Иллюзия свободного выбора

 На удивление, не чувствуется сильных изменений, и это подталкивает его только к одному вопросу: он вообще когда-нибудь жил, раз безвременье для него ощущается так привычно? А был ли у него другой путь? Нет, это не сожаление, просто интерес. В глазах больше нет той злости, заносчивости, что были раньше, теперь их сменили боль и тоска. Та самая, которую маленький Марк запихнул себе куда-то под рёбра и сердце, чтобы не чувствовать. А, может, она есть у всех затерянных? Теперь это не имеет смысла, и можно вечно ходить по заброшенным призрачным коридорам безвременья, не чувствовать ничего. Прямо как раньше.

   Марку было почти восемнадцать и, похоже, что и не жил он никогда, так что и умереть не мог. Просто исчез, забрав за собой последние упоминания о семье Ляхтичей в учебниках истории маленьких эфларцев.

   Марку пять, и он не то чтобы верит, но не отчаивается. Он надеется, что у мамы с папой все будет хорошо, что у папы на работе не будет проблем, что мама всегда будет расчёсывать его перед сном. Он вырастет и станет самым сильным. Елена Мортинова — лучшая часовщица на Эфларе! — точно ему поможет в этом, так мама сказала. А маме он верит. Он хочет заставить папу гордится им и не устаёт повторять ему, как сильно он хочет быть похожем на него. На что отец реагирует немного странновато — вздыхает, отрицательно машет головой, потирая переносицу, цокая, грустно улыбаясь, обнимая сына.

Иногда к ним домой приходят гости, важные, с работы, или просто друзья семьи. Он редко спускается к ним, но всегда слышит, о чем они говорят, прячась в темноте лестницы. Большинство вещей он не понимает и сути не улавливает, но однажды подвыпивший отец, громко смеясь, начинает говорить о женщинах, о том, что они глупы, но чертовски привлекательны. Ему в ответ летят такие же пьяные смешки, и маленький мальчик, сидевший в потёмках лестницы, воспевавший своего отца все детство, все еще не понимает смысл сказанных слов, но усваивает это хорошо. Папа никогда не ошибается.

   Розовые очки разбились быстро, но ужасно болезненно, и тогда маленький Марк усвоил, что жить в иллюзиях — удобно, но их разрушение ведёт к очень болезненным последствиям, и их желательно тщательно хранить в целостности.

   Марку пять, он плохо все помнит, и это радует. Не радует совсем чувство тревоги и уязвимости, которое возникает каждый раз, стоит ему окунуться в свои детские воспоминания. Хватает только слабого упоминания родителей, как в голове уже сидит ворох дурацких мыслей, которые, как бы ни хотелось ему заглушить, — не выйдет. Как хорошо, что за долгое время он научился или избегать разговоров о его семье, или отвечать так, чтобы собеседник не понял, что что-то пошло не так. Удобно.

   Перед уходом отец много чего обещает. Что он вернётся, что они снова будут крепкой семьей. Как раньше. Поначалу Марк не верит — надеется, но и этот слабый огонёк надежды потухает, так и не распалившись. Потухает до конца, вместе с умением надеется на лучшее. Смерть матери проходит в каком-то тумане. Просто просыпаешься одним утром, чтобы занести маме воды с утра, как делал сто раз до этого, но вместо этого находишь холодный труп и много вопросов. Служанки быстро выводят его из комнаты, и вот уже малевалы несут его в Рубиновый Шпиль. Это был последний раз, когда он плакал. Он совсем один.

   Марку десять, и он не надеется, он уверен в себе, и такую слабость, как надежду, он искореняет. Только уверенность. Марк считал, что госпожа Мортинова всегда была для него одной из его уверенностей, но, как оказалось уже много лет спустя, эта женщина была ещё одной его надеждой, и очень хорошо сделанной иллюзией созданной лучшей манипуляторкой Эфлары, в которую очень легко поверить маленьким, осиротевшим мальчикам, ищущих поддержки.

   Марку тринадцать, и все люди вокруг кажутся тупыми, недалекими и до жути бесячими. Он впервые отмечает в своей покровительнице какой-то шарм, который до этого был скрыт от его глаз. Это его удивляет, потому что большинство женщин для него является не больше, чем, возможно, привлекательной обложкой. Но за равных он их никогда не считал. Даже в том, что однажды он обыграет Елену, он не сомневался. Она, несмотря на свою силу, все-таки женщина. Он не понимает, почему он должен существовать на одной планете со слабым отребьем по типу ремесленников и фей, и это злит ещё сильнее.

   Марку почти семнадцать, и постоянная злость никуда не исчезает, наоборот, разрастается где-то внутри. Все обиды, грусть и боль, заткнутые за все это время куда-то глубоко, перерождаются в почти постоянную ярость на почти всех и все.

   У Марка нет больше возраста, планов и амбиций. Он умер. Больше ничего не изменить, и смыла больше нет ни в чем. А раньше он был? Марк не знает точно, но теперь у него достаточно времени, чтобы подумать об этом. Точнее, времени как раз у него и нет, только липкая бесконечность и пустота.