиц. Они рвали тишину на тонкие нити, и она тут же вновь восстанавливала свое единство.

Йорвет быстрым шагом шел вдоль кромки леса. Это продолжалось уже несколько часов, и он чувствовал, как усталость закрадывается в каждое движение. Пробиралась она и в обычно холодный разум, спутывая мысли и обостряя эмоции. Они горели, распадались на болезненные осколки, причиняли незнакомую боль. Черные тени деревьев ложились ямами на его пути, вились лестницей, угрожая затянуть его внутрь, если он наступит хоть на одну. Неясно было, откуда взялись тени в этом пространстве без солнца, но они были, дополняя графичную мозаику природы.

Переступить, перепрыгнуть, еще шаг, переступить, замереть на самой границе пропасти. Позволить памяти по инерции догнать его и затопить все сознание.

***

Он набирал воду в флягу из ледяного ручья, шелестящего по камням. А когда поднял голову, увидел вначале стрелу, направленную на него, а позже — держащего лук эльфа. Немногие могли похвастаться о подобном опыте, ведь в живых оставались единицы.

А потом эльф рассмеялся и опустил лук.

***

Это была поразительная в своей невозможности связь. Никто из них, казалось, до конца не осознавал происходившего, позволяя себе наслаждаться мгновениями удовольствия. Шумом летнего дождя, апрельской капелью и шорохом оранжево-красных листьев отзывался Роше в душе Йорвета. Сам же главарь Синих полосок просто любил то, как всегда высокомерный, настороженный и отстраненный эльф насмешливо улыбается ему и убирает оружие в сторону.

Вначале он приходил редко. Казался изменчивой и неуловимой ночной тенью. Ненависть к людям каждый раз заставляла его говорить себе, что это последний раз. Вот только последний раз оборачивался вечностью.

Их любовь звенела весенней трелью, их ночи оттенялись искрами пылающего костра. Три сезона стекали самозабвенным счастьем и замирали недолгими яркими встречами. Йорвет помнил, как горящее солнце расплавляло воздух над высокой полевой травой, а Роше сидел рядом с ним и, хрипло смеясь, рассказывал о вчерашней пирушке с соратниками. Они никогда не обсуждали ничего из того, что касалось их военных планов, интуитивно отводили друг от друга беду и избегали думать о том, что будет, когда им придется столкнуться в бою. Куда легче было жадно ловить сегодняшний день, забыв об оставленном позади мире и о том, что будет завтра.

Завтра? Йорвет, вздрагивая, просыпался, и слушал как прохладный ветер вьется среди узоров ветвей. Что будет завтра? Не боящийся смерти эльф чувствовал неясный страх того, что он ошибается. Что он выбрал не тот путь в том единственном, что отвекло его от мыслей о мести проклятым dh’oine. А потом он смотрел на того, кто спал рядом с ним и волны беспокойства сходили на нет, уступая место любви.

Одним днем Вернон подманил орехами пушистую белку и потом, глядя, как она водит смешным носом по сторонам и настороженно смотрит на него, утверждал, что эта вторая белка, которую он приручил. Утверждал и знал, что у эльфа от этих слов странно сжималось в сердце. Почему он сейчас рядом с этим человеком, а не со своим отрядом? Стоит ли думать об этом, когда чужие пальцы играючи проводят по его коже? Или все же не чужие?

Искрящаяся дождем паутина, плавающие лучи солнца и шершавая кора деревьев. Тем прозрачным рассветом эльф, не узнавая себя, собирал красные капли, рассыпанные по поляне. И чуть позже смотрел, как Роше не удается скрыть удивление при виде раскрытого платка с лесной земляникой для него.

Лунный свет, вздрогнувшая вдалеке косуля, серебристая трава. Йорвет часто играл на свирели для Роше, но именно той ночью тот вдруг поднялся и заскользил в танце, передвигаясь неожиданно мягко и плавно. Скрытая сила растекалась в его движениях, единение человека и музыки витало в воздухе.

Мир вокруг шумел красками и кружил свою бесконечную пляску жизни. И Йорвет позволил себе втянуться в нее и погасить сомнения.

А потом пришла зима и черные тени деревьев на снегу.